Не всё возможно

               
               
               
   Однажды летом, когда август выдался в меру дождливым и необыкновенно тёплым, в один из его солнечных дней, в подмосковные леса потянулись грибники. Одним из таких грибников был редактор популярного московского журнала Николай Васильевич Яновский. Он был убеждённым «неженатиком», поэтому в его свободное время он принадлежал только самому себе. В это летнее утро он и сказал самому себе, что побродить по лесу, да пособирать грибков, будет совсем неплохо. Сказано – сделано, и вот уже первый подосиновик мягко опустился в его корзину. Николай не был заядлым грибником, но в это утро он как-то необыкновенно остро почувствовал, насколько прекрасен утренний лес с поющими в деревьях птицами и прячущимися под этими деревьями грибами. Постепенно его корзина наполнялась. Он срезал и клал в неё только белые грибы и подосиновики; его не интересовали даже подберёзовики, не говоря уж о лисичках и рыжиках. Николай очень увлёкся поисками грибов и сначала не заметил, что лес стал совсем не таким, каким он был, когда Николай в него вошёл. Но когда стало совсем темно, несмотря на раннее утро, Николай остановился, прекратив своё грибное занятие, и огляделся. Лес был сумрачным и не знакомым - огромной высоты деревья, закрывавшие своими верхушками утреннее солнце, не принадлежали к той категории деревьев, что произрастают в Подмосковье. Николай стоял в чужом, незнакомом ему лесу. Николаю стало жутковато. Он принял решение возвращаться назад, только куда надо было идти, он понятия не имел. Конечно, можно было сориентироваться по солнцу, местоположение которого всё же угадывалось, но этого делать Николай не умел. Всё же надо было что-то делать, и Николай, собрав в кучу все свои знания об ориентировке по небесному светилу, тронулся в обратный путь.

    Лес, с незнакомой Николаю растительностью, стал понемногу редеть, кустарника стало меньше, но много было поваленных деревьев. Решив перебраться через одно из таких деревьев, Николай запрыгнул на него и тут же, не глядя спрыгнул на землю. Впрочем, это он думал, что прыгает на землю. На самом деле он спрыгнул в глубокую грязную лужу, напоминающую болото. Самым нелепым образом, потеряв равновесие, Николай плюхнулся в это болото, уйдя на секунду под воду. Корзина выпала у него из сжатой в кулак ладони – грибы разлетелись в разные стороны. Выбравшись из лужи – болота, Николай понял, что надо срочно сделать привал, потому что необходимо было просушить и очистить от грязи всю одежду, включая нижнее бельё, проще говоря, трусы. Сняв с себя всю одежду, он вычистил её, затем хорошенько отжав, стал развешивать на ближайшем кусте. Своей наготы ему стесняться было незачем – вокруг никого не было, если, конечно, не считать лесных голосистых птиц. При желании, конечно, он мог посмеяться над самим собой, потому что, оставаясь в резиновых сапогах, но без трусов штанов и рубашки, представлял собой весёлое зрелище. Развесив на кусте мокрую одежду, и начав собирать в корзину, выпавшие из неё грибы, он вдруг неожиданно споткнулся о кочку и упал на крохотную без всякой растительности полянку возле куста.

     Когда Николай поднялся, то увидел, что стоит уже не на полянке в лесу, а на какой-то дороге. Слева от него темнел монастырь, в котором возвышалась церковь с золотым куполом и с крестом на его вершине, а справа находилась окраина большой деревни. Холодок ужаса пробежал по телу Николая, когда он понял, что ни леса, в который он зашёл по грибы, ни куста, на котором развешена его мокрая одежда, просто нет, а сам он стоит посреди просёлочной дороги в одних сапогах, другого одеяния на нём не было. Вдруг Николай увидел, что вдалеке показалась конница. Не желая, чтобы его кто-то увидел в таком виде, Николай спрятался в придорожной яме, из которой он имел возможность видеть окрестность. Вскоре то, что увидел Николай, повергло его в шок. Сама история, которую он изучал по учебникам, сейчас появилась перед ним наяву. Будучи очень грамотным и начитанным человеком, Николай сразу определил, что видит, проезжающий мимо него, кортеж государя. Судя по одеянию стражников и сопровождающих, он предположил, что кортеж принадлежит царю Алексею Михайловичу, и направляется он на богомолье. Исторические персонажи 17-го века самым невероятным образом предстали перед Николаем. Мимо него проехало с два десятка карет, и кто только не сопровождал их. Здесь были бояре, окольничие, стременные конюхи, постельничие, кравчие и ясельничие. Николай определил и московских чинов, где были стольники и стряпчие. Весь выезд сопровождал конный Стременной стрелецкий полк и подразделение пеших стрельцов.

     Николай, конечно же, вначале подумал, что видит перед собой участников киносъёмки. Попросту он посчитал, что снимается кино, в котором будут отражаться события далёкой старины. Но потом, оценив всё как следует, понял, что киносъёмкой здесь и не пахнет, и что находится он в абсолютной реальности, ни больше ни меньше, как на просторах 17-го века. Как это всё с ним произошло, можно было обдумать потом, а в данную минуту Николай понимал, что болтаться неизвестно где в голом виде, негоже. Надо было для начала раздобыть одежду. Деревенские избы, которые видел перед собой Николай, красноречиво напоминали ему о том, что внутри непременно должны быть люди, которые, возможно, смогут помочь. Прежде всего, необходимо было выбрать избу, во дворе которой, не было бы собаки. Николай пробрался к забору одной из изб и прислушался – тихо. Вдалеке за другими заборами нет-нет, да слышался лай, но за забором, выбранной Николаем избы, было тихо. Николай заглянул во двор и увидел несколько построек, которые он определил на глаз как амбар, баня, хлев, сарай. Николая всё же настораживало отсутствие здесь собаки, но раз её не было, надо было действовать, и он не без труда через минуту перелез через забор. Быстро преодолев расстояние от забора до избы, он поднялся на порог бревенчатой избы. В полном смятении Николай подошёл к двери, потянул на себя дверную ручку, и через открывшийся проём, шагнул в помещение. Он увидел, что основное пространство избы занимала печь, которая располагалась у входа, справа от двери. По диагонали от печи стоял стол, над которым была расположена божница с иконами. Вдоль стен шли неподвижные лавки, над ними - врезанные в стены полки. В задней части избы от печи до боковой стены под потолком виднелся деревянный настил - полати. Николай был, как и полагается в его профессии, начитанным человеком, поэтому, к величайшему изумлению, утвердился в своём предположении, что каким-то образом оказался в деревенской избе 17-го века.

