Революционный полковник Матвеев и его семья. 2

 ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ «РЕВОЛЮЦИОННЫЙ» ПОЛКОВНИК МАТВЕЕВ И ЕГО СЕМЬЯ. 2
АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. (Раннее - Полевая Алла Владимировна) 04.07.47. ПЕНСИОНЕРКА.  Г. ТЮМЕНЬ. 2016 г.( Моим взрослым внукам ).
(продолжение)
1918 – 1919 ГОД.
 Полковник Матвеев более полутора  лет  живет с женой  на съемной квартире, предоставленной  ему картографическим обществом  в Омске.  Генерал Обухов определил его  на должность начальника службы по Уральскому  горному образованию. У полковника Матвеева был в подчинение отряд, состоящих из картографов, проводников, геологов и большой отряд военизированной охраны, набранных людей из местного населения. По роду деятельности работы  ему часто приходилось выезжать на мятежный Урал в экспедицию.  Жена, Екатерина ходила на последнем месяце  беременности. Ее беременность была тревожной, так как она втайне от мужа страдала о том, что нет писем от родных  людей. Не было писем и от родных мужа. В данный момент, Николай Васильевич снова был в командировке на Урале. В начале восемнадцатого года пришел посыльный от генерала – юнкер Казанский. В записке генерал  просил Екатерину Антоновну приехать в управление.
- Что – то случилось с Николаем Васильевичем? – спросила  с тревогой  Катя.
- Что вы? Тайно приехал из  Санкт - Петербурга  осветитель положения дел в Омске. Агитирует он нас за большевиков выступить.
- Странно, как его пропустили?  Генерал Обухов согласился на встречу с ним и не расстрелял его? - шутя, спросила Катя.
-  Гость уже час сидит в кабинете генерала, попивая коньяк с ним. Говорят офицеры, что они знали друг друга еще до революции. Странные дела пошли в России. Теперь, живем и смотрим по сторонам, не целится ли в нас кто – ни  будь, с кем мы танцевали мазурку на балах и пили вместе за здравия царя.  Мы опасаемся бывших друзей, с которыми обедали у генерала. Простите, сказал я что - то лишнее. За вами генерал прислал карету.
- Странно, зачем  я ему понадобилась, да еще в таком положении.  Мне отдых нужен…
- Вы поедете? – спросил юнкер.
- Да, только переоденусь. Ждите меня в карете.
В кабинете генерала сидел молодой человек в гражданской одежде. Он повернулся на звук открываемой двери, и Катя увидела … Виктора, своего кузена.
 - Знакомьтесь, Екатерина Антоновна Матвеева, жена прославленного полковника Матвеева. Осветитель газеты «Правда» - Краснов Виктор Григорьевич. Я причастен к повышению господина Матвеева.  Я знал о том, что Ваш муж послал в Географическое общество   в Санкт – Петербург результаты исследования реки Лены. Три километра приток  находился под болотом, осушили болото, откопали речушку и соединили ее  с рекой Леной. А раньше считалось то, что река отдельно и  речушка имеет свои истоки.   За это открытие я получил звание генерала, а он полковника из рук батюшки царя. Кх – кх, - закашлялся генерал. -  И вот,  результат другой научной работы  господина Матвеева. Негде не были зарегистрированы   пещеры в  горном Урале.  В этих пещерах можно будет армию спрятать от грозы.  Виктор Григорьевич  желает посмотреть, в каких условиях проживает знаменитость, а потом он поедет на Урал,  к Николаю  Васильевичу. Примите ли гостя в свою обитель, Екатерина Антоновна?
- Непременно.
- Карета в вашем распоряжении на весь день. Не тяжело  ли вам передвигаться, Екатерина Антоновна?
- Нет,  я и ребенок одно целое, мое положение не составляет мне труда быстро ходить.
- Ну,  с Богом. Мы уже не увидимся, Виктор Григорьевич, так как я весь день  буду на заседании в штабе. При встрече передавайте привет и низкий поклон от меня своей матушке, Марье Павловне. 
- Непременно.
Они сидели в карете и молчали. Виктор приложил палец ко рту,  приказывая Кате молчать, кивком головы, показывая на спину кучера.
Подъехав к дому, Катя сказала:
- Гений  живет в этом доме. Мы снимаем три комнаты в городском комитете по жилью.
- Посмотрим. Вы позволите мне сфотографировать  рабочий стол Матвеева? - спросил Виктор.
- Да. Подождите представителя прессы. Вы в его распоряжении до ночи, - обратилась Катя к кучеру.
Бородатый кучер,  молча кивнул головой,  в знак согласия.
Виктор помог Екатерине выйти из коляски. Они зашли в трехэтажный дом. Катя открыла дверь ключом.
- У нас есть приходящая домработница, к своему стыду я ничего не успеваю сделать за день, - сказала Катя, закрывая дверь.
 - Здравствуй, сестричка, - сказал Виктор и обняв ее. Он, наклонившей головой уткнулся в ее плечо, заплакал.
- Наконец – то я вас нашел, - прошептал Виктор.
- Отпусти меня, а то ты  мне раздавишь живот. Я писала в  Санкт – Петербург тебе, на квартиру, которую ты снимал. Ответа от тебя не было. Миленький мой, как я рада, что ты приехал. Что пишут тебе наши милые старушки?
- Оттуда,  может быть, они и пишут, но мы ничего не получаем. Город наш родной переименовали, большевики ничего не хотят иметь общего с немецкими наименованиями. Теперь город Петроград у всех на устах. Колыбель революции.
- Ты, перешел на сторону большевиков? - с удивлением, спросила Катя.
- Да. Как ни странно, потомственный дворянин и нашел свободу в тезисах большевиков.
- А, может быть, ты узрел  там анархию? – спросила, лукаво Катя, посматривая на брата.
- Все в голове спуталось, так как и анархисты тоже приложили руку к революции. Хочу вернуться обратно в царскую Россию. И не помогать   своим вольнодумством, возвращению Ульянова из – за границы.
- Как ты ему помогал? – с удивлением,  спросила  Катя.
- Восхищался им и сеял свое восхищение среди знати. А, знаешь ли ты, что наш знакомый Митя с княжеским происхождением на стороне большевиков.  Это я приложил свое умение – убеждать. Помнишь, гимназистку Юлю, так он живет с ней, не состоя в браке. Нравы испортились у всех.
- Неужели? Как родители Мити к этому отнеслись?
- Они еще в семнадцатом году через Турцию уехали в Канаду, бросили все – заводы, дома,  усадьбы,  а Митя остался поддерживать штаны большевикам. На этой почве с отцом у него произошел полный разрыв.
- Фу, как ты грубо сказал: « Митя и большевики» - это не мысленно.
- Да, все смешалось в России. Смешалось сословие. Гимназистки срочно выходят замуж за пекарей, за строителей, за матросов, лишь бы сменить фамилию. Я говорю о тех девочках, кто не уехал заграницу. А там, говорят еще хуже им. Никто не хочет знать происхождение, прибывших людей  из России. Приходиться многим идти на работу, лишь бы добыть еду на сегодняшний  день.
-  Очень грустно слышать это.  Какая судьба у нашего царя Николая? Уехал ли он с  семьей заграницу? – спросила Катя.
- Нет. Семья и он проживают  в городе Тобольске,  под контролем большевиков и еще кого - то -  я не знаю, кого . Честно признаться,  я мало знаю о его судьбе. Как – то странно получается, нет царя у власти и нет до него никому дела. Все заняты разделом власти. Я по карте нашел городок Тобольск  и у меня не дрогнула душа о том, что там страдает царь со своей семьей.  Что с нами происходит, Катя?
- Это какое - то перерождение в умах человечества. Потерять уважение к нашей истории России.  Не  уважать то, что связано с царями. К чему мы идем и что мы хотим  иметь, идя по нашей жизни?  Не знаю, все спуталось в  умах людей и этим  воспользовались революционно настроены  другие умы. Нет царя у власти, нет царских особ, нет фабрикантов, нет заводчиков, которые помогали России выжить в трудные дни и этим воспользовались возникшие новые партии. Это игра в Покер, неожиданно поскачут по арене те люди и те партии, которые прятались заграницей от взгляда царского режима в стране, - задумчиво сказала Катя.
-  Тошно мне говорить о политике. Что ты хотела сказать о Тобольске?
- Это маленький городишко на Севере? Как же они там живут без удобств? И еще,  к тому же сын – Алеша Романов болен?
- Не знаю. Но то,  что  мне сказал один большевик из высшего состава,  меня сразило, - сказал Виктор.
- Что он сказал - на счет семьи царя?- спросила Катя.
- Что их никогда не выпустят заграницу, так как под лозунгом «  Царь и его семья», могут иностранцы продолжить войну, чтобы вернуть обратно самодержавие.
- Что это значит?
- Это значит то, что они навсегда останутся в России. Свободными или в заключении,  они будут находиться в Тюмени или в Тобольске, откуда им не выбраться. Так, сказать, Тобольск это медвежий угол с тайгой и с болотами.  Иногда  дороги к ним заливает вода. Только зимой есть плотная связь с другими городами Сибири по накатанному большаку.
- А река?  По ней можно передвигаться и летом и зимой. Что – то ты наговариваешь на сибирский городок. Папа всегда говорил, что Тобольск это лесная кладовая для России. Очень вкусные кедровые орешки, район богат, там водятся тетерева, пушистый зверь, олень и тот же, медведь. Жир,  которого лечит от простудных заболеваний, даже - он лечит чахотку.  Папа был в Тобольске, когда мы были еще маленькими. Помню, как он нам кедровых шишек привез. Он сказал маме. « Такой красивой тайги я еще не видел, как по Тобольскому  тракту». Мама спросила его: « Зачем ты так далеко уезжал?» « Все я делаю для царя батюшки. Жил я  при монастыре. Знаешь, а я бы там поселился навсегда, до чего там мило душе», - ответил ей папа.  Так вот, этот городок не есть медвежий угол.
- Мы, как в твоей юности, снова спорим,  - улыбаясь,  сказал Виктор. – Сдаюсь, я там не  бывал, говорю   словами одного осветителя, который полгода  прожил в Тобольске.  Согласись,  это не наша столица и на худой конец не Москва, а северный городишко, где всегда холодно и тебя заедает гнус.
- У меня мурашки по коже пошли. Снова сказал что – то не хорошее о Тобольске,  - сказала Катя и заохала,  схватившись за живот.
- Что, надумала рожать уже? - спросил,  напуганный ее состоянием,  Виктор.
- Срок подходит. Виктор, зачем ты приехал? –  спросила Катя.
- Я приехал за вами. У меня появилось окно при фронтовой зоне гражданской войны. Там, перейдем фронт и уедим во Францию,  к дяде Леону.
- Как я могу уехать, когда не знаю, что с папой?
- Я не хотел тебе говорить, учитывал твое положение,  - сказал, пряча глаза, Виктор.
- Что?
- Твой папа погиб на фронте. Пришло письмо на дом, в котором вы жили, что советник царя пал смертью храбрых воинов и его похоронили в деревушке. Название я запамятовал. Письмо лежит в моих вещах,  в другой съемной квартире.
- Что? Папа погиб. Этого не может быть. Не может быть… - рыдала   Катя, все чаще хватаясь за живот.
- Надо смириться с этим  известием. Что ты надулась, как индюк? Катя, что с тобой? – спросил Виктор.
- Кажется,  я буду рожать – сейчас, - выкрикнула Катя.
- Потерпи, я вызову врача на дом.
- Не успеем. Хорошо, что кучера мы не отпустили. Дай мне шаль и шубу, ,  закрой дверь на ключ за нами. Отвези меня к доктору Шаровичу. Я покажу кучеру, куда ехать, - сказала Катя, охая и тяжело дыша.
 Напуганный кучер спросил Виктора.
- Барыня рожает?
-  Знаешь больницу, где работает  акушер Шарович?
- А кто, не знает Шаровича, почитай всех детей бедняков он принял на свои руки. Повезло вам, доктор, хоть и молодой, но  грамотный. Ну, залетные, бегите быстрее ветра, - закричал  кучер и хлестанул одну и другую лошадку по крупу...
 На дворе стоял крепкий мороз,  от дыхания Виктора  со рта шел пар. Он сидел на лавке возле здания больницы. Все его планы были спутаны  беременностью Кати.
« Куда я ее возьму с ребенком в опасную зону?  Перейти фронт, это не шуточное дело, где стреляют не целясь»,  - думал он,  потирая лоб ладонью, разболелась у него голова.
- Молодой человек, - сказала,  подошедшая  медицинская сестра. – Поздравляю вас. У вас родился сын.
- Можно увидеть Катю? – спросил ее Виктор.
- Конечно. Роды прошли благополучно. Малыш на вас похож.
- Я не отец. Я знакомый ее мужу.
- Простите, пойдемте.
Виктор зашел в палату на двенадцать коек. Они все были заняты больными людьми. Катя лежала на койке с края в ряду, возле двери. Она была бледной,  с пересохшими губами. Увидев Виктора, она сказала:
- Думали с мужем, как назвать сына.  Антоном, в честь дедушки я назову. А если была бы дочь, назвали бы - Софьей, в честь моей мамы.
- Поздравляю Вас с рождением сына, - сказал Виктор и  повернувшись к медицинской сестре, которая стояла за его спиной, смущенно  проговорил. – Я ненадолго пришел. Выход я знаю где находиться.
- Да, да, простите. У меня  есть дела…
Когда ушла девушка в белом длинном фартуке с красным крестом на груди, Виктор обратился к Кате.
- Скоро ли приедет Николай?
- Он неделю назад уехал на Урал. Думаю, что месяца два - три его не будет.
- Как ты будешь жить? Может быть,  согласишься ухать со мной? – спросил Виктор.
- Нет. Да и Николай не одобрил бы мой отъезд. Только с ним и везде я с ним, а теперь у нас Антоша появился, мы уже с ним - настоящая семья. Ты езжай, коль сомнения появились у тебя насчет власти, они перерастут в протест. Я тебя знаю…
-  Ты помнишь Варвару Семеновну, нашу родственницу по линии моего отца? - спросил ее Виктор.
- Как же,  помню. Она всегда дарила мне и Натали ожерелья, привезенные ее мужем из  заграницы.
- Муж ее погиб.  Перестрелка была в городе. Кучер уже к дому подъехал.  Кто – то бежал и отстреливался, а он в это время  вышел из коляски и тот, убегающий,  выпустил в него несколько пуль. Он умер. Не в этом дело, я его плохо знал и не очень уважал его. Я возвращаюсь в Петроград, оставлю  тете Варе часть монет,  для вас. Найдите ее.  Она в городе проживает  или может быть,   переедет в имение жить. Помнишь, мы бывали у них,  в имении, когда ты была подростком?
- Помню. Тогда,  ты был подростком, а я была  - малышкой с непослушными волосами на голове.
-  Хорошо, что помнишь нашу прежнюю жизнь. Леона в Париже или в Марселе найдешь. Мне пора, а то я спиной чувствую то, что за мной следят люди Колчака. Угораздило мне служить в газете большевиков.
- Александр  Васильевич приятный человек, очень образованный.   Николай ним восхищен.
- Главное, чтобы потом он не разочаровался в нем, как я в Ульянове.  Да, еще забыл тебе сказать, что Дуся с дядей Кузьмой переехала  жить в Омск, почти одновременно с вами и обосновались в этом городе.
- Я знаю, папа мне сказал перед отъездом об этом.  Я искала Дусю больше года, безрезультатно.
- Я попытаюсь ее найти через  Кузьму. Думаю, что увлечение, которое привила ему моя мама, осталось с ним.
- Я не знала, что Кузьма уехал с Дусей в Омск.
- Такова моя мама, кого любила и уважала, позаботилась о них. Ну, прощай. Я буду вас ждать у Леона. Не задерживайтесь, - шептал ей в ухо Виктор, наклонившись к ее голове.
- Если я уговорю Николая, то мы обязательно приедем. Удачи тебе,  дорогой и любимый брат, - шептала Катя.
Зашла женщина в палату и села на пустую кровать, рядом с кроватью Кати.
 Виктор сжал Кате пальцы руки и громко сказал:
- Я передам генералу, чтобы вернул вашего мужа из экспедиции. Поправляйтесь, Екатерина Антоновна. Еще раз,  я поздравляю вас с рождением сына.
 Виктор ушел и как обещал Кате, найти Дусю, он поехал на рынок.
- Ждать вас? - спросил кучер.
- Да, хочу роженице принести цветы.
- Это будет правильно, - пробормотал кучер, говоря слова в бороду.
 Виктор около часа ходил по базару, спрашивая седовласого старика, который торгует цветами.
 - Был тут один чудик. Людям  жрать нечего, а он цветами торгует.  Купи у меня отрез на костюм.  Не желаешь? Сейчас морозы стоят, в такие дни он не приходит  на рынок.
- Спасибо. А, где мне найти этого старика?
- Рыночные бабы говорят, что с приходом Колчака и его офицеров, которые  охапками покупают у него цветы для своих девиц, деду стало легче жить.  Он уже с рынком дело не имеет. К нему домой ездят. Война войной, а любая баба хочет получить от ухажера, хоть один цветочек. Я сам покупал у него цветок для одной приятной женщины.
- Кто из рыночных баб знает его адрес?
-  А зачем тебе его адрес?
- Цветы хочу купить для роженицы.
- Надо же, видать старик не ошибся, когда занялся разводить цветы в теплице. Даже зимой цветы востребованы.
Виктор уже не сомневался в том, что на рынке продавал цветы Кузьма.
- Машка, подойди сюда.
- Чего тебе, - спросила худющая женщина, укутанная пуховым платком сверху пальто. – Стою уже три часа и не одной заразе не подошли мои платья.  То, короткие платья, то жмут им под мышками.  Только знаю, что бегаю в подворотню с товаром, чтобы покупательница себе живот не отморозила. Чего звал?
- Покажи барину, где проживает Кузьма.
- Сосед мой по улице Садовой, считай, что  рядом со мной он живет. Пусть платит мне  деньги за показ.
