...продолжение...
Разговор о священнобезумии получил своё продолжение совершенно неожиданным образом, когда молодой монах случайно встретил старца в самом конце марта в городской церкви на воскресной службе.
В первые тёплые весенние дни, связанные с оживлением и пробуждением жизни, молодой монах решил после долгого перерыва посетить городскую церковь, причём, даже не столько следуя привычке, выработанной за время монашества, сколько ради неосознанного желания снова почувствовать атмосферу и дух церковности.
После тайного принятия схимы, он всё реже посещал храм, а если и посещал, то в основном по инициативе супруги, которая старалась придерживаться христианской традиции. Вместе с тем, периодически, в его душе возникало неизъяснимое желание и потребность снова прикоснуться к атмосфере храма, услышать голоса певчих на клиросе, почувствовать запах ладана, которую он удовлетворял время от времени, считая это данью традиции.
Старая городская церковь была местом притяжения всех верующих людей в городе и молодой монах очень часто встречал там старых друзей или кого-то из братии по монастырю. Это всегда был прекрасный повод для обмена информацией и духовного общения, которого в последнее время ему очень не хватало.
Старец, на первый взгляд незаметно, но при этом очень настойчиво и целенаправленно выводил молодого монаха из церковной киновии, как формы коллективного исповедания веры, вводя в современное иночество и анахоретство, как форму уединённого монашества и подвижничества в миру, которой строго следовал сам в рамках традиции своего духовного наставника.
В этой связи, у молодого монаха не просто шёл процесс погружения в анахоретство, а потому периодически возникали приступы беспричинной ностальгии по церковности и даже некоторой тоски по общинности и соборному общению, которые он и удовлетворял периодически посещением храма, часто встречая там кого-либо из знакомых и друзей.
Вот и в этот раз, ведомый жаждой общения, он с утра направился в городской храм, где по выходным всегда было многолюдно. Супруга была занята в этот день домашними делами и не смогла составить ему компании. На воскресную службу собралось довольно много народа и зайдя внутрь храма, молодой монах решил не протискиваться к амвону, а просто постоять сзади недалеко от двери, где было относительно свободно.
Окинув взором людей, стоящих в храме, монах сразу узнал несколько лиц церковных завсегдатаев, не пропускавших ни одной воскресной службы, но никого из близких друзей или бывшей братии среди них не было. Стоя недалеко от двери почти на самом проходе, где постоянно сновали люди, монаху было довольно сложно войти в молитвенное состояние, требовавшее полной тишины и безмолвия, поэтому он просто наслаждался чтением вслух знакомых ему наизусть ектений, тропарей и кафизм.
Монотонность чтения кафизм из Псалтири создавала необычный эффект и монах уже начал было входить в отрешённое состояние, как чьё-то лёгкое похлопывание по плечу резко вывело его из этого приятного состояния, вернув к повседневности.
Молодой монах обернулся и увидел улыбающегося старца, который только зашёл в храм и также остановился у двери. Старец был в стильном тёмно-сером пальто современного покроя, в одной его руке был кожаный портфель, а в другой была не менее стильная чёрная шляпа с полями, придававшая ему ещё больше серьёзности и академизма.
В этот момент прозвучали слова последней кафизмы и все стоящие в храме люди начали осенять себя крестным знамением. Молодой монах едва хотел поприветствовать старца, как тот движением подбородка дал знак помолчать и также последовать традиции. Трижды перекрестившись, молодой монах первым начал разговор.
– Как я рад тебя здесь встретить, отче.
– Взаимно, – тихо ответил старец.
– Ты тоже посещаешь этот храм ? – переспросил молодой монах.
– Нет, здесь я бываю не часто, а очень редко, поскольку тут всегда много народа по выходным. Просто сегодня мне захотелось зайти именно сюда и теперь я знаю почему, – с улыбкой ответил старец.
В этом момент несколько человек, стоявших спереди, обернулись и неодобрительно посмотрели на молодого монаха и старца, которые общались довольно громко. Старец приложил указательный палец к губам, сделав знак замолчать, а после тихо шепнул молодому монаху на ухо:
– Давай выйдем на улицу и там поговорим, здесь сегодня опять очень много народа.