     Около окна, против устья печи, стояли ручные жернова. В печном углу находилась судная лавка с полками внутри. На стенах располагались полки для столовой посуды. Печной угол был закрыт занавесом из пестрого ситца, за которым угадывалась маленькая комнатка. Вот из этой комнатки вдруг появилась деревенская румяная красотка, которая при виде Николая завизжала и бросилась обратно за занавеску. Николай, когда девушка ещё только появилась, успел перехватить направление её взгляда, а когда он это сделал, то, к своему ужасу, вспомнил, что на нём нет одежды. Реальность оказалась таковой, что он предстал перед девицей в замечательно голом виде, но в резиновых сапогах. Надо было что-то предпринимать, а оценить сразу во всём объёме происходящее с ним, он, естественно не мог.
- Девушка, - заговорил Николай, обращаясь к красотке, - не пугайтесь, я не разбойник, я обыкновенный человек, которого ограбили и раздели догола. Я не хотел вас напугать, я сам – пострадавший и мне просто нужна помощь.
– Эхва! - Вишь, как меня напугал, леший! – стала возмущаться красотка, - я прям трясусь до смерти, испужалася вся! Эва! Ограбили его! Не я грабила, чё сюда-то пришёл?
- Помощь мне нужна, а ты вопросы задаёшь, девица красная.
- Ох! А коли муж сейчас явится, что я ему скажу, боярин?
- Какой я тебе боярин? Скорее, я сейчас смерд несчастный.
- Уходи, уходи скорей! Ненароком муж меня может в изменщицы записать, в несоблюдихи. Ты здесь голым выставляешься, что я мужу-то скажу? Да он меня и слушать не будет – запряжёт в телегу, да плетью побьёт до смерти.
- Ладно, понял я тебя, твои страхи мне понятны, но всё же, может быть, порты какие-нибудь мужнины дашь, стыдно ведь мне голым то ходить.
- Боюсь, боюсь я! Ужо муж мой…
- Хватит мне твердить про своего мужа, я его не знаю, а он у меня уже в зубах навяз.
Неизвестно, долго ли продолжался бы их диалог, но только внезапно дверь распахнулась, и в помещение ввалился огромный бородатый мужик. Увидев голого незнакомца, бородач сначала оторопел от такого сюрприза, а затем взревел медведем:
- Ужо! Ужо! Ужо я тебя калечить буду. С бабой потом разберусь, а тебе ужо бояться надо – убью, чёртово вымя!

С этими словами мужик бросился на Николая. Ревнивый муж, видимо, обладал огромной силой, но сам он был всё-таки тяжёл и довольно неповоротлив. Николай ловко увернулся от его наскока и бросился вон из избы, мужик - за ним. Мужик, по всей видимости, осознавал свою неуклюжесть, поэтому, компенсируя этот недостаток, прихватил с собой кочергу в помощь. Беглец и преследователь выбежали во двор. Николай, конечно, мог бы убежать от тучного хозяина избы, но до его сознания вдруг дошло, что бежать-то некуда. Впрочем, если бы и было куда бежать, Николай представить себя бегущим на людях по деревне в голом виде, никак не мог. Выход был один: договариваться. Как это сделать, Николай не представлял, потому что осознавал, что мужик явно к этому не стремится. Решение пришло само собой: Николай вдруг резко остановился, неожиданно повернулся лицом к мужику и, применив борцовский приём, свалил его на землю, выбив из могучей руки кочергу. Затем Николай применил удушающий захват и зашептал мужику в ухо:
- Пойми, твоя жена не изменщица. Это меня, меня ограбили, раздели догола, и я вынужден был к кому-нибудь зайти, чтобы попросить помощи. Твою избу я выбрал как первую, попавшуюся у меня на пути, да к тому же в твоём дворе не было собаки, вот и всё. Ты понял меня или нет?
Мужик, задыхаясь, закивал, давая понять, что понял. Николай освободил его от захвата, и мужик, поднявшись, подошёл к порогу своей избы и, кряхтя и поглаживая шею, сел на него.
- Не верю я тебе, - забасил побеждённый ревнивец, - не верю и всё тут.
- Ну почему же не веришь? - спросил Николай.
- Ты вон как со мной справился! Ловко заломал меня! А я ведь могу подковы гнуть запросто. Вот и скажи мне, кто мог тебя в нашей деревне ограбить? Отвечаю: никто бы с тобой не справился.
- Так, может, они гуртом на меня напали, ты этого не допускаешь?
- Нет, боярин, не верю я тебе, не верю. Аже бы на тебя напали гуртом, на тебе следы побоев были бы, а ведь их у тебя нет.
- Во-первых, я не боярин, а во-вторых, умён ты, мужик! Только, кто бы я ни был, знай, жена твоя не при чём. Не изменщица она, это точно. Не могу я тебе всего объяснить, да и не поймёшь ты моего объяснения.
- Почему же не пойму, аже говоришь, что умный я?
- Ладно, допустим, что ты застал меня с твоей женой во блуде, скажи, почему же я голый, а она полностью одета? А ещё скажи, если я разделся, чтобы ублажить твою жену, где моя одежда, которую я с себя снял, где?
- А где она, твоя одёжа?
- Ограбили, говорю, меня! Ножичками припугнули и раздели, только вот ты в это никак поверить не хочешь.
Они замолчали. Николай всё же побаивался, что жена мужика может от него пострадать. Он чувствовал, что не убедил ревнивца, но выхода из этого положения не видел. Конечно, ему пришлось соврать про грабёж, но что он мог придумать другое? Он не представлял, как сможет убедить деревенского мужика, что прибыл к нему в избу из 21-го века, когда сам не понимал, каким образом смог здесь оказаться. Наконец, Николай вновь обратился к хозяину избы:
- Послушай! Вот сижу я перед тобой голый. Неужели тебе всё равно, что человеку нечем себя прикрыть? Затвердил одно: не верю тебе, не верю! Может, всё-таки смилуешься, да какие-нибудь старенькие порточки для меня найдёшь?
- Бабу мою не трогал?
- Не трогал, успокойся.
- Но вот растолкуй мне, аже бы ты меня застал рядом с твоей бабой, когда на мне не было бы ни исподнего, ничего совсем, ты бы что подумал?
- У меня нет жены, но, наверное, я подумал бы то же, что и ты.
- Вот! Абы тебе поверить, мне аки на духу надо мою бабу выпросить. Ей надо свою честь вельми брезеть, должна правду сказать. Вяще ничего я и не хочу, а глум и зазора над собой не потерплю. А про твою одёжу – да-а! Скумекать трудно, что здесь и как!
Мужик поднялся с порога и велел Николаю подождать. Через некоторое время мужик вышел и протянул Николаю выцветшие порты и рубаху.
- На, прикрой срам и ступай с Богом. На небе денница; уже скоро темнеть будет. Откуда пришёл, туда и иди. Хоть я и ярый бываю, но скажу тебе, что бабу свою бить не буду. Провожать тебя тоже не буду. Солнце давно за яруг ушло, торопиться тебе надо. Аже что тебе не так, я поклоны тебе класть не буду. Говорю же: ярый я бываю, ступай.
Николай, одевшись, пошёл к калитке забора, но вдруг услышал, что мужик окликает его. Когда Николай остановился и повернулся лицом к хозяину избы, то увидел, что тот направляется к нему. Когда мужик подошёл к Николаю, то протянув ему какой-то свёрток, сказал:
- На, здесь еда тебе на первое время, а сейчас ступай.
Николай поблагодарил за еду, которую мужик принёс ему в свёртке, а потом спросил:
- Скажи мне, очень уж любопытно мне, почему у тебя собаки нет? Вон, какое у тебя знатное хозяйство, а охранять его некому.
- Вчерась померла моя собака, - сказал мужик, - будто знала, что ты явишься. Видно, чуяла, что ко мне придёт кто-то за помощью, вот и померла. А так бы ей надо было тебя на куски рвать, так-то вот!