- Не только заплачу деньги, но и на карете подвезу вас домой, - сказал Виктор.
- На карете? Господи, в каком веке я каталась на карете? Уже, не вспомню. Да, юнкер меня катал на карете. Два года прошло, а  мне кажется, что это было давно. Поехали барин. Может быть,  платье купишь для своей дамочки.
- Поехали,  в коляске договоримся.
Они уходили с рынка, а мужик вздохнул и подумал:
«Все - таки хорошо бабой родиться. И на коляске покатают и винца еще купят для веселья.  А тут стоишь, как проклятый и никто ничего не покупает. А дома ждет « Язва», снова будет меня пилить за то, что я не принес  в очередной раз деньги на еду» - подумал мужик и его вдруг что – то  осенило, он кинулся вдогонку уходящим из рынка.
- Э, барин!
- Чего тебе? – спросила Машка.
- Я же навел его на тебя. Платите деньги и мне.
Виктор вынул из кармана толстый кошелек и подал Маше купюру.
- Мне дашь в два раза больше, щедрый барин, - сказала Машка.
- Дам, поехали.
Кузьма был в теплице, рыхлил землю возле кустов роз.  В топках трещал огонь, создавая тепло.
- Можно войти? - спросил Виктор.
- Боже небесный. Барин, неужели это вы? Закрывайте скорее дверь и одеяло поправьте. Нельзя холод запускать. Цветы могут простудиться.
- А,  куда у тебя уходит дым из печек?
- Это я придумал, пропустил трубы под землей и дым вывел в огород. Попробуйте на ощупь землю под розами, она теплая.  Об этом я узнал из журналов вашей матушки, она их выписывала для меня. По  них я и читать научился.
- Уезжая, мама мне сказала, что ты уехал вместе с Дусей в Омск.  Вижу то, что домик не плохой у вас, только маленький, а теплица дает ли прибыль?
 - Что – то дает, я ее разделил на две части. В другой части сажу помидоры, перец.
 На другой части теплицы заплакал ребенок.
- Ребенок?
- Дуся родила от барчука сына. Помните, такой щупленький был – Митей вы  его звали.
- Почему не помнить? Он друг Николая.
Кузьма побежал на плач ребенка.  В проходе другого отделения лежал в деревянной коляске малыш.
- Проснулся наш Дмитрий Дмитриевич. Как дела,  внучонок? – спросил Кузьма  и малыш протянул ему ручки.
- Коляску, люльку и кроватку сам я сделал Мите, - похвалился Кузьма. – Во дворе санки сооружаю на полозьях. Скоро кататься будем на них.  Ему сейчас одиннадцать месяцев. Посмотрите барин, какой он у нас красивый мальчик.
- На Митю он очень похож. А, где Дуся?
- Так, Дуся  вышла замуж за почтенного человека. Бывший купец, магазин у него за мостом. Дуся живет в хорошем доме. Вот мальца  ее муж не хочет признавать. Он не выносит детский плач.  А Митя, иногда капризничает. Говорит зять мне, ты дед, мол,  воспитывай его до семи лет, а потом я его в магазин работать возьму. Дуся, поплакав  у меняя на плече, согласилась с ним. А чего? Нам не плохо с Митей живется. И Дуся нас продуктами снабжает.  А, как вы меня нашли,  барин? Какая вам надобность во мне?
- Как живется тебе Кузьма в Омске?
- Осторожно живется. Тут некоторое время большевики заправляли. Увидели мою оранжерею, пришли посмотреть. Сильно они меня хвалили, а потом попросили водички попить. Я пригласил их в дом. Они увидели у меня иконы на стене, да как начали меня ругать за то, что я поддерживаю старый режим. Побили меня, иконы сбросили со стен. Ушли, даже цветы не стали у меня брать. А недавно,  меньшевик пришел или эсер, для крали своей цветы купить. Я в доме был с Митей. Зашел он в дом перекрестился, да повернул туловище  в тот угол, где должны быть иконы. А я их уже не вешал. Рассердился  меньшевик и грозно сказал: « Ты контра. Безбожник, иконы не повесил, ждешь большевиков? Выйдем».  Бить он меня при мальце постеснялся, а в сенях врезал  хорошо по уху. Я свалился. Этот, тоже не купил цветы.   Теперь я живу так. Нет у власти большевиков, так мои иконы, на месте висят, а если увижу, что большевики наступаю на Омск – иконы со стен снимаю. А кому хочется еще раз в морду получать.  Научен уже. Скажите барин, куда бедному человеку поддаться, чтобы всем властям угодить?  Вообще, я не против большевиков, говорят, что все богатство они раздадут людям. Неужели так и будет, что всем людям будет поровну  выдавать добро и,  голодать никто не будет,  и работать мы будем мало, по два часа в день?
- Не знаю. Знаю то, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
- Прости барин за откровение. А, вы за кого,  барин?
- За свою семью.
 - А чего Вы приехали в Омск?
- Я хочу купить цветы Екатерине Павловне. Она сына родила.
-  Надо же, молодые люди в Омске? А мы не знали.
- Катя долго  искала Дусю, - с грустью в голосе, сказал Виктор.
-  Давайте адрес  и мы поедим с Митей к ней в гости.
- Вы можете срезать  цветы и отвести ей в больницу. Я кучера вам оставлю, он вас и обратно привезет.
- Тогда.  я Митю у одной старушки оставлю, а то могут в больнице меня с ребенком  не пропустить.
Кузьма отнес Митю к знакомой старушке и настриг,  еще не раскрытые бутоны гладиолусов,  прибежал к коляске,   с закутанным в бумагу букетом.
Около больницы, Виктор сказал:
 - Палата десятая. Кузьма,  не оставляйте Екатерину Антоновну одну. Муж ее приедет через два месяца домой.
- Как можно ангела оставить, я и Дусе сегодня сообщу о барыне. Они, как сестры были.
Виктор сказал кучеру.
- Отвезешь меня на вокзал и вернешься за Кузьмой, отвезешь его домой и будешь свободным.
- Слушаюсь, барин. Все сделаю, как  велели.
 Виктор вытащил кошелек и дал кучеру в два раза больше, как дал Маше за указанный адрес.
- Спасибо, щедрый вы барин. Тут подходили ко мне двое и спрашивали, - кто вы и откуда. Я сказал им, что вы знакомы с самим генералом.
- Ты не ошибся.
Катя дремала, услышала  что кто – то сел  рядом с  кроватью на стул. Она открыла глаза.
Букет гладиолусов закрывал лицо,  сидящего человека на стуле.
- Это вам, Екатерина Антоновна, - сказал Кузьма.
- Кузьма, - выкрикнула Катя и обняла его за шею. Она рыдала. – Папу на фронте убили. Нет больше папы.
- Тихо, тихо, барышня, а то измочите слезами мою старую рубашку.  Ходить сможете?
- Смогу...
- Пошли в коридор, посидим там.
Катя надела халат  и они вышли из палаты,  сели на лавку, стоящую возле окна.
- Вас Виктор разыскал?
- Да. Сегодня и Дуся к вам придет, - сказал Кузьма.
- Как я рада видеть тебя, Кузьма. Ты, как будто привет из прошлой моей жизни привез.
-  Не плачьте, Екатерина Антоновна. Мы не оставим вас, барышня.
- Называй меня Катей, сейчас нет роднее людей  для меня, как ты и Дуся. Рассказывай, как ты оказался в Омске.
Кузьма рассказал о том, что барыня решила то, что так - лучше будет, если он уедет с Дусей в Омск.
- Ни одной минуты Дуся не пожалела, что взяла меня с собой, вместо отца. Ездила она к своим родным в деревню. Батя с матерью померли, а сестры и братья решили, что она приехала отнимать у них хату и землю, отвернулись от нее, увидев, что она беременная.  Больше Дуся туда не ездит. Сказала мне,  мол,  ты мой отец и точка. Нянчу я ее сына и развожу цветы для продажи. Домик у нас хороший и теплица хорошая. Козу имеем для молока. Баню я соорудил сам. Пока муж ваш не приехал, переезжайте к нам жить, барышня. Я вам помогу с ребенком. Уже научен я с Митей.
- Все - таки, Митей Дуся назвала сына.
- Первая любовь не ржавеет. Сына родила от вашего поручика Мити. Дуся замужем за состоятельным человеком, магазин он имеет. А Митя, пока со мной. Когда вас выписывают? – меняя тему разговора, спросил ее Кузьма.
- Мне нельзя здесь долго задерживаться. Нас трое - рожениц, а все остальные, кто и чем болеют, я не знаю.  Три женщины легочницы. Если подтвердиться у них чахотка, то их изолируют от нас.
- Когда вас забирать? – спросил, взволнованный известием о чахотке,  Кузьма.
- Сын родился здоровым крепышом. Я уже отошла от родов.
- Когда поедем домой?
- Нужно с врачом поговорить. Ты, посиди здесь Кузьма, а я с врачом переговорю, - попросила Кузьму Катя.
Навстречу ей бежали медсестры  и зашли они в палату под номером десять.
 Катя зашла в кабинет доктора.
- А, Екатерина Антоновна.  Хорошо, что вы зашли. Пошли я вас посмотрю, если не будет сукровицы, то я думаю, что вам лучше быть дома.
- Женщины чахоточные?
- Двое. Это не мои пациентки, а их лечащий врач забыл о них. Я гинеколог, а не терапевт. Понимаете, мест нет. Раненых много. Везде идут бои и нам отправляют, чтобы подлечились солдаты.
- Не оправдывайтесь. Для меня есть угроза заболеть?
- На все воля Божья. Думаю, что лучше вам быть дома.
- Спасибо за откровение.
После осмотра врачом,  Катя вернулась к Кузьме.
-  С кем вы шептались, Екатерина Антоновна - спросил ее Кузьма.
- С Виктором я шепталась, чтобы все не слышали,  о чем мы говорим.
- Одна женщина из палаты подошла ко мне и  сказала: « Бросит она тебя, старик. Сговаривалась она убежать из больницы с молодым  человеком, проведывал он ее сегодня». Я ей ответил: « Лишь бы счастлива была племянница». Тут вывели двух женщин из палаты медсестры. Страх божий. Две бабы, так голосили, что всех они очень напугали.
- Они оказались чахоточными.  Забери нас из больницы,  сегодня. И отвези меня домой.
- Что вы, Екатерина Антоновна. Мы поедим к нам. Вы всего полдня провели в больнице. Вам все надо купить, а у нас все осталось от Мити. И люлька есть и лоханка есть для купания младенцев. Хотите, я и Митя несколько дней поживем у старушки, для вашего спокойствия.
- А если вы заболеете?
- Значит,  у нас такая судьба.
К ним подошел доктор.
- Пойдемте,  я возьму у вас кровь на анализ. Сегодня я вас отпущу. Если будет плохой анализ, то пришлю за вами санитарную карету. Если в течение  двух дней она не приедет, то значит у вас все хорошо.
 Они ушли в процедурный кабинет. Через некоторое время Екатерина с доктором вернулись к Кузьме.
- Запишите адрес. Если забудете номер, то вам каждый укажет, где проживает Кузьма цветовод. Можно, я их сейчас заберу. У  нас есть  извозчик  под рукой.
- Да, конечно, - ответил доктор.
- Катя ты переодевайся, а я пойду,  предупрежу кучера.
-  Кузьма, нужно купить одеяло для Антона.
- Увозите в больничном одеяле  ребенка, - сказал доктор и попрощался он с  Екатериной Антоновной.
Прошла неделя, как Катя выписалась из больницы. Кузьма с Митей, по настоянию Кати, первые три дня жили у соседской бабушки, навещая ее. Иногда Кузьма жил в теплице, поддерживал в топке огонь дровами, чтобы не спала температура в воздухе. Катя зашла в теплицу.
- Как ваше здоровье,  барышня? – спросил ее Кузьма.
- Прошла уже неделя, санитарная карета не приезжала,  это значит то, что  я здорова.
- Слава Богу. Схожу я после обеда к вашему доктору, узнаю, что к чему.
- Да. Я хотела тебя об этом попросить.
- Как справляетесь с сыном, одна?
- Слава Богу, он спокойный мальчик.  Я, как крестьянка кормлю его грудным молоком.  Даже мне не вериться, что я не забочусь о своем теле. Поправилась я.
- За неделю?  Так положено рожавшей женщине кормить мальца своим молоком и поправляться.  А полнота вам к лицу. Только вы уже неделю ходите в барском платье и в шубе. Нужно вам во что – то попроще переодеться. Может быть, мне сходить к вам домой или сами сходите и принесите себе одежду.
- Не сейчас. Сначала, узнаем результат анализа крови.  Да и наряды у меня по большому счету для театра и для барской жизни.
После обеда Кузьма отправился пешком в больницу. Доктора он не нашел, а вместо него был фельдшер.
- Анализы уже пришли. Как фамилия роженицы?
- Матвеева Екатерина Антоновна.
- Результаты в пределах нормы, то есть - отрицание, - ответил фельдшер, заглядывая в журнал. - Надо, чтобы она и ребенок наблюдались у нас. Но, пусть не приходит. У нас карантин. Повезло ей, родила и в тот же день выписалась.
- А что с другими женщинами. Заразились?
- Это не бабы, а заразы. Угощали друг друга едой, принесенной из дома. И знали они то, что трое из них легочницы и под знаком вопроса.
- А где доктор?
- Там, где положено быть…  И не он один.
- Его, что того, - спросил Кузьма и преподнес палец к своему  лбу. – Кх.
- Если никто из баб не умрет, то их выпустят. Узнал и иди, а то пристаешь ко мне со своими вопросами.
Кузьма перекрестился и пошел к проходу на выход.
- Эй,  мужик, скоро мы вас всех отучим креститься, - выкрикнул, вслед Кузьме, фельдшер.
Кузьма остановился и спросил:
- Как жить без Бога?
- Я же живу и неплохо живу.
- А ты кто?
- Баран в пальто. Много будешь знать,  скоро состаришься, - сказал фельдшер и,  достав из кармана самокрутку, закурил.
 Кузьма обрадовался словам фельдшера о том, что Катя здорова, шел по дороге и улыбался прохожим. Он шел в магазин к купцу, чтобы увидать Евдокию, свою названную дочь.
Возле магазина он встретил купца, своего зятя – Мирона Ивановича Серого
- А,  явился и не запылился. За харчами пришел или за деньгами? – спросил Кузьму Мирон Иванович.
 Кузьма остановился и подумал о том, что зять его одногодка, вдовец и имеет уже взрослых сынов. Те, были женаты и имели своих детей, то есть, имел Мирон  внуков, а ведет себя так, как будто Дуся барахло, которое он купил по дешевке. А, Дуся французский язык знает и играла, когда -то на фортепиано.
- Спасибо за щедрость твою,  Мирон. Но, я пришел проведать свою дочь, - сказал,  заикаясь, Кузьма.
- Ну,  иди, иди, да не задерживай ты ее, так как она присматривает за продавцами, чтобы те  ничего не украли.
- Да, я на минуту к ней, - оправдывался Кузьма. – О,  Мите расскажу ей и уйду.
- Чего меня задержал в дороге? Иди уже. Скажи Дусе, что я разрешил тебе дать пару пряников.
- Благодарю, барин.
-  То – то и помни хорошо, что я  тебе неровня, - ответил Мирон и пошел к коляске. Мирон ткнул в бок кучера, приказал: - Ну, давай,  с ветерком меня прокати, чтобы свистело у меня в ушах.
- Ну, залетные, летите, как ветер, - прокричал кучер и хлестанул лошадь по крупу кнутом.
 Кузьма покачал головой, плюнул на землю вслед уезжающей коляске.  Он  зашел в большой магазин. Здесь продавал купец все, где мог скупить дешевый товар. Продавцы продавали от военных кителей, отрезов ткани до крупы и керосина. Дуся сидела на высоком стуле возле окна и смотрела по сторонам.  Продавцы обслуживали покупателей, которых было не много. Увидев Кузьму, Дуся спрыгнула со стула.
- Папаша и хотелось вам иди в такую даль. Мирон завтра мне обещал карету, чтобы я повидалась с Митей. Я припасла вам много продуктов.
- Я с новостью пришел. Екатерина Антоновна уже год с лишним живет с мужем в Омске.
- И  мы ни разу  не встретились?  Рассказывай, все по - порядку.
Кузьма ей рассказал, как пришел к нему Виктор и просил не оставлять Катю одну, так как муж ее, что – то в горах ищет.
- Она родила сына и назвала его Антошей, в честь Антона Павловича, который погиб на фронте, - с грустью сказал Кузьма.
- Жаль его, хороший он был мне дядей. Французский я изучала наравне с его дочерями. Царство ему небесное, - сказала Дуся и перекрестилась. – Как мне увидеть Катю?
- Завтра и приезжай к нам. Она с сыном у нас в доме живет.
- Какой ты молодец. Странно получается в жизни, то они меня приютили, то я помогу Кате. Поехали сейчас,  выйдем на большую дорогу, там извозчика найдем.
- Отпросись у мужа. В прошлый раз, ушла без спроса к Мите, он тебя вожжами отхлестал.
- И то правда, а так хочется увидеть Катю, поскорее.
- Никуда она не денется, дома постирушки делает. Эх,  Дуся и угораздило тебе выйти замуж за этого обормота.
- Помнишь, как нам вначале трудно было приживаться здесь. А тут, я Митю родила,  Мирон  меня взял на работу, а через месяц предложил мне руку и сердце. Ну, думаю, хоть и на много старше он меня, но буду жить в роскоши, не хуже, чем раньше я жила. Помнишь, все мои платья барские он продал, нашила его сестра это лохмотья,  и приказал он мне не выделяться среди продавцов. Очень жадный он. Но, что поделаешь, муж он мне, венчанная я с ним. А, что бьет он меня часто, значит – любит сильно, так в народе говорят.
- Эх,  Дуся, дитя мое не разумное, - сказал Кузьма. - Любить, это значит – жалеть, а не бить свою жену.  Ну, да ладно,  сама себе судьбу выбрала. А, вышла бы замуж за Никиту, ровня он тебе был и соглашался  стать отцом твоего ребенка, то сейчас сама себе барыней была бы.