Молодой монах кивнул в знак согласия и они острожно вышли из храма после чего трижды перекрестились по традиции и старец уже более свободно и раскованно сказал:
– Сегодня прекрасный весенний день, давай лучше просто пообщаемся где-нибудь на свежем воздухе. Пользы от этого будет не меньше, чем от пребывания в храме, поверь.
– Я не против, – не стал возражать молодой монах, – А какими судьбами ты тут оказался, отче, да ещё и в таком парадном виде ?
– Не забывает меня ваша местная администрация, – с улыбкой ответил старец, – пригласили на мероприятие по идеологии. Важный человек из столицы приехал с лекцией для специалистов и идеологов, вот и я попал в список наиболее достойных, как кандидат философских наук в прошлом.
Еле выдержал всю ту чушь несусветную, которую полтора часа нёс этот столичный… далдон, – выразился старец, – вот поэтому и решил первым делом зайти в храм, чтобы поскорее освободить ум от этой чуши и грязи.
А ты что тут делаешь, брат, наверно соскучился по атмосфере церковности ? – с улыбкой переспросил старец, точно прочитав мысли и чувства молодого монаха.
– Нет, не соскучился, – ушёл от прямого ответа молодой монах, – просто периодически хочется снова почувствовать атмосферу храма, послушать кафизмы и акафисты, вообще-то я здесь тоже не часто бываю.
– Да, ладно, не оправдывайся, – дружески похлопал по плечу молодого монаха старец, – я тебя прекрасно понимаю, сам прошёл через всё это и знаю, что общинное обрядоверие каждую душу не отпускает на путь иночества и удерживает в лоне церковности медвежьим капканом, но однажды приходит время освобождения от этой церковной привычки и зависимости.
– Привычки ? Ты считаешь, что это церковная привычка и зависимость? – с удивлением переспросил молодой монах.
– А что же это ещё, как не привязывание души к церкви через привычку расслабляться только под церковное песнопение и запах ладана. Я тебе уже говорил как-то, что у инока и исихаста не должно быть никаких привычек и привязанностей, даже церковных, поскольку это тоже своего рода якоря, которые препятствуют обретению безстрастия и свободы духа.
Старец огляделся по сторонам и сказал:
– Давай пройдём вон к тому скверику, там наверняка есть несколько скамеек вдоль аллеи, где мы сможем с тобой посидеть и спокойно поговорить.
Пройдя около сотни метров в направлении сквера, примыкавшего к храму, они действительно обнаружили там несколько не занятых скамеек. Старец выбрал первую, расположенную у самого входа в сквер, из которой частично был виден храм и люди, входящие и выходящие из него.
Проведя рукой по скамейке, старец присел на неё и положил сбоку портфель и шляпу со словами:
– Она чистая, здесь сегодня до нас уже были люди.
Молодой монах также присел и первым продолжил начатый ранее разговор.
– Меня несколько удивли твои последние слова, отче, никогда бы не подумал, что желание посещать церковь может быть религиозной привычкой и тем более зависимостью. Я всегда считал это естественной потребностью души, идущей из самого сердца. Разве духовность может быть привычкой ?
– Может, представь себе, – невозмутимо ответил старец, посмотрев в глаза молодого монаха. – Скажу тебе больше того – это может быть не только привычкой, но даже устойчивой религиозной зависимостью от церкви, священника, таинств и всей религиозно-обрядовой мишуры, вот что печальнее всего.
– Но как и почему это может быть, объясни ?
– Да всё очень просто – это обычная психология страсти по учению отцов. Дело в том, что любой человек по своей природе страстен и потому зависим от всего чувственного и эмоционального, а потому из любого удовольствия и наслаждения может легко сделать культ, привычку и зависимость. Так работает система страсти - прилог, сочетание, сложение и пленение. Почему ты думаешь, что привычка посещать церковь не может быть исключением из этого правила ?
– Ну, хотя бы потому, что в церкви человек прикасается к духовной атмосфере и самой благодати, которая не может повредить душе и стать для неё привычкой и тем более зависимостью, – ответил молодой монах.