Николай ещё раз поблагодарил хозяина избы, вышел за околицу и остановился. Он не знал, что делать дальше, куда идти. Позади него была деревня 17-го века, впереди – неизвестность. Николай решил пойти к виднеющемуся вдалеке монастырю, в надежде, что там, возможно, божьи люди его приютят. Тронувшись в сторону монастыря, Николай сразу же столкнулся с препятствием. Путь ему преградил небольшой пролесок, который, по всей видимости, легко был преодолим, да только не пролесок оказался настоящим препятствием, а вышедший из него, волк. Это был огромный лесной зверь, который при виде Николая, сразу направился к нему. Николай в своей жизни никогда не сдавался, какие бы трудности перед ним не стояли. Он не собирался сдаваться и на этот раз. Понимая, что с голыми руками ему с волком не справиться, Николай огляделся, в надежде найти какое-нибудь дерево, чтобы на него залезть. Дерева не было. Взглядом Николай стал отыскивать на земле какую-нибудь палку, палки тоже не было. Ему стало мучительно обидно за то, что, уважая себя как человека, он вместе с этим уважением достанется на обед животному. Николая душил не страх, его душила обида. Между тем, волк огромными прыжками приблизился к Николаю, но почему-то вдруг застыл на месте, видимо, не желая на него нападать. Николай стал пятиться, в надежде потихоньку добраться до пролеска, чтобы там найти спасительное дерево, только скорость его передвижения была слишком мала, и найти дерево он мог не успеть. Николай попробовал перейти на шаг – волк за ним. Николай побежал, волк тут же его догнал, но нападать опять не стал. Дальше произошло нечто необъяснимое: в какую бы сторону Николай не двинулся, волк, преграждая ему путь, давал возможность ему двигаться только туда, куда хотел волк.

Если Николай не хотел идти по направлению, указанному волком, тот грозно рычал, всем своим видом давая понять, что сейчас нападёт. Вот таким необычным образом волк вёл Николая туда, куда было нужно волку. Так они добрались до пролеска. Николай, естественно, всё своё внимание концентрировал только на волке, поэтому не заметил, валяющееся на земле небольшое гнилое деревце, которое, видимо, в своё время повалил ветер. Он споткнулся об это деревце и рухнул на землю. Когда Николай встал на ноги, то увидел, что никакого волка нет, что стоит он возле куста, на котором развешана его одежда, и что в его грибной корзинке, хоть грибов и нет, зато они рядом с ней лежат целыми и невредимыми. Николай хорошо помнил, что до того, как он падал в лужу-болото, он шёл по совершенно не знакомому ему лесу, в котором огромные незнакомой классификации деревья, закрывали своими вершинами солнце. Теперь же Николай увидел, что лес этот ему хорошо знаком и найти дорогу к дому для него не составит никакого труда. В глубоком раздумье Николай снял с куста свою одежду и переоделся в неё. Рубаху и порты из 17-го века он аккуратно свернул и расположил в корзине поверх грибов, которые он предварительно в неё положил. Продолжая размышлять о своём удивительном посещении владений царя Алексея Михайловича и конкретно избы могучего мужика, Николай пошёл домой.
 
В небольшом уютном кафе за маленьким столиком сидели две девушки, Ирина и Оксана. Девушки с удовольствием ели мороженое; нити беседы держала в своих руках Ирина. Оксана широко раскрывала свои огромные глаза, кивала головой и изредка поддерживала разговор короткими фразами. Ирина выкладывала перед ней самые веские свои аргументы:
- Оксанка, ты недотёпа! Неужели не понимаешь, что такую внешность, какую имеешь ты, Бог даёт женскому полу раз в тысячу лет?
- Да ладно уж, - Оксана явно смущалась.
- Что уж, что уж?! Слушайся меня и всё будет хорошо. На Мосфильме ты займёшься выпрямлением извилин у какого-нибудь продюсера, которого мы обязательно вычислим. Естественно, извилины выпрямятся, продюсер станет дурындой, а ты – примой! Ну, а я в этой ситуации и свою выгоду найду.
- Да бред всё это, - Оксана не собиралась соглашаться с доводами своей подруги.
- Ну, конечно, тебе веселее наслаждаться обществом посетителей городских ресторанов. Это классное занятие! Кстати, свою красоту ты можешь подарить местному авторитету – станешь авторитеторшей, тоже классно!
- Не-е!  Не круто, только всё это ты выдумываешь.
- Мне 20 лет, и если я чего не знаю, то у меня хватает мозгов о многом догадываться, Ирина злилась, - а ты в свои 17 годков с полным набором троек в аттестате ещё ни фига соображать не научилась!
- Что же, Ирка, я должна делать? – Оксана резким движением отодвинулась вместе со своим стулом от столика, - выйти на улицу и орать во всю глотку: эй, кто здесь холостой – неженатый, выходи! Не требуется ли невеста без приданого, которой нужен жених с приданым, - так что ли?
- Орать, конечно, не нужно, но продюсер нужен.  Возможно, он окажется кривоватым и староватым, но это не беда! Главное, чтобы будущую свою жену, то есть тебя, - Ирина ткнула пальцем в Оксану, - осыпал денежками и содержал, как белую лебёдушку.
- Ты с чего это взяла, что я пойду замуж за урода?
- Прежде всего, ты пойдёшь замуж за будущую роль. Возможно, какое-то время придётся помучиться. Ничего – потерпишь! Ну, а потом разведёшься в нужное время. Кстати, не исключаю, что мы наткнёмся на продюсера – красавчика. Теперь отвечу, почему мы начнём с Мосфильма. Там у моей тётки есть связи. Телефон нужного человека она мне оставила, поэтому наш путь ведёт именно туда. Всё, пошли отсюда.

В Москве на беговой дорожке небольшого стадиона случилось несчастье. Местные физкультурники сообщили в полицию о внезапной смерти одного из бегунов. Это был врач районной поликлиники Семён Райзман. Выяснилось, что он в 8 часов утра выбежал из дома на зарядку, а уже в 8.30 был мертв. Экспертиза показала, что ему был нанесен удар, видимо, раскалённым прутом в область лба, от которого врач и скончался. Специалисты при расследовании убийства сразу же зашли в тупик. Оказалось, что этого спортсмена – любителя видели на стадионе очень многие. В это время там всегда полно бегунов. Один из свидетелей показал, что он бежал позади Райзмана на расстоянии около 30 метров. Так они трусцой пробежали три круга по дорожке стадиона, а потом врач сделал резкое ускорение, но через секунду был отброшен назад какой-то неведомой силой. Рядом с ним в это время никого не было. Проще всего было бы взять на подозрение этого свидетеля, но другие люди подтвердили, каждый в отдельности, что показания этого человека правдивы. Следствие зашло в тупик.

Молодой следователь, Сергей Кравчук, ознакомившись с делом, понял, что ему предстоит труднейшее расследование. Было понятно, что свидетели сговориться не могли, а их показания однозначны: рядом с Райзманом никого не было. Следователь решил еще раз посетить то место, где произошло убийство.

Ночь всем телом навалилась на землю и прижала её к себе, стараясь поглотить ночным мраком самые светлые уголки. Тучи съели месяц и стали вколачивать в землю первые стрелы молний, которые, вонзаясь в неё, как бы предупреждали, что это только начало, настоящие удары будут впереди. Так и случилось: от разгула молний ночь стала превращаться в день, день - в ночь. Ночные грозы - не редкость, но эта отличалась тем, что почти каждый удар грома был поистине чудовищной силы. Казалось, что все вокруг рушится, что каждое строение считает последние секунды своего существования. Небо выпустило на волю ливневый дождь, и он, наслаждаясь безграничной свободой, с бесшабашной удалью, принялся колотить землю. И вот в такую ночь из подъезда одного из домов вышел человек неопределённого возраста. Он поднял воротник своего плаща, глубоко натянул ковбойскую шляпу на лоб и шагнул в стихию. Превратившись в водяную движущую фигуру, человек пересек дорогу, по которой с шумом несся поток грязной воды и стал спускаться по ступенькам небольшой лестницы к прудам, что находились между улицами Удальцова и Кравченко.
Два пруда разделяла довольно узкая дорожка. Он прошел по ней до самого края, где кончался асфальт, а потом, не обращая внимания на то, что ноги его стали вязнуть в грязи, углубился в заросший высокой травой неглубокий овраг, который в погожие дни жаркого лета служил местом, где люди с удовольствием загорали. Здесь встречались и деревья. Под одним из них странный незнакомец остановился и огляделся по сторонам. 
Оглядевшись, человек стал раздеваться. Одежду он складывал в большую сумку, которая до этого момента висела у него на плече, туда же была отправлена и шляпа. Сбросив с себя все, он вышел из-под дерева и стал простирать руки к грозовому небу. Делал он это очень медленно, хотя ледяной дождь бил его голое тело нещадно. Дыхание у него вдруг участилось, тело вытянулось в струну. Казалось, он хочет достать что-то из темноты, выхватить нечто из черного грозового неба. Вдруг на небе показалась яркая точка. Медленно она стала приближаться к мужчине. Вскоре точка стала кружить над его головой, описывая круги все меньшего и меньшего диаметра, и, наконец, опустилась на ладони мужчины. Загадочная шаровая молния лежала на ладонях человека, не причиняя ему никакого вреда. Неожиданно она стала впитываться в его ладони. Мужчина начал делать какие-то замысловатые движения, и потом, вынув из сумки шляпу и мокрую одежду, стал одеваться; при этом одежда непонятным образом, прикоснувшись к телу, становилась сухой. Затем он повесил опустевшую сумку на плечо и тронулся в обратный путь. Тьма и свет от молнии, свет от молнии и тьма, хлесткий порывистый ветер и холодный ночной дождь провожали таинственного человека до того самого подъезда, откуда он вышел. Войдя в подъезд, он захлопнул за собой дверь, оставив своих разъяренных помощников допевать их вздорные ночные песни.