- Что, Никита? Худой домик и старая мать в придачу и должность писаря на почте. Не гроши, а копейки он получал. Сидели бы мы сейчас все на твоей шее.  Да и беременная я тогда была. Толку с меня было мало ему. А какая у тебя прибыль от цветов, пришлось бы тебе нам всю отдавать. Спасибо тебе, Кузьма, что позволил мне себя папой величать. Лучшего отца я и не мечтала иметь. Все в порядке, лишь бы Митя был здоров. 
- Митя здоров. Завтра мы ждем тебя. Привози, какое – то свое платье, сшитое его сестрой, надо переодеть Катю, а то она - столичной барышней выглядит на нашем подворье.
 - Хорошо. Возьми с собой колечко колбаски и угости Катю и Митю, - сказала Дуся и взяла колечко колбасы с прилавка.
- Не велел Мирон… - не договорив, продавец, так как Катя ударила его розгой по руке.
- Цыть. Заикнешься только, расскажу полицейскому, что ты листовки большевицкие читаешь.
- Но как же…
- На мышей спишем.
Кузьма улыбнулся, боевая Дуся у него стала. Борется она за свое существование в этом магазине и за жизнь Мити...
...Матвеев сидел на маленьком стульчике у подножья гор, делал зарисовки. Рядом стояли сооружения из стволов дерева, обтянутые брезентом, это напоминало дом, без острой крыши, внутри  на бревнах, уложенных сверху снега, отдыхали  рабочие. В палатке, купленной у купца - немца, располагался штаб и спальня полковника Матвеева.  Из палатки и из сооружений валил густой дым.
С выступа горы спустились несколько рабочих, на спине они тащили связки хвороста для топки. Недалеко две женщины, из местного населения, плели веревки из пеньки.  Рядом,  полная повариха кашеварила возле котла. Основательно все кушали два раза в день. В остальное время, они пили чай из сухих трав, принесенных  женщинами из деревни.
 К Матвееву подошел старший рабочий,  Тимофей, он только  что спустился с горы.
- Николай Васильевич, дурной труд у этих женщин, плетут веревки слабые, так как пенька у них гнилая.
- Я не могу приостановить работы. Уже два месяца мы  тут и до третьей  пещеры не можем добраться.
- Люди покалечатся от таких веревок. Заказали бы в городе у мастерового человека, веревка была бы крепкой.
- Заказал бы,  денег нам не подвозят. Сам знаешь, едим -  что попало в последнее время. Буду жаловаться генералу за хамство  по отношению к нам, - сказал Николай Васильевич.
- Стоило бы. Он мужик крутой, думаю, что наши деньги воруют чиновники. Воруют деньги, выделенные самим генералом. Не боятся стервятники наказания, - сказал рабочий Алеша, который всегда вертелся возле полковника посыльным.
- У культурно образованных воров своя теория. Нужно всем дать  немножко на руку, чтобы потом, те стояли за них насмерть. А те, кто ворует по крупному, ищут всегда среди своих  людей козла отпущения.  Разберутся.  Геолог отвез образцы пород еще месяц назад. Ни геолога, ни письма благодарности, ни денег, чтобы рассчитаться с рабочими, - сказал Тимофей.
- Рыков мне сказал, что эти пещеры, дар Божий для России. В горах этих,  драгоценные камни найти можно, - сказал Алексей.
- Третью пещеру пройдем,  и будем закругляться. Зарплату получим в Омске, - решил Николай Васильевич.
- Одна гряда, одни и те же камни. Давайте я вам наберу камней из второй пещеры, с той стороны, которая соприкасается с третьей пещерой, - сказал Тимофей.
- Думаешь,  я не хочу поскорее окончить работу, как топограф я свою работу выполнил. У меня жена родила два месяца назад. Родила сына и куда они подевались,  никто не знает, так как квартира на замке. Идет гражданская война, кто знает, может быть, большевики  войдут в Омск, что будет с ними?
 - Прости барин, я не знал ничего о вашей семье?- сказал Алеша.
- Какой я тебе барин.  Я писал письма к маме в имение. Никто мне не отвечает на них. Перед отъездом сюда получил я письмо от брата. Пишет, что крестьяне растащили все со двора. В Петербурге уже временное правительство выдохлось. Заправляют комитеты большевиков. Землю всю отобрали. Остался дом и подворье с парком. Отец братьям приказал с семьями уезжать  во Владивосток, какие были деньги отдал им. Не все сразу у них получилось. Их жены не хотели расставаться с родными, замешкались они. Тут принесли отцу бумагу о том, что дом конфискован в пользу государства. Дали срок выселиться. Отец не послушался, а стал у окна с ружьем, защищая свой дом. Его убили, у мамы инфаркт, лежала в больнице для бедных, там и померла. Где ее похоронили,  братья не знают, так как не хотели они себя афишировать.  В тот же день они выехали поездом туда, на сколько хватило им  денег на билеты, так как большим семейством уезжали. Уехали  и родители жен.  Брат просил меня не искать их, пока не установится крепкая власть в России.
- Кто те, кто убил Вашего отца?
- Брат писал, что не знает, откуда пришли люди. Думает, что это эсеры. Позже,  они заняли наш дом под лазарет.
- Еще раз прости нас, Николай Васильевич, - сказал Тимофей.
- Да, что там. Я жене не показал это письмо, чтобы она не волновалась. А ты меня кличешь – барином. Ни кола, ни двора, ни земли, я сейчас нищей тебя,  Тимофей.  У тебя есть свой дом, а мы с Катей на квартире съемной живем.
- Эх,  барин, простите, Николай Васильевич. Кто вас дергал за язык сообщать своему руководству о найденных пещерах. Утряслось бы как - то, все забыли бы  о них, а мы  владели ними после войны и богатели и мне что ни будь досталось. Рыков сказал, что запасов камней хватит на двести лет, чтобы вытаскивать их на свет Божий, - сказал Тимофей.
- Тимофей, как ты можешь!  Эта земля, эта гора принадлежит России, а не нам с тобой. Выбрось воровские замашки со своей головы, - возмутился Николай Васильевич.
- Выбросил уже. Так, веревку нужно иметь крепкую, чтобы спуститься на дно третьей пещеры. Найдите денег или возьмите взаймы  у купца, который в деревне живет, а может  быть, у него и веревка есть. Тогда, своей  властью, а вы имеете право на это,  нужно отобрать ее у него.
- Нет. Насильно ничего не будем предпринимать. Попробуй договориться с купцом, расписку ему оставить нужно о конфискации веревки.
- Какую еще расписку? Ствол ему под нос и все дела, - возмутился Тимофей.
- Тимофей, ты видишь, что я занят. Поезжай и договорись с купцом.
- Обязательно я с ним договорюсь. Эй, Алешка, бери коней и подъезжай, будем договариваться с купцом, - крикнул Тимофей и подмигнул Алешке.
Через некоторое время, тот прискакал на коне,  держа за поводья другого коня. За спины у него выглядывали два ствола винтовок.
- Это не к чему, - сказал Николай Васильевич. – Нам нельзя терять уважение к себе.
- Так мы не для купца винтовки взяли. Часто дороги перебегают дикие кабаны. Мяса уже хочется.
- Езжайте и договоритесь. Только, чтобы не было крови.
- Как можно, - ответил Алешка.
Попытка спустится в  третью пещеру,  сорвалась. Купец дал веревки, предупредив Тимофея о том, что они уже лет пять лежат в дырявом сарае,  есть места  у веревки прогнившие.
Молодой рабочий, Алеша сказал:
- Я худой и легкий. Вы меня спустите на веревках купца. Метров десять спускаться, одолею.  Сначала кирку брошу, а потом меня спустите.
 Рабочие сделали  стремя для ноги из веревки и туго завязали ее на поясе Алеши.
- Не робей, Алешка. С четырех мест возьмешь камни. Много не бери. Привяжешь мешок с камнями, мы втащим, а потом тебя вытащим, - сказал Тимофей.
 Алешу  спустили  благополучно на дно пещеры. Слышно было, как Алеша пел какую – то песню.
- Баламут, Лешка, не слышу стук кирки, - крикнул в пропасть  Тимофей.
- Не получится взять с четырех сторон, тут озеро большое и камни светятся.
- Лешка бери, где сможешь и выбирайся уже, - крикнул Тимофей. – Неужели там сталактиты есть с фосфоритами.
- Там циркуляции воздуха нет. Надо вытаскивать парня. Лешка собери камни под ногами и давай,  мы тебя будем вытаскивать, -  крикнул пожилой рабочий.
Алеша привязал мешок с камнями. Веревка пошла быстро вверх,  и Тимофей отвязал мешок.
- Алеша, ты живой?
- Живой. Голова кружиться.
- Привяжи себя к веревке. Поехали, - крикнул Тимофей  и потащили рабочие Алешку наверх.
Метра на три они его  подняли,  и тот вскрикнул,  полетел вниз.
- Алешка, Алешка, - кричал Тимофей. -  Ты живой?
 Из глубокой пещеры не доносилось ни звука.
- Где веревки?
- Внизу, в лагере.
- Тащи наверх их. Бегом. Я спущусь за Алешкой.
- Стонет он, значит живой, - сказал рабочий.
- Стой, - крикнул он рабочему. - Я сам выберу подходящие веревки.
Тимофей спустился в бочке с горы. Забежал в палатку доложить Матвееву о несчастном случае с Алешей.
 Николай Васильевич сидел в компании геолога.
- Валера, ты приехал? Веревки привез?
- А,  как же. Пятьдесят метров, больше я не мог на себе дотащить.
- Годиться. Веревка купца оборвалась и Алеша упал. Живой он.
-  А ну пошли, посмотрю я, что вы там на куролесили, - сказал геолог, поднимаясь со скамейки.
 Николай Васильевич сделал запись в журнале.
« Алеша Черников упал в  штольню третьей пещеры, по причине гнилых веревок. Денег нет, не привез их и Рыков. Ему сказали, что мы выбрали весь лимит. Ложь, я отмечаю каждую копейку в журнале. Работы заканчиваем, будем возвращаться в  Омск.  С местным населением придется рассчитываться инвентарем, лопатами, кирками, пеньковой веревкой, алюминиевой посудой, постельными принадлежностями, круглым лесом, своей палаткой.  Запись сделал полковник Матвеев».
 Вытащенные камни из третьей пещеры отличались своим качественным содержанием.
- Братцы, возможно,  мы наткнулись на жилу алмазов. Анализ в Омске покажет содержания, - выкрикнул Рыков, рассматривая камни.
- Как Алеша, - спросил Николай Васильевич.
-  Алеша отделался ушибами и переломом ноги. Так,  как на кирку  он упал, которая слетела раньше его.  Наложили ему шину и отправили на санях в деревню. Там живет знаменитая знахарка, говорят местные люди, что через две недели Алеша будет танцевать.
- Слава Богу, что за время экспедиции нет несчастных случаев со смертельным исходом, - сказал Николай Васильевич и перекрестился. – Господи, спаси и помилуй нас всех.
-  Ребята кабана подстрелили. Я распорядился, чтобы мясо сварили соленным, на дорогу всем  омским ребятам, а сало, кожу и кости разрешил поварихе забрать домой. Она так была мне благодарна, что отказалась от расписки,  в которой мы обещали вернуть ей зарплату,  в течение полугода. « И что я на них куплю? Да и не вернете вы их, полгода -  большой срок. За это время можете и забыть о долге. Спишите все, мол,  на гражданскую войну. А так у меня все сало и жир из кабана будет. Конец зимы, можем пережить, не голодая. А с головы я прессованное мясо  сделаю и купца угощу, а он мне муки за это даст. Кости свежие на бульон пущу, а остальные кости собаке будут принадлежать. Выгодная была работа у вас для меня».
- Мудрый народ, ничего не скажешь. Она уже забыла, как на морозе еду в котле варила и как таскала воду из пруда, а лунка  замерзала через два часа, сама иногда ходила с топором в лес, валила дерево,  тащила его в лагерь, рубила и подкладывала под котел в тлеющие угли. Все ее страдания окупились салом кабана. Много ли нужно простому русскому человеку?
- О, не скажите так, Николай Васильевич. К примеру,  купец, тоже русский человек, в косоворотке ходит, Иванов Иван Петрович, он русский человек,  дальше некуда, а уже планирует,  как бы пещеры эти одолеть.  Кто - то сказал ему о том, что мы нашли золото в них. И кто знает, что он еще надумал?
- Как же так, пещеры эти принадлежат государству, а не частному лицу.  Я не уеду до тех пор, пока все выступы к пещерам не срубите. Две недели рабочие батрачили, вися на веревках, кололи выступы, а какой – то купец, хочет воспользоваться нашими трудами. Рабочих всех спустить с горы, лебедку снять.
- Да, конечно, так и поступим. Господи, за всеми событиями я забыл вам письмо передать от вашей жены.
- От Кати? Они в безопасности, почему она ушла из квартиры?.
- В письме все написано. Она пришла к адмиралу и потребовала, чтобы тот вернул тебя из Урала.
 Юнкер Казанский съездил к ней домой и привез мне письмо от нее к вам, надеясь на то, что я вам передам скорее, чем оно шло бы по почтовому пути. Пойду,  распоряжение выдам, насчет выступов. Слава Богу, вышло  солнце из – за туч и  кажется  воздух потеплел.
Катя писала о свое любви к нему, писала о том, что очень счастлива, она благополучно родила сына и назвала его Антошей, в честь погибшего своего отца на фронте. Писала о заблудшей душе брата Виктора. И о том, что ее приютил у себя Кузьма, тети Марьи цветовод, который переехал с Дусей в Омск. Она писала то, что у Дуси есть сын, ему недавно исполнился год и  названный он именем своего отца, поручика  Кострового. Писала о том, что с Дусей они видятся раз в неделю, так как та замужем  и она очень скучает за названной сестрой.  Катя просила его возвращаться поскорее домой.
Прочитав письмо, Николай Васильевич в порыве тоски за женой, хотел собрать свои личные вещи и уехать на станцию, но трезвый разум  остановил его. Он обязан закрыть экспедицию и распустить людей по домам.
Николай Васильевич вышел  из палатки. Рабочие на отвесной скале сбивали кирками выступы.
- Николай Васильевич, поешьте мяска, свинка была не старой, мягкое мясо, - сказала повариха.
- Спасибо. Скажи мне, почему ваши местные люди не знали об этих пещерах?
- Знали, да боялись их, как черта. Правда. Мы сами удивлены тому, что вы их нашли. Отверстия в пещеру перекрывает гряда. Снизу, с земли ничего не видно. А,  если идти по склонной горе, по спине горы, то тропа кончается над обрывом. Нельзя заглянуть вниз, чтобы увидеть пещеры, так как  обрыв кончается в скалах.
- А как узнали, что там пещеры есть?
- Да, был у нас один дурачок.  Митрофаном  его звали. Это было еще не при моей жизни. Так он какими – то путями взобрался наверх. Говорят, что он от полной луны сходил с ума, бродил в горам. Не раз его полуживого возвращали домой. Так было и на тот раз, он в полнолуния ушел из дома. Говорят люди, что он по отвесной скале шел, как по дороге. Искали его везде, на третий день, кто – то посоветовал пойти к этим горам. Мужик сказал, что ночью возвращался от тещи домой на своей подводе и из - далека увидел, что по горе передвигается черный человек. Он был выпившим, ударил  кнутом лошадь и помчался во весь упор домой. Думал, привиделось ему. Барин у нас был добрым стариком и приказал мужикам, ехать искать пропавшего тут. Считай три дня прошло, с тех пор как он исчез. Приехали, а он лежит на земле, вон там. Говорят, что леший его сбросил с гряды. Когда его подняли, то он сказал: « Там три огромных пещеры».  Сказал и помер. Почитай,  около ста лет прошло с тех пор, люди говорят про себя, что это пещеры Митрофана. Не любят мужики это место. Ночью никто не ездит, так как мимо них нужно проезжать, да и делать тут нечего. А вы приехали и снова смуту навели у местного населения. Все говорят, что Митрофан был прав, тогда никто дурачку не поверил. А то, давно бы барин качал золото из этих пещер и мы бы жили и не тужили сейчас.
- Нет там ничего и золота нет. Научным методом доказано.
- А зачем на отвесной скале срубы срезаете? – лукаво, спросила повариха.
- Чтобы не нашелся еще один Митрофан, который может погибнуть в пещере, так как камни там выделяют газ, то есть, яд.
- Свят, свят, - перекрестилась повариха. – Завтра я уже не приду.
- Завтра мы уже снимаемся с места. Спасибо тебе, матушка,  за вкусные супы и чай.
 Ближе к вечеру,  рабочие закончили работу. Николай Васильевич выдал последние деньги им на проезд до Омска.
 - Через два дня приходите в управление, там произведем полный расчет, -  сказал Николай Васильевич, нанятым людям на работу в Омске. Он обратился к местным рабочим.
– Денег нет, придется рассчитываться казенным имуществом. Тимофей лучше знает, кто,  как работал, будет выделять рассчитываться лопатами, кирками и прочими принадлежностями. Не обессудьте.
- Лопату я в суп не положу, а дома надеются на деньги, за который они у купца могут муки купить, - сказал пожилой рабочий.
- Николай Васильевич, а если мы им кабанов настреляем, патроны у нас есть. Только не знаем, где их логово?
- А, мы покажем вам. Дикий кабан есть свирепый зверь, с кнутами на него не пойдешь.
- Вот и договорились,  будет полный расчет с вами.
-  Лопаты приложите к расчету и кирки тоже.
- Посмотрим, а сейчас дайте проводнику лошадь. И поскорее, - сказал Тимофей.
- Успеем, еще солнце не село, да и телегу нужно, чтобы привести кабана в деревню.
- С телегой сами разбирайтесь, наше дело стрелять в кабанов, а как вы будете доставлять их в деревню, ваше дело.
Проводник почесал затылок, сказал молодому парню.
- Васек,  сбегай к купцу,  пусть подгонит телеги  к орлиному утесу. Туда будем их сносить. Мне нужно еще два человека и две лошади, - сказал  проводник.