– Ты заблуждаешься, – также невозмутимо ответил старец. – Во-первых, в церкви человек прикасается не к духовной, а только к религиозной атмосфере, которая служит лишь символом и образом духовного, во-вторых, страсть из всего может сделать привычку и зависимость, даже из желания стяжать благодать, а в-третьих, в церкви люди ощущают не саму благодать, а только чувственный эффект облегчения сознания и совести.
Этот эффект облегчения для них и становится привычкой, которая может переходить в устойчивую зависимость и невозможность жить без церкви и процедуры регулярного облегчения совести с помощью всей церковной обрядовости и ритуальности. Для иночества и исихии – это всё является ненужной ритуальной обузой и пеленами, которые препятствуют умной молитве, умному деланию и достижению тела энергии.
Старец повернулся в сторону церкви и неожиданно сказал:
– Посмотри внимательно на людей, идущих в церковь и выходящих из неё, что ты можешь о них сказать или точнее что бы ты отметил в них для себя ?
– В каком смысле ? – переспросил молодой монах.
– Во всех смыслах, включая возраст, социальное положение, их жизненные ценности, желания, чаяния и так далее.
Молодой монах посмотрел на едва видневшуюся из за ещё не покрытых листовой стволов деревьев дверь храма и увидел двух женщин пенсионного возраста, которые не спеша поднялись по ступенькам, подошли к двери храма и трижды перекрестились.
– Я не могу так огульно оценить всех, посещающих церковь. Храмы посещают самые разные люди, разного возраста и статуса, имеющие разные ценности и желания. К примеру только что в церковь зашли две женщины явно пенсионного возраста. А к чему ты задал этот вопрос ?
– К тому, что об этом и идёт речь, – с улыбкой ответил старец. – В церковь ходят люди самого разного возраста, разного социального статуса и уровня запросов и всем им там предлагается по сути одно и то же от младенца до старика. Разве тебя в этом ничего не смушает ?
– А что меня в этом должно смущать ?
– А то, что в церкви всех кормят одной и той же душевной пищей и при этом нет никакого различения духовных запросов у людей в зависимости от уровня образования, возраста и состояния сознания. В церкви все получают одну и ту же манную кашу изо дня в день до самой старости и смерти. Разве это можно назвать достижением духовного совершенства ? Это же уравниловка и имитация, которая изначально не предусматривает никакого совершенства.
Это своего рода индустрия массового религиозного обслуживания населения, которая аналогична любой социальной индустрии – медицине, торговле, банковской сфере и т.д., а пенсионеры – это и есть самые главные потребители церковных услуг для которых посещение церкви мало чем отличается от посещения поликлиники, банка или магазина.
Отличие посещения церкви для пенсионера только в том, что церковь осуществляет обслуживание некоторых специфических запросов и потребностей человека, но в действительности это во многом искусственно сформированные потребности и эксплуатация элементарного духовного невежества, – сказал старец и как-то лукво ухмыльнулся.
– А что плохого в том, что церковь удовлетворяет эти специфические потребности верующего человека ? – переспросил молодой монах.
– Да ничего плохого, – ответил старец. – Плохо только то, что церковь сама же эти потребности и создаёт и закрепляет в виде устойчивой религиозной привычки и зависимости, основанной на страхе и чувстве вины, а потом только эксплуатирует, как те поводья, которыми и управляется любая запряжённая лошадь.
– Но ведь ты сам говорил и не раз, что духовность – это естественная потребность любого человека, который не может жить без веры и вынужден следовать хоть какой-то вере, будь то религия или атеизм, как форма извращённой веры.
– Всё верно, так оно и есть, – сказал старец. – Но сейчас я говорю тебе о другом – о том, что за много столетий церковный институт отточил и довёл до совершенства технологию манипулирования сознанием с помощью религиозных установок и таких глубоких понятий, как мораль, нравственность, грех, смирение, послушание, страх Божий и т.д.
Я говорою тебе о том, что современная церковность – это давно уже не аскетизм отцов – подвижников, а умелое использование всех достижений современной психологии в умении делать религиозные расстановки и так умело расставлять акценты в сознании верующего, чтобы его ум прочно и безвылазно попал в матрицу массового обрядоверия, а это и есть форма религиозной зависимости, которую порождает церковь и сама же потом обслуживает.