Сергей Кравчук, появившись на стадионе, заставил себя начать работу так, как будто раньше он не думал о ней вообще:
- Итак, - рассуждал следователь, - кто мог нанести пострадавшему такой страшный удар, ведь рядом с убитым, когда он был еще жив, никого не было? А если, предположим, монотонный бег по стадиону сделал всех бегунов внимательными только по отношению самих к себе. Дыхание, биение сердца, ритм бега, наверное, занимали каждого в той степени, какая не позволяла сосредоточиться на чем-либо постороннем! Далее! Предположим, что некто, бежавший впереди Райзмана, дал незаметно себя догнать. В рукаве у этого «икс» мог быть металлический прут. Допускаю, что это какой-то особенный прут, раскаляющийся при нажатии кнопки. Двигаемся далее. Этот «икс», не оборачиваясь, профессионально мог нанести удар? Мог! А потом, убийца, скорее всего, стремительно рванул вперед и, когда Райзман свалился на дорожку, оказался впереди него метров на тридцать. Естественно, свидетели и утверждают, что рядом с убитым никого не было. Та-а-к! В этом случае убийца должен быть великолепным спринтером. Ага! Исходная точка есть.
- А если ваша логика неверна, и спринтер здесь не при чём? - спросил вдруг кто-то.
Следователь вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял мужчина в ковбойской шляпе.
- Вы кто? - неуверенно поставил вопрос Сергей.
- Да уж, я и сам не знаю, кто я, - начал незнакомец, - только я здесь для того, чтобы уговорить вас отказаться от лишнего труда; я думаю, вы нормальный человек и все быстро поймете.
- Недурное начало, - сказал Кравчук, немного нервничая, - откуда вы знаете, какой я человек?
- Знаю! А место здесь заколдованное, не правда ли?
- Документы, пожалуйста!
- О! Не надо доказывать, что я в вас ошибся, - мужчина сделал жест рукой, приглашая пройтись, - разве я сделал что-то такое, за что меня надо юридически просвечивать, начиная с паспорта?
- Откуда вы узнали, о чем я думаю?
- Я услышал, о чём вы бормочете, слух у меня хороший. Предлагаю вам прямо здесь закончить следствие, ибо вы не сможете самостоятельно найти убийцу.
- И про меня-то вы знаете, и про убийство знаете! Чудеса, да и только! А не вы ли тюкнули спортсмена - любителя по лбу?
- Как же я это сделал?
- Ладно, проехали, но вы что, не понимаете всю абсурдность своего предложения?!! Что же я скажу начальству? Мол, один умник посоветовал закрыть дело, ничего при этом, не объяснив, а умников надо слушаться, так что ли? Вы сами-то представляете, какой совет мне даёте?
- Хороший совет! Можно ведь что-нибудь придумать, чтобы уйти от этой проблемы, а так... дело-то вы всё равно закроете, но, когда это будет сделано, ваша репутация следователя упадет, и вы не досчитаетесь многих миллионов своих нервных клеток. Если это вас устраивает, то, пожалуйста, дерзайте!
- Может быть, так все и будет, - сказал Сергей, - но я никак не пойму, вам-то, что за дело до всего этого?
- Мне захотелось познакомиться и поговорить с человеком, который так или иначе, первым прикоснулся к моей судьбе, - мужчина сделал небольшую паузу, - могу я себе это позволить, а?
Следователь удивленно посмотрел на необычного незнакомца:
- Я прикоснулся к вашей судьбе?
- Ничего не буду вам объяснять. Всё! Я познакомился с вами, прощайте! Не пытайтесь меня задержать – бесполезно. Мужчина резко развернулся и зашагал прочь.
 
Ирина с Оксаной не сразу взялись за то, что являлось их главной целью. После того, как тетка, уехала на дачу, оставив им двухкомнатную квартиру, они расслабились: два дня валялись в постели, ничего не делая, бегло просматривали книги из домашней библиотеки, смотрели телевизор и неудержимо валяли дурака. Наконец, время действий наступило.
- Всё! - решительно произнесла Ирина, - Оксанка, пора в бой! Внимание! В бой идут одни молодухи! Начинаем операцию под кодовым названием “Продюсер”. Мы в отличной форме; мужикам в самое ближайшее время предстоит веселая жизнь, - Ирина выпорхнула из-за стола, за которым они с Оксаной завтракали, и вскочила на стул. Левая рука взметнулась вверх, и чайная ложка, захваченная двумя пальцами со стола, превратилась в дирижерскую палочку, - мы воздвигнем себе нерукотворный памятник, потому что гениально сыграем в картине продюсера-холостяка что-нибудь эдакое! Пусть даже это будет фильм о том, как мышка хвостиком осмелилась разбить, яичко курочки Рябы. Что касается меня, то я соглашусь играть роль мышки и даже яичка, если только продюсер этого фильма будет холостым. Ты же, - Ирина ткнула пальцем в Оксану, - возьмешь бедную продюсерскую душу, и засунешь ее к себе в сумку. Продюсер, конечно, полезет за ней, будет клянчить вернуть её, но ты будешь непреклонна!
Оксана во время монолога Ирины спокойно, не торопясь, пила кофе. Наконец, она произнесла:
- Если бы, Ирочка, было все так просто, то от нерукотворных памятников некуда было бы деваться!
- А надо шевелиться, подруга моя!  Дело есть дело, за него мы еще не брались, но сейчас же непременно возьмемся и доведем до победного конца. Давай наряжаться. Я хочу быть сегодня предельно навороченной!
Из дома девушки вышли через три часа и двинулись в сторону кинотеатра. Там им надо было сесть на тридцать четвертый троллейбус с тем, чтобы на нём добраться до Мосфильма. Не прошли они и пятидесяти метров, как увидели идущего им навстречу человека в шляпе. Не доходя до девушек, он остановился и впился в Оксану глазами... Ирина знала, что ее подруга удивительно хороша собой, знала, что Оксана магически воздействовала на мужчин, но чтобы вот так.
Ирина не удержалась:
- Закройте, пожалуйста, рот. Неприлично таким вот образом приветствовать дам, и синичка невзначай может в ротик залететь!
- Простите, я, конечно, может быть, наверное, вот так!!
- Ничего, бывает, - хмыкнула Ирина, - только запомните, что рот открывают в трех случаях: когда едят, когда поют, и когда показывают гланды ухо-горло-нос! - она повернулась лицом к Оксане и знаком показала, что можно двигаться дальше.
- Постойте, - мужчина попытался остановить девушек, - а не могу я поинтересоваться, кто вы и куда идёте?
- Ого! - воскликнула Ирина, - у человека мысль потекла, правда, настолько оригинальная, что мне тут же стало тошно!
Мужчина стал оправдываться:
- Я понимаю! На улице... сразу... вот так, но... я же не виноват, что встретил вас именно здесь! Я захотел познакомиться и ...
Ирина перебила его речь:
- Ох, господи! Да зачем вам знакомиться-то, зачем? Правду говорят умные люди, что возраст от глупости не защита. Староваты вы для нас, дядечка дорогой, - Ирина дернула Оксану за руку, - пошли, подруга.
По дороге к кинотеатру некоторое время девушки шли молча. Молчание прервала Оксана:
- Зачем ты его так? Он тебе на мозоль не наступал, - Оксане почему-то захотелось нагрубить Ирине, сделать что-нибудь ей наперекор.
- Мало ли кто к нам будет здесь в знакомцы набиваться!!  А ты, милочка, не имей привычки кушать сладости перед обедом. Обед у нас впереди, на Мосфильме. Нам подадут там меню, где будут и борода, и усы, и плешь зеркальная! Наешься до отвала.
Перебрасываясь фразами, подруги вышли на улицу Удальцова и увидели толпу подростков. Когда эта толпа поравнялась с девушками, те замерли в ожидании чего-то нехорошего, но парни, молча, прошли мимо подруг. Вдруг, один из отставших от толпы подростков, не говоря ни слова, ухватил рукой юбку Оксаны и с силой рванул на себя. Юбка скрипучим голосом пропела о своей кончине. Подросток, уходя все дальше и дальше, еще раз рванул по шву оставшуюся у него в руках юбку, и выбросил ее в кусты. Никто не издал ни единого звука, все пошли дальше, как ни в чем не бывало. Оксана делала какие-то суетливые движения руками, стараясь прикрыться, Ирина - ни звука. Вдруг Оксану, словно что-то подбросило. Она тигрицей бросилась вслед своему обидчику. Догнав его, Оксана вцепилась ему в спину:
- Подонок, мразь, - налицо была истерика, - гад вонючий! - Оксана изо всех сил дергала парня за куртку. Куртка оказалась крепкой и не рвалась. Вдруг один из подростков схватил Оксану за нос, и сильно сдавив его, оторвал девушку от любителя пошутить:
- Ты чего ерепенишься?! Это что за мода на людей бросаться?! Нельзя по улице спокойно пройти; вот жизнь пошла! - он с силой толкнул Оксану на асфальт, она упала навзничь.
Все пошли дальше, а униженная, вываленная в пыли Оксана, скорчилась на тротуаре. Она закрыла лицо руками и заплакала. Опомнившись, Ирина бросилась к подруге, и, прикрывая ее разорванной юбкой, которую она вытащила из кустов, стала поднимать на ноги.
- Я думаю, нам сегодня лучше побыть дома. Пойдём, пойдём обратно.
Девушки, добравшись до квартиры, провели в ней весь день и вечер, почти не разговаривая, и очень рано легли спать. Нельзя сказать, что Оксана утром проснулась; было бы точнее констатировать, что она очнулась.
- Ирка, - закричала Оксана, - Ирка!
В комнату ввалилась заспанная Ирина:
- Чего кричишь? Тебя же еще никто не обнимает!
- Все! Гастроли закончились. «Надо ехать домой, - четко произнесла Оксана, — если ты не поедешь, я поеду одна».
- Ого! - Ирина поставила стул рядом с постелью Оксаны и развалилась на нем, — значит, девочка захотела домой! Что так? Али наше мероприятие уже подошло к концу, али богатый муженек уже дрыгает ножками в предвкушении брачной ночи?
- Хватит хохмить, Ирка, - Оксана села на кровать и подобрала ноги под одеяло, - ты не помнишь, что вчера с нами произошло? Это же ужасно, противно, гнусно! Как ты можешь после этого здесь оставаться?! 
Ирина очень спокойно заговорила:
— Вот что, истерику заканчивай! То, что вчера с нами произошло, могло произойти где угодно. Или ты думаешь, что в других городах по улицам шляются сплошь одни ангелы? Вернешься ты домой и что? Где гарантии, что какой-нибудь сопливый джентльмен не преподнесет тебе еще более дорогостоящий подарок? Нет гарантий, миленькая моя, нет! Так что будем доводить дело до конца, чтобы не произошло! На то они и препятствия, чтобы их преодолевать. Все! Пока можешь немного помолчать, потому что никакие возражения моя контора не рассматривает!! Сейчас пойдем купаться на пруд.
Вскоре девушки уже валялись на берегу пруда, подставляя под солнечные лучи свои бока.
- Нельзя ли занять место рядом с вами? - раздался вдруг голос над их головами. Девушки открыли глаза: рядом стоял их недавний знакомец. Ирина среагировала моментально:
- Присаживайтесь, мы будем восторгаться вашей настойчивостью.
- Может, и будем, - вставила Оксана.
Мужчина, присев рядом с девушками, продолжил разговор:
- Меня зовут Николай, ко мне вы можете обращаться на «ты» - и, адресуя свои слова Ирине, продолжил, - ваша лекция об открывании и закрывании рта была очень профессиональной, но, к сожалению, она меня ничему не научила. Я, глядя на вашу подругу, готов открыть рот и не закрывать его вообще.
- Да-а-а?!? О-о-о! Что ты говоришь! А еще шляпу надел! Да разве прилично при девушке, которая тоже, кстати, совсем не дурнушка, восхищаться другой девушкой? Ладно! Оправдываться не надо. Суд признал тебя, Николай, виновным и приговорил к раскаянию. Я - Ирина, она - Оксана. Считаю, что наше знакомство состоялось, надо его отметить.
- Вон там палатка есть, - Оксана показала пальцем в сторону многоэтажного дома, - там квас продают. Пойдемте, попьем кваску, а то что-то жарко сегодня, пить хочется. Предложение Оксаны было принято без колебаний. Народу за квасом было много. Пришлось занять очередь.
- Куда ты прёшь, дебил? - закричала какая-то дама.
Перед этой женщиной вдруг выросла другая дама необъятных размеров. Речь ее оказалась весьма благозвучной:
- Ты что же это мужа моего дебилом называешь, рожа ты накрашенная? Ты что же, поганка, свой шепелявый язык распускаешь?
Первая дама, видимо, была честной женщиной, поэтому долг вернула без задержки:
- Ты откуда взялась? Тебя что, звали? Чего ты на меня свои цурлы таращишь? Я тебе не видео клип! Отрастила, вон, пузо-то, так и сиди дома, нечего его по пляжам таскать!
Оппонентка превратилась в рыбу, которую только что вытащили из воды на берег, но её муж подхватил словесную инициативу: «А-а! Хамка! Да я тебе сейчас башку откручу!
Николай, став свидетелем этой сцены, вдруг побледнел и попятился, адресуя девушкам извинительные, но во многом непонятные по смыслу слова:
- Извините, извините меня, пожалуйста, но мне надо уйти! Срочно надо уйти, меня провоцируют на убийство, я не могу здесь оставаться, не могу!!
Он развернулся и почти бегом направился к пруду. Метрах в двадцати от берега водоёма стоял чей- то джип. Николай подскочил к нему и несмотря на то, что машина стояла на тормозах, он с лёгкостью, словно санки зимой, протащил джип по траве и запихнул в пруд. Совершив это непонятное действо, Николай двинулся дальше, но путь ему преградил следователь Кравчук
- Я видел, что ты сейчас сделал! За это придётся ответить!
- Отойди, следователь, - тихо проговорил Николай, - я прошу, я умоляю тебя, отойди!
-  Нет, господин икс, теперь уж я не отойду! Жалею, что не задержал тебя на стадионе в прошлый раз.
 Николай схватил за грудки Кравчука, с необыкновенной лёгкостью оторвал его от земли. Держа следователя на вытянутых руках, Николай зловещим шёпотом бросил ему в лицо страшные слова: “Я могу убить тебя, я могу разорвать тебя пополам или просто разодрать на части, как тряпку! Как тебе ещё объяснить, что ты должен отстать от меня”?
Николай опустил следователя на землю, но тот сразу же кинулся на него.
Увернувшись от рук Кравчука, Николай бросился бежать – Кравчук за ним.
Погоня была не долгой. Когда мужчины добежали до поляны, заросшей кустарником и небольшими деревцами, продрались сквозь кусты, и следователю стало казаться, что он вот-вот схватит беглеца, случилось непредвиденное: у Кравчука стали неметь руки и ноги. Перестав их чувствовать, он остановился. Ужас охватил следователя, и волосы зашевелились на его голове. Ему показалось, что солнце стало уменьшаться в размерах, небо потемнело, повеяло холодом, и через мгновение вместо солнца на него глянул месяц. Действие, которое развернулось в ту же минуту перед ним, было невероятным. Незнакомый Кравчуку гражданин, совсем недавно непостижимым образом столкнувший в пруд джип, теперь вырвал с корнем небольшое деревце и бросил его в кусты. Затем он упал на землю и с глухим стоном впился в неё пальцами. Клочьями полетела во все стороны трава, а на земле появились глубокие борозды, которые могли проложить, к примеру, острые металлические грабли, но только не человеческие пальцы. Да и не пальцы уже были у незнакомца - длинные когти заменили их! Месяц, вдруг сорвавшись с неба, стремглав полетел к земле. Всё вокруг осветилось необыкновенно, и Кравчуку показалось, что на него падает огромный, светящийся серп. Всем своим существом следователь почувствовал, что этот серп летит к нему, чтобы с лёту обезглавить его, резанув по вжавшейся в плечи, беззащитной шее. Жизнь больше не принадлежала ему, ночной гость – месяц почему-то захотел избавить его от этой дорогой вещи. Страх сжал сердце следователя холодными клещами, но вдруг солнце, невесть как снова появившееся на небе, развеяло в мгновение мглу и всё стало, как и прежде. Незнакомец затих, прекратив всякое движение. Прошло несколько секунд, и Кравчук с великим изумлением увидел, что тот, как ни в чём не, бывало, поднялся с земли, неторопливо стряхнул грязь с одежды и направился прямо к нему. Подойдя совсем близко, он проговорил: “Ты уж, следователь, извини, я сейчас очень тороплюсь. Не могу уделить тебе должного внимания, дамы ждут”.
Незнакомец удалился, а Кравчук, совершенно обескураженный от всего увиденного, остался на месте, не в силах пошевелиться. Впрочем, на этот раз оцепенение длилось не очень долго. Вскоре руки и ноги следователя обрели прежнюю силу, и он в глубокой задумчивости покинул своё очередное заколдованное место.