- Хорошо, только не угробьте лошадей, мне их еще нужно на рынок свести, - ответил Тимофей.
Проводники  с охраной поскакали вдоль подножья горы к лесному массиву.
Николай Васильевич зашел в палатку, снял шубу и сел за маленький столик, открыл журнал и написал.
«Завтра на рассвете покидаем лагерь.  Работы все закончены.  Подступы к пещерам Митрофана закрыты.  Я лично, наделенный властью, имею право назвать эти пещеры в честь первооткрывателя их,  лунатика, жителя местной деревни – Козлова  Митрофана, который проживал  в этих краях около сто лет назад».
 В палатку зашел Тимофей.
- Николай Васильевич, Вы не видели двух мужиков с мешками?
- Нет. Я часто выхожу на свежий воздух.
- Я думал, что они из деревни к поварихе пришли, она их мясом накормила. Спрашиваю ее, а она говорит, что, мол,  подошли двое, на запах мяса пришли. Ну, она их и накормила, думала, что новые рабочие прибыли. Дура – баба.
- Найдите их.
-  Зачем? Видать поели мяса и дальше пошли своей дорогой.
- Может быть, так и было. Присядь Тимофей,  чайку со мной попей.
- Что – то ребята не возвращаются, уже темнеет. Не случилось ли чего – то?
- С нашими ребятами проводники и охрана стреляет отменно. Все будет хорошо.
 Тимофей развалился на постели Рыкова.
- Ни чем не отличается от постели рабочего, так же твердо на ней спать.
Николай Васильевич усмехнулся.
- Какое – то странное чувство у меня в груди гложет. Какая – то тревога засела.
- За охрану? – спросил Тимофея Николай Васильевич.
- Нет. У меня такое впечатление, как будто мы кого – то забыли в пещерах, - сказал Тимофей.
- С утра кто – то вспомнил бы, что нет того – то.
- Оно -  то так.  Но, когда мы уходили, то я услышал голоса в первой пещере. Заглянул, она же не глубокая и небольшая, сразу было бы видно, что к чему. Там никого не было. А осадок остался. Я слышал четко, как кто – то сказал:  « Уходят». Другой голос проговорил: « Слава Богу».
- Сейчас уже не проверишь, поставь часового у подножья гор. Пусть ночь он стоит. Авось, кто - то позовет на помощь с гор.
В палатку зашел геолог Рыков.
- Ну, что? Местные уже уши по домам, говорят они, что пять кабанов ребята завали. Повезли они в амбар к купцу. Завтра он будут делить мясо на каждую душу в деревне.
- А, ребята из охраны, где?
- Купец сам приехал за кабанами и уговорил ребят по хлебать горячие щи с пирожками. Те, согласились, соскучились они за домашней едой. Поедят и приедут. У меня тоже есть припас. Отметим и мы окончание работы, - сказал Рыков.
Тимофей потер руки и сказал:
- Не важно, что у тебя, наливай в стаканы.
- У меня коньяк из Грузии. В Омске на рынке купил, чтобы отметить завершение работы. Николай Васильевич, подсаживайся.
 Николай Васильевич пододвинул свой стульчик к маленькому столу. Тимофей из литровой бутылкиразлил всем по половину стакана коньяка.
- Не охмелеем? – спросил Николай Васильевич, намекая на то, что Тимофей много налил ему в стакан.
- До утра выветриться из головы. Вот, и мясо холодное,  кстати. Мой барин никогда не ел  горячее мясо. Вареное мясо всегда относили в погреб, а на следующий день нарезали его ломтиками  и подавали к столу.  Я у него управляющим работал. Было вкусно, особенно под водочку. Ну, вам слово, Николай Васильевич.
- Слава Богу, что закончили работу. И наконец – то мы встретимся со своими родными и близкими людьми. За это и выпьем.
- Золотые слова, а то я думал, что снова будете говорить о долге перед Россией.  А мой тост такой: « Чтоб хотелось и моглось, чтоб любилось и жилось». А, каков я.
 Рыков засмеялся.
- Не обижайтесь на него, он простолюдин, что думает то и говорит. Вздрогнем, - сказало Рыков и чокнулся своим  стаканом с другими стаканами,  выпил.
Выпили  и  Тимофей,  закашлялся.
- Фу, как в горле продрало. Это же спирт, бураком закрашенный.
- От,  я охламон, зарекался ведь - ничего не покупать на базаре. Больше не пьем, не известно еще, какой это спирт был, - сказал Рыков.
- А я пятки помажу им, а то натер я их в валенках, - сказал  Тимофей.
- Бери и мажь, только у себя, - сказал Рыков. - Ешьте мясо, Николай Васильевич, вот вам и хлебушек.
 Тимофей ушел, прихватив с собой бутылку .
Рыков лег спать, а Матвеев, еще долго перечитывал журнал и сверял отчеты  со своим дневником. Сон сморил его  и он подошел к железной печке, подбросил дрова, погрел руки и  не раздеваясь,  лег спать.
 Ночью, где – то у горы,  раздались выстрелы. Первый проснулся Рыков.
- Стреляли? – спросил он, сам у себя. – Николай Васильевич, проснитесь. Возле подножья гор идет перестрелка.
- Вернулась ли охрана, без винтовки не выходи. У меня револьвер.
Матвеев подождал, когда оденется Рыков  и они вместе вышли в морозную ночь.
 Раздался неимоверный грохот со стороны горы.
 - Что это было?
Из  временных,  построенных из круглого дерева  домов выскакивали люди.
- Что случилось? Где охрана?
- Пьяная спит, после  угощения купца.
- Кто с оружием, пошли со мной к горе.
 Кто - то пошел одеваться, а кто – то был уже одетым. Они взяли в руки топоры и гуськом по трескучему снегу направились к горе.  Они еще не дошли к подножью, как раздался еще один грохот и еще один, и камни градом повалились на землю.
- Что это было?
- Кто – то взорвал наши пещеры. Это были взрывы? – сказал Рыков.
 Около горы  валялся чей – то труп.
- Смотрите, кто – то спускается с отвесной стены, - вскрикнул кто – то из рабочих.
 Человек быстро спускался, не помогая ногами, чтобы опереться  о скалу, не сохраняя себе ладони, которые могут быть натертые веревками. Он уже стоял на снегу и несколько раз выстрелил в бегущих к нему людей. Бежал в маленькой толпе и  Тимофей,  изрядно поддавший остатками «коньяка», так как,  сняв  валенок, он подумал о том, что его пятки не достойны умываться ним. Он выпил еще полстакана и свалился на нары из хвороста. Выстрелы его разбудили и беготня рабочих его возмутила.
- Чего замотались, как мыши?
- Стреляют, ведь.
Тимофей нашел свой валенок и опрокинул бутылку.
- Какая досада, - сказал он и нащупал под подушкой револьвер, выскочил во двор.
 Толпа уже уходила от лагеря к подножью гор.  Когда рабочие погнались за скалолазом, то Тимофей уже был впереди всех. Пули ложились мимо него и он прицелился, выстелил из револьвера. Скалолаз упал. 
- Так тебе и надо, а то будешь порядочных людей выстрелами среди ночи. Почему много камней у подножья гор, - пробормотал Тимофей. Он поднял глаза и увидел в лунном свете, что нет гряды и нет каменного шпиля,  возвышающего на метров три над горой. - Это что у нас напрасный труд был?  Какая зараза взорвала гору с пещерами?
Долго стояли они над убитым.  Один рабочий вывернул все карманы скалолазу.
- Ничего нет, даже документов нет.
-  Пошли,  второго жмурика пошли посмотрим, - сказал кто – то.
Они подошли ко второму убитому скалолазу.
Уже начало светать и Рыков, присмотрелся к убитому, сказал:
- Я видел их в поезде, их было трое. Они были с мешками. Да, точно это тот человек, который в тамбуре попросил у меня прикурить. Они ехали из Омска и на нашей станции вышли. А, потом я потерял их из виду.
- Надо найти третьего человека.
- Может быть,  камнями его придавило?
- Ищите среди камней. А где наш вахтовой?
- Его тоже не видно на снегу.
- Не могли же эти бандиты стрелять друг в друга.
- Не могли, значит наш охранник, где – то здесь. Ищите его среди камней, - приказал всем Рыков.
- Уже светает, слава Богу.
 Рабочие час отодвигали камни и наконец – то показала чья – то рука. Освободив тело от камней, они увидели вахтового Семена, мужика из соседней деревни, который пришел работать по найму.
- Живой?
- Еще не знаем. Кажется,  пульс еле прощупывается. У него ранение в грудь, а стал он возле скалы, чтобы не выделятся на снегу. Это он убил первого, а тот из последних сил выстрелил в  нашего Семена.
- Где же третий? – спросил кто – то.
- Скачите к купцу, пусть телегу пришлет и немедленно, - приказа Рыков.
 Двое рабочих побежали в лагерь, а остальные – искали труп третьего человека , скалолаза среди камней.
Уже совсем рассвело и наконец – то они нашли под глыбой камня третьего человека. С большим усилием они освободили мертвого человека от камней.
- Наконец – то сошлось, - сказа Рыков. – Этого человека,  я  помню.  Он не играл в карты с друзьями.   Он сидел у окна  и смотрел на  природу, мелькающею мимо окон вагона, - сказал Рыков.
- Он, наверное,  был старшим, - сказал Тимофей. - Все справки на льготный проезд были  у него.
 Тимофей передал все документы полковнику Матвееву. Приехал сам купец и привез с собой две подводы.
- Что тут громыхнуло. Не иначе землетрясение было - ишь, как повредило гору.
Да, да так громыхнуло, что мы все выскочили во двор, - сказал купец.
-  А это что за жмурики лежат на снегу? - спросил сын Купца, Матвей.
- Воры, - сказал Тимофей. – Решили ограбить нас. Вот,  ваш Семен был в охране,  отстреливался и погиб.
- А, меня  зачем призвали? – спросил купец.
- Похоронить нужно всех.
-  Допустим,  Семена я заберу, его родственники похоронят, а эти -  мне не нужны.
- Очень прошу тебя. Ты счастливым родился, я тебя не наказал за гнилую веревку, а мой рабочий Алешка  пострадал, - сказал Тимофей.
- Так, лечит его моя женщина.
- Или ты хоронишь их и получаешь котел в придачу или ты их не хоронишь, - сказал  Тимофей,  вытаскивая револьвер  за пазухи.
Он потер  рукой ствол и сказал сам себе.
- Смазать нужно было оружие.
Купец проговорил еле дыша.
- Сразу так бы и сказал. Котел мне нужен. Ребята грузите всех на одну телегу, а котел - на другую.
Николай Васильевич пошел в лагерь, за ним поплелся  Рыков. Сзади прогремел выстрел, Рыков резко повернулся.
- Не пугайтесь, это Тимофей отстрелил веревку  у вершины гряды, одним выстрелом, - сказал он Николаю Васильевичу.
 - Он говорил мне, что барин его держал при себе, как родного сына. На охоту часто брал и тот научился метко стрелять, подрос, попадал прямо в глаз белке. Потом он его сделал управляющим имением, а сам уехал доживать старость в город, к дочери.
- Понятно. Хорошо, что мы одни. Не решался я  вам сказать раньше, так как это не подтвержденные мною факты. Но известие уже бьет тревогу, - сказал Рыков.
- Да, говорите уже. Не мусольте слова, - с тревогой выкрикнул Матвеев, останавливаясь.
- В июле  этого года расстреляли большевики всю царскую семью. Вроде, белогвардейский и чехословацкий корпус наступал на Екатеринбург и большевики испугались, что отобьют у них царскую семью.
- Они же были в Тобольске…
- Перевезли их, как будто какой – то священник  хотел их вывезти на шхуне или на корабле из Тобольска. Того расстреляли, а семью царя отправили в Екатеринбург.
- Это крах царской России. К власти придут большевики. Это крах всему, всем мечтам и желаниям, - сказал, задумчиво Матвеев.
- Не страшен черт, если его малюют.  Не страшны и большевики. А что делать, нужно будет жить дальше и с ними.  Да вы не пугайтесь, вы специалист высокого ранга. Знающих картографов единицы и большевикам они будут нужны. Звание полковник, но вы, же не участвовали в боях и не убивали никого, а звание у вас потому такое, чтобы зарплата ваша была выше всех. Вы при любой власти можете жить и работать.
- Не знаю, что вам ответить, Валерий Петрович. Как будем сообщать руководству о  том, что произошло?
- Как есть, так и скажем, приукрасив немного землетрясением.
- А бумаги, куда девать документы взрывателей?
- Да,  они все липовые. Ну, подумайте, кто высылает людей с личными документами на диверсию. Сожгите их в печке.
- Не простят нам этих пещер, - сказал Николай Васильевич.
 - Кому есть дело до этих пещер. Все думают, как переиграть в сражениях, а не побежать с поля боя. Еще будет и землетрясение в горах,  и потоп будет на реке, пока не  установиться нормальная власть, которой будет дело к драгоценностям и поэтому, раньше  не будет никому дел до этих гор.
- У кого вы были на приеме, Валерий Петрович?
- У Сергеева.  Тот,  вообще взбеленился, что я еще требую деньги на экспедицию. Это он сказал, между прочим, кому, мол,  нужны эти камни. Кто же послал диверсантов? Он один знал о цели моего визита и мешочки с камнями он велел мне оставить, мол, сам передаст в лабораторию.
-  Будем собираться,  временные дома оставляем на хранение купцу, он один имеет власть на несколько деревень.
 Приехавший  в Омск,   Матвеев простился с Рыковым, договариваясь о том, что завтра они пойдут на прием к генералу Обухову. Николай Васильевич нанял карету и отправился по адресу Кузьмы.
 Вышедший из кареты, он рассчитался с извозчиком и направился к калитке.
Катя выбежала к нему навстречу.
- Николя. Господи, Бог услышал мои молитвы, - выкрикнула она и бросилась к нему, обхватив руками шею.
 - Катюша, простудишься, в одном халате выскочила. Радость моя, - пробормотал Матвеев и бросив саквояж на снег, подхватил легкую Катю на руки, ускорил шаг к двери дома.
- Я тебя увидела  через окошка. Боже мой, как ты похудел. Раздевайся, я научилась от Кузьмы щи варить.
- А где мой наследник Антон Николаевич?
- Спит в люльке. Сначала я тебя покормлю, ты отогреешься, а потом пойдешь к сыну.
- А, где Кузьма?
- Он понес цветы, завернутые в кожух, одному барину из банка, у его жены сегодня день рождения.
- Говоришь, день рождения. Господи, как я скучал без тебя. Иногда ночами не спал, желал почувствовать твое тепло. Иди ко мне, любимая…
Николай Васильевич спал крепким безмятежным сном, когда вернулся Кузьма.
- Цветы я донес благополучно. Вот, что  значит богатые люди и за дырявый кожух он мне много денег выложил. Говорит: « Мне их еще домой везти в холодной коляске. Оставь свой кожух. Буду ехать домой, заверну в него, как ты. Знаю, знаю, что кожух денег стоит» и выложил мне на новый кожух денег. Вот, так повезло мне. А, чья это шуба весит на вешалке?
- Николай, мой муж вернулся, обещал мне, что больше никогда меня не оставит на долгое время. Раздевайся, кормить я тебя буду.
- Это хорошо. А, я в магазин - гастроном забежал, деньги мне руку жгли. Так вот, что я купил. Килограмм отменной говядины, давно мы с тобой мяско не ели. Пол-литровую банку красной икры, бутерброды себе будешь делать и два килограмма шоколадных конфет. А Митя где, я ему купил большое красное яблоко.
- Они подружились с Николаем. Вместе покушали и вместе спать легли.
- Праздновал я Вашу свадьбу в людской, а жениха так и не видел.
- Увидите и познакомитесь. Николя хочет, чтобы мы переехали в свою квартиру.
- Вольному человеку, своя воля. Неволить не стану, но скажу  -  тебе,  Катюша, будет трудно тебе одной с ребенком. Снова муж уедет, он к долгу привязан и снова ты будешь одна. Годок поживите с нами, пусть Антоша подрастет. С  апреля до октября месяца я перейду жить в теплицу. И ты будешь хозяйкой одна, помогать я тебе буду, а ты будешь и за Митей ухаживать. Подумай обо всем, хорошо? Да я могу и сейчас в теплице ночевать, там топчан есть, вот дровишек нужно подкупить. А деньги у меня есть, которые барин дал за кожух.
- Завтра все решим. Сходит Николя на работу, узнает,  на какое направление его пошлет генерал  Обухов. Может быть,  он его оставит в Омске. Завтра и решим. Ну рассказывай Кузьма, что с мясом делать будем?
- Немного  отвари для Мити, а остальное пожарим с перцем и чесночком. А может быть,  с луком?  - Давай я тебе порежу мясо кубиками.
- Наша повариха длинными  ломтиками жарила мясо и добавляла в подливу сметану.
- Сметану? Сметана, годна только для борща.  А давай,  мы еще и борщ сварим на том бульоне, где мясо ты будешь варить для Мити. Я помогу тебе.
- Кузьма, почему ты режешь кубиками мясо?
- Сок внутри заваривается и делается  оно вкуснее. Если ломтиками резать мясо, то сок уходит в подливу. Мамка у меня была поварихой при барине,  Павле Ивановиче. До чего был он строг, что жилки у нее тряслись, когда он заходил в кухню. Павел Иванович вычитает рецепт в кулинарной книге и сразу шел на кухню, командовать, что за чем вложить в  готовку нового блюда. Ну и я тут  с ними.
На следующий день - это блюдо мама сама должна была приготовить. Она забывала, что за чем класть, а я все помнил и подсказывал ей. Так я научился готовить. Потом, учил свою жену готовить на барский манер.
- Боже. Как мне повезло с тобой, что ты есть, - сказала Катя и обняла Кузьму за шею и поцеловала его в щеку.