Как инок и схимник в миру, ты просто должен знать, что институт церковных таинств имеет две стороны, одна из которых подлинная в виде небольшой доли откровения о Господе и мире духовном, а вторая ложная в виде устойчивой зависимости от церкви и таинств, как сформированного душевного рефлекса.
– Ты хочешь сказать, что даже церковные таинства могут быть формой религиозной зависимости ? – с удивлением переспросил молодой монах.
Старец сделал сокрушённый вид, точно разочаровался в чём-то и, покачав головой, ответил:
– Я тебе уже говорил, что абсолютно всё, что связано с чувствами и эмоциями любого страстного человека может стать якорем и средством создания привычки и зависимости, поскольку это свзано с энергией и не верным использованием этой энергии.
Я хочу сказать тебе, что по учению отцов – подвижников истинная вера не должна становиться для человека средством получения чувственного удовольствия и эмоционального услаждения чувством веры, какой она является сегодня для большинства верующих.
Истинная вера – это каждодневный внутренний труд над собой и тесный путь совлечения ветхого человека, который предполагает знание о духовном совершенстве и владение методологией его достижения. Эта методология достижения духовного совершенства и есть духовный путь сердца, который в церкви сегодня подменён массовым обрядоверием, ведущим в никуда.
Как ты думаешь, зачем большинство пенсионеров регулярно посещает храм ? – переспросил старец.
– Я думаю для утешения душевного и надежды на спасение, – не очень уверенно ответил молодой монах.
– Верно, для утешения и надежды, но это только внешняя о осознаваемая часть запроса. Кроме неё есть и более глубокая и не осознаваемая часть. Дело в том, что многие люди ходят в церковь только затем, чтобы получить там очередную порцию чувственного услаждения от веры посредством таинств и обрядов, которые и удовлетворяют их церковную потребность.
Именно эту порцию чувственной услады, получаемой после таинств, большинство верующих и считают принятой благодатью Святого Духа, от которой они всецело становятся зависимы до конца жизни и потом ищут её повсюду, как одержимые и фанатики, ослеплённые ею.
Именно на этой чувственной усладе и её эксплуатации в любой религии созданы многочисленные секты и целые конфессии, но только очень не многие знают, что это вовсе не благодать Святого Духа в действительности, а лишь чувственный эффект подсознания после… – старец на мгновение задумался, ища наиболее подходящее слово, – опорожнения совести, скажем так.
– Опорожнения совести? – с удивлением переспросил молодой монах.
Да, опорожнения и облегчения совести, как главного выпускного клапана души, пусть тебя это не смущает. Мой учитель со всей свойственной ему прямотой и сарказмом, этот эффект опорожнения совести с помощью таинств сравнивал с отправлением естественных надобностей и тем благостным чувством облегчения, которое потом наступает в теле.
Для меня это было кощунством, поскольку в силу своей целомудренности я не мог себе допустить столь ужасного сравнения, но он мне доходчиво объяснил как это происходит в действительности с точки зрения функционирования тела энергии, которому периодически нужно избавляться от продуктов жизнедеятельности, почти как и физическому телу.
– Это действительно так, отче ? – переспросил молодой монах. – Если я правильно тебя понял, то посредством церковных таинств душа справляет свои естественные надобности подобно физическому телу ? Я просто отказываюсь в это верить. – несколько возбуждённо отреагировал на слова старца молодой монах.
– Не кипятись, брат, – с улыбкой отреагировал старец, – это ещё один аспект священнобезумия, я же тебе говорил, что сам не мог в это поверить вначале. Сегодня я уже наверняка знаю, что это именно так и не потому, что обладаю духовным зрением, а потому что сам достиг духовного тела и знаю, как оно устроено и работает. Поэтому я тебе и говорю, что как и физическому телу, телу энергии также нужно периодически опорожняться и выводить из себя отходы жизнедеятельности.
Твоя бурная реакция связана только с пуританством и якобы посягательством на священное, но этом нет кощунства, поскольку так работает закон подобия – как сверху, так и снизу, как на небе, так и на земле, как в душе, так и в теле.