Ирина и Оксана шли к пруду, обсуждая непонятное поведение их нового знакомого. Вдруг девушек привлёк дым, который вырывался из окна одной из квартир, находившейся на 12-ом этаже высотного дома. На балконе этой квартиры находился мальчик лет пяти. Он метался по балкону и что-то кричал. Спасения не было, потому что выход в коридор для мальчика, по-видимому, был закрыт Люди, находившиеся в это время на пруду и наблюдавшие за этим событием, поняли, что им предстоит увидеть ужасное зрелище. Многие женщины начали плакать. Было до жути ясно, что пожарные, которых уже вызвали, не успеют приехать и потушить пожар до того, как произойдёт трагедия.
Вдруг многие увидели, как какой-то человек стремительно сорвался с места и со скоростью спринтера бросился к горящему дому. Внезапно он резко остановился и вытянул руки вперёд, направив их на балкон, где находился мальчик.
Вдруг он лёг на землю, но через несколько секунд, встал и спокойным шагом пошёл. Казалось, что человек поднимается по невидимой лестнице.
Оксана и Ирина не верили своим глазам: они видели чудо в исполнении сбежавшего от них Николая.
Николай, а это был именно наш знакомый, дошагал до балкона, взял на руки мальчика, который, видимо, был уже без сознания, и двинулся в обратный путь. Дойдя до того места, откуда он начал своё восхождение, Николай положил мальчика на землю.  Тот вдруг открыл глаза и недоумённо стал озираться по сторонам, видимо, не понимая, где он находится. Вдруг, пробравшись сквозь толпу, к мальчику бросилась женщина лет двадцати пяти. Она стала обнимать его, целовать, делая неловкие движения. Было ясно, что это – мать мальчика. Где она была раньше, и почему оставила ребёнка одного в квартире, спросить никто не решился.
Николай подошёл к знакомым девушкам и тихо произнёс: “Если вы согласитесь ещё раз встретиться со мной, то я прошу это сделать, а сейчас я должен уйти”
- А вы приходите к нам в гости, - прорвало Ирину.
Ирина вынула из своей сумочки листок и авторучку. Записав адрес, по которому она с Оксаной проживала, и номер телефона, Ирина протянула листок Николаю: “Звоните нам в любое время, мы будем ждать”.
Николай взял листок, повернулся и быстро покинул место событий. Не пройдя и тридцати метров, он услышал слова, по всей видимости, обращённые к нему:
Эй, герой! Может быть, всё-таки поговорим!?
Николай обернулся и увидел следователя, направляющегося к нему. Их глаза встретились.
- Можно и поговорить, - ответил Николай.
- Сопоставив события последнего времени с твоим непосредственным участием, - чётко произнёс Кравчук, делая акцент почти на каждом слове, - я сделал вывод, что так убить Райзмана, как его убили, мог только ты.
- Правильный вывод, следователь! Мог только я.
- Значит, действительно – ты! Я не знаю, как оценить совершённые тобой чудеса, но…
- Не надо ничего оценивать, - перебил его Николай, - я не нуждаюсь ни в чьих оценках
- Мои реалии другие, - тихо сказал Кравчук, я вынужден арестовать тебя.
- Ты, следователь, просто, как шлагбаум на моём правильном пути, - усмехнулся Николай.
- Возможно, и я надеюсь, что на этот раз ты не будешь играть со мной в догонялки. Предупреждаю, я могу применить оружие, и никакие твои фокусы тебе не помогут.
- Я мог бы послать тебя ко всем чертям, но не пошлю. Ты мне симпатичен, следователь, потому что ты нормальный человек – а это сейчас редкость. Хочу поставить точку в наших отношениях, поэтому послушай меня: однажды ночью мне приснилось, что со мной разговаривает некто. Во сне мне виделось, что я нахожусь в какой-то тесной комнате, а из угла со мной разговаривает Голос. Он сказал, что мне предстоит стать обладателем удивительных способностей, недоступных обыкновенному человеку. Я понял, что смогу впитывать в себя Мировую энергию через шаровую молнию, от которой буду заряжаться, как аккумулятор. Я понял, что скоро смогу превратиться в человека–энергию с уникальными возможностями.
- И это ты нам продемонстрировал! - воскликнул Кравчук.
- Парадокс заключается в том, - продолжил Николай, - что, став обладателем энергии, способной помогать мне творить чудеса, я этой энергией невольно убил человека.
- И это был Райзман?
- Да, он. После того, как я получал космическую силу, я должен был всегда избавляться от её избытка. Лишнюю энергию я выводил из себя через кончики пальцев силой воли. Однажды, стоя на балконе, я включил волю раньше времени, и вместо того, чтобы энергетическому лучу уйти вверх, он пошёл параллельно земле, потому что и рука моя была вытянута в этом направлении. Энергия отходит от пальцев моих рук в виде луча огромной плотности, который со временем теряет эту плотность, уходя в небо. Мой луч невидим, поэтому и случилась трагедия. Луч встал на пути Райзмана и тот врезался в него, как в стальной раскалённый прут.
- Невероятно, - пробормотал Кравчук, - но ведь потом на этом месте было много народу, и никто на луч не наткнулся!
-  Да, - сказал Николай, - не наткнулся. Я поднял руку, и луч ушёл вверх.
- Судя по всему, чтобы помочь людям, высшие силы хотят послать им мессию, а посылают, - следователь стал подыскивать подходящее слово, - посылают ну, в общем…
- Не стесняйся, говори откровенно. Я не обижусь. Ты, думаю, хотел сказать, что посылают убийцу, - Николай жестом пригласил следователя пройтись в сторону деревьев, и они пошли в этом направлении.
- Так как же ты собираешься распорядиться своим даром? – спросил Кравчук.
- Никак! Дар, который способствовал убийству, мне здесь не нужен, я отказываюсь от него!
- От такого не отказываются! И потом, что значит здесь?
- А теперь я скажу самое главное, и, может быть, самое страшное: хоть я и случайно стал причиной смерти человека, тем не менее, убийца – я, и с тех пор меня тянет убивать ещё!
- Как ещё!!! Что ты такое говоришь?
- Кто хоть единожды убил, всегда желает продолжить это занятие. Наркоман хочет уколоться, алкоголик – выпить, убийца всегда хочет ещё убить. Убеждён, что, выпуская на свободу преступников, «отсидевших» срок за убийство, государство приговаривает невинных людей к смертной казни, а казнить их будут эти самые преступники. Я подавляю в себе желание убивать. Ты видел, как я затащил в пруд машину, как в овраге вывернул дерево из земли с корнем. Это было той разрядкой, которая помогла мне избежать повторного преступления.
- Невероятно! Скажи, а что было тогда со мной? Не ты ли там заодно и на мне “разряжался”, вогнав гипнозом в какую-то чертовщину?
- Ты смелый человек и упорный, но иногда надо всё-таки слушаться старших, когда они просят, чтобы от них отстали! Надеюсь, тебе всё ясно, следователь!?
- Да, осталось объяснить, что означают твои слова “я здесь отказываюсь от своего дара”!
- Здесь мне жить невозможно – я убийца! Мой дар поможет мне уйти в прошлое. Там я никого не убивал, возможно, там я и смогу помочь кому-то. Думаю, 17-ый век мне подойдёт. Кстати, ты не сильно расстраивайся, десятки свидетелей видели моё чудо, так что в чудеса с Райзманом твоё начальство поверит, когда ты расскажешь обо мне.
- Но почему же дар достался именно тебе?
- А ты хотел бы, чтобы он достался тебе?
- Нет, но…
- Небеса непредсказуемы! Как-то в лесу, куда я ходил за грибами, я случайно наступил на крохотную полянку и оказался в 17-ом веке. С этого всё и началось. Видимо, благодаря этой случайности, выбрали меня, но это не главное! Мне очень хотелось бы знать, кто выбрал, Бог или Дьявол! Только до сих пор вот этого я и не знаю. Но, кажется, мы заболтались. Всё!!! Прощай! – Николай развернулся, чтобы уйти.
- Подожди, - остановил криком Кравчук, уходящего Николая, - как зовут-то тебя?
- Николаем меня кличут, Николаем Васильевичем Яновским.
- Но почему же ты, Коля, совершенно незнакомому человеку рассказал всё и сразу?
— Это же так очевидно, - засмеялся Николай, - я ухожу в прошлое, мне некогда искать другого слушателя.


Был вечер. Оксана находилась в состоянии прострации, ей не хотелось ничего, а вот гибкий ум Ирины работал, не зная отдыха. Она всем своим существом чувствовала добычу.
-Оксанка, наш Коленька автоматически превратился в волшебника, и он нам обязательно наколдует много чего драгоценного! Простые смертные просто так по воздуху не ходят, так что операция «продюсер» отменяется, а начинается операция «Коля»“!
- Честно говоря, сказала Оксана, - я в шоке, мне уже не нужны никакие операции.
Ирина засмеялась:
- Колю надо сделать рабом прекрасной юбки и вот тогда мы получим всё, что захотим, потому что, если он может так ловко ходить по воздуху, чудеса в виде материальных ценностей нам обеспечены.
Оксана пошла на кухню, не проронив ни слова. На кухне Оксана остановилась у окна. За окном ветер гнул деревья. Небо было чёрным – чувствовалось, что будет гроза. В дверь высунулась Ирина и сердито проговорила: “Разговоры мои не нравятся, видите ли! Загрустила, сердешная, губки надула! Головы своей нет – моей пользуйся, пока я добрая. Ладно, я отлучусь минут на двадцать“. Сказав это, она вышла из квартиры.
Раздался телефонный звонок. Оксана подняла трубку – звонил Николай. Он просил Оксану, чтобы она разрешила ему прийти к ней, узнав, что Ирины какое-то время не будет дома. После некоторых колебаний Оксана решилась принять Николая. Положив трубку, Оксана стала разговаривать сама с собой: “Приспичило ему! Если все, кто умеет творить чудеса, задумают со мной в срочном порядке поговорить, мне придётся самой научиться бегать по воздуху, чтобы забраться повыше, да не слушать никого! А, вообще-то интересно, как он это делает“!
В дверь позвонили. Оксана впустила Николая, пригласив затем на кухню.
После того, как они сели на стулья, Николай начал разговор.
- Сегодня на улице непогода и мне надо спешить, - сказал Николай, - я предлагаю тебе уйти со мной.
- Уйти? Куда же это я должна уйти с тобой, да ещё в непогоду?
- Не буду утомлять тебя и скажу, как можно короче. Я хочу сделать тебе предложение. Оно будет заключаться в том, что…
- Мило! – перебила его речь Оксана, - видимо, ты полюбил меня! Но для того, чтобы это сказать, совсем не обязательно было врываться сюда. Детский лепет я могла бы выслушать и по телефону, хотя вся эта чушь мне совершенно не нужна.
- Это не чушь, я хочу, чтобы ты до конца выслушала…
- Нечего мне слушать, - опять перебила его Оксана. – Скажу тебе по секрету: мне нужен человек, который смог бы сделать меня царицей во всех отношениях. Я имею в виду круизы, бриллианты, ну, и так далее! Я обязательно найду такого человека, и это будешь, разумеется, не ты!
В это время в квартиру вошла Ирина. Она хотела уже пойти помыть руки, как услышала, что Оксана с кем-то разговаривает. Ирина потихоньку подошла к кухонной двери и стала подслушивать разговор.
- Ирина почему-то верит в твоё могущество, продолжала разговор Оксана, - но здравый смысл говорит, что это всё чепуха!
- Тебе безразлично, кто будет тот человек, который обогатит тебя? – спросил Николай.
- Главное, чтобы я ходила в золоте, я создана для этого! Понимаю, что другие девушки тоже этого хотят, но им далеко до меня. Я красивее их! Любая девушка, если у неё будет хоть какая-то возможность шагнуть дальше других, сделает этот шаг!
- Шаги по костям других, так?
- Так!
- И не жалко будет других-то?
- Жалко, но жизнь именно такая, а тебя я не люблю, женой твоей не буду! Ты не для меня, и поэтому предложение твоё я принять никак не могу! Правда, очень хотелось бы узнать, как это ты умудрился по воздуху пройтись.
Николай поднялся со стула и тихо произнёс: “Ты меня не поняла! Я хотел сделать другое предложение, замуж я тебя не звал“.
Оксана не поверила своим ушам, она подскочила вплотную к Николаю и почти закричала: “Куда же ты тогда меня звал? Какое это такое другое предложение“? Николай стал чеканить каждое своё слово: “Я обладаю даром, великим даром! С его помощью, я могу путешествовать во времени, а предложить я тебе хотел уйти со мной в 19-ый век. Ты красива, божественно красива! Женская красота – это чудо, которое всегда завораживает, манит, пробуждает вдохновение! Я думаю, что всё-таки Бог вложил в меня немыслимую силу, тебе же неземная красота тоже дана Богом! Я посчитал, что мы с тобой вроде, как родные, поэтому и хотел предложить уйти со мной в прошлое! Ну, а Ирина была права: обладая своим даром, здесь в этом бренном мире я смог бы сделать тебя царицей!“.
Николай двинулся в сторону двери, но Оксана не позволила ему уйти. Она подбежала к нему, взяла двумя пальцами пуговицу его рубашки и, приблизив свои губы к лицу Николая, заворковала нежным голосом: “Но ведь ты тоже меня не понял! Я, конечно, наговорила много чуши, но неужели её надо принимать всерьёз! Ко мне вечно парни пристают (просто достали), вот я по инерции и ляпнула, что не люблю тебя. Да и, вообще, неожиданно всё получилось, с наскоку! Конечно, 17-ый век – это выдумки. Ты выдумываешь – я выдумываю, что тут особенного? А богатства мне не нужны. У меня сегодня плохое настроение, и я решила просто позлить тебя“.
Губы Оксаны находились на таком расстоянии от губ Николая, её дыхание было таким тёплым и влекущим, что он непроизвольно схватил её за плечи и впился поцелуем в её дивную красоту.
В это время, в бурном негодовании на кухню ворвалась Ирина. Её беспокойное сердце больше не могло выдерживать груз этого прекрасного зрелища, которым она мучилась более пяти минут. Ирина закричала, обращаясь к Оксане: “Ты что же, девочка, решила публичный дом здесь организовать? Ну, уж, нет! Этого я допустить не могу“!
Ирина схватила Николая за руку, притянула к себе и зашептала ему в лицо: “Не полюбит она тебя, никогда не полюбит! Она же не умеет этого делать, не дано ей любить! Хочешь, я при ней, при этой кукле, Ирина ткнула пальцем в сторону Оксаны, покажу, как это делается?”
Оксана попыталась что-то сказать, но Ирина не дала ей это сделать: “А, мышь зашевелилась, не натравить ли на неё дохлого кота“!
Ирина потянула растерявшегося Николая к дивану, стоящему на кухне, томно зашептала: “Ты плохо смотришь! Ты гений, а не видишь, что я не моська, а настоящая женщина! - она крепко обхватила его руками и повалила на себя, - ну, люби же меня, люби, а эта мартышка пусть смотрит! Ха-ха! Этот витринный манекен отказался от тебя. Ты настоящий мужчина, а она отшвырнула тебя, как тряпку. Но я-то не отшвыривала, именно я могу любить так, как никто!”
Оксана вдруг “ожила”: “Что ты говоришь, дура! Да ты сама мартышка и потаскуха, на тебе пробы негде ставить, коза”! Она изо всех сил стала отрывать Николая от Ирины. Николай, наконец-то освободившись от неожиданно объявившегося борца вольного стиля, поднялся с дивана, посмотрел на запыхавшихся девушек, тихо произнёс: “Я был прав, люди сами должны лечить себя, я здесь не при чём!” Он вышел из кухни, добрался до прихожей и покинул квартиру.
Тем временем Ирина, встав с дивана, подошла к столу и налила себе в чашку из чайника кипячёной воды. Оксана стояла у стены, её била нервная дрожь.
Вдруг она бросилась к столу, выхватила у Ирины чашку, и демонстративно разбила её о стену.
Ирина спокойно произнесла: “Не принести ли аптечку, да не накапать ли тебе валериановых капель? Правда, их, в основном, обожают нагулявшиеся коты, но тебе могу предложить по дружбе”!
Оксана бросила Ирине в лицо очередные оскорбительные слова: “Вот ты как зашипела, змея! Но ведь все ползучие гады должны ползать, что же ты стоишь”?
Ирина двинулась на Оксану: “Ты думала, что я твоя подруга? О, нет! Ты – сопля! Я знаю себе цену, а ты только думаешь, что знаешь. В сущности, ты просто плебейка, обыкновенная безмозглая кукла с примитивными мыслями, которые вылетают из твоего ротика в виде таких же примитивных фраз. Ну, что, что ты строишь свою физиономию многоугольником? Ненавижу, ненавижу тебя, не-на-ви-жу”!
Оксана заплакала и, выбежав из кухни, стала метаться по квартире, хватая бессмысленно то одну вещь, то другую. Вдруг она подбежала к входной двери, и, распахнув её, стремглав бросилась бежать вниз по лестнице. Когда она выскочила на улицу, сильный порыв ветра чуть не сбил её с ног. Дождь лил, как из ведра. Очень далеко от дома Оксана увидела мужскую фигуру и поняла, что это был Николай. Насколько быстро он вышел из квартиры, настолько медленно шёл он в эту минуту.
Оксана закричала: “Коленька, подожди! подожди меня, Коленька!
Николай её явно не слышал, и она бросилась его догонять. Тапочки мешали Оксане, и она их сбросила. Дождь в один миг превратил её платье в мокрую тряпку, которая прилипла к телу. Бюстгальтера на Оксане не было, и, если бы кто-нибудь увидел сейчас её грудь, когда прозрачное платье очертило её формы, он бы не поверил, что природа способна и на такое. Мокрая трава хлестала Оксану по голым ногам; было скользко, и она уже несколько раз падала, крича изо всех сил: “Коленька, ну, подожди, не бросай меня, Коленька”!
При очередном падении она ободрала колени и ладони, но боли не почувствовала совершенно. Наконец, Николай услышал её и, обернувшись, остановился. Оксана подбежала к нему на расстояние не более тридцати метров и тоже остановилась. Дыхание у неё было сбито, она дышала тяжело, но при этом грудь её почти не колыхалась. На Николая "смотрели" прекрасные, не поддающиеся силе земного притяжения, две огромные бусины.
Оксана медленно двинулась к Николаю, губы её шевелились, она шептала, как безумная: “Я ненавижу себя, ненавижу! Прости меня, Коленька! Я смогу полюбить тебя, Коленька, смогу! Не слушай никого, Коленька”!
Николай тоже двинулся навстречу девушке, но вдруг небо расколола гигантская молния, и не успел ещё вслед за ней прогреметь гром, как Николай понял, что Оксаны больше нет. Когда он подбежал к ней, то увидел в невысокой траве мёртвую Оксану с   чёрным обезображенным молнией лицом. Николай вскинул голову и закричал в грозовое грозное небо: “Боже! Зачем, зачем ты это сделал? Боже, Боже, за что, за что”?
И был вечер, и сверкали молнии, и грохотал гром. Небо сделало его сверхчеловеком, наделив даром управлять энергией, и такой же энергией убило девушку, которая вошла в его душу навсегда. Перед ним на траве лежала обезображенная мёртвая святыня. Николай поднял тело Оксаны, крепко прижал к груди и понёс его к Ирине, которая в эти минуты тигрицей металась по квартире, проклиная ненавистную соперницу.