 - Все спрашивают, кем ты мне приходишься, говорю им, что Катя, моя племянница. Прости. Кто мог подумать тогда, когда выращивал я цветы вашим тетям, что юная барышня будет обнимать меня за шею и целовать в щеку. Верно,  говорят люди, что пути Господа неизвестны никому.
Возле штаба с ура собрались рабочие, которым не выплатили деньги по работе на Урале.
  Колчак Александр Васильевич на машине подъехал к штабу. Он осмотрел маленькую толпу рабочих, спросил:
- Что это за демонстрация без лозунгов, на которых  должны быть выдвинуты требования.
Адъютант соскочил с коня и побежал к рабочим, через несколько минут вернулся  и доложил Колчаку.
- Ваше превосходительство, это рабочие генерала  Обухова. Требуют деньги за работу в горах Урала.
- Немедленно генерала ко мне. Мне еще хозяйственных разборок не хватало, - сказал Колчак и вошел в здание в сопровождении двух матросов, со своей охраны.
 Генерал Обухов, покрасневший и потный от страха явился к адмиралу.
- Что же вы творите, батюшка. Люди у вас работают, как рабы и вы им денег не платите? – с возмущением спросил  адмирал.
 - Мы выделили сумму на зарплату рабочим, об этом мне доложил мой заместитель, Сергеев. Полковник Матвеев обязан был выдать деньги рабочим.
Адмирал позвонил в большой серебряный колокольчик. Появился адъютант.
- Пошлите вестового за полковником Матвеевым.
-  Все исполню, - сказал адъютант и скрылся за дверью.
Дежурный сказал адъютанту:
-  Матвеев не живет в съемной квартире, он живет на окраине города с женой и с ребенком, вот его новый адрес.
Утром Матвеев уже собирался на работу.
- Далеко идти к большой дороге, чтобы извозчика найти, - сказала Катя.
- И поэтому я еще раз скажу о том, нам надо жить своей семьей, то есть - нужно переезжать на свою квартиру.
- Грустно переезжать, - ответила Катя и задумалась.
В дверь горнице постучал Кузьма с Митей,  они ночевали у соседской старушки. Кузьма дал возможность молодым наговориться вволю,  и полюбоваться своим сыном.
- Николай Васильевич. Подъехала карета  к дому и сзади всадники.
- Это арест? – спросила,  испуганная Катя.
- Это не арест, они культурно ждут за воротами. Кому – то я понадобился в такую рань. Не знаю, что будет дальше. Но пока,  живи с ребенком у Кузьмы.
- Николя, ты меня пугаешь.
- У нас в России настолько сильный ветер перемен, что не знаешь о том, что нас ожидает завтра.
 Николай Васильевич уехал, а Катя присела на лавку. Тут же подскочил Митя к ней и попросился взять его на руки. Катя посадила его на колени, обняла его.
Митя, как котенок терся лбом о ее щеку.
- Мама Атя, - прошептал он, так как всегда пропускал букву «к» в ее имени.
- Дуся сердится  на то, что Митя тебя мамой кличет, - сказал Кузьма
- Он мал еще, потом объясним ему, что мама у него Евдокия. Она последнее время  редко бывает у нас, кучер от нее только авоськи с продуктами привозит.
- Очень ревнивый муж у нее оказался, даже ее к сыну ревнует.
- Бедное дитё, - сказала Катя и погладила мальчика по голове. – А ты ведь, Митя князь по происхождению и я это везде подтвержу, - шутя, сказала Катя малышу.
- У меня такое впечатление, что царь не вернется на трон, - сказал Кузьма и задумался.
- Его и его семью убили в Екатеринбурге.  Кузьма не говори об этом никому, факты еще не подтвержденные.
Адмиралу адъютант доложил, что прибыл  полковник Матвеев.
- Пригласи и зови генерала и его зама, так как он у него финансист. Пригласите Матвеева зайти в мой кабинет.
 Адмиралу нравился этот молодой человек, полковник с высоким лбом и умными глазами. Он напоминал, чем – то его в возрасте Матвеева.
- Ну, здравствуй Николай Васильевич. Рассказывайте, что нарыли вы в горах. И как вам по душе пришелся зимний Урал.
- Морозы стоят, как везде в Сибири, хотя там температура на много ниже.
Матвеев рассказал о том, как они нашли пещеры, искали тропинку сквозь  горы и наткнулись на гряду. Он рассказал адмиралу, что им выдали половину денег на экспедицию. Рассказал он еще  о том, как  Сергеев  отказался выдать вторую часть денег. Он поведал адмиралу, как кто – то взорвал три пещеры, где много камней, из  которых  можно делать украшение для женщин.
Адмирал слушал внимательно и молчал.
- У вас есть журнал записей?
- Да, записи я дублировал в своем дневнике.
Адмирал просматривал записи в дневнике, где были приклеены расписки в получении денег.
Он позвонил в колокольчик. Явился адъютант.
 -  Генерал Обухов вместе со своим замом ждут разрешения  войти к вам.
- Пусть войдут.
Генерал от волнения весь вспотел.
- Разговор будет коротким, не предлагаю вас присаживаться на стул. Даже объяснения от вас я не требую, спрошу лишь одно, покажите мне расписку о том, что Матвеев получил полную сумму  на содержание экспедиции.
Заикаясь, Сергеев пытался, что – то объяснить адмиралу. Генерал отмахнулся от него рукой, высказывая тем,  свое недовольство.
- Расписка есть или нет ее  у вас?
- Я ее потерял, - пропищал Сергеев.
Адмирал обратился к адъютанту.
-  Сергеева в тюрьму, пусть ждет окончание расследования, а с Вами генерал,  пора нам прощаться. Учитывая ваши седины и почтенный возраст и то,   что вы не военный генерал, я вас отпускаю под домашний арест. Жду вашего заявления об отставки. Управление ваше расформирую. Мне нужны воины, а не  геологи и картографы.
- Позвольте… - промямлил генерал.
- Не позволю,  - выкрикнул адмирал и стукнул кулаком по столу, от чего чернильница подскочила и опустилась на прежнее место. – За воровство и  за разгильдяйство в военное время полагается виселица. Пока, вы свободны, генерал.
 Сергеев упал в обморок, когда услышал,  какой будет конец жизни у генерала.
 Адмирал брезгливо посмотрел на валяющее тело на ковре. Он обратился к адъютанту.
- Уберите с моего ковра, « эту кисейную барышню".
 Адъютант сорвался с места и через несколько минут пришел с двумя солдатами. Они за руки и ноги вынесли Сергеева из кабинета в приемную. За ними,  шатаясь брел генерал, который не мог понять, за что его разжаловали и посадили под домашний арест.
- Будут еще указания? – спросил адъютант.
- Всех мужчин до сорока лет и их сынов свыше двадцати лет  из  управления генерала  отправить  в действующую армию. Подготовьте распоряжение.
 Матвеев молча, сидел и был в каком – то пространстве. « Вот так за несколько минут решить судьбы сотни людей, которые не имели никакого отношения к воровству денег».
 Адмирал положил в стол дневник и обратился к Матвееву.
- Вас, тоже, следовало бы наказать, за то  что пещеры не сберегли. Но я поступлю иначе с вами. Даю вам отпуск на неделю, Николай Васильевич, для того, чтобы вы насладились обществом  очаровательной жены, Екатерины Павловны, а потом - на фронт, звание я вам не понижаю. Мне воины нужны, а не картографы.
- Разрешите идти, - спросил Матвеев, поднимаясь со стула.
- Идите, Николай Васильевич и пусть вам послужит это уроком, бдительным начальником, нужно было быть везде.
 Никой Васильевич нашел свободного  извозчика, поехал домой.
Он увидел, что из земли в огороде валит  густой дым, понял то, что Кузьма в теплице.
Жена спала на топчане, рядом с ней лежал закутанный  в одеяло Антоша. Николай Васильевич подложил  дрова в печку и присел на стульчик напротив жены.  Он не знал,  за какие блага ему Бог подарил такую красивую, умную и обходительную жену. Он смотрел на Катю и понимал, что еще  есть обстоятельства, которые гонят его на фронт, могут обернуться для них трагедией. И тут у него созрело решение - отправить Катю с сыном в Париж. Леон им поможет уехать к теткам, в Америку.
- Катюша, проснись, - прикоснулся Николай Васильевич к руке жены.
- О, я на минутку прилегла и заснула, прости, не слышала, как ты вошел.
- Собирайся, Катя в длительную поездку. У меня всего лишь неделя.
- Куда ты нас отправляешь?
- Поедем в  Петроград, а там я найду лодку  и он через Балтийское море вас  отвезут в Германию. Говори всем, что ты полька. Слава богу, что знаешь немецкий и французский язык. Легче будет договариваться с местным населением,  позже уедешь во Францию.
- Николя, золотые монеты у тети Вари.
- Для этого мы и будем пробираться в Петроград.
Катя подскочила с топчана, лихорадочно стала собирать свои вещи  в кожаный чемодан. На минуту она остановилась и обратилась к мужу.
- В дорогу с малышом? А ты не подумал,  выдержит ли твой сын  эту дорогу. Нет, мы никуда не поедем без тебя. А почему тебе с нами не поехать?
- Для меня это будет называться бегством, когда вся Россия пылает огнем. Даже ради вас я не могу такое предательство совершить.
В дом зашел Кузьма с Митей.
- Слава Богу,  январские морозы  уже мягче стали, - сказал он и увидев чемодан и платья Кати, он понял, что они решили самостоятельно жить на съемной квартире.
- Оно то - так, семья - есть семья. Скучно нам будет без вас. Да, Митя?
Митя, одетый в маленький кожух и валенки, помчался к Кате и обхватил ее руками за ноги.
Николай Васильевич, взяв папиросы, вышел на улицу покурить. Следом за ним вышла Катя, накинув на плечи шубу.
-  Я не знаю, когда получу зарплату, как вы будете жить без меня?
- Кузьма нас не выгонит из дома и Дуся нам будет помогать. А я им буду помогать, нянчить Митю. Такая неразбериха в государстве, мы в Петрограде можем попасть под жернова большевиков. И не выехать в Германию. Я не могу уехать без тебя, я умру там без тебя, что будет с тобой, то будет и с нами?  И не гони меня больше от себя.
- Запахни шубу, простудишь грудь. Иди в дом,  родная моя. Решил отправить вас, даже, ценной своей жизни. Да сил уж нет, чтобы расстаться с вами. Будем, надеется на Бога, что он нас помилует.
 Целую неделю Николай Васильевич занимался хозяйством с  Кузьмой. Он привез трубу, валявшеюся на берегу озера, от чего она была, они  не узнали. Николай расчистил снег до земли, киркой выколол мерзлую  землю вокруг выходящей трубы, насадил трубу большего размена на ту, что закопал в земле Кузьма. Забросали  трубу они камнями на метр, собранными Кузьмой  и привезенными им  на тачке.
- Вот и все. Подпорки еще нужны. Труба около двух метров над землей. Теперь соседи не будут жаловаться, что дым им прямо под порог стелиться.
-  Если ветер с Юга, то дым идет в лес.
- Ну, теперь ветер хоть с юга, хоть с  севера, уже спокойнее будет вам с Катей жить. Кузьма, скажи, что вам еще нужно?
- Подпорки сделаю. Глину я накопаю, чтобы весной обмазать дом и побелить. Кругляк я в лесу из березы сделаю или с осины для трубы и притащу на санках домой. Вот бы проволоки, где ни будь достать и веревки метров  десять или двадцать.
- Определись точно. Я схожу на склад нашего бывшего управления и выпишу за свой счет то,  что ты просишь. Еще, что?
-  Потеплеет, камни возле трубы посажу на глину. Коза славу Богу жива, по литру молока в день дает, детям хватает. А надолго ли вы уезжаете?- спросил Кузьма.
- Не знаю, меня еще не определили,  на какой фронт я поеду. Я же не военный офицер, я же не умею прицельно стрелять. Что я буду там делать?
- Убьют вас сразу.  Вы барин, а я ваш холоп пожизненно. Мы стоим однако  на разных берегах. Гонору у вас много. Матушке России  хотите служить и с большевиками можно вам найти общий язык.  Недавно, я заходил на рынок,  говорил с мужиком, прибывшим из Москвы человеком. Знаете ли вы о том, что в марте месяце прошлого года столицу перенесли в Москву.
- Да, в газетах большевиков  об этом писали. Вернется столица обратно в Санкт – Петербург.
- Не говорите так. Когда вдовец уезжает в другую деревню и заводит там семью, то он уже живет иначе, чем жил с первой женой. Учитывает все ошибки и строит семью так, чтобы еще раз не потерять ее.
- К чему ты это говоришь? Глупые у тебя  прибаутки.
- К тому говорю, барин, что большевики бросили всех, кто близкий был к царю, как тот вдовец оставил всю родню первой жены в другой деревне.
- Философии я твоей не пойму.
Кузьма рассердился.
- Большевики ошибок наделали, голод  в столице бывшей, забастовки, мятежи, а переехали в другой город, ни тебе царских прихлебателей, ни тебе кровососов людских, все сбежали из Москвы. Правь по - новому и не признавайся, чего ты там, где – то куролесил. Посмотрите, большевики  будут у власти, потому, что народ живет с надеждой впереди, а вы живете с потерянной надеждой на выздоровление вашей армии. Дрогнули вы перед народом и побежали, а большевики почувствовали это, как гончие чувствуют след и гонят вас на Восток.
- Вижу, что ты Кузьма больше меня разбираешься в политике.
- Базар - это школа жизни, о чем хочешь там можешь узнать.  Знают на базаре, что у адмирала есть полюбовница.
- Достаточно. Нельзя лезть в личную жизнь людей, - сказал Николай Васильевич.
- А еще говорят, что при большевиках будем в коммунизме жить.
-  Как, понять твои слова?
- Будем много кушать  и много отдыхать, а бабы у нас всех  - будут общие.
Матвеев заглянул в насмешливые глаза Кузьмы.
- Кузьма…
 - Да, шучу я,  шучу. На ходу все придумал сам, а на счет женщин, похабно у меня получилось. Это я к тому говорю, чтобы вы не ошиблись в жизни и не отдавали жизнь за  Директорию, за Колчака, как раньше хотели жизнь отдать за царя. Жизнь можно отдать только за свою семью и родина ваша, это ваша семья. Так дорожите нею. Делайте выбор, что неугодно России,  все уйдет в прошлую жизнь , как ушел царь и как ушло временное правительство.
- Еще, оно не ушло.
- Уйдет.
- Пошли Кузьма в дом,  иначе мы на прощание поссоримся с тобой. Ты прагматик, откуда твои речи такие?
- Все благодаря барыне,   Марьи Павловне, она часто говорила мне, что, мол,  я умен, только жаль  мое происхождение меня подвело. Она всегда была для меня самой красивой женщиной. Так и не сказал я ей, что был влюблен в нее.  Мы с ней почти вместе выросли. Она в хоромах, а я при кухне.
- При встрече  с ней, я скажу ей об этом.  По твоим рассказам мы все сравнимся и станем серой массой для большевиков.
- Все от вас зависит, быть ли вам серой массой или этой массой руководить, - сказал Кузьма и пошел в теплицу.
 - Да, кстати, - сказал Кузьма,  останавливаясь. -  Марья Павловна, ох и чихвостила царя и царицу у меня в теплице.  Знала, где душу открывает. Знала о том, что я ее не выдам никогда. А всем лгала о том, что в политике ничего не смыслит. Вот это была женщина – боец.
Катя наблюдала за разговором мужа с Кузьмой, держа Митю на руках. Николай Васильевич зашел в дом.
- Видела я, как ты разговаривал с Кузьмой.
- Да, ересь он несет, даже боюсь вас с ним оставлять.
- У него бывают прорывы в речах, то молчит, то,  как скажет, прямо словами в душу попадает.
- Не пойму я его, то говорит о том, что родина это семья. То, говорит, что не понимает, какую сторону ему принять.  Как можно так думать? Не учитывать интересы России, - возмущенно сказал Николай Васильевич
- Он прав. Мы же русские и поэтому живем в России. Тут твоя семья, тут твоя родина, - сказала Катя. – Кузьма изменился.  Знаешь,  сколько мне пришлось тратить усилий, чтобы он меня барыней не называл. Теперь он называет меня Катюшей  и  я счастлива оттого, что он рядом со мной. Он - это напоминание  мне о прошлой жизни. Он тоже расстроился, пошел в теплицу. Звать не будем его,  придет сам в дом.  Он, как маленький ребенок, пожалеешь его, начнет плакать и рассказывать, какая хорошая у него была барыня, Марья Павловна. Давай,  я тебя покормлю.
- Все изменилось вокруг нас и в нас самих, это правда. Только осталась постоянной  моя любовь к тебе, - сказал Николай Васильевич.
- Давай не будем говорить о грустном, так как ты завтра уезжаешь. Забуду тебе сказать, что – то главное,  в последнею  минуту прощания. Помни  о том, что мы любим тебя.  Я не знаю, какая власть придет постоянной. Какая власть не пришла бы, помни - мы всегда будем ждать твоего возвращения домой. Я с Антошей могу быть в трех местах; здесь, в Омске, в Санкт – Петербурге  и в Париже, найди нас, если так случиться, что мы потеряемся. И еще, я очень сильно люблю тебя, помни об этом.
- Ну, - ну успокойся, дорогая. Война долгой  не будет. Все уже устали от борьбы друг с другом. Договорятся в верхах, русские же мы люди, переводчик не понадобиться  и я вернусь домой. Куда Кузьма пошел?
-  Думаю, что он пошел с извозчиком договориться, чтобы ты утром смог уехать в штаб.
 Ранним утром,   Матвеев уже стоял возле двери адмирала.
Адмирал прошел мимо него в свой кабинет и пробурчал:
- Зайдите, Матвеев.
 Он стал возле окна спиной к Матвееву.
- Кажется,  я превысил вчера власть.  Мне указали на это в Директиве. Не моя это епархия – хозяйственная часть. Ну, что произошло, то и произошло. Сегодня будет формироваться новое ваше управление, вы восстановлены в своих правах. Деньги вам выделят на новую экспедицию в горы Урала.  Набирайте новую команду. Если потребуется моя помощь в защите перед  неблагонадежными элементами, то прошу обращаться в мое ведомство. Помогу.