Постарайся понять, что душа, как тело энергии, развивается и живёт своей жизнью как и физическое тело, а потому также имеет своё питание энергией и побочные продукты, которые ей нужно периодически выводить. Только в отличие от тела этими продуктами жизнедеятельности души являются вторичные энергии и производные страстей и добродетелей.
– Ты имеешь в виду все те проблемы, которые создаются и оседают в душе человека, не находя выхода и разрешения ?
– Ну, конечно. Это те токсичные энергии и ложные сетевые структуры, которые не соотвествуют Логосу и оседают в теле энергии в виде нерешённых проблем, несдержанных обещаний, накопленных обид, принятых оскорблений, усвоенной лжи и клеветы, а также ревности, зависти, ненависти и прочих зловещих качеств и энергий, которые буквально отравляют и разрушают тонкое тело энергии изнутри.
Когда этих ложных структур и токсичных энергий в духовном теле накапливается очень много, оно буквально страдает, мучается и горит изнутри огнём совести, поскольку энергия Логоса и любви из-за этого не может нормально циркулировать между телом и душой, как двумя кольцами силы.
Для частичной нейтрализации и выведения этих вторичных энергий, которые постоянно продуцируются в любой страстной душе, и нужна некая процедура регулярного опорожнения энергетического тела посредством инструмента совести, как запорного клапана. Именно эту задачу и решают многие церковные таинства. Вот почему после таинств люди и ощущают лёгкость и чувство душевного облегчения как после отправления естественных надобностей. Извини, но аналогия тут почти прямая.
- Это касается и добродетелей ?
- Да, как ни странно, - ответил старец, - человек практически всё может извратить, превратить в культ и сделать объектом страсти, даже свои добродетели. Зависимость от добродетелей даже ещё коварнее, поскольку создаёт иллюзию добродетельности, всеправедности и непогрешимости того, кто по уши в страстях. Я тебе уже говорил, что святые отцы не видели в человеческих добродетелях никакого совершенства, поскольку они данность ветхого человека, как и страсти.
Отцы чтили больше всего только божественные добродетели, как отражение подлинного духовного совершенства и безстрастия, связанного с выходом из ветхой человеческой формы, в которой и имеет место извечный конфликт страстей и добродетелей, включая и побочные продукты этого конфликта.
Молодой монах опустил глаза и тихо произнёс:
– Отче, если честно, то меня ужасно коробит сама мысль о том, что церковные таинства и обряды могут служить столь неприглядной цели, как опорожнение, пусть и души. Ведь это очень низко и грубо для церковных таинств. Неужели вся благодатность и чистота покаяния, исповеди и причастия может быть сравнима с человеческой физиологией ?
Старец засмеялся и после того как успокоился, ответил:
– Не воспринимай всего столь буквально и конкретно. Опорожнение – это же только образ и подобие того, что происходит в теле энергии и это, действительно, довольно грубое сравнение. Правильнее говорить о нейтрализации груза страстных энергий, тяготящих душу, а ещё точнее о выравнивании духовных проводников сетей мозга, разума и духовного сознания по Логосу.
Ты ведь понимаешь, что на уровне второго внимания и видения всё есть только энергия, поэтому и церковные таинства – это не более, чем некие ритуальные процедуры для воздействия на энергию, суть которых только в частичном восстановлении связей ума с сердцем, нарушенных страстями и ложными структурами сознания.
Проще говоря, покаяние, исповедь, причастие и другие таинства – это лишь те по сути магические приёмы, которые позволяют обойти рассудок и разум и достучаться до самых глубинных уровней психики и сознания, чтобы произвести нужный душе эффект, суть которого только в гармонизации и восстановлении связей ума с сердцем.
Этот эффект восстановления не короткое время связей ума с сердцем в результате которого энергия снова начинает правильно циркулировать между телом и душой через канал духовного сердца и есть та самая сердечная услада на которой помешаны все протестанты, католики и большая часть соременных православных. Этого знания уже нет сегодня в церкви, но это знает любой духовно видящий.
- Это касается и Евхаристии ?
- Разумеется. Евхаристия - это такой же обрядовый ритуал,как и любое другое церковное таинство. Отличие Евхаристии только в том, что она полнее других таинств задействует восприятие человека и первое кольцо силы через физическое принятие внутрь хлеба и вина под видом тела и крови Христа, что и производит более сильный эффект на подсознание, а в остальном никакой разницы.
Как ты наверняка знаешь, обряд Евхаристии был оформлен в церковное таинство только в конце 4-го века. Христос не завещал ученикам таинства Евхаристии, а завещал Агапу, как вечерю взаимной любви и время возвышенного духовного общения и рассуждения о духовном. Именно Агапа, как главный инструмент развития духовного ума и сознания и была подменена внешним обрядом и ритуалом Евхаристии.
Магия поедания плоти и крови Христа - это кощунственное изобретение невежественных и духовно не зрячих людей. Христос завещал ученикам под видом принятия хлеба и вина образ создания духовного тела энергии нового человека, которое создаётся умным деланием и духовным рассуждением в атмосфере Агапы. Вот почему современная Евхаристия - это обряд имитации подлинной Агапы и умного делания.
– Ты хочешь сказать, что то неизъяснимое чувство сердечной радости и блаженства, которое испытывают почти все верующие после таинств покаяния, исповеди и причастия есть лишь имитация соединения ума и сердца ?
– Я не хочу это сказать, а утверждаю это, – сказал старец, – поскольку именно так для видящего изменяется интенсивность свечения контура души, который как бы получает из сердца импульс света в момент таинства. Обычный человек этого не может видеть и осознавать, но духовно зрячий видит, что в результате покаяния, исповеди и причастия сети мозга, разума и сознания на короткое время гармонизируются и приходят в более упорядоченное состояние, которое и ощущается лёгкостью и благодатью.
Я думаю ты помнишь житие Василия Блаженного, который при полном храме народа на Пасху видел там всего «двух молящихся». Так вот речь именно об этом. Преподобный Василий просто созерцал молящихся и видел своим духовным зрением, что всего у двух человек в храме энергия начала циркулировать по полному кругу, что и есть эффект молитвы, как восстановления связи ума с сердцем.
То же самое, только в меньшей степени, имеет место и после таинств. Вот и вся их благодатность для видящего. Этот усладительный для души эффект очень непродолжителен и неустойчив и через считанные минуты всё возвращается на круги своя, но верующему крайне важно достичь и почувствовать этот желанный момент, который и становится зависимостью от таинств.
– Отче, но ведь если это действительно так, то тогда получается что таинства являются просто формой эксплуатации душевной потребности без изменения общего состояния души ?
– Увы, это так, мой друг, – с сокрушённым видом сказал старец. – Об этом нельзя говорить простым верующим, но таинства не меняют общего состояния души, а только подают надежду и обеспечивают приведение души в состояние условной нормы, которая соответствует душевному уровню с 7-го по 11-й слои сознания.
Для выхода на уровень духовного сознания выше 11-го слоя церковных таинств категорически недостаточно и нужна практика умной молитвы и умного делания. Вот почему я тебе и говорю, что для инока и исихаста застревание в церковной зависимости от таинств – это остановка и возврат на уровень душевности, а ему нужно карабкаться вверх на верхние слои пирамиды осознания.
По такому принципу и возникает зависимость от таинств и этого усладительного душевного эффекта, которого верующий ищет и жаждет подобно алкоголику и наркоману, ищущему очередную дозу. Это сильнейшая форма религиозной зависимости, с которой иноку не по пути.
Теперь ты понимаешь, почему я сказал тебе о том, что и церковность и даже сами таинства могут быть не только средством достижения блаженства, но формой зависимости от них.
– Да, понимаю, как же всё на самом деле сложно и неоднозначно, – с грустью заметил молодой монах. – Если всё то, что ты только что сказал, соотвествует действительности, то получается, что никакой тайны в таинствах уже нет, поскольку всё тайное уже давно стало явным?
Старец опять засмеялся и с сокрушённым видом сказал:
– У тебя ещё короткая память, брат, я ведь тебе уже говорил, что для видящего никакой тайны в том, что есть душа человека и что с ней происходит, не существует. Главная беда современной церкви состоит в том, что она полностью утратила древнее знание отцов – подвижников о душе, как теле энергии и под видом работы с душой имеет дело с психикой, а психика – это область психологии, а не религии.
Фактически, потеряв древнее духовное знание отцов, церковь потеряла и своё место в соременном мире, став подобной извозчику без телеги и саней, который ищёт в чьи бы сани залезть. Вот поэтому идеология с психологией и становятся новыми санями для современной церкви, которая в них выглядит нелепо.
Я не против церковных таинств и самой церкви, постарайся понять, я лишь против манипулирования сознанием людей через создание религиозной зависимости с последующей её эксплуатацией всем религиозным маскарадом, цель которого предельно проста – выравнивание всех сетей сознания по Логосу. Путь отцов не отрицает церковности, но он не предполагает пожизненного застревания в ней, а тем более в силу привычки и зависимости.
– Но ведь всё то, что делает сегодня церковь, она делает совершенно искренне и по канонам, поэтому я не склонен считать это манипулированием, – заметил молодой монах.
– Ну, конечно, бракованная матрица штампует на заводе брак, выходящий с конвейера ненамеренно, а только потому, что некому заменить испорченную пресс-форму. То же самое и в современной церкви, превратившейся в шаблонную систему религиозного обслуживания неселения, в которой просто некому изменить регламент канонов и таинств времён царя Гороха.
Как давно уже вышедшему из матрицы обрядоверия, мне, конечно, нет до этого дела, но ты не забывай, что для любого верующего, вкусившего этой услады выравнивания сетей сознания, она навсегда становится самим Богом и ему уже ничего больше не нужно в жизни, кроме повторения этого эффекта и ощущения сладости душевной.
Это и есть религиозная зависимость от сердечной сладости, которая мощнее любого наркотика, поскольку вкусив её однажды, человек уже не может жить без этого, искренне веря, что это само Божье присутствие в его жизни, тогда как это лишь сладостная иллюзия от эффекта выравнивания сознания.
Многие люди пускаются после этого эффекта выравнивания во все тяжкие, бросают работу, продают кваритры, уходят из семей, погружаются с головой в секты и конфессии, искренне полагая, что это сам Бог лично позвал их к себе, коснувшись сердца, а это всего лишь преходящий эффект выравнивания энергии сознания между двумя кольцами силы человека.
Мой учитель по этому поводу говорил, что религия в формате обрядоверия образца 18-го века – это позор для человечества в 21-м веке.
– Отче, но разве есть способ как-то изменить массовую религию и церковь ?
– Нет такого способа, дружище, да он в принципе и не нужен тому, у кого есть истинное духовное знание отцов – подвижников. Ты инок в миру и тайный схимник, поэтому я с тобой предельно честен и откровенен.
Я хочу, чтобы ты раз и навсегда понял, что церковная зависимость от таинств и священства – это главная причина того, почему многим верующим и даже монашествующим так сложно выйти из киновии, чтобы перейти в анахоретство, схиму и уединённое подвижничество. Постарайся понять, что ты не сможешь выйти на 14-й слой осознания и закрепиться на нём, если не избавишься от этой привычки, которая подобно силе гравитации, будет тебя всякий раз опускать на уровень душевности и киновии.
Я хочу окончательно освободить тебя от церковной зависимости и потому говорю тебе прямым текстом – современная религиозность – это уже по сути мёртвая форма веры и религии в виде обслуживания заранее сформированной душевной зависимости. В этом и заключается трагедия современного церковного института, который из сакрального учреждения превратился в индустрию массового религиозного обслуживания.
Интуиция подсказывает мне, что пришло время нам с тобой поговорить о самой запретной теме в Восточном Православии и подлинном бриллианте всего святоотеческого духовного знания – о теле энергии. Именно это знание и есть главный ключ для преодоления церковной зависимости.
Старец посмотрел на часы и сказал:
– Мне уже нужно идти на остановку автобуса, который отправляется через пятнадцать минут, я обещал Марте вернуться до обеда. Ты приезжай ко мне на следующей неделе, если получится, поговорим с тобой о теле энергии.
…продолжение следует…