- Деньги вернул Сергеев? – спросил у адмирала Матвеев.
- Он признался в краже денег и его расстреляли, такое решение было не моим. А генерал Обухов возвращается на свое прежнее место,  и он тоже будет отбирать людей для работы на благо Родины. Говорят, что за ночь он сбросил десять килограмм жира со своего живота. Оказывается, иногда полезна такая встряска, какую я ему устроил вчера.
- Да, я согласен с вами, - сказал Матвеев.
Адмирал с удивлением посмотрел на Матвеева.
- Свободны. Найдите генерала Обухова  и детали все по экспедиции обговорите с ним.
Генерал Обухов был в своем кабинете и никого не принимал. Юнкер Казанский, занимающий должность адъютанта, сказал:
- Вас, Николай Васильевич,  он примет.
Он зашел в кабинет генерала и громко объявил:
- Полковник Матвеев прибыл.
-  Пусть зайдет…, - прорычал  Обухов.
Матвеев зашел.
- Здравствуйте,  господин генерал.
- Здравствуй, присаживайся. Знаешь, что в тюрьме расстреляли Сергеева, а у него пятеро детей и жена не здорова. Почему молчишь? Почему не прикрыл голый  зад своему начальству?
 - Вы хотели, чтобы я сказал, что взял часть денег для собственных нужд, выделенных на экспедицию? А потом меня расстреляли, как Сергеева? – спросил, дрожащим голосом Матвеев.
- Все равно, ты нас не защитил. Грош тебе цена, как офицеру России, подставил вышестоящее начальство.
- Вы, еще не вся Россия, подлогами я заниматься и впредь не буду.
- Пошел вон.
- Я пришел согласовать цель экспедиции и получить денег на содержания рабочих.
- Получишь в письменном виде распоряжение  и чтобы я тебя не видел при штабе.
- Честь имею, - сказал полковник и вышел из кабинета генерала. Вдогонку ему неся отборный мат и закончил тираду генерал словом «Сопляк, гнида ученная, не поймет того, что не уворуешь, так не проживешь достойно в России, такого человека загубили, асом был  в проделывания  махинаций. Но, тихий был и никого не обижал. Эй, Казанский, зайди сюда. Догнать Матвеева и арестовать".
- За что?
- Пока,   я не знаю,  за что его посадить в тюрьму. Догнать.
 - Он уже ушел к адмиралу, тот обещал ему свою поддержку, - солгал юнкер Казанский.
- К адмиралу? Ладно, пусть живет.
- Вам бы отдохнуть …
 - Пошел вон. Нет, постой, принеси мне еще бутылку из моих запасов.
Юнкер вышел и сказал Матвееву.
- Старик не плохой человек, остынет,  еще будет просить у вас прощение. Не попадайтесь ему на глаза. Уезжайте на Урал.
- Спасибо. Жду распоряжение у себя дома. До свидание.
 Катя, увидев во дворе своего мужа, выскочила в одном платье на мороз.
- Почему вернулся?
- Отправляют меня не на войну, а работать в горы Урала.
- Слава Богу. Побежали в дом.
Кузьма готовил обед.
 - Слава Богу, что вы вернулись домой. Кажется,  у нас жизнь налаживается, - сказал Кузьма.
- Да. Только, мне нужно будет покинуть  Катю.
- Есть же на кого их оставить. Пока я жив, буду заботиться о них. Когда уезжаете?
- Не знаю, должно прийти распоряжение письменное, где будет указано о дате выезда. Знаешь, Кузьма, а ты влияешь на меня. Раньше,  я бы не осмелился сказать правду о своем начальнике. А, теперь сказал  и,  кажется,  в лице генерала Обухова я приобрел себе врага.
- Как знать, иногда правда больно бьет по самолюбию, но открывает у нас  другое видения на ситуацию. Борщ уже готов, вы кушайте и покормите Митю. Уже вторую неделю Дуся нас не проведывает. Не случилось ли какой беды с ней. Пойду,  проведаю ее.
Поздно вечером посыльный из штаба привез распоряжение от генерала. Тот давал ему три дня сроку нанять членов экспедиции, не более пятнадцать человек. Генерал указал, что завтра ему нужно явиться в штаб, для получение денег, всю сумму на экспедицию.
Кузьма вернулся от Дуси, которая хворала уже неделю, не вставала с кровати.
… А когда Кузьма ей помог подняться с кровати, чтобы по нужде сходить на ведро, то он увидел на ногах  полосы от батога.  Прикрыв ведро рядном, он повел Дусю к кровати. Уложил ее.
- Покажи спину?
- Нет.
- Я твой отец, сама захотела , чтобы я был ним. Покажи спину.
Дуся заголила рубашку  и там были синюшные рубцы от удара кнута.
- За что он тебя так исполосовал?
- За то, что я заговорила о том, как Митя отвыкает от меня и что он Катю называет мамой. Попросила его разрешить мне привести Дмитрия в этот дом. Он вроде согласился,  а потом пошел к своей сестре за советом. Та ему сказала, что я хочу у него все отобрать и что у меня есть любовник, работающий на почте. На грех, меня разыскал Никита в этом магазине,  и мы перебросились  с ним несколько словами. Он ушел, а сестра его видела, как ушел Никита,  и послала  работника проследить за ним.
- Поехали домой, Дуся.
- Я же венчанная, какой грех быть бобылкой при живом муже. Нет, буду доживать век с ним. Он пришел, когда я еще не могла встать, сказал: «Щенка я твоего убью, если он появиться здесь. Мне такие наследники не нужны. Своих детей и внуков полно и все желают скорее разделить мое имущество». Я знаю его, он убьет Митю, если он появиться здесь. Отец, поговори с Катей и Николаем, пусть они Митю усыновят.
- Да ты что,  Дуся? Как – то будет. Пока я жив, Митю никому не дам в обиду. Да и заикаться я не буду, это твой сын и только твой. Успокойся.
- Еще пару таких побоев и я не вынесу жизнь свою  на ногах. Судьба у Кати такая, ее мама,  Софи меня приютила, пусть она приютит моего сына . Я буду за них молиться…
 Утром Матвеев уехал в штаб получать деньги на экспедицию.
-  Будьте осторожны барин, не маленькую суму будете везти.
- Довезу  деньги в карете.
Матвеев  в тот день не встретился с Обуховым, тот заболел и отлеживался дома. Юнкер Казанский нанял карету и отвез  с двумя бойцами Матвеева домой.
- А, теперь вам личное письменное поручение от генерала. Прочтите его и распишитесь в журнале. Можете карандашом расписаться.
Матвеев прочитал распоряжение генерала.
- Что? До октября месяца быть не выездным с гор Урала. Это моему сыну будет больше года, когда я вернусь домой. Какое жестокое распоряжение.
- Да, это так. Но, у нас в России последнее время текучесть  в должностях  и генерал не очень здоров. Бог не оставит вас.
- Спасибо, Петр. Дай бог еще свидимся.
 Оставив деньги на жену и Кузьму, он на карете, присланной юнкером, поехал по адресам. Карета  подъехала  к  дому, где проживал Тимофей.
Горничная сказала:
-  Тимофей Захарович с дамой отдыхает.
-  Как с дамой, он не женат?
 - Не женат. Ищет он жену, присматриваясь к дамам.
 Тимофей вышел заспанным в зал.
- День белый, дорогой Тимофей Захарович, а вы в постели.
 - Барские привычки, дорогой полковник. Вы какими судьбами завернули ко мне?
-  Даже не знаю, предлагать вам работу или – нет.
 Из спальни выглянула женщина.
- Брысь отсюда, - крикнул Тимофей ей и она сразу спряталась за портьеру.
- И куда поедим на этот раз?
- Снова на Урал. Освобождать пещеры от камней.
- Может быть,  мне жениться на дочери купца и там остаться навсегда, перенося камни к купцу на огород.
Женщина выглянула  за портьеры.
- Тимоша, ты обещался на мне жениться, - сказала она.
- Болезнь у меня такая, лицом не вышел в красавцы, вот и заманиваю вас дур красивым домом барина, а когда проснусь, сам себе удивлен, почему эта женщина в моей постели?
 Женщина спряталась в спальне.
- Ну, каков ответ? – спросил Матвеев.
- Мне все равно куда ехать, лишь бы дома не сидеть. Болезнь у меня такая, как только оказываюсь дома, хочется барином стать, а в экспедиции, хочется первым рабочим стать.
 - Тогда возьми список рабочих и их адреса, объезди и пригласи их на работу. На этот раз,  я лично произведу полный расчет.
- Это годиться.
Женщина вышла из спальни в одежде.
 - Значит,  ты меня обманул? Где моя шуба, - спросила она у горничной.
- Возьмите, барышня, - сказала горничная, улыбаясь,  подавая шубу.
- Тимоша, обещаю тебе, что мои братья тебе накостыляют за обман.
- Папе и маме еще скажи, как ты всех обманываешь, вроде ты сейчас живешь у своей больной тети.
- Хам, - выкрикнула дама и выскочила из дома.
- А если и правда,  накостыляют они?
- Не накостыляют. Братья все ее уехали в Турцию. Что они будут делать там, не знаю.  Даже, языка турецкого не знают. По мне, лучше России и страны нет, где левой ногой можно делать деньги, не контролируемые никем.
-  Значит,  договорились обо всем. Сбор через два дня на вокзале. Там сразу купим билеты  на поезд, что формируется в Омске.
- Понял и  в то же время, как в прошлый раз.
- Да. мне еще к Рыкову необходимо заехать...
Рыков наотрез отказался ехать на Урал.
- Не могу я поехать, семья у меня. Жена очень не довольна тем, что я оставляю ее так часто.
- Валерий Петрович, ты же геолог, а не сельский барин. Я тоже оставляю жену с ребенком в Омске. Без тебя мы не разберемся в камнях, их нужно дробить, вытаскивать и сбрасывать  негожий булыжник в ту попасть, что по хребту идет горы, а камни с камушками, складывать в корзины и отправлять к подножью. Считай, три пещеры завалило,  их нужно освободить от камнепада.
- Прошлый раз я деньги не привез и теперь снова меня обманут.
- Не обманут. Деньги все у меня на экспедицию. Меня отправляют туда на восемь месяцев, генерал желает меня на Урале посадить под арест. Невыездной я. Я тоже не привез денег жене. Одевайся, поедем ко мне и рассчитаем все до копейки и  твою зарплату и зарплату рабочих, там наймем мужиков из местного населения, им платить много не надо. Я всю свою зарплату оставлю жене  за восемь месяцев. Ну не всю, а максимум, сделаешь и ты, тоже. Семьи наши не будут бедствовать без нас.
- Ну, это куда не шло. Когда выезжаем?
- Через два дня. Да и ты сможешь проведать свою и мою семью в любое время. Спасибо, что согласился, - сказал Рыкову  Матвеев.
 Катя была более менее спокойной за Николя. Она рада была тому, что он не идет воевать. Они спокойно простились  и  она ушла в дом, позволила Матвееву не мучиться о том, что снова он расстается со своей любимой женой.
 В начале февраля девятнадцатого года  Николай уехал в экспедицию. Он Кате оставил деньги  и она отдала их Кузьме, чтобы тот спрятал и по нужде вытаскивал их на свет Божий.
-  Кузьма, я ведь образованная дама, гимназия у меня за плечами, почему мне не пойти работать в школу или еще,  куда ни будь, где требуется переводчица. Я три языка знаю, латынь я не считаю.
 - Антошка мал еще, почитай на руках его нужно вынянчить. Двое детей, я не справлюсь, Катя.
- Значит, мы  повременим с работой.
Полковник  Матвеев, набрав из местного населения рабочих, наблюдал за тем, чтобы не сорвался веревочный трос, по которым спускали корзины с нагруженными камнями к подножью горы. Там, наверху командовал Рыков отбирая камни для образцов, в внизу следил за безопасностью, сам Матвеев. К вечеру, все собирались в деревянном здании, выстроенном за неделю рабочими из деревни.
- Поработали мы на славу. Главное,  правильно организовать работу, я уже месяц с вами дроблю камни. Теперь за вами будет следить Тимофей, а меня  полковник посылает в Омск  по заданию. Уже март и скоро весна вступить в свои права.
- С солнышком легче будет работать, - сказал рабочий. -  Отвези нашу зарплату в Омск и передай семьям, Валерий Петрович.
Матвеев кивнул головой.
- Как скажите, а может быть получите деньги за весь фронт работы.
- До конца фронта надо нам еще дожить, а семьям  нашим нужно за что – то жить. Платите ежемесячно, - сказал рабочий.
- Согласен, - сказал Матвеев. – Валерий Петрович, пусть семьи дадут расписки в получение  денег, приедешь, рабочие распишутся в журнале о получении зарплаты. А вы, распишетесь у меня за то что получили зарплату на пятнадцать семей, согласны?
- Жулья много в поездах, охрану мне бы.
- Охраны для вас у меня нет, - ответил Матвеев.
Рабочие почувствовали то, что Рыков откажется вести деньги без охраны, заговорили.
-  Не надо чтобы Рыков писал расписку о получении зарплаты.
- Мы ему доверяем.- Или пан с деньгами или пропал без денег.
- Выдайте ему денег без расписки.
Матвеев согласился на предложение рабочих.
Утром,  Рыкова на станцию отвез Тимоша, а Матвеев сидел на своем стульчике и смотрел на то,  как рабочие возле подножья гор еще раз  дробят камень. Он выделил из рабочих молодого парня, тот ловко работал большим молотком. Матвеев смотрел на него и думал о том, что жизнь – это игра в рулетку. «Вот работает парень, у него одна голова, две руки и две ноги, он из крестьянского сословия.  Чем физиология крестьянина отличается от потомственного дворянина?  Убери происхождение и поставь нас  голышом, то он будет в выигрыше, так как  он молод и прекрасен телом. А ученая степень моя,  разве она не покроет его молодость?  Покроет,  если обзор будут делать люди моего сословия.  Под одним небом ходим, нет святости у него, ни у меня, так почему этот молодой парень не может жить достойно. Он тоже имеет право на хорошую жизнь. Не имеет, он родился крестьянином, так пусть несет свой крест до конца жизни.  А  мое потомственное дворянство, выстроенное сотнями лет,  должны мои дети унаследовать так как я -  знаю иностранные языки, люблю музыку, литературу и умело считать доходы из приносящих плодов   моей земли,  а не метаться в поисках истины справедливости. Что со мной происходит, противоречие съедает мою душу   и я не знаю, будем ли мы жить как прежде жили. У меня бунт в душе и собственная революция, так как я уже не служу царю – батюшке. Служу сумасбродной особе, как мой генерал Обухов.  Я симпатизирую этому парнишке, а  не должен, по мотивам своего происхождения. Что будет дальше с ним и что будет дальше со мной и моей семьей ?» , -  думал Матвеев, смотря в журнал, не видел записи в нем.
К нему подошла повариха и спросила:
- Почему вы такой задумчивый, Николай Васильевич. Все думаете, думаете. От думок у меня голова пухнет, а у Вас?
- У меня, тоже.
- А чего вы приехали и снова дробите  камни?  Вот уж некуда вам деньги вкладывать.
-  Для потомства стараемся. Кто – то приедет и наладить тут производство по добыче  драгоценных камней.
- Этот, что ли драгоценный камень, - спросила повариха и вытащила из кармана передника  величиной  с серебряной монеты камень.
- Что – то похоже, его нужно обработать, чтобы увидеть его блеск.
- Терла я его и мыла в соде, а он покрылся белым налетом.
- Где ты этот камень нашла?
- Мишка, мой сын мне принес. Эй, Миша, а ну пойди сюда, - крикнула повариха и молодой рослый парень, которым любовался Николай Васильевич, бросит молоток на землю и в развалку подошел к ним.
- Говори, как нашел этот камень? – строго спросила повариха.
- Колол большой камень и этот отвалился.
- И много таких камней отвалилось? - спросил его Матвеев.
- У каждого уже есть по два – три камня.
Матвеев спросил, после затяжного молчания.
- Вам Рыков велел дробить камни у подножья горы?
- Мы сами решили, коль гора ничейная, значит и камни ничейные.
 - Идите,  работайте.
 Николай Васильевич позвал к себе начальника охраны.
- Василий. Нужно собрать  все драгоценные камни у рабочих.
- Зачем? У меня тоже есть два камня. С утра, рядом с ними я молотком махал.
- Камни принадлежат государству.
- Где – то государство?  Сейчас и не поймешь, почему русские воюют друг с другом. Мы же все свои и царю раннее принадлежали, а сейчас кому?  Приходит в село атаман и давай всех выгонять из хат и забирает крепких мужиков, а те и духом не знают, почему они бросили свои дома  и пошли грабить такого же русского человека,  как они сами.  Запретить могу дробление у подножья горы, а забирать камни у них - я не буду.
 - Все большие камни отвести на подводах к купцу. Нужно рабочих еще набрать по деревнях.
- В целях того, чтобы скорее окончить работу, наберем. А,  платить чем будете?
- Будет чем платить.
 Адмирал приехал на несколько дней в Омск, прямо c фронта. Он зашел в свой кабинет, уселся в кресло, не снимая шубы. Задумался.  То, чем он любил заниматься, ушло в далекое прошлое.  Он ученый, океанолог, полярный исследователь, а  сейчас – он верховный правитель России и главнокомандующий всех войск. Его избрали и долг перед родиной, открывает ему новые возможности отстоять интересы страны. Но, почему он печален и нет улыбки на его лице, строгость и сдержанность в речах, сделали его в глазах других людей диктатором, а на самом деле, он был мягким человеком, даже, в некоторых вопросах - стеснительным и сентиментальным. Он идеальный человек для ученого, но окружающие его люди, это были борцы за власть, видели в нем своего соперника  и поэтому он не слишком доверял им.  Единственной, кому он мог доверять свои планы – это Анне. Она вошла в его жизнь стремительно, не боясь предрассудков и в тот момент, как они познакомились он был глубоко одинок. Жену  свою, Софью он уважал за ее ум и за то, что она была хорошей матерью и верной женой  и он помнил еще то, что они венчаны,  о втором браке не могло быть и речи. Сейчас, он  знает то, если бы не Анна, которая в письмах писала ему о настроение власти, этим  будоражила и бунтовала его разум, то  неизвестно, как сложилась бы его судьба.  Анна была волевой женщиной и в письмах  она  возвеличила его роль в государстве. Он поверил в то, что может исправить положение в России. Он поверил в свои силы. И если бы не встретил на своем пути Анну,   то возможно он так и остался адмиралом флота и возможно подчинялся кому - то, мечтая о том, когда закончиться гражданская война он сможет  поехать в экспедицию на Северный полюс. А, сейчас когда он побывал во многих странах, он понял еще то, что большевиков нельзя допускать к власти. В других странах перевороты делали банкиры и люди, обладающие большими деньгами, а в России революцию сделали матросы и рабочие, в которых за душой не было  ни копейки денег.  Это был парадокс. Но, Александр Васильевич не мог понять то, что большевики, рабочие и крестьяне сражаются не за власть над другими, а за свою свободу от кровососов, которые  столетием угнетали их класс. Почувствовав свободу, народ уже не хотел возвращаться  в прежние рамки. Народ хотели использовать  в наступлениях  многие партии  и не учи того, что люди пришли  от сохи, от станка и ближе им были такие же люди, которые их агитировали выступить за большевиков, а не за господ. Адмирал еще не знал о том, что его армию будут гнать большевики на Восток. Сейчас  он надеялся на помощь чехов и стран Антанты.
 Александр  Васильевич тяжело вздохнул и посмотрел на стол. На углу стола лежала записная книжечка в кожаном переплете. Он взял в руки книжку, открыл ее. На первой странице красивым почерком была выведена фамилия владельца. « Матвеев, это тот полковник, который был честен и прямолинейным. Погибнет он в своих сомнениях и в преданности царю», - подумал адмирал и большим серебряным звенящим колокольчиком вызвал адъютанта к себе в кабинет.
- Слушаю, господин адмирал.
- Найдите полковника Матвеева и доставьте его ко мне. Управление генерала Обухова  введите под мое руководство. Сократите штат вдвое, не до картографов  сейчас. Будем пользоваться тем, что имеем.
-  Слушаюсь.
 Рыков был в управление, интересовался судьбой Уральских гор.
Генерал Обухов пригласил его в кабинет.
- Покажи, что нарыл в горах?
- Это Александрит, я его уже отшлифовал. Сейчас он изумрудно – зеленого цвета, а при лунном свете он пурпурно красный цвет имеет.  Чудо, а не камень
- Да красивый камень, спору нет. Представляешь, какие силы он имеет внутри, что меняет цвет? – сказал  генерал Рыкову.
- Волшебный камень.
 В кабинет вошел  без приглашения адъютант Казанский.
- Адъютант Верховного Правителя,  адмирала Колчака Александра Васильевича.
- О,  ворон  принес плохую весть, - пробормотал генерал.  – Приглашай.
Адъютант Адмирала сообщил генералу Обухову, что управление упраздняется до половины штата и что срочно нужно вызвать полковника Матвеева  из Уральских гор.
- Вот его геолог из экспедиции . Скорее не будет, он сегодня уезжает в горы. Завтра Матвеев будет у вас.
- Генерал, что за дивный камушек лежит на столе у вас?- спросил адъютант.
- А, так… Это Рывков нашел в горах.
- Дивный камушек, как светом он переливается.
- Это Александрит, - сказал Рыков.
- Надо же, как нашего Адмирала зовут.
- Да, как раз вы прибыли вовремя, я хотел его преподнести адмиралу. Жаль, что камушек один. Может быть обидится он.
- Александрит из уральских гор, думаю, что ему будет приятно получить  маленький подарок от рабочих.
- Да, да именно от них, - сказал Рыков.
- Экспедицию закрывайте и все возвращайтесь в Омск.
- Только начали…
- Оставьте не разобранные пещеры на охрану местного населения. Я все сказал. Завтра, чтобы Матвеев был в Омске, а не потраченные деньги сдайте в кассу правительства. Вы что не понимаете, большевики планируют наступление на Омск.
Адъютант ушел, унося камень Александрит с собой.
 - Кажется, скоро будет наступление большевиков. Он так сказал? Что мне делать, старику обреченному  большим семейством? - сказал Обухов.
Несколько дней рабочие не работали, так как снег стал таять и пошли оползни.
- Николай Васильевич, бесполезная работа. Штольни пещер через камни залиты водой из снега.
- Отдыхаем.
- Можно, мы в деревню сходим, там солдатки плачут от того, что нет мужиков в их  домах и некому помогать по хозяйству, да и нам,  мужикам будет веселее жить.
- Хорошо,  выставьте охрану возле лагеря.
Рыков приехал после  обеда в лагерь
- Да, что нам так не везет, - сказал он, зайдя в дом из кругляка. - Николай Васильевич, а где рабочие?
- Видишь, как потеплело. Конец февраля, а уже в горах потек снег.  Почему взволнованный такой, Валерий Петрович?
- Нашу экспедицию закрывают. Не потраченные деньги сдать в кассу правительства.
- Решение  адмирала?
- Да,-  ответил Рыков
- Мне кажется, что он не любит нашего генерала.
- А за что его любить. Мне один человек из управления сказал, что у генерала личико в пуху. Сергеев на допросах его  не выдал, вот он и зло согнал на полковнике, отправив его в горы.
- Ну, конечно, как без него обошлось, если он знает, кто чихнул из его работников на соседней улице. Я не смел об этом  думать. Он, старый лис.
- Да, он живет по принципу: « Мой дом с краю, я ничего не знаю».
- Ну и прибаутки у тебя.
- Поработайте вплотную с мудрым народом и материться научитесь. Вам завтра,  с утра нужно выезжать. Деньги с собой повезете?
- Нет. Рассчитайся со всеми,  и на купца возложи обязанность охранять пещеры. Деньги привезешь с рабочими.
 Весна пришла ранней. Ярко светило солнце  и снег стал таять. Катя была во дворе, вывешивала детское белье. Ей удалось отстирать вещи Мити, которые сейчас перешли в пользование для Антона.  Остановилась карета возле калитки и предчувствуя беду, она побежала к ней, распахнула ее и увидела своего мужа.
 - Николя!!! – вскрикнула она. Ноги ее не несли, она облокотилась о калитку.  – Что снова - не так? Тебя мобилизовали на войну?
- Возьми мои вещи и в дом занеси. Где Кузьма?
- В теплице с Митей.
 - Я поехал в штаб. Надеюсь, что не разразиться надо мной гнев адмирала. Не знаю, зачем он меня вызвал и закрыл экспедицию. Может  быть, при штабе работать буду. Вернусь, сообщу тебе обо всем. Не волнуйся, я на коляске поеду, туда и обратно. Государственных денег при мне нет.
Матвеев уже около часа ждал в приемной, когда освободиться адмирал.  Наконец – то из кабинета адмирала стали выходить люди.
- Раз, два три…, - машинально считал Матвеев вышедших из кабинета людей, - пятнадцать человек. Там же стульев нет столько…
- Полковник Матвеев, зайдите, - пригласил, Николая Васильевича адъютант.
- Разрешите войти. Прибыл я  по вашему распоряжению.
- А, Матвеев. Передадите благодарность мою рабочим за ценный подарок. Камушек мне греет руку, а значит и в душе тепло. Да, я свернул вашу экспедицию. Почему? Не до пещер сейчас. Знаете, вы чем – то похож на меня, своим желание сделать мирового значения открытие. Вы,  не воин. Вы исследователь троп на земле. Гражданская война вас закрутит и поэтому я хочу вас уберечь для потомков. Поедете на Алтай. Я дам вам рекомендацию. На Алтае есть прекрасное место на реке Катунь. Я бывал там, когда был еще лейтенантом. Там много неизведанных троп. Я  выделю вам средства и дам двух охранников, по прибытию они останутся с вами до окончания гражданской войны. Знаете, мне нравиться ваш азарт в работе и педантичность, с которым вы вели свой дневник. Возьмите его, в прошлый раз вы забыли его у меня на столе.  Мое решение насчет вас – не оспаривается.
- Господин адмирал…
- Да, еще что хотел вам порекомендовать. Когда я был в Америке, то наблюдал за прокладывание пути на листе бумаги. Там, это  линованные бумаги из типографии. Их называют еще мили метровками. Но, вы можете сами сделать такую бумагу. Масштаб можете взять в сантиметрах, в метрах. Расчертить бумагу на линии, где получится квадрат в один сантиметр на один сантиметр. Это позволит вам с точностью  до сантиметра  указать поворот в вашем пути. И посчитать масштаб. Почитайте свой дневник. Я позволил вольность сделать запись о том, что выдел я в Японии, Америке, в Англии по вашей профессии. Теперь, задавайте вопрос?
- Я могу взять жену и сына  с собой?
- Путь будет не безопасным. Когда уладиться все и вы  наладите свою работу, то тогда решите, как вам дальше быть. Тут,  Екатерина Антоновна живет с людьми, которые ее любят и оберегают, а там  будет им не легко  жить. Говорю это потому, что хочу вас уберечь от неблаговидных поступков. В прежние времена  я знал  отца Екатерины Антоновны.  Адъютант мой, вашу поездку организует и материально поможет вашей жене. Желаю удачи вам.
Матвеев возвращался домой с подавленным настроением. Как он объяснит жене то, что ему снова придется уехать и не на близкое расстояние, а далеко.
Катя ничего не спрашивала, видя серое лицо мужа. Она накрыла на стол  и  взяв шестимесячного Антона на руки, сказала мужчинам:
- Поужинаем, детей уложим спать и поговорим обо всем.
- А, что случилось? – спросил Кузьма.
- Верно, не надо при детях говорить. Я тоже, на часок прилягу, устал я, - сказал Николай Васильевич и пошел в маленькую спальню.
- Ну, а я в теплице переночую, - сказал Кузьма, поднимаясь с лавки.
- А я буду мучиться от неизвестности, по какой причине Николя не хочет говорить о своих проблемах.
- Тогда, я помогу  тебе уложить детей спать и подожду с тобой, когда проснется Николай - поговорим.
Дети мирно спали, свеча уже догорала на столе.
- Кузьма, найди свечу ту, что Дуся нам передала, - попросила Кузьму Катя.
- Бедная Дуся, не может нам керосин для лампы передать, даже  за наши деньги. Снова он ее стегал кнутом.
- Почему она не уйдет от него?
- Говорит, что она венчанная и Бог ее не простит, если она бросит его. Ну да ладно, сердце болит у меня за Дусю, помочь я ей ничем не могу. Меня беспокоит то, что с Николаем, почему он молчит…
Катя заплакала.
- Чует мое сердце, что мы будем расставаться с Николя надолго. Лишь бы его не направили на войну - это одно мое желание.
- Куда дольше, расставание у вас было, генерал определил десять месяцев быть ему не выездным из Урала.
 Из спальни вышел Николай Васильевич. Он не спал и слышал разговор между женой и Кузьмой.
- Не плачь, любимая. Мне нужно будет уехать из Омска на Алтай,  по приказу  адмирала. Военное время и я не могу опротестовать его решение.
- На Алтай? – эхом отозвалось в голове Кати. – Мы поедем с тобой, да  Кузьма?
- А как же оставлять Дусю с этим мужем? – спросил  Кузьма.
- Пусть уезжает с нами, - решила Катя за всех. – Продадим дом и на Алтае купим что – то, не хуже этого дома.
-  Остановись, Катя. Там опасная зона. Алтай находиться так же  в гражданской войне. Белая Армия не принимает распоряжения большевиков. Там восстание, так как казаки взяли сторону белогвардейцев, а переселенцы сторону большевиков, они нищие и мечтают о разделе  земель казаков.
- Куда ты едешь, родной мой.
- В горы, буду жить в хижине  и не будет у меня дел до этой вражды, где пропитан даже воздух, которым мы дышим. Адмирал сказал, что война скоро закончиться, значит,  я смогу вернуться домой. Ждите меня здесь. Пока  оформим мою поездку, дня три пройдет. Эти дни я буду с вами. Рыков должен завтра вернуться, может быть, я его уговорю поехать со мной на Алтай. Он хороший специалист по недрам земли, он геолог от Бога.  Я тропки буду на карту переносить, а он будет ухо прилаживать к земле и брать образцы камней на анализ. Адмирал научил меня делать графическую сетку в один сантиметр в квадрате. Катя, поможешь мне разграфить листы. Они мне нужны будут для того, чтобы легче работалось. Смотри, что он мне написал в дневнике, забытом в его кабинете.
 Катя взяла дневник и прочла. « Николай Васильевич, пусть вас охраняет Бог. Только на море и  в исследовании морей я был свободным и счастливым человеком. Вдохните свободу гор  и продолжайте  начатое Вами любимое дело.  С почтением к вам. Адмирал Александр Васильевич Колчак».
Кузьма почесал затылок, сказал:
- Значит, и он не верит в то, что белая гвардия одолеет большевиков.
- Не будем говорить того, чего мы не знаем, и не знаем о чем адмирал думал  на самом деле, - резко сказала Катя.
- Я пошел в теплицу. Правильно,  не моего ума обсуждать слова адмирала. Катя, у  Николая Васильевича  завтра будет карета в его распоряжении.  Съезди к Дусе с Николаем Васильевичем, а то меня уже не пускают продавцы в магазин, в дом их идти я не осмелюсь. Да и двери на замке, через магазин они ходят по своим надобностям.  Боюсь что дети купца мне накостыляют за то, что лезу в семью отца. А я с детьми побуду. Покатайся на карете. Раньше вы катались на собственных каретах. Марья Павловна, была предприимчивым человеком, холила лошадей. Даже соседские барышни просили нанять карету у нее, когда выезжали в Свет. А платили они всегда мешком овса.
Николай  Васильевич терпеливо слушал воспоминание о прошлой жизни. А когда Кузьма замолчал, то он обратился к Кате.
- А, это идея.  Завтра, ты поедешь со мной  по моим делам и к Рыкову заедим, позже мы поедем к Дусе.
- Вот и хорошо, - сказал Кузьма,  нахлобучив шапку на голову, он ушел в теплицу ночевать.
 Утром,  Николай Васильевич сказал жене.
- Я пойду к Кузьме, разбужу его.
- Он давно уже на ногах, в сарае козу доит, - сказала Катя.
- Тогда, собирайся, я тебя в карете буду ждать.
  Долго ему не пришлось ждать, так как Катя уже приготовила платье из прошлой жизни еще вчера,  и оно отглаженное весело на вешалке. Одев платье, вытащив из чемодана кожаные ботинки, надев короткую шубку, связав густой каштановый волос в пучок, надела шляпку с вуалью, Катя зашла в сарай, чтобы сообщить Кузьме о том, что она уезжает.
- Боже. Вы так хороши, барышня, как в прежние времена, - сказал Кузьма и отложил чесалку в сторону, которой чистил козу, взяв бидончик с молоком, ушел в дом.
 Николай Васильевич, увидев Катю, покраснел от волнения.
- Это ли моя красавица жена? – спросил он, улыбаясь.
- Да это я, только поправилась на пять килограмм, еле в платье вошла.
- Ты мне всякой будешь нравиться и полной и худой.
 В штабе Адмирала не оказалось. Адъютант  с удивлением посмотрел на жену Николая Васильевича.
-  Это моя жена, Екатерина Антоновна.
- Не перевелись еще красавицы в России. Простите за вольность. Пойдемте, я вас познакомлю с теми людьми, которые уедут с вами на Алтай.
Два матроса стояли у открытого окна,  курили.
-  Прохор, он старший в вашей охране, отвечает за вашу безопасность и за деньги, которые вы увезете на Алтай и  Михаил, отвечающий за ваш быт, они  ваш повар, Николай Васильевич.
- Женщина с нами поедет? – спросил Прохор.
- Женщина, это моя жена – Екатерина Антоновна. Она остается с сыном в Омске,  -ответил Прохору Николай Васильевич. - Когда уезжаем?
- Завтра.  Нас отвезут на машине до станции, где проходят поезда на Алтай, а дальше,  пешком пойдем на реку Катунь. Мы ваши носильщики, охрана и повара. Ваша задача искать тропы, может  быть, нам они пригодятся. Ну и конечно заводить хорошие знакомства, как с казаками так и с переселенцами.
 Простившись с проводниками они поехали  к Дусе. В магазине, продавцы бросились им навстречу, спрашивая, что они хотели купить у них.
- Нам бы Евдокию повидать, жену  вашего хозяина.
- Сначала хозяина спросите. А вы кто будете Евдокии?
- Родня, - сказала твердо  Катя.
- Сейчас,  сообщим ему. Он в подсобке, дает внукам указание, - сказал щупленький продавец.
Вышел из подсобки тучный мужчина.
- Говорите, что вы родня, чтобы с сегодняшнего дня мою жену величали по имени и отчеству, - обратился он к продавцам. Те,  закивали дружно головами,  и так же дружно опустил ее на грудь, показывая тем, что они послушные его работники.
- То – то, пойдем в дом. Дуся еще не оклемалась после  своей женской болезни.
Дуся, лежала с закрытыми глазами, спала. Возле нее сидела пожилая женщина. Рядом стоял  ее внук лет десяти.
- Это родня Евдокии. Славка мигом принеси из  большой комнаты два стула.
 Слава сорвался с места, помчался мимо гостей из комнаты. Они присели на принесенные стулья .
- Я оставлю вас, так как у меня работа ждет, - сказал Мирон Иванович
- Да, да, -  промолвил  Николай Васильевич  и посмотрел на сидящею женщину в изголовья Дуси.
- Я, Мирона Ивановича сестра, Анастасия Ивановна.
- Мне бы водички попить, - сказал Николай Васильевич.
- А может быть, чаем я вас угощу с вареньем?
- Я согласен и на чай.
 Женщина тяжело поднялась со стула,  прихрамывая на одну ногу, вышла из комнаты.
Катя взяла Дусю за свисавшею  руку  с кровати.
- О, Боже, Николя у нее же жар.  Дуся очнись, - сказала Катя и приложила холодную руку ко лбу молодой женщины.
Дуся открыла затуманенные глаза.
- Катя? Бог услышал мои молитвы, ты пришла спасти меня.
- Что с тобой?
- Меня Анастасия Ивановна отвела  к одной акушерке, не поверили они мне, что зачала ребенка  от Мирона. Что – то не так пошло у акушерки и она меня отправила домой. Теперь, вся родня Мирона, приходят со мной попрощаться и попросить прощения при моей жизни. Горю огнем уже три дня.
- Николя, что за варварство и издевательство над человеком. В больницу ее надо отвезти.
- Найди ее теплые вещи
 В комнату вошла Анастасия Ивановна и сразу поняла, что гости хотят Дусю увезти из дома. Она бросила поднос на пол и на все горло закричала:
- Помогите мне. Меня убивают.
На второй этаж примчались крепкие мужики и хилые продавцы. Крепкие мужики в длинных рубашках и с топорами в руках – это оказались сыновья Мирона.
- Куда они ее, тетя?
- Забрать хотят.
По ступенькам тяжело шел сам, Мирон Иванович.
-  Батя, они хотят ее забрать. Может быть,  порешить их тут?
 - Я тебе порешу. Их кучер сказал мне, что при штабе Колчака работает он. Тот, велел дать карету этим господам, чтобы те,  по своим делам съездили.
- Почему Дуська не говорила о таких родственниках, которые Колчака знают?
Катя продолжала одевать Дусю, а та все время шептала.
- Катюша, сестричка моя, увези меня из этого ада.
Николай поднял Дусю на руки и грозно сказал.
- Пропустите.
- Что, батя?
- Пропустите. Иван мигом за извозчиком, он на кухне чай пьет. Дуся поедет в нашей карете. Анастасия Ивановна будет ее сопровождать до больницы.
Доктор осмотрел Дусю,  сказал Екатерине.
 - Дела не важные, еще раз проведем чистку, а там посмотрим.
Катя достала из муфты расшитый золотыми нитками кошелек и вытащила золотую монету, положила в карман халата доктору.
- Умоляю, спасите ее,  у нее сын есть.
- Все сделаю, чтобы спасти ее. Но я не Бог  и невозможное дело  сделать  не смогу. На сутки раньше ее привезли бы…
 Настроение было убитым  и Николай Васильевич решил отправить  Катю домой. Извозчик довез его до дома Рыкова.
- Отвезешь мою жену  домой и сразу возвращайся сюда.
 - Хорошо, барин.
- Я не барин.
- Ну, товарищ.
- Нет.
 - Тогда,  господин.
 Жена из кареты крикнула.
- Оставь ты извозчика в покое. Его все равно, не переспоришь. А ты трогай, прохладно стало. Я жду тебя дома, Николя.
- Это правильно,  - сказал извозчик.
Катя где – то слышала от простолюдина эти слова, но не могла вспомнить - где?
 Возле дома извозчик спросил.
- Барыня, кого вы родили?
- Сына. Ну, конечно вы тот извозчик, который меня с братом отвозил в больницу.
- Братом? Щедрый господин был лучше этого.
- Этот, как вы выразились, есть мой муж. Он хороший человек, сегодня он жизнью рисковал, чтобы спасти чужую ему женщину. Им только, гордиться нужно.
- Хорошо, поеду за господином, то есть за вашим мужем.
Жена Рыкова встретила Матвеева рыданием.
- Я как чувствовала, что не надо было отпускать Валерия, а вы настояли. Посмотрите, что сделали с ним рабочие.
- Кто пришел, Маша? – спросил Рыков из другой комнаты.
- Матвеев, - ответила она мужу. – Валерий в зале.
Матвеев зашел в большую комнату. За пианино сидела маленькая девочка и смотрела на входящего человека, а Рыков лежал на софе с перебинтованной головой.
 - Что произошло?
 - Иди, солнышко к маме. Потом, я послушаю, как ты играешь.
 Девочка поднялась и покорно пошла к двери.
- Кто это тебя так, рабочие?
- Рабочие воровского фронта, Тимофею больше досталось. Они в поезде отобрали у нас деньги, которые были в саквояже, а саквояж был в мешке. Сорвали кран и выскочили из поезда.
- И никто не пришел на помощь?
 - Никто. Все люди похватали свои мешки и прижали к себе.
- Врач осматривал голову?
- Осматривал и швы наложил, били нас железным прутом. Откуда они узнали, что мы везем деньги?
-  Надо сообщить в контрразведку. Деньги не малые, а по вагонам одни и те  воры передвигаются  и проводники их хорошо знают.
- Я тоже предложил Тимоше, чтобы  тот вызвал жандармов по приезду в Омск.
Он ответил мне: « Не знаю,  о каких ты деньгах говоришь. При мне никаких денег не было».
- Он что испугался жандармов? – спросил Матвеев.
- Думаю, что да. Помнишь, Сергеева  арестовали и расстреляли, там сумма была намного меньше.
 - Не понимаю я тебя.
- Поймите, могут и вас арестовать. Я расписки не давал о получении денег. Это не важно для следователя, меня по военному времени пустят в расход и Тимофея тоже, вы, возможно, отделаетесь тюрьмой, так как лично знакомы с адмиралом.
Матвеев задумался.
-  Адмирал отбыл на фронт. Что же нам делать?
- Бежать с семьями к большевикам.
- Нет. У меня другое предложение. Я уезжаю на Алтай, могу увести и тебя.
- Больше я свою семью не оставлю. Поедем с женой и детьми  к ее крестному отцу. А там будет видно. Думаю, что Тимофей уже испарился из города  Омска. Будем жить до тех пор на хуторе, пока власть не устоится. Или приду с покаянием к ней,  или постараюсь забыть обо всем.
- В любом случае, кинуться искать пропажу денег, даже когда устоится власть,  нам придется отвечать за свое разгильдяйство.
- Согласен с вами.  Время тогда будет не военное,  а гражданское и срок мы получим, а не пулю в голову.  Больше мне нечего сказать.
- Мне тоже. Завтра я уезжаю на Алтай.  По мере возможности, помогай моей жене выжить с сыном.  Думаю, что Белое движение проиграет сражение, так как они опираются на иностранцев, а большевики – на народ.
- Удивлен я, Вашим высказыванием. Ну, да прощайте. Революционный настрой бродит у вас в голове. Дай Бог минует нас горькая чаша.
 Матвеев назвал адрес Тимофея и извозчик повез его. В окнах не было света от свечи  и когда он сошел с коляски, то увидел, что дом был закрыт на замок.
- Плохие дела, если  побежал храбрый Тимофей, - прошептал он и сев в коляску приказал:
- Домой.
- Что, барин совсем плохие у вас дела? - спросил кучер.
- С чего ты взял?
- На лице у вас написан испуг. Гонят вашего брата на север и восток. Вожу многих, слышу о чем они говорят, не глухой я.
- Ты, что большевик?
- Пока,  я не знаю.
- А,  может быть,  не надо быть в каком – то движении, а быть самим собой?
- Не знаю, как лучше поступить. Поехали.
Возле дома кучер сказал Матвееву.
- Я вашу жену отвозил рожать в больницу. Славная она женщина, если чего не так пойдет у вас, то мы с бабкой ее сможем приютить. На другом конце города мы живем. Транспортная сорок один, свой дом имеем. Запомнили?
- Думаю, что не понадобиться… Прощайте.
 Дома он все рассказал о Рыкове Кате.
- Не знаю, как нам быть. Может быть,  ты уедешь с сыном в Петроград. Какие – то знакомые были же. Найдешь тетю Варю.
- Нет, я буду ждать тебя дома, здесь.
- Обещай, если почувствуешь опасность, то пойдешь с сыном к извозчику. Транспортная сорок один. Запомнила?
- Да. 
- А где Кузьма и Митя?
Они поехали в больницу к Дусе. Мирон за ними карету прислал. Она совсем плохая.
Утром приехал Кузьма с Митей.
- Умерла наша Дуся, - выговорил он и заплакал. - Мирон сам решил похоронить ее. Доктор сказал, что пошло заражение крови и еще сказал он, что Дуся перед смертью пришла в себя и просила тебя, Катя усыновить Митю и найти старых князей, чтобы им передать внука. Нет, нашей Дуси больше, - зарыдал Кузьма.
 Катя посмотрела на мужа.
- Конечно, мы усыновим  Митю. Теперь у нас два сына. Крепитесь, Кузьма. Живи дальше ради Мити, - сказал Николай.
- Пока ты не уехал, сделай все бумаги на усыновление Мити, - сказала Катя.
- Хорошо.
Николай Васильевич уехал только на следующий день, после похорон Дуси, в кармане у него лежали документы на усыновления Дмитрия. Он передал бумаги Кати.
- Молитесь Богу, чтобы война окончилась поскорее.
- Да, езжай с Богом.
 Был март месяц девятнадцатого года и,  Николаю Васильевичу исполнилось тридцать три года, когда он уехал работать на Алтай.
  Подрастали дети, Антоша и Митя. У Кати болело сердце за обоих, когда они простуживались и болели. После смерти Евдокии, Кузьма сдал, как – то сразу постарел и редко выходил из своей теплицы.  Часто приезжала Анастасия Ивановна, сестра Мирона, привозила продукты. Она чувствовала свою вину перед Митей и старалась как – то исправить свою ошибку. Это она посеяла в Мироне сомнение, что Дуся забеременела не от него, это она повела Дусю к старой акушерке, у которой уже подушечки на  пальцах онемели от старости. Кузьма с ней не разговаривал, но колбасу и пряники от Анастасии Ивановны принимал. Как – то утром он взял Катю за руку и повел в сарай.
- Наша кормилица, которая дает жирное молоко, это питание с витаминами для наших малышей. Садись на стульчик, я тебя научу доить козу.
- Я не сумею. Мне нужно сберечь пальцы для фортепиано.
- Забудь, отыгралась ты уже. Думай о детях. Захвораю я серьезно и что тогда, кто подоит козу?
 Катя покорно села на стульчик. Через неделю учебы она сама уже доила козу Маньку. Так же она  продавала на рынке тюльпаны, которые выращивал Кузьма.
Анастасия Ивановна спросила Кузьму.
- За что на меня сердишься, старик.
-  Мне много лет, я очень усталый человек от жизни. Не буду я с тобой мириться и не подлизывайся. Ты погубила Дусю.
- Она погубила себя сама, когда выходила за моего брата замуж. Я ее предупредила, что его первая жена  умерла после тяжких побоев. Он ревнивый, до столба ее ревновал. А она красивая была и он не раз по пьянке говорил, чтобы сделать такое, чтобы мужики на нее не засматривались. Может быть,  лицо кипятком ей обварить? Не надо меня во всем винить. Да, я следила за ней по приказу Мирона. Нельзя было допустить, чтобы она ушла от него, а все к этому шло. Не вини меня Кузьма, я сама уже больной человек и помогаю вам жить,  с разрешения Мирона.
- Ладно, уже ничего не вернешь. Принеси все платья Дуси нам.
- А зачем тебе.
- Кати не в чем ходить на рынок, а в своем платье она больше на барыню похожа, чем на продавщицу цветов.
- Принесу платья и платки.
 От Николая не было писем, а  Екатерина ждала и по ночам плакала в подушку от безысходности.
- Ты, дочка, не плачь. Везде воюют и стреляют, то взяли город, то сдали его. Пишет он, только письма сейчас дорого стоят для солдат. Из них закрутку для махорки делают. Напишет еще.
 Лето быстро прошло, а писем от Николая все не было.
Катя  пришла как – то с базара, ничего из цветов не продав.
- Кузьма, на базаре встретила я одну женщину, торгует она крупой. Приехала она недавно из Алтая. Говорит, что там с белогвардейцами воюют партизаны. Они прячутся в лесах и в горах. А в горах мой Николя. Что с ним будет?  Говорит она, что белые отступают.
С утра до вечера Катя работала по дому и помогала Кузьме в теплице.
- Я ненавижу уже цветы, их никто не покупает. Помнишь, вашу соседку по имение, что купила у тети за половину цены его.
- Помню. Небось,  Советы давно отобрали у нее  землю и дом. Ее сын хотел табак посадить в теплице, - сказал Кузьма.
- Хорошая идея, давай мы засадим все табаком, - сказала Катя
- А розы  пересадим в огород. На рынке табак очень цениться, - сказал Кузьма.
-  Не успеем вырасти до зимы. У меня еще есть золотые монеты, да и деньги у тебя остались, что Николя нам привез. Коза Манька здорова, как – то проживем, -  сказала Катя.
 Кузьма,  узнав на рынке, кто выращивает табак, поехал за семенами в другую губернию.
Закончился  август месяц, а Кузьма все не возвращался. Катя уже не плакала, одеревенела ее душа. Писем от Николая  не было. За августом пошел сентябрь, Катя уже поняла то, что с Кузьмой что – то случилось в дороге и она упросив Анастасию Ивановну пожить с детьми, пока она съездит  по адресу, который оставил ей Кузьма.
 Анастасия Ивановна все сокрушалась.
- Куда вы едете, бандиты так и шарят в поездах, чтобы что – ни будь украсть. Детей оставляете на старую хромую женщину. А если, что с вами случится, то куда мне с детьми идти. Мирон меня не примет и так я у него на иждивении живу. Подумайте, Екатерина Антоновна, прежде чем уезжать, разыскивать Кузьму.
 У Кати опустились руки и   набравшись сил, она пошла в теплицу работать.
Это уже была не прежняя  Катя с прямой осанкой, это была женщина, измученная ожиданием какого – то изменения в  своей  жизни.
Как – то под вечер, кто – то постучал в калитку. Накинув платок, она пошла открывать калитку не прошенному гостю. Еще солнце не село за горизонт  и поэтому она не спросила, кто пришел.
 Перед ней стоял молодой человек.
- Я работаю на почте и не стал ждать, когда почтальон принесет вам письмо. Решил сам занести вам его. Там внутри что – то тарахтит, если встряхнуть письмо. И сразу хотел узнать у Вас, как живет Евдокия?
- Дуся умерла несколько месяцев назад. Ее похоронил муж, а вы - Никита?
- Да, а от чего она умерла, она же такая молодая.
- Спросите у мужа, я не знаю причины, но она умерла в больнице. Простите молодой человек, у меня дети одни в доме, - сказала Катя и закрыла калитку.
 Письмо было отправлено из той губернии, куда уехал Кузьма. Дома Катя открыла письмо и на стол посыпались семена табака.
Писал письмо купец, он сообщал Кате о том, что Кузьма умер от не выясненной болезни. Доктор сказал, что у него остановилось сердце.  Семена он выслал по почте в письме, так как Кузьма когда приехал,  указал адрес сразу и попросил его, если что – ни будь случиться с ним, то не вести его в Омск, а похоронить его здесь, на местном кладбище. «Наверное,  он чувствовал свою кончину, если так распорядился», - подумала Катя и поплакав, принялась стирать белье.
Соседка, пожилая женщина сказала Кате, что Красная Армия на подходе к городу.
- Все говорят, что через несколько дней они возьмут Омск. Слава Богу, дождались,  наконец – то.
Катя ей ничего не ответила,  а пошла к ребятишкам, которые игрались в песке.
Но, Омск Красная Армия с боями вошла не в августе месяце, а в ноябре.  И это не меняло дела, Катя продолжала ждать своего мужа. Она ходила на рынок и как прежде продавала цветы. Люди  зашевелились и были радостные приходу Красной Армии в город. Женщины улыбались друг другу, красноармейцы покупали цветы у Кати, улыбались ей. И вдруг она поняла то, что люди сбросили надетое на них ярмо ее классом от этого они стали раскрепощенными и счастливыми. Таких было много людей, как на рынке, так и на дороге,  идущих  ей навстречу. Она немного денег дала бабушке, знакомой Кузьмы, за то, что та три часа сидела в ее доме с детьми. Она надеялась на то, что Красная Армия снова отступит и снова войдет армия Колчака, и тогда она пойдет к Александру Васильевичу и попросил узнать его о Николае.
В очередной раз у нее покупал цветы белобрысый красноармеец.
Катя из ведра выбрала самые яркие гладиолусы,  сказала:
- Если любимая женщина блондинка, то лучше светлые цветы ей дарить, а если брюнетка, то непременно -  красные.
- Я не знал. Тогда одни красные выберите пять штук.
- Щедро. Наверное,  она заслуживает такого внимания от вас.
- А, вы из благородных людей. Угадал я?
- Нет, мой дядя Кузьма цветоводом был, его все на рынке знают, а я у богатых людей прислугой жила.
- Нахватались благородных речей. Надо упразднять  и платочек пора носить, вы же женщина, а не девица.
- Это правильно.  Уже прохладно. А платочек у меня в кармане.
- Через три дня не забудьте принести цветы на базар, - попросил ее красноармеец.
- Хочу к родственникам поехать на Алтай. Только не знаю о том, ушли ли белые с Алтая, а то боязно  одной ехать.
-  Алтай весь наш, так что езжайте спокойно, никто вас не обидит, - сказал красноармеец и улыбнулся Кате.
Катя в ответ улыбнулась ему. И это произошло так естественно, что она рассердилась на себя.
 Перед Новым годом, уже стояли морозы, кто – то постучал в окно.
Катя испугалась и чтобы стук не разбудил детей, она быстро подошла к окну, отодвинула занавеску и увидела бородатого мужчину. Катя отшатнулась от окна и затихла.
Кто – то еще раз тихо постучал в окно и голос со двора сказал.
- Катюша это я, открой.
Из тысячи голосов она бы узнала голос своего мужа,  и не одеваясь, она распахнула дверь.
- Боже, как хорошо. что ты вернулся, - причитая и плача, она стояла перед ним на коленях, целовала ему руки. - Родной мой, уже не надеялась. Опустошена  моя душа.
- Поднимайся Катюша, не хорошо своего мужа на коленьях встречать. ( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ).