Волчара

Волчара

Глава первая
Александр проснулся и прислушался, пытаясь понять непонятно откуда взявшуюся тревогу. Вроде все было тихо, но что-то... что-то... А! Вот оно! Из-под кровати вынырнула чья-то рука с заточенным электродом и рванулась к его груди. Но слишком поздно. Он перехватил кулак с зажатой заточкой и повернул наизлом. Человек под кроватью взвыл, выронил электрод и ужом скользнул обратно, куда-то в глубину казармы. Ловить в темноте его было бесполезно, но Александр и так знал, что этот человек, пытавшийся убить его, никуда не денется. Его легко можно будет определить по сломанной руке и расспросить на предмет ночного ползания.
Во время быстрой схватки старая железная кровать под ним заскрипела, но если кто из соседей и проснулся, то сделал вид, что ничего не слышал. Чужие проблемы никого не касаются, а если будешь в них лезти, то они станут твоими проблемами. А кому это надо? Жизнь в 15-м отряде и так была не сахар благодаря проживанию здесь смотрящего зоны Нубийца. Его прозвали так в свое время за черные курчавые волосы и смуглый цвет лица. Физиономия у него действительно напоминала негритянскую, хотя доподлинно национальность была неизвестна. Ему нравилась своя кликуха, или, как обычно все говорили - погоняло. Оно было созвучно слову "убийца" и должно было заранее свидетельствовать о решительных намерениях смотрящего.
Итак, никто не обратил внимания на маленький инцидент. Но Александр на всякий случай минут десять еще вслушивался в потный портяночный воздух казармы. Вроде бы покушения более не предвиделось, и он закрыл глаза, стараясь заснуть. Шел четвертый год его пребывания в исправительно-трудовой колонии строгого режима. Впереди еще оставалось немало, а именно шесть тысяч двести дней, которые надо было суметь прожить.
* * *
- Эй, смотрите-ка, а Селезенок-то коньки отбросил! - удивленно сказал дневальный утром, когда все собирались в столовую.
Все обернулись на указанную койку. Худой высокий человек лет сорока лежал, вытянувшись. Только правую руку он почему-то прижимал к груди, как будто ему хотелось убаюкать ее. Александр пригляделся: кисть руки была неестественно вывернута.
- Ну-ка, на улицу! Нечего разглядывать! - рявкнул бригадир, отгоняя толпу от места происшествия.
С одной стороны, такие вещи здесь были не в новинку, потому что люди умирали и раньше, с другой стороны смерть твоего собрата по несчастью всегда вызывает любопытство.
- Иду, иду, - отдернул Александр руку, за которую его ухватил было бригадир.
На короткий момент они уставились друг на друга взглядами голодных зверей, перед которыми лежала туша забитого зайца, но просто так, из мелочной причины, драться ни тому, ни другому не хотелось. Да и до этого сейчас было. И без того ЧП, прилетит "кум", наверняка сам "хозяин", начнут вынюхивать, то да се. Подраться они успеют в другой раз. Тем более что Александр узнал своего ночного визитера и надо было еще выяснить, своей ли он умер смертью или кто-то помог ему в этом полезном начинании.
Он знал этого худого. Ему вкатили семерик по 264-й, пункт 3, то бишь "нарушение правил дорожного движения, повлекшее смерть двух или более человек". Это он рассказал Александру, когда их уже везли сюда, "на чистый воздух". Так что вроде как одного призыва. Он тогда, после полугодичного следствия был по-прежнему плотен. А здесь сильно сбавил в весе. И вот даже пустился на такую авантюру.
- Неужели он не знал, чем такие авантюры заканчиваются, - прошептал себе под нос Александр.
Но, по-видимому, недостаточно тихо, потому что шедший рядом с ним в колонне Околотыш услышал и что-то сунул ему в руку. Околотыш был из "мужиков", причем не самых крепких, поэтому старался держаться поближе к кому-либо, кто держал себя поуверенней. Его койка находилась как раз над александровой, поэтому он мог ночью кое-что слышать. Но говорить на эту тему было слишком опасно.
- Сожги потом, - шепнул Околотыш и отвернулся.
После столовой (на завтрак была "керзовая" каша и жидкий чай) у них было несколько минут свободного времени. Поэтому Александр отошел в сторонку, чтобы не присоединяться ни к одной компании курящих, и развернул маленький клочок бумаги. Там мелким бисером шла надпись "Тебя "заказали" с воли, если ты их паханам чего-то не вернешь. Сегодня пришкандыбает курьер, он же исполнитель."
- Эй ты, волчара позорный! - заорал тут вдруг бригадир. - Ну чего ты опять откололся от всех, а?
- Твое какое дело? - огрызнулся Александр, не приближаясь.
- А такое, что вдруг ты что замышляешь, а мы и знать не знаем. Селезенка случайно не ты пришил, а?
- Ты чего дуру гонишь, как я мог его пришить? - попер в свою очередь на бригадира Александр, потому что оставлять без ответа такое обвинение было нельзя.
И так за ним уже закрепилась прочная слава одиночки, который ни с кем не водится, а если еще его обвинят в том, что он ночами потихоньку душит людей, то ему долго не прожить, как бы бдителен он ни был.
- Ну-ка скажи, как он умер? И когда? И я тебе скажу, чем я занимался в это время.
- Известно - от чего умер, - усмехнулся бригадир, высокий и мощный мужик, кулаками завоевавший себе прибыльное (понятное дело, по местным понятиям) место. - Его задушили. Ты случайно ни с кем сегодня крепко не обнимался, до смерти, а?
- А ты мне найди сначала, с кем было бы приятно обниматься, - парировал Александр, - может, я и займусь. Не с твоими же шестерками мне якшаться.
- Силыч! - взвился один из бригадирских помощников. - Ты только скажи, и мы ему его уделаем. Ты что, падла, в натуре рисковый? Враз рога обломаем.
- Дернись, щенок, и не доживешь до обеда, - спокойно возразил Александр.
- Ша, прекратили ругачку, - рявкнул Силыч и поманил за собой взъерошенного шестерку.
В принципе Александр не боялся помощников бригадира, но действуя раз за разом, они могли сильно уронить его авторитет такими нападками. И тогда бы пришлось предпринимать экстренные меры, чтобы его не столкнули к параше. Бригадир о чем-то шептался с дерганым шестеркой, чувствовалось, что речь идет о нем. Так что сегодня надо быть осторожнее. Опять же курьер какой-то. А он-то думал, что его потеряли навсегда. Более трех лет назад, когда он работал на стоянке, ему случайно попались две вещи: дорожная сумка, набитая долларами, и кейс со странным прибором. За это он понес наказание от каких-то странных и, видимо, могущественных черных людей и потому-то сейчас находится здесь. Но все три года его не трогали, и Александр уже начал думать, что та история забылась. И вот едет курьер, он же исполнитель.
В привратке их бригаду почему-то тормознули, и хмурый "кум" долго расхаживал туда-сюда вместе с начальником конвоя. Причем болтая о пустяках. Создавалось впечатление, что они просто тянут время. Народ стал ерзать от долгого стояния и выказывать возмущение.
- Ну-ка тиха, однако! Щас стрельну! - воинственно прикрикнул на них молодой узкоглазый и солнцелицый солдат, скорее всего из какой-то сибирской народности.
- У-у-у, зверек красноперый! - вполголоса пробурчал кто-то из перевоспитуемых.
Но, очевидно, недостаточно тихо, потому что узкоглазый заорал еще сильнее и забегал вдоль колонны, стараясь по выражению лица найти обидчика. Он здесь был недавно и все еще не мог освоиться. Все знали, что этот охранник до ужаса боится всех осужденных и при любом случае демонстрирует свое владение оружием. Такой мог и в самом деле стрельнуть, с него не заржавеет. Кум и начальник конвоя с интересом наблюдали за его пробежками. На зоне развлечений было маловато, так хоть эту сценку понаблюдать. Народ притих, однако продолжал недоумевать. Пора бы уже и добраться до промзоны, а то опять будут сложности с придурком-учетчиком, а потом, естественно, с бригадиром. Итак он сегодня что-то злой.
- Это, наверное, из-за Селезенка, - шепнул кто-то в строю, - начнутся разборки, могут и снять.
- Дождешься, беги и радуйся, - ответили ему.
Чукча опять услышал шепот и рванул автомат с плеча. Строй дрогнул и замер неподвижно. С Александром никто не разговаривал. Утренняя малява от Околотыша не в счет. Такое впервые на его памяти. Может, хотят специально спугнуть и посмотреть, что он предпримет. За три года отсидки он так и не сошелся ни с кем. Потому что записать себя в "мужики" было равносильно постоянным унижениям и издевательствам, а крутиться вокруг бригадира или пахана он не хотел. Потому и приходилось постоянно выслушивать намеки на его странное одиночество. Такие в зоне были непонятной и непонятой редкостью. Приходилось, правда, регулярно защищать свой статус, но это даже лучше - тренировка тоже нужна. А без постоянных схваток с шестерками он бы расслабился. Серьезные воры на него не наезжали, так как чувствовали, что им он не опасен. Свою власть на зоне или хотя бы в отряде он устанавливать не будет, но и без присмотра его оставлять также нельзя. Только вот почему же к нему подослали Селезенка? Этого он пока понять не мог.
Наконец "кум" закончился обсуждать с начальником конвоя свои проблемы и их пропустили через привратку. Строй быстро мотанулся в промзону. План какой-никакой, а надо делать. А то Силыч шкуру спустит.
Александр ящики колотить не собирался. Это право он отстоял еще на первом году отсидки. Досталось тогда прилично, зато теперь не надрывается. Он взял старую ножовку и стал не спеша делать разводку. Аккуратно, качественно, чтобы работы хватило до обеда.
- У, волчара! Опять ваньку валяет, - прошипел кто-то из работяг. - А мы тут за него план гони. Надо натравить на него бригадирских гавриков.
Александр эти разговоры слышал регулярно, но старался не обращать на них внимания. Если, конечно, обвинения и оскорбления не переходили грань дозволенного. В этот раз он тоже не собирался реагировать, но его удивила какая-то опасная сплоченность "мужиков". Если еще и они потянут против, то будет много хуже. И, что самое главное, среди них новенький, которого он раньше не видел. Причем тот вел себя на удивление нагло - такого поведения не встретишь среди новичков. Он тоже не затруднял себя выполнением плана, а нашел какую-то деревяшку, сел невдалеке от Александра и принялся демонстративно строгать ее резцом от деревообрабатывающего станка. "Мужики" сразу смекнули, что к чему, и то один, то другой под разными предлогами и без таковых стали сматываться из цеха. План планом, но жизнь дороже. Ею можно поплатиться даже за то, что стал свидетелем событий, для тебя лично не предназначенных.
Александр краем глаза наблюдал все передвижения. Наверное, это и есть курьер. Который решил не терять времени даром. Когда он, сказали, прибыл? Сегодня? И сразу попал в одну с ним бригаду, в один и тот же цех. Поразительно! Без помощи воров или начальства такое невозможно. Пойдем посмотрим, что это за курьер.
- Эй, фрайер, ты кто такой? Я тебя раньше не видел, - спросил Александр, беря новенького за шиворот.
Тот спокойно повернулся к нему. Новенькому было лет тридцать, то есть чуть больше, чем Александру. Он был смугл, хорошо сложен, чувствовалась сила и уверенность в себе. Так ведут себя люди, которые знают, что с ними будет завтра. А именно - завтра все будет нормально, сегодняшнее приключение благополучно закончится и опять можно будет наслаждаться жизнью.
Он явно сидел первые месяцы, потому что лицо еще отливало тем румянцем, который есть только у несидевших граждан, проводящих много времени в неосознаваемом безделье и питающихся полноценной цивильной жратвой. Минус отсутствие постоянного дергания, слежки и настороженности. Потому что без бдительности здесь не выжить и самому крутому авторитету.
Новенький убрал руку Александра с куртки и аккуратно отряхнул ворот, как будто его в чем-то замарали. Это уже попахивало оскорблением.
- Тебе привет, волчара, - по-прежнему спокойно сказал новенький.
- От кого же это? - с улыбкой спросил Александр, боковым зрением фиксируя, что в цехе народу совсем не осталось. - Что-то никто раньше про меня не вспоминал, а тут вдруг такое любопытство.
Да, точно, это и есть тот самый курьер. А также исполнитель. Но кто мог его "заказать"?
- От Банкира тебе привет, - новенький стал медленно отходить, словно готовясь к прыжку. - Говорит, отдай то, что тебе не принадлежит.
- Ему это тоже не принадлежит, - Александр окинул взглядом место действия.
Кругом деревообрабатывающие станки, пиломатериал, особенно не разойдешься. Но в ограниченном пространстве есть свои преимущества. Если ты в них, конечно, кое-что понимаешь. Прыгать не очень удобно, зато короткие, без замаха, удары эффективны. Надо будет попробовать их, потому что драться все равно придется.
- Они сами об этом договорились, кому что принадлежит и так далее. Так что ты отдай, - опять потребовал новенький.
- А если я отдам, что будет?
Новенький еле заметно улыбнулся. Похоже, дело идет на лад!
- Тогда тебе ничего не будет. А, может, даже и срок скостят за хорошее поведение. Ты ведь подписываешься хорошо себя вести?
- Пока не решил, - и Александр чуть не пропустил первый удар, который мог бы стать и последним, не уклонись он в сторону, потому что резец воткнулся в стену рядом с его головой.
Одновременно новенький нанес удар ногой, но опять промазал - она ударилась о станину и он отскочил на исходную позицию.
- Ты что, салага, станок хотел сшибить? - засмеялся Александр. - Он же железный. Ушибся поди, сявка?
- Это я-то сявка! - голос новенького нисколько не изменился, но видно было, что он начинает злиться. - Ты сам сявка! Никакой ты не волчара, ты просто козел!
Все! После такого оскорбления никаких переговоров уже не могло быть. Неизвестно, с каким именно заданием его послали, но непохоже, чтобы он особенно старался решить дело миром. Если курьер его убьет, то Банкир никогда не получит того, за чем он гоняется несколько лет. Если бы его старались побить, выбить признание, то это еще было бы похоже на Банкира, потому что рассказать обо всем он может только живой. Следовательно, курьера могли послать и другие. Но кто именно? Кто еще знает про деньги и прибор?
 В принципе это неважно, потому что ничего отдавать он не собирается. Банкир ли, еще ли кто другой - разницы нет. Так что весь базар можно было прекращать. Александр оперся на станок и, взлетев над ним, крутнулся, при повороте нанося удар по голове курьеру. Тот вовремя закрылся и удар пришелся на блок. Конечно, сшибить его не удалось, но руки, похоже, были повреждены.
- Все, козел, прощай! - крикнул курьер, нанося подряд несколько ударов ногой.
Пришлось уйти в сторону, за штабель досок. От них полетели щепки, но удары не достигли цели. Курьер был хорошо натренирован. Скорее всего, занимался восточными единоборствами, поэтому был в себе уверен. Несмотря на первые неудачные удары, он по-прежнему не сомневался, что спокойно справится с этим одиночкой, который к тому же прихватил чужие вещи, следовательно, был чуть ли не крысой по местным понятиям. А наказание таковых на зоне только приветствовалось, чтобы другим неповадно было. Значит, ему, курьеру, поддержка в этом плане была обеспечена. Стоит только сказать, что волчара взял чужое, за это и поплатился.
- Сейчас я доберусь до тебя! - с угрозой произнес курьер. - Сшибу с тебя понт!
- Не порть материал, салага! - крикнул Александр. - Ну-ка иди сюда!
- Слышь, волчара! - крикнул курьер из-за станка. - А, может, договоримся?
Говорил он вроде серьезно, но за этим могла крыться обычная уловка, поэтому Александр не поверил.
- А что ты предлагаешь? - спросил он, высматривая, что делает новенький.
- Скажи, где спрятал деньги, и мы разойдемся по-хорошему. Все равно тебе еще сидеть да сидеть, не успеешь и попользоваться ими как следует. Сколько тебе еще осталось, волчара? Пятнадцать? Шестнадцать? Да к тому времени этими деньгами уже и воспользоваться нельзя будет, - курьер явно издевался. Но тем не менее стоило послушать его.
- Ты же знаешь, что у нас то обмен купюр, то еще что-нибудь придумают, - продолжал курьер, не делая попыток приблизиться. - Так что к твоему выходу они уже будут недействительны. А если ты расскажешь, где они спрятаны, то я обещаю, что часть их, так и быть, потрачу на то, чтобы тебя отсюда вытащить.
- Красиво говоришь, - не сдавался Александр. - Только почему я должен тебе верить?
- Правильно делаешь, что не веришь, - подтвердил сомнения курьер. - Я бы на твоем месте тоже не верил. Давай возьмем в арбитры Нубийца. Чтобы он через своих людей проследил, правильно ли я расходую деньги.
- Если допустить Нубийца к деньгам, то нам их обоим не видать.
- Ну не совсем так, - напирал на свое курьер. - С ним тоже можно договориться. Конечно, придется отстегнуть часть. Зато ты, если сразу освободить тебя не удастся, будешь как сыр в масле кататься. Сейчас, небось, посылок не поучаешь? А будешь каждый день сервелат лопать. Это тебе не овсяная каша! Надоела, наверное? - или Александру показалось, или в голосе курьера на самом деле появилась нотка сочувствия - он так и не разобрал.
Его не было видно за штабелями досок, поэтому было непонятно, чего он там сидит без действия и лясы точит. А ведь сначала так резво попёр на него! Нет, что-то здесь не так.
- Так ты ж себе половину урвёшь! - крикнул Александр, переползая за соседний станок. Отсюда стало видно, что курьер тщательно разминает обе руки. По видимому они были серьезно повреждены, когда он поставил блок против удара ногами. Значит, все его предложения были направлены лишь на то, чтобы выиграть время?
- Я хочу гарантий! - опять крикнул Александр, проверяя его в последний раз. - Почему я должен тебе верить!
Курьер еще помял правую руку и, похоже, остался доволен.
- Ну какие в этом деле могут быть гарантии! - он усмехнулся и, взяв со стола молоток, стал выглядывать из-за штабеля.
Против подобного оружия лучше всего применить аналогичный прием, только Александру попалась ножовка. Бросив ее навстречу нападавшему, он опять присел за станок и перекатился чуть в сторону, быстро привстал и заметил, что ножовка достигла своей цели. Она впилась в левую руку курьера, которую тот моментально вытащил из раны, лизнул кровь и заорал уже совсем по-другому. Сейчас в нем чувствовалась настоящая ярость раненого зверя. Противник вот он, совсем рядом, надо только догнать его и вонзить свои клыки в его горло.
- А-а-а! - кричал курьер, почти догоняя Александра. - Сто-о-ой!
Александр нырнул за дверь цеха, но не побежал дальше, а встретил курьера именно здесь. Ошалевший от боли и злости исполнитель в дверном проеме получил сильный удар в грудь, что резко остановило его. Он пошатнулся, но силы у него еще были, потому что он опять изогнулся для удара ногой. Но тут же пропустил удар в живот, сбивший ему дыхание. Курьер упал на колени, стараясь прийти в себя. Александр медленно приблизился и рубанул его сложенными руками по шее. Курьер упал на дощатый пол, усыпанный опилками, и захрипел. Все было кончено. Со сломанной шеей долго не живут, потому что не только затруднен доступ кислорода в легкие, но к тому же через порванные или скрученные артерии не поступает кровь в мозг. А это очень вредно для организма. Александр глянул напоследок на поверженного противника, определяя повреждения. Да, так оно все и есть. Пока, парень!

Глава вторая
На две недели после этого Александра прописали в кандей. Никто ничего не сказал, за что и почему, но только после обеда к нему подбежал шнырь из административной зоны.
- Эй, тяжеляк, тебя до "хозяина" просят в срочном порядке, - проговорил этот шибздик, тряся головой.
У администрации он был на подхвате. Туда сбегать, се принести. Занимался он этим не потому, что обстоятельства вынудили, а просто и на воле ничему другому обучен не был. Его здесь здорово не любили и однажды отторцевали будь здоров. Копыта он, правда, не откинул, но голова почему-то стала трястись. Наверное, на нервной почве. Разговаривать с таким было себе дороже, поэтому не стоило у всех на виду обсуждать причины вызова, но Александр насторожился, что про его схватку так быстро узнали.
- А что надо? - спросил он.
- Ничего не говорил, тяжеляк. Сказал "мухой", так что давай, не разводи базар.
Он был осужден по "тяжкой" статье, поэтому его вполне могли называть тяжеляком, но раньше такого почему-то не было. А тут вдруг странные поименования, да еще и сразу после драки с курьером. Размышляя, откуда "хозяин" мог так быстро узнать про это, он поплелся к начальнику колонии.
- Гражданин начальник, осужденный Тропинин явился, - хмуро доложил он полноватому подполковнику Трушину, работающему на этой зоне уже лет пятнадцать. За такие годы он вполне мог дослужиться до менее сволочной должности, но, видимо, характером не вышел. Даже ходили слухи, что его специльняком заслали подальше за какие-то грешки молодости и выпустили тайный приказ не давать отсюда ходу. Так или иначе, но только "хозяин", судя по всему, стерпелся с таким положением вещей и сейчас старался из всего извлечь выгоду и удовольствие для себя лично. Выглядел он довольно добродушно, этакий милый пухловатый дедушка, собирающийся немного пожурить провинившегося внучка. На самом деле за годы работы в столь специфическом учреждении у него выработался жесткий властный характер, благодаря которому в зоне вся и все подчинялись ему беспрекословно. Даже самые маститые воры не решались открыто выступать против него и будоражить народ. Зато они знали, что с ним можно договориться по-хорошему, если дело не касается основ жизни в колонии.
- А, так это ты, - как-то странно посмотрел на Александр "хозяин". - Ну-ну, придется тебе подумать о своем поведении. Стороженко! - крикнул он в предбанник. - Отведи этого молодца в ШИЗО.
- Сколько ему "прописали"? - спросил помощник начальника.
Свою фамилию он оправдывал на все сто двадцать процентов, а порой даже и перехлестывал в своем рвении погонять братву и учинять шмоны. Так что подполковнику приходилось делать ему укорот. В рублях, естественно.
- Две недели, думаю, хватит, - кивнул "хозяин" своему верному "сторожевому псу". - А там посмотрим, что с ним делать.
Стороженко с пониманием кивнул
("да, двух недель для начала хватит")
и повел Александра в бетонный изолятор. Там отнеслись к нему с некоторой настороженностью и старались не напрягать без нужды обстановку. Даже выделили отдельную камеру, но такую, что две недели он не видел никого, кроме дневального, приносящего раз в сутки кусок хлеба и кружку воды. Да пару раз заглядывал в окошечко Стороженко и чему-то радостно ухмылялся. Да и то сказать, посмотреть на человека, живущего полмесяца на голом полу, большое удовольствие. Особенно если сам ты после этого открываешь в кабинете заветный шкафчик и намахиваешь регулярные (ходили слухи, что не реже одной порции в час) сто пятьдесят. А к ним в обязательном порядке прилагается порядочная птюха копченого сала с зеленым луком, а в зимнее время - красным. И можно опять тянуть службу, будь она..!
Про водку в шкафчике Александр, конечно, знал давно, и относился к этому спокойно, ему вполне хватало и порционного "керзача". При определенном умении любая каша приносит столько же пользы, сколько и большой свинячий шматок антрекота, но из двухсот граммов черного хлеба в день при всем желании и умении много не извлекешь. Поэтому когда после двух недель его снова привели к "хозяину", тонкого, звонкого и прозрачного, дышавший луком в спину Стороженко выводил его из себя. У него чуть не началось головокружение. "Хозяин" вел себя на удивление мягко и весело. Он гостеприимно вывалил на стол, прямо поверх всех своих деловых бумаг, шмат колбасы и полбуханки свежеиспеченного хлеба.
- Ну, Волчара, угощайся! - он небрежно махнул рукой в сторону редкого для зэка чифана.
Александр сглотнул невольно проступившую слюну, но к столу не сел. Есть в одной компании с начальником колонии западло, даже для такого как он, отколотого от воров осужденного.
- Да ешь! - несильно хлопнул его по плечу подполковник. - Если захочешь, у тебя такая жратва будет каждый день. Сюда и бабу могут привезти. Если заработаешь на нее, конечно, - и он со значением поднял палец и весело захохотал. Стороженко с удовольствием поддержал его. Сам-то он обходился вольноопределяющимися поварихами.
- Это что же я буду работать? - спросил Александр, с трудом отводя глаза от колбасы.
- Да то же, что и обычно. Только под моим руководством.
Все это было непонятно.
- Кажется, на лесопилке не сыскать такой работы, чтобы требовалось личное участие начальника, - Александру нужно вытянуть из него как можно больше, а не подписываться незнамо на что.
"Хозяин" переглянулся с майором. Стороженко молча пожал плечами: мол, мое дело маленькое, скажете "люминий" - будет "люминий", а только решать вам. Подполковник прошелся по кабинету. Видно было, как у него со скрипом крутятся мозги. Сказать все равно придется, но лучше бы попозже, так спокойнее.
- Ты ведь у нас вроде как особенно не водишься ни с кем? - осторожно начал "хозяин". - Недаром тебя Волчарой прозвали.
Александр кивнул и опять напрягся, стараясь не смотреть на пахнущую чесноком колбасу. Все же две недели такого строгого поста кого угодно сделают чревоугодником.
- Так спокойнее, - ответил он, отворачиваясь от стола, - никому не должен.
- Так, так, - подполковник опять прошелся. - Не бойся, я не попрошу тебя стучать, для этого у меня вон - целый отдел. Да ты и не годишься для такой работы, слишком независимый. Хотя ШИЗО тебе вроде все равно не по вкусу, а? - он смачно рассмеялся, поглядывая на Стороженко.
Тот понял, чего именно от него ждут, и опять поддержал начальство. Собственно, он тут для этого и нужен - начальство поддерживать и угождать в мелочах. В крупных-то вещах надо еще посмотреть, вдруг для себя выгода проскользнет, но таковых пока не случалось, а в мелочах - пожалуйста, нам не трудно.
- Говорят, ты курьера разделал под орех? - резко прекратив смех, спросил подполковник.
- Какого курьера? - удивление далось Александру почти без труда. - Не было у меня никакого курьера.
- Ну ладно, ладно, мне можешь туфту не гнать, тем более что и курьер-то гнилой был, туда ему и дорога. Если хочешь знать, я заранее знал, чем это кончится. Но решил, что так лучше будет для всех, - он нахмурился, задумавшись о чем-то своем, но тут спохватился и опять вернулся к разговору.
- Мне показывали потом этого фрайера. Ну, ты его уделал! - сказал подполковник Трушин, как будто речь шла о чем-то веселом и остроумном. - Неужто голыми руками?
Александр совсем уж было собирался сказать, что да, именно голыми руками он может уделать кого угодно и даже открыл рот, но в последний момент сообразил, что это будет косвенное признание драки и убийства, а ему в его положении только этого еще не хватало. Могут и срок добавить за такие дела. Может, "хозяин" того и добивается, чтобы он сам признался. Хотя у подполковника могут быть и другие соображения, пока ему непонятные.
- Не знаю, о чем вы говорите, гражданин начальник, - ровно ответил он. - Наговорил вам кто-то на меня.
Трушин сердито засопел, исподлобья глядя на стоящего перед ним исхудалого после двухнедельной голодовки зэка. Александр тоже напрягся, стараясь определить, с какими такими намерениями тот допрашивает его. От слабости сосредоточиться удалось не полностью, но вроде как дополнительного срока можно не бояться.
- Так говоришь - не знаешь? - распалял себя подполковник.
- Может, его еще в "бокс" засадить? - предложил Стороженко. - По всему видать - не дошел до понимания истинного положения.
Трушин даже замер, услышав от своего помощника такую содержательную речь.
- Гхм, в "бокс", в "бокс", - размышлял он. - Знаешь что, майор? Отправь-ка его в больничку.
Такого решения не ожидал ни майор, ни тем более Александр, поэтому он сначала не поверил своим ушам.
- Слушаюсь, товарищ подполковник, - недовольно подтвердил Стороженко, внутренне ожидая, что "хозяин" еще может передумать, и повернулся к Александру. - Идем, Тропинин!
* * *
Больничка была расположена на административной зоне и в ней было сравнительно спокойно и чисто. И даже белые простыни, чего Александр уже давно не видел. В палате стояло всего четыре койки. Видимо, это был блок для спецобслуживания, для "высшего командного состава". Впрочем, кровати все равно были как и везде - с пружинными сетками и железными спинками. Да и одеяла были обычные - старые, солдатские, протертые почти до прозрачности от долгого употребления.
Стороженко бросил на тумбочку возле ближайшей к нему койки какой-то сверток и, скривив лицо, сквозь зубы спросил:
- Ты Сиволапа знаешь?
- Знаю, - подтвердил Александр, не понимая к чему тот клонит.
- Так вот подлечись, чтобы он тебя не убил, - и майор резким шагом направился прочь, которому был неприятен сам разговор с осужденным за тяжкие преступления.
Александр развернул сверток. Там были колбаса и хлеб, которые минутой раньше лежали на столе подполковника. Наверное, стоило принять полноценную пайку, пока есть возможность. Быстро пережевывая колбасу, он думал про разговор с майором. Сиволапа он знал. Несмотря на долгую отсидку, тот по-прежнему оставался толстым и самоуверенным мордоворотом, этаким кабаном. Ходили слухи, что уже здесь, на зоне, он убил не одного человека, но никаких сроков за это ему не добавили. И что он даже вроде дерется для забавы воров.
- И, судя по всему, не только воров, - против воли вдруг вырвалось у Александра.
Он теперь понял, за что его агитировал "хозяин".
- Что, тяжеляка, уже сам с собой базар ведешь? - ехидно спросил кто-то за спиной. - Никак глюки пошли?
Он обернулся и увидел того самого шныря, который приглашал его когда-то зайти в административный корпус.
- Тебе чего, шкет, надо? - сурово спросил он.
- Другие-то после "аквариума" не только заговариваться начинают, но и вообще... - шнырь чирканул пальцем возле горла, намекая на самоубийство. - Может, лучше и тебе то же самое сделать, а? Против Сиволапа-то тебе слабо будет. Амбец, однако, Загиб Иванович! Лучше уж не мучаться.
- Пошел вон, без тебя разберусь, - разговаривать с ним не хотелось, хотя шнырь и подтвердил его догадку.
- За кусок бациллы, - шнырь наклонился ближе к койке, глядя жадными глазами на лежащую на тумбочке еду, - ты получишь наколку, кто ставит на Сиволапа.
- А зачем мне это надо? И так узнаю, когда время придет.
- А затем это надо, чтобы сразу решить, что делать, - и шнырь опять чирканул пальцем.
Александр подумал и бросил ему приличный шмат колбасы с хлебом. Тот на лету схватил подачку и кинулся из палаты, так что даже возникло подозрение, что тот просто обманул. Правда, у дверей обернулся.
- "Кум" на него ставит, - ехидно хихикнул шнырь, - и Нубиец. Так что... - он еще раз хихикнул и исчез.
Эта наколка была самой потрясающей, что ему приходилось слышать на "строгаче"! Александр даже забыл про чифан. По всему выходит, что ему придется драться. И если его не замочит Сиволап, что вполне ему по силам, то на него ополчатся другие. Ни больше ни меньше как начальник оперативной части, он же "кум" или начальник "абвера", и пахан. Две таких фигуры в колонии при желании могли уморить кого угодно, не одного только Александра, который поддержки практически не имел. Куда ни клинь - всюду клин. В такое положение за три с лишним года он еще не попадал. На "барина" надежда слабая - сегодня он к тебе расположен, завтра вообще забыл, кто ты такой и есть ли вообще. Спасибо хоть жратвы подкинул. После ШИЗО это более чем своевременно.
- Так ведь он же меня туда и посадил, гад! - прошептал Александр. - Уломать хотел, чтобы я на их игры согласился. Ладно, сначала надо пошамать, чтобы хоть как-то подготовиться, а то загнусь раньше времени. А, может, уйти в обрыв? Махнуть через баркас - и там, - он на всякий случай обернулся посмотреть, не слышал ли кто.
Но в палате было пусто. В больничке и без того старались не задерживать народ, чтобы не привыкали к хорошему, а сейчас, судя по всему, постарались специально. Хотя от желающих "лечь на крест" отбою не было. Каждый норовил урвать пару дней спокойной жизни, но не каждому это удавалось. Иные старались замастырить себе какой-нибудь гвоздь в ребра, лишь бы убежать из казармы. Но таких держали в общей палате.
Нет, в побег идти бесполезно. Триста верст по тайге и болотам, где нет никакого жилья, ему в сегодняшнем состоянии не преодолеть. В свое время было несколько побегов, в которые люди пускались от отчаяния. Одного, правда, так и не поймали, но никто и не сомневался, что он просто сгинул в тайге. Пустой номер.
Даже будь Александр в более лучшей физической форме, чем сейчас, он бы все равно подумал, прежде чем пускаться на такой рискованный шаг. На единственную дорогу, ведущую к Воркуте, выходить опасно, потому что ее непременно будут патрулировать. Выловят через пару дней, в лучшем случае через неделю. Но тогда вообще не жизнь. Пока поживем здесь, может, схватка с Сиволапом и не состоится.
После еды настроение немного поднялось, хотя и не до такой степени, какое у него было до "аквариума". Туда он шел спокойно, без всяких грустных мыслей, а сейчас... Он и сам не заметил, как уснул. Одно дело валяться на каменном полу, где хоть так повернись, хоть этак - все плохо, и другое дело на мягкой постели. Контраст с карцером был такой ощутимый, что, кажется, впервые за всю отсидку он спал с непередаваемым чувством комфорта.
* * *
И ему приснилась... да нет, не голая баба, о которой мечтает любой зэк, особенно после сытного обеда. Ему приснилась предсказательница Сивилла, с которой он когда-то встречался на воле. Тогда она ему что-то такое нагадала, не очень приятное. Кажется, это было связано именно с его теперешним пребыванием и состоянием.
Она по-прежнему оставалась такой же худой и изможденной. При взгляде на нее можно было подумать, что это именно она сидит на "строгаче", причем давно. Странное скуластое лицо в обрамлении прямых черных волос без малейших признаков косметики. Наверное, она ни разу в жизни не пользовалась губной помадой или тушью для ресниц.
"Ты опять думаешь не о том, о чем нужно, посланник"
- явственно услышал Александр сквозь сон.
"Я не занимаюсь рекламой шампуней, поэтому не надо меня оценивать с позиций обывателя, который в каждой женщине ищет сексуальный символ или прямой намек. У меня другое Предназначение. Так же, как и у тебя."
Как? - Александр удивился даже во сне. Какое предназначение? Что значит "как и у тебя"?
"Молчи, сейчас не до этого. Все свои действия и помыслы направляй на то, чтобы выжить, и ты выживешь. И помни: ты сам себе хозяин, как ты решишь - так и будет. Не всем дано правильно направлять свои шаги, но ты можешь добиться этого, если сильно захочешь. Нужно только понять, что мысли людей - есть вещь материальная, обладающая определенной силой. Каждый твой мелькнувший в голове образ или идея обладают определенным электромагнитным и гравитационным потенциалом. С помощью точно таких сил движутся звезды, возникают и исчезают вселенные. Если найти точку соприкосновения волн, которые ты можешь генерировать сам, с космическими волнами, можно управлять движением планет. Если, конечно, тебе нужно именно это.
Научись направлять свои мысли так, чтобы они влияли на события, и ты победишь. Всегда будешь побеждать. Если же станешь подчиняться воле событий и обстоятельств, то они погребут тебя под собой. А то, что ты попал сюда, было неизбежно. У тебя было два пути: пойди ты по первому, тебя бы ждала неизбежная гибель, но ты пошел по второму и оказался здесь. Значит, ты был прав в своем выборе. А то, что твой выбор оказался с немного неприятным финалом, это плата за выживание. И это плата за прозрение, которого ты когда-нибудь достигнешь".
* * *
- Ничего себе - "немного неприятный финал"? - от возмущения Александр проснулся окончательно. - Два червонца за рубль пять, то есть двадцать лет по сто пятой - это называется "немного неприятно"! Что же тогда очень неприятно? Приснится же такая гадость.
Тут он вспомнил, что сны в ШИЗО вообще были какой-то мелькающей чередой лучей и звуков, и замолчал. Еще неизвестно, какие сны хуже. Наверное, это обычная реакция организма на новый раздражитель, решил он. А какой у меня раздражитель? Только Сиволап.
- Надо позаниматься, а то он меня затопчет.
Александр разделся по пояс, оглядел свои выпирающие ребра. Вес он определенно скинул за последние две недели и, значит, в весовую категорию противника никак не попадал, что вряд ли будет принято во внимание членами жюри.
- У того как минимум полутяжелый, или, скорее тяжелый, а у меня... - он задумался и еще раз окинул себя взглядом, - да, сейчас и до среднего с трудом. Ну, ничего, если у меня будет неделя и нормальная кормежка, то мы еще посмотрим, - зло шептал он, поочередно напрягая и расслабляя все мышцы. Со стороны казалось, что по его телу бежит какая-то волна, приподнимая и опуская кожу.
Но поднималась не только кожа. Такая гимнастика позволяла одновременно напрягать и массировать почти половину мышц одновременно по всему телу, причем другая половина при этом расслаблялась и отдыхала. Никакие другие упражнения, в том числе из боевых единоборств не давали такого результата. Причем заниматься можно было в ограниченном пространстве, не имея ни спортзала, ни снарядов, буквально не сходя с места. Пять минут упражнений, пять минут полного расслабления, когда мышцы становятся похожими на свежее тесто, и все по новой.
Гимнастика быстро привела его в себя, поэтому Александр почувствовал шаги в коридоре еще задолго до того, как они стали слышны. По твердой субстанции, как известно, колебания передаются гораздо быстрее, чем в воздухе. Нужно только научиться, натренироваться распознавать и чувствовать их. Создается такое впечатление, будто тебя кто толкает в пятки, если это обычные ровные шаги. Если же человек крадется, старается ступать неслышно, то все подошвы словно щекочет. При достаточно высоком мастерстве можно определить вес, возраст и даже пол приближающегося человека, потому что с годами наша походка меняется, так же как невозможно спутать походку женщин и мужчин. Это видно и невооруженным глазом, а осязанием это удается еще проще.
Итак, шел мужчина за пятьдесят, обычно спокойный, но сейчас немного волнующийся, как будто выполняющий что-то впервые. Так бывает, когда аптекарь только начинает воровать наркотики для продажи. У этого было тоже что-то от аптекаря: за версту чувствовался привкус карболки. Значит, это шел местный "лепила".
Александр вытер полотенцем вспотевшее тело, не спеша оделся и направился к двери, чтобы встретить фельдшера. Он уже застегивал последнюю пуговицу на спецовке, когда дверь открылась и входящий человек чуть не столкнулся с ним носом.
- Т-твою мать! - с чувством вымолвил он, приходя в себя от неожиданного столкновения.
Александр ухватил его за халат и, затянув в палату, закрыл дверь.
- Принес чего? - спросил он.
- Да, да, - заторопился "лепила", обыскивая карманы синего халата. Очевидно, белого ему не полагалось как обычному заключенному.
Александр знал, что "лепила" на самом деле не имел медицинского образования, он был то ли химиком на промгиганте, то ли каким-то заведующим лабораторией. Там произошла утечка ядовитой дряни, от которой человек несколько откинули копыта, а заведующего обвинили в преступной халатности. Но здесь он был самым грамотным по части медикаментов. К нему не один раз подкатывались шестерки Нубийца и предлагали изготовить "чего-нибудь эдакое", чтоб "дух забирало". Но фельдшеру как-то удавалось отбазариться от них.
- Экдистен! - с пафосом прошептал "лепила", наконец доставая пару упаковок каких-то таблеток и поднимая их вверх на всеобщее обозрение.
Александр помолчал, не зная точно, как реагировать на такое заявление. Этот пурген или как там его мог оказаться как наркотиком, так и сильнодействующим ядом. Впрочем, это могло быть и обычное слабительное.
- Ну и что? Дурь что ли, принес? - нарушил молчание Александр, желая услышать подробное описание действия этого яда.
"Лепила" скривился, поняв, что его трагический шепот не произвел нужного впечатления.
- Да это ж выжимка из корней левзеи сафлоровидной, у ней же действие сильнейшее, такого в наших условиях вообще не достать, - заторопился фельдшер просветить пациента, чтобы слушатель наконец проникся важностью происходящего.
- Кирзоровидная, говоришь? - рассеянно произнес Александр, чуть ли не всем телом ощущая, как кто-то тихонько шелестит в коридоре, подкрадываясь к их палате.
- Ну не совсем так, но в принципе... - рассеянно повторил фельдшер, не понимая, как это очевидные вещи не доходят до такого вроде умного вора, - кроме корней используются и корневища, так что...
Но договорить он не успел, потому что Александр взял его за грудки, тихо отставил в сторону и резко пнул дверь.
- Бац! - сказала дверь и попала кому-то по морде лица.
"Лепила" испуганно обернулся и заметил лежащего в коридоре человека явно туберкулезного вида. Одной рукой он опирался на пол, чтобы не свалиться совсем, другой зажимал разбитое в кровь лицо специфического желтоватого цвета. Слышно было, как натужно хрипят больные легкие. Наверняка у него уже началась открытая форма. С такой надо на курорт, воды пить, а не шпионить за братьями осужденными.
- Тебе что нужно, Тубчик? - спросил фельдшер.
Лежащий оторвал руку от лица, причем кровь сразу же хлынула ручьем, и что-то невнятно пробормотал. Александр решительно шагнул к Тубчику, который только что подслушивал их, и поднял руку.
- Нет, нет! - завопил тот, отползая по полу в сторону. - Я так... думал, таблеточку выпрошу. Я ж не знал, что нельзя. Да я бы ни за что, гадом буду!
- Кто тебя послал? - спросил Александр, выходя в коридор. - А вы, уважаемый, подождите здесь.
"Лепила" замер, онемевший от неожиданно вежливого обращения "уважаемый", и остался стоять в палате, прислушиваясь к звукам в коридоре. Впрочем, ничего, кроме скулежа Тубчика и пары заслуженных оплеух, разобрать не удалось.
- Так что вы там принесли? - спросил Александр через минуту.
- Это экдистен, - опять повторил фельдшер, оглядываясь на дверь. - Принимайте по таблетке три раза в день перед едой. Восстанавливает силы, наращивает мясо. В отличие от обычных стероидов не имеет никаких побочных действий.
- А больше принимать можно?
- Может быть бессонница, - задумался фельдшер, - но если усиленные физические упражнения, без надрыва, то...
- Значит, можно, - резюмировал Александр и взял упаковки. - Если что надо будет, "лепила", - обращайся.
Тот кивнул, направился к дверям, но остановился в некотором замешательстве.
- Знаете что, - кашлянул он, - вы поосторожнее там, а то были уже случаи...
- Какие случаи? - поднял на него голову Александр.
- Ну-у... - замялся тот, - вы сами скоро узнаете.
- Понятно, - усмехнулся Александр, исподлобья глядя на фельдшера. - Иди уж.

Глава третья
Утром обещанное усиленное питание почему-то не было доставлено. Александр в одиночку отправился в столовую, размышляя, совсем ли "хозяин" передумал поддерживать его или же это была простая забывчивость. Мало ли дел у начальника ИТУ? Вчера Тубчик признался, что шпионил он по требованию "кума" - майора Бежицкого. Если бы он этого делать на стал, то его бы отправили обратно в барак, а там хана.
- Сам знаешь, - елозя ногами по полу, выдавил Тубчик, - там с туберкулезом накрыться зонтиком как два пальца... и ваших нет! Так что бей меня не бей - все равно придется "куму" доложить. С его помощью, может, еще протяну месяца три-четыре.
- А зачем? Ты, я гляжу, мазохист, хочешь продлить мучения?
К его удивлению, Тубчик вдруг посуровел и начал вставать. Видно было, что слова Александра задели в нем какие-то струнки.
- Мазохист, говоришь? - зло спросил Тубчик. - Думаешь, я просто так тяну, ради собственного кайфа? Мне "кум" досрочку обещал за хорошее поведение, говорит, документы уже на утверждение послал.
- Олень ты в корягу! - выругался Александр. - Кому веришь? Майор специально лапшу вешает, чтобы таких вот фрайеров заставить на него работать. Думаешь, всем досрочное освобождение будет? Хер наны! Коли подписался стучать, в его интересах, чтобы ты подольше здесь срок тянул. Он тебе еще и добавит за какую-нибудь ерунду. Словом, смотри сам.
А сегодня утром Александр узнал, что ночью Тубчик повесился в туалете медсанчасти. Он находился в конце коридора, ходить туда можно было беспрепятственно, так как охранялся только выход из здания. Утром пошли на оправку - а он там. Был большой кипеж, может, из-за этого и добавка запоздала? Так или иначе, но после "аквариума" ему питание позарез, хошь не хошь - идти придется.
Ему повезло, потому что сегодня были макароны, которые он особенно любил из всего зоновского меню. Шпана помельче сроком и видом молчаливо расступилась перед ним, и он, без помех набрав чашку макарон, присел за стол их бригады.
- Ты надолго на крест залег? - недовольно осведомился Силыч, подозрительно оглядывая его. Наверное, ожидал увидеть одни кости. А тут довольно неплохо выглядит.
- Как скажут - так сразу, - коротко ответил Александр.
- Ну-ну, - буркнул бригадир, но встревать более не стал. Видимо, знал что-то такое, что останавливало его в справедливом гневе. Нельзя сказать, чтобы с помощью Александра бригада особенно выигрывала, но он иногда помогал Силычу защищать своих "мужиков", поэтому его присутствие было желательно. Но раз пошла такая гулянка...
Александр принялся за макароны, но поесть толком не дали. Потому что вдруг кто-то с размаху упал на него и опрокинул чашку. Александр вскочил, готовый немедля всыпать гаду, и увидел какого-то бычару, торопливо, на четвереньках, отбегающего в сторону.
- Ну ты, штымп, чего дорогу не уступаешь? - гоготал кто-то. - И уважаемого человека без хавалки оставил!
Александр повернулся и увидел Сиволапа, который и толкнул на него проходящего зэка. Тот ни в чем не был виноват, но предпочел за благо смотаться подальше отсюда.
Сиволап выглядел впечатляюще, если не сказать экзотически. Если представить себе массивную будку в метр девяносто, наверху которой находится этакая тыква, то это и будет Сиволап. Тыква была почти настоящей - сверху поуже, от глаз резко шло расширение, в щеках достигая максимума, и на месте подбородка сходило на нет. Эта туша и хохотала сейчас, радуясь неожиданному приключению. Сами понимаете, тоска. И так несколько лет подряд. А тут какой-то фрайер на Волчару упал. Это ж видеть надо! Такое не часто случается.
- Это ты, что ли, Волчара? - спросил Сиволап. - Который курьера замочил? Из-за чего столько базара? Я-то думал, ты что-то из себя представляешь, а ты доходяга. Да тебе очко порвать - раз плюнуть! Вот так! - он плюнул на стол, где минуту назад стояла опрокинутая сейчас чашка Александра.
Народ в столовой замер, ожидая ответных действий. Стало тихо. А вокруг Александра незаметно образовалось пространство. Никому под случайный удар попадать не хотелось. Но он пока ничего не предпринимал, а только молча нагнулся за упавшей миской. Сиволап усмехнулся и кивнул на него своим шестеркам.
- Волчара-то перессал, не иначе, а? - и захохотал.
Но тут чашка с остатками макарон, брошенная точной рукой, ударилась ему в лоб. Вреда, естественно, никакого не причинила (для этого нужна была как минимум штанга), но зато осыпала все лицо тонкими белыми червячками макаронин. Начавшийся было хохот тут же прекратился. Тишина в столовой стала еще звонче. Стало ясно, что драки не миновать. Это понял и сам Александр, сожалея, что поддался на уловки этого борова. После ШИЗО он еще не оправился, и боя с Сиволапом ему было не выдержать. Но и оставлять оскорбление без ответа он не имел права. Масть нужно было держать до конца или же вообще не стоило тогда выбиваться из мужиков. Потому что из масти можно было быстро попасть в мастёвые, то есть в самые отбросы, над которыми не измывается только ленивый.
К счастью для Александра от дверей вдруг раздался топот сапог и издалека загремел чей-то командный голос.
- Разойдись! - орал, подбегая, контролер в возрасте, работающий в ИТУ чуть ли не со школы. - Ну, что это тут у вас? Сиволапов, опять ты закопызился? Давно в кондее не был? Щас пропишем недельку.
- Да ничо такого, начальник, - примирительно заговорил Сиволап, отряхивая макаронины, - мы тут с Волчарой немножко потолковали, с кем не бывает? Все ништяк!
- Я вам покажу ништяк! - орал, постепенно успокаиваясь, контролер, прозванный по традиции Бобиком. Такое прозвище закреплялось за самым старейшим "казаком", который имел достаточно сильное влияние на осужденных и пользовался уважением. Если, конечно, вообще можно говорить про какое-то уважение воров к своим надзирателям. Говорили, что предыдущий Бобик проработал в этой колонии сорок лет, так никуда и не выезжая за пределы своей деревеньки. Даже на войну не попал благодаря своему влиянию на зэков. Говорили, что он в одиночку мог остановить взбунтовавшийся отряд.
Волнение улеглось. Толпа накинулась на макароны, радуясь, что никто из них не попал невзначай под горячую руку, и желая поскорей покинуть опасное место. Сейчас-то они прекратили, а через пять минут опять могут начать свои разборки. Так уже бывало. Александр тоже радовался, что схватки удалось избежать. Если бы она началась, то живым бы он отсюда не ушел. А так есть еще возможность собраться с силами. Может, и еще что изменится в последующие дни, мало ли бывает в жизни непредсказуемых случайностей вроде сегодняшнего очень своевременного появления Бобика?
* * *
Отдохнуть в больничке дали целых пять дней, хотя Александр рассчитывал на неделю, но готовился к трем. За это время он действительно поправился и приобрел форму. Конечно, не ту, что у него была на воле, но все же. На шестой день в палату ввалился молодой и к тому же младший сержант-вэвэшник, видимо, срочной службы, и ткнул его автоматом.
- Осужденный Тропинин, собирайся, пойдешь на работы!
Вид у конвойного был немного напуганный, словно он с секунды на секунду опасался нападения.
"Неужели сегодня?" - мелькнуло у Александра. Но подчиняться все равно надо. Он поднялся с койки, накинул хэбуху и, заложив руки за спину, направился к двери. Конвойный шарахнулся в сторону метров на пять, пропуская его вперед.
- Эй, красноперый! - окликнул его Александр, не оборачиваясь. - Тебе кто про меня поганок накидал? Небось сказали, что я с катушек съехал или поедаю вас живьем?
- Не разговаривать! - с надрывом крикнул солдатик. - Вперед, шаг вправо, шаг влево...
- Ишь ты какой строгий! - усмехнулся Александр, шагая по коридору. - Да не меньжуйся ты, будет полный цимус.
Конвойный промолчал. Скорее всего он знал, что все нормально не будет, а будет как раз наоборот, и опасался, наверное, не нападения. Это как-то чувствовалось по его напряженному дыханию. Их беспрепятственно выпустили за запретку и они, миновав деревеньку, в которой и жили все работавшие в колонии, к удивлению Александра, направились в сторону озера.
- Куда это мы, служивый? - крикнул Александр, недоумевая. - На курорт, что ли?
Дело в том, что возле озера находился так называемый Домик рыбака, все звали его Домик коньяка, потому что в нем "хозяин" обычно принимал разные комиссии из вышестоящих инстанций и устраивал пьянки. Которые случались и просто так, безо всяких комиссий и поводов. Тут жило несколько вэвэшников, готовых в любое время дня и ночи приготовить подполковнику Трушину выпить и закусить. Служба у них была не бей лежачего, потому что не надо было постоянно глазеть за осужденными, которые имели склонность то пронести водки, то просто подраться. Впрочем, днем сюда приводили и осужденных-придурков, которые занимались самыми грязными работами. Но их опасаться особенно не стоило, потому что "карьеру" они сделали ценой всяческих унижений и потому за свои должности держались зубами. Никаких закидонов от них можно было не ожидать. Не то, что в зоне. Там не то, так другое.
За каждый такой случай следовало наказание, порой и физическое. Губы в колонии не было, а отправлять провинившихся за тридевять земель в гарнизонную гаупвахту не имело смысла. Там они могли просто припухнуть. Какие из них потом вояки! Поэтому для таких целей (наказания провинившихся) "хозяин" использовал пристрой к свинарнику. Без окон, без дверей, темно как у негра в дупле, то есть в этой самой... Сажать служивых в карцер, где недавно "отдыхал" Александр, Трушин считал неэтичным. К тому же там могли быть и "находящиеся на исправлении" - удавят за милую душу.
Так что следовавший за ним конвоир был как раз из "коньячной" обслуги и каждый день с осужденными не контактировал. Потому и вел себя настороженно. Так решил Александр. То, что у солдатика могли быть и другие причины вести себя неадекватно, ему пока не приходило в голову. Не приходило, пока он не увидел чуть в стороне от Домика коньяка человек пять обычного конвоя, под присмотром которого грелись на солнышке Нубиец и еще несколько законников. Они курили вместе с сержантом из конвоя сигареты с фильтром (в такой дыре и ТАКИЕ сигареты!) и что-то весело обсуждали. При виде Александра все замолчали, как-то странно поглядывая на него. С ожиданием.
И он понял, почему так волновался солдатик. Сегодня будет драка, причем на виду, для широкой, так сказать, публики. И то сказать, развлечений в деревне маловато. Водку пить да баб трахать. А их как раз наперечет. За забором, в колонии, и тех нет. Фильмы не привозили уже два месяца, телевизора осужденным не положено. Чай не в отпуск приехали, дискотеки устраивать.
- Ну что, Волчара, гикнешься сегодня! - крикнул ему Рыба, ближайший помощник Нубийца, помахивая лопатой, которые все захватили явно для видимости (да чтоб Нубиец согласился что-то копать!). - Курьеру передавай привет, он давно тебя ждет!
Сам смотрящий глянул на Александра хмуро и отвернулся. Разговаривать с приговоренным к смерти было ниже достоинства.
Александра привели к подполковнику Трушину. Он стоял возле открытого окна и смотрел на видневшийся невдалеке лес.
- Осужденный Тропинин явился, - буркнул Александр ему в спину.
Разговаривать особенно не хотелось. И так было ясно, для чего его сюда привели. Трушин некоторое время молчал, не поворачиваясь в его сторону. Если бы не стоявший в углу майор Стороженко, можно было бы подумать, что "хозяин" не очень-то беспокоится по поводу присутствия у него за спиной уголовника, которому до звонка трубить еще более пятнадцати лет. Наконец он повернулся, прошел к столу и разлил в несколько рюмок коньяк из пузатой бутылки.
- Ну, Волчара, хлопнешь? - спросил он Александра, кивая на рюмку. - Настоящий "Наполеон", вчера привезли по заказу. Здесь такого не найдешь, да и в области вряд ли. Помнишь, майор, как мы один раз закатились там в ресторан? Ха-ха-ха, вот было жуткое пойло! Чуть нам не навставляли тогда.
Стороженко молча кивнул головой, соглашаясь, что ничего приятного в том вечере не было.
- Что не пьешь, Волчара? - настороженно спросил Трушин. - Брезгуешь, что ли, с начальником выпить? Или западло? - в его голосе стали появляться угрожающие нотки.
- Пьяным не дерусь, - ответил Александр, решив, что не стоит портить отношения с единственным в колонии человеком, который его поддерживает. - Реакция не та. Глазомер хуже, - пояснил он.
- Ты гляди-ка! - удивился подполковник. - Догадался, зачем его сюда привели.
- Чего ж тут не догадаться, когда вся публика присутствует. Кроме главного действующего лица, - добавил он.
- Будет тебе и главное лицо, не сомневайся, - Трушин выпил, кинул в рот конфетку. - У него сейчас с майором Бежицким военный совет. Надеюсь, ты уже знаешь, что "кум" на твоего противника поставил?
Александр кивнул.
- Стороженко, смотри, он знает! - Трушин сделал удивленное лицо. - В этой дыре ничего не скроешь. Ну, так ты мне скажи, Волчара... ишь, какая у тебя кликуха! ...ты скажи, сколько мне на тебя ставить?
- Сколько не жалко, - Александр отвернулся к окну. - Я в ваших ставках не разбираюсь.
- Ну хорошо, подойдем с другого боку, - Трушин сделал вид, что нисколько не обиделся на резкий ответ. - Какая у тебя уверенность, скажем так, возможный процент, что ты выиграешь?
- Пятьдесят на пятьдесят, - это Александр выговорил не без некоторого сомнения, потому что возможности оценить Сиволапа в деле у него не было. Так, слухи да разговоры, которые могли как приукрасить, так и выпустить что-нибудь важное для него.
- Гм, гм, пятьдесят, говоришь? - подполковник вопрошающе посмотрел на своего помощника. Тот понял взгляд и лишь пожал плечами. Мол, деньги ваши, вам и решать, а я в таких делах ничем помочь не могу.
- Мда-а-а, - протянул Трушин раздумчиво, - хоть вообще отказывайся. Ты, Волчара, к примеру, согласился бы от драки отказаться, если бы тебе сейчас предложили миром разойтись?
- Миром не получится. Если не сегодня, так завтра, а только эта драка все равно будет. Только уже без вашего присмотра. Не знаю, кто именно меня в это втянул, но сейчас нам с Сиволапом просто так не разойтись. Все равно придется разбираться, кто, что и как.
- Так-так-так, - Тушин побарабанил пальцами по столу, потом налил еще стопочку. - Так ты точно пить не будешь? - он вопросительно посмотрел на Александра. - Ну, была бы честь  предложена, - и опрокинул рюмку.
Потом подошел к телефону, набрал номер.
- Ну что, майор, вы готовы? Да, как договаривались.
Выслушав ответ, он удовлетворительно хмыкнул и положил трубку. Повернулся к Александру и махнул ему рукой - вперед, гладиатор!
* * *
Сиволап вышел с другой стороны "коньячного" домика, оттуда, где располагались подсобные помещения. Он был в одних брюках, заправленных в офицерские яловые сапоги. Его толстый волосатый торс был обнажен и являл собой внушительное зрелище. Этакая круглая мощная махина мышц и сала. Кости под ними не угадывались даже приблизительно. Рядом суетился самый верный шестерка. Он что-то нашептывал Сиволапу на ухо, обегал его кругом и начинал шептать в другое ухо. Сам Сиволап шел молча, хмуро поглядывая в сторону Александра, который уже ждал его на середине поляны. Видно было, что Сиволап настраивается на серьезный бой, который должен закончиться только смертью одного из противников.
Авториреты во главе с Нубийцем столпились возле деревьев метрах в десяти от Александра и о о чем-то тихо переговаривались. Наверное, и они делали ставки. Тушин остался в своем кабинете, окно которого выходило как раз на эту самую поляну. В двери, из которой вышел Сиволап, появился "кум" с двумя помогальниками и остался стоять там. Все присутствующие выбрали места с хорошим обзором. Так сказать, партер своего рода, из которого все видно и без театрального бинокля. Тем более что здесь и не видывали такой редкости. Обычные военные бинокли имелись, но сейчас они были без надобности.
Сиволап остановился метрах в трех от Александра и жестом отослал шестерку. Тот направился было к авторитетам, но встретил чей-то неприветливый взгляд, передумал, обернулся назад, но к "куму" и его абверу идти тоже было нельзя. Пометавшись, он устроился отдельно от всех, возле дерева на краю поляны. Все нашли свои места согласно купленным билетам. Можно было начинать.
Александр и Сиволап тоже поняли это и начали медленно сходиться, описывая полукруг. Никто ничего не говорил, даже Сиволап не тратил время на возможные в другом случае оскорбления. Сейчас это было излишне. Задача перед обоими стояла вполне понятная - убить другого. Потому что иначе противник убьет тебя.
В наступившей тишине явственно прозвучал звон бокалов - это "хозяин" чокнулся с майором. Наверное, за успех мероприятия. Деньги-то были поставлены нешуточные. Александр невольно повернул голову в сторону окна, где виднелись головы выпивающих за его победу начальников. Сиволап воспользовался моментом и неожиданно легко для своего веса подпрыгнул, повернулся в воздухе и нанес удар ногой. Прибитая к носку сапога подковка чиркнула Александра по груди, разорвала рубашку и оставила быстро розовеющий след. Во всех углах поляны оживленно зашумели. Представление началось и обещало быть интересным.
Александр понял, почему Сиволап вышел не в привычных для него кроссовках - к тем прикрепить металлические подковы было значительно сложнее. Да и подошвы у них гораздо мягче: такими ударишь - все равно что погладишь. Другое дело офицерские яловые сапоги. Такими вмажешь - мало не покажется. Хорошо, что Александр успел повернуться на шум и вовремя отпрыгнул назад. Стой он по-прежнему на том же месте, то сейчас бы эту подковку выковыривали из его ребер зэки-придурки. "Куму" на память. Но ослабить удар полностью не удалось, поэтому дыхание сбилось и сейчас требовалось прежде всего восстановить его. Он закружил по поляне, стараясь выиграть время.
- Ну что же ты, Волчара, резину тянешь? - Сиволап удовлетворенно улыбался, хотя покончить игру одним ударом не удалось. - Я вижу, тебе понравилось наше толковище.
- Тебе тоже понравится, - одними губами ответил Александр и подпрыгнул вверх.
Сиволап отпрянул, ожидая подобного же удара, но Александр в воздухе сложился, упал на спину, крутанулся как на волчке, подсекая его ногами. Сиволап быстро переступил, но потерял равновесие и западал на землю, стараясь то ли отбежать то ли отползти в сторону. Оттолкнувшись спиной от земли, Александр вскочил и прыгнул туда, где ползал Сиволап, но тот успел сориентироваться и ускользнул буквально из-под ног. Не вставая, он применил против Александра уже знакомый прием - ножницы, стараясь на этот раз подсечь его. Теперь уже ему пришлось смешно прыгать по лужайке, чтобы избежать подсечки. В группе авторитетов это вызвало смешки. Зрелище действительно становилось интересным.
- Волчара, куда прыгаешь? - крикнул Рыба. - Скокарем в натуре стал?
Там засмеялись. Но теперь было не до этих смешков. Потому что Сиволап встал и направился к нему тяжелой походкой медведя. В принципе он не владел никакими особыми тонкими приемами из всех этих боевых искусств и рукопашного боя. Единственно, что он освоил - так это выполнять прыжки с поворотом. Которые, достигни они цели, могли бы стать для Александра последними. А в остальном он оставался таким же уличным драчуном, правда, очень опытным. Но он был силен и попадаться под прямой удар его любой руки было смерти подобно. К тому же двигался он на удивление быстро и рывкообразно. Некоторые даже не успевали заметить его приближения и завершения схватки. Так и умирали в неведении.
На этот раз Сиволап приближался медленно, выверяя каждый шаг. Он уже успел по достоинству оценить противника и понял, что так просто с этим одиночкой не справишься. Поэтому лучше не спешить и не работать на публику, а сделать свое дело продуманно и наверняка. Для него ставка тоже поднялась и уравнялась с александровой - это была его жизнь. Александр понял, что резких и эффективных прыжков теперь никто делать не будет, его будут просто давить силой. Поскольку весовые категории были явно не в его пользу, то ситуация оставалась мрачноватой. Ситуацию просекли и в  толпе зрителей, потому что смешки и подколки прекратились, обе стороны молча ждали продолжения. И оно последовало.
Сиволап убыстрил шаг, а потом бросился на Александра, нанося удары издалека, что ему позволяли делать длинные руки. Александр не успевал парировать их, приходилось больше увертываться. Его собственные удары редко достигали цели, не принося большей частью никакого вреда. Его прижимали к краю поляны, дальше стояли редкие деревья, а возле них Нубийца с шестерками.
- Сиволап, гони его на нас! - крикнул Рыба. - Шас мы его...
Что удет "щас", никто не успел понять, потому что Александр схватил приближающегося к нему Рыбу и швырнул навстречу Сиволапу. Тот не желая останавливать уже занесенную руку, вмазал тому поперек груди. И без того землистое лицо зэка стало еще чернее, он обвис и стал падать к ногам Сиволапа. Тот невольно подхватил его, потому что убивать его он не собирался, и внимание на время отвлеклось от его противника. Александр колесом прошелся по земле и нанес удар пяткой ботинка снизу вверх по ребрам Сиволапа. Тот заревел от боли, отбросил мертвого Рыбу и кинулся навстречу, но уже не так уверенно. "Сломано несколько ребер", - понял Александр. "Теперь не будет так быстро двигаться, хотя..."
Тут же ему пришлось отбить серию мощных ударов. Один из них достиг цели и его левая рука онемела. Неизвестно на какое время.
- Что, Волчара, вздумал купить меня за рубль двадцать? - усмехнулся Сиволап.
Боец он был старый и закаленный, поэтому даже пара сломанных ребер не могли вывести его из строя. Между тем положение опять изменилось, и не в пользу Александра. Он оказался прижатым к той же группе Нубийца. После убийства Рыбы настроение у авторитетов отнюдь не поднялось, и уж тем более не испытывали к Александру каких-либо теплых чувств. Один из воров швырнул в него попавшейся под руку палкой, она ударила его по ноге и на какое-то время отвлекла внимание. На очень короткое время. Но его вполне хватило, чтобы Сиволап прыжком преодолел разделявшие их пять метров и нанес свой коронный удар в грудь. В ребрах что-то затрещало, в глазах потемнело, Александр отлетел в сторону, мотая головой и стараясь прозреть. Он еще не упал на землю, но, потихоньку отступая на дрожащих ногах, приседал все ниже и ниже, почти касаясь копчиком травы. Во всех группах зрителей оживленно загудели. Кажется, дело шло к концу.
- Ну что, Волчара, бебехи твои гикнулись, амбец тебе! - усмехнулся Сиволап, медленно приближаясь к нему и поднимая руку для окончательного удара.
Сжатый кулак уже летел навстречу его голове, когда в ней что-то сверкнуло.
"Нужно только найти точку пересечения" - прозвучал чей-то голос.
"Точку пересечения энергетических волн, и тогда..."
- Да! - крикнул Александр, пятясь, он вдруг наступил на участок, который как будто пронзил его и наполнил новым смыслом.
* * *
Произошло что-то неуловимое, даже для него самого. Он заметил ЭТО только по внезапно прояснившемуся сознанию. "Еще поживем", - успел подумать он, наблюдая, как мощный кулак Сиволапа
медленно... очень медленно
приближается к нему.
Александр мотнул головой, подныривая под удар, и, выпрямляясь на внезапно окрепших ногах, как будто упал вперед, вытянув вперед здоровую правую руку. Когда до груди Сиволапа оставалось сантиметра два-три, его кулак резко разжался, вытолкнув ЧТО-ТО из себя. На взгляд Александра, это была просто его злость, скопившаяся за все годы отсидки, хотя это было бы слишком простое объяснение. Пока непонятно было и само произведенное действие. Так дикарь не понимает, как это легкое прикосновение к спусковому курку ружья приводит к таким ужасающим последствиям, ну, например, смерти оленя, стоящего за сто шагов отсюда. Ему просто непонятен сам процесс ударения бойка по капсюлю и возгорания пороха, который выталкивает пулю за счет образовавшихся газов. Не видно и самой летящей пули, которая есть омега всех действий, то есть конечный результат нажатия на курок. А уж куда она попадет - для ружья не суть важно. Главное, что оно сработало.
Александр вытолкнул "пулю" своей ладонью, хотя пока и не понял, как именно и что именно он сделал. Позже он сообразил, что именно в этот момент
произошла Инициация и он впервые выполнил свое Предназначение,
но сейчас ему было не до того.
Раздался резкий сухой треск, как будто лопнуло подпиленное дерево. Сиволап недоуменно посмотрел на свою грудь - там сквозь лопнувшую рубашку виднелся расходящийся к соскам синяк - пошатнулся и попятился назад на деревенеющих ногах. Теперь отступал уже он, но собравшиеся поняли это как временную неудачу, никто еще не понял, что Сиволап уже был мертв. Его шаги становились все неувереннее и слабее, руки безвольно опустились вниз и болтались в такт шагам. Нубиец посмотрел на своих помощников, а Тушин переглянулся с майором  Бежицким. "Да я сам ничего не понимаю" - пожал тот плечами.
Тут действительно что-то было не так. Ведь еще полминуты назад было ясно, что этот зарвавшийся одиночка-волчара уже не выберется из своей волчьей ямы, в которую он сам себя загнал, а сейчас...
Громадное, бывшее еще совсем недавно очень сильным, тело Сиволапа с шумом упало на траву. Как будто пустая бочка свалилась с высоты. Ситуация прояснилась, хотя и было непонятно, как это произошло. Александр расслабился, его взгляд невольно упал на разошедшуюся на груди рубашку Сиволапа и расползающийся там синяк. Он повернулся, чтобы отойди в сторону, но что-то привлекло его внимание. Он поднес руку к лицу. На ладони правой руки, той самой, которой он убил Сиволапа, четко виднелись две линии, очертаниями напоминающими тот самый синяк. По краям ладони они были очень ровными и прямыми, а при схождении в середине завивались. Было такое впечатление, как будто кто-то разрезал туго натянутую нить. Это не были обычные линии между складками кожи, скорее они напоминали татуировку, нанесенную красными чернилами, но когда они успели проступить, Александр не знал. Наверное, они появились от очень сильного сжатия кулака и скоро пройдут. Но в этом он не был уверен. И уже догадывался почему.

Глава четвертая
Зрители молчали, осмысливая происшедшее.
- Мда-а-а, - наконец произнес Трушин.
Все же он был здесь главным, и начинать должен был он.
- Молодец, - добавил подполковник, глядя на лежащее тело, и повернулся, чтобы уйти. - Так вы это, Александр Васильевич, - обратился он к куму, - как договаривались?..
Хмурый начальник оперативного отдела, только что проигравший большую сумму денег, недовольно кивнул, соглашаясь, и зло посмотрел на Александра. Понятное дело, проигрывать никому не хочется. А ведь поначалу вроде все шло хорошо.
Трушин отдал кому-то распоряжение, и к Александру навстречу двинулся конвойный, который привел его сюда.
- Осужденный, руки за спину! - скомандовал он. - Вперед, не разговаривать!
Они медленно пошли обратно в зону. Группа паханов во главе с Нубийцем осталась на месте, разглядывая два лежащих на поляне тела. Александр конечно и не рассчитывал особенно на большую благодарность со стороны "хозяина", но думал, что ему что-то скажут, да и какая-никакая плата полагалась бы за такие дела... Однако начальство всегда думает немного иначе, чем подчиненные, и их взгляды на события редко совпадают. Этим Александр себя немного утешил, но тревога в душе осталась. Потому что убийство такого заметного вора как Сиволап с рук ему не сойдет. И заступничество Трушина может не помочь. Так что надо вести себя осторожнее. Еще осторожнее. Однако события стали развиваться гораздо быстрее, чем он предполагал.
Они отошли от поляны метров на двадцать-тридцать, когда Александр вдруг почувствовал волнение от прошедшей схватки и боль в руке, на которую пришелся самый сильный удар. "Черт, что это такое? Ведь все же было нормально..." Сила, еще минуту назад просто кипевшая в нем, вдруг прошла, моментально испарилась, как лужица под лучом лазера. Он понял, что выиграл бой только благодаря какому-то счастливому стечению обстоятельств. Находись он в том состоянии, в каком он был сейчас,
а он и был в этом состоянии за секунду до решающего удара,
то он бы обязательно проиграл его. Все в нем вдруг обвисло и затряслось от пережитого напряжения и страха. Ощущение было как у колеса, на большой скорости "поймавшего" гвозь. Даже ноги вдруг ослабли и просто отказывались идти.
- Эй, ты чего там? - прикрикнул конвойный на всякий случай, заметив не очень четкий шаг вверенного ему осужденного. - Идти прямо, а то...
Что именно "а то" он будет делать, он пока не знал, но по опыту чувствовал, что нужно всегда быть готовым к любым пакостям этих зэков. Уже ведь были случаи, когда вроде и друг, и брат, и корефан, а стоит расслабиться - тут же шкворнем по тыкве и бывай здоров, рядовой Петров! Тебе же и припаяют "строгача", если выздоровеешь. Вот именно - если... Вон он как этого Сиволапа треснул! Никто и не ожидал уже. У того аж грудь проломилась. Нет, с этим другом надо поосторожнее.
Но Александру было вовсе не до сомнений конвоира. Нападать на него он не собирался, потому что состояние было просто ошеломляющее. Он просто не понимал, что происходит. Вот еще совсем недавно все было хорошо и ясно, никаких страданий, а стоило отойти чуть подальше и вот... Он оглянулся на поляну. Да, метров пятьдесят уже. Там, на поляне,
что-то произошло,
но что именно - он не мог пока понять. Он догадывался, что ЭТО может перевернуть его жизнь, если он сумеет правильно ЭТИМ воспользоваться, но как это сделать?
Они уже порядочно отошли от "коньячного домика", когда их догнал офицер из отдела Бежицкого, отозвал конвойного и что-то ему прошептал на ухо. Тот встал по стойке "смирно" и несколько раз повторил "Так точно". Что "так точно" ему надо было делать, Александр не расслышал, но вряд ли это пойдет ему лично на пользу. Так оно и оказалось. Нужно было остерегаться всего, тем более что пришедшая практически ниоткуда волна необъяснимой силы также и ушла в никуда.
* * *
Когда они проходили мимо подсобного хозяйства колонии, в котором работали сами заключенные, конвойный вдруг скомандовал остановиться.
- Осужденный, ждать здесь! Буду через пять минут. Вздумаешь куда винты нарезать, все равно далеко не уйдешь и из ШИЗО не вылезешь! - предупредил солдат-вэвэшник.
- Все ништяк, начальник, стебанутых тут нет, - ответил Александр, но тот уже скрылся в дверях свинарника.
Это было очень странно, и тревога усилилась. Такого еще не было, чтобы конвойный оставлял кого-то из заключенных без присмотра. За такое грубое нарушение правил самим конвоирам полагалось суровое наказание. И если его оставили за пределами зоны просто так, значит...
Александр лихорадочно оглянулся, ища укрытия. В свинарнике он был не один раз и знал, что спрятаться там негде, потому что он представлял из себя просто две длинные стены с маленькими окошечками и потолок. Загоны для свиней, туалет и место для курения отгорожены от прохода досками - вот и весь интерьер. Бежать туда - значит закрыть себя в своего рода кондее. Вход туда один, через маленькие оконца не пролезть - нет, это не убежище. Податься в сторону леса - тут же пришьют побег, организуют поисковую команду и грохнут где-нибудь в паре километров от зоны. Дальше от их собак убежать не успеешь. Идти самому, без конвоя, в зону? По крайней мере, там будет больше народа и тех же солдат-конвоиров. По крайней мере, просто так его убить не дадут - это же беспорядки в зоне, ЧП.
И Александр, чуть пригнувшись, двинулся в сторону привратки, тем более что обещанные пять минут вроде бы прошли, а самого конвойного не было видно. Заходить в свинарник и узнавать как идут у солдата дела он не собирался. Наверняка там его уже ждали. Вдоль дороги росли редкие деревца, не позволяющие скрыться из виду, но дальше их было больше. Там он стал бы не так заметен. Он уже приближался к другому свинарнику (подсобное хозяйство у Трушина было поставлено на широкую ногу), когда из первого выбежало несколько зэков с вилами в руках.
- Вон он, гад! - крикнул старший из них, высокий жилистый Циклоп, прозванный так из-за выбитого в драке глаза.
Они вскинули вилы наизготовку, словно шли в штыковую атаку, и бросились вдогонку. Спринтеры и стайеры из них были хреновые, и Александр не сомневался, что успеет быстрее их преодолеть эти два километра до привратки. Там они не рискнут воспользоваться своим оружием. Задача стояла простая и однозначная - выжить в ближайший час, а там судьба могла повернуться как-то иначе. Он бы мог спокойно справиться с одним-двумя из них, даже вооруженных вилами, но против пяти человек... Или их было шестеро? Он обернулся на бегу, прикидывая расстояние до преследователей. Да, что-то около того. С таким количеством тягаться было тяжело. К тому же и Сиволап отнюдь не гладил его в поединке. Рана, оставленная подковкой на груди, еще продолжала кровоточить, да и левая рука еще плохо шевелилась после полученных ударов. Нет, открытой схватки с ними ему уже не выдержать. Поэтому надо просто бежать.
Он уже почти миновал второй свинарник, когда вдруг в сердце что-то испуганно дернулось. Так бывает, когда вы неожиданно натыкаетесь на кого-то в темноте. Сейчас темноты не было, никого не было и впереди, но тем не менее Александр чувствовал какой-то странный испуг-волнение, чего с ним не бывало ранее. Он прижался к стене свинарника и осторожно заскользил вдоль нее. Выглянув из-за угла,
он понял, чего, а, точнее, кого он мог бояться
- впереди, за поворотом дороги, его ожидала еще одна группа людей. Сначала они просто стояли у придорожных деревьев, но потом, заметив другую, приближающуюся к ним группу, что-то подняли с земли и не спеша направились навстречу. Обстановка усложнилась. Неважно, были это люди Нубийца или "кума", но они явно ждали именно его. Мысли заметались в голове. Как так? Ведь они не могли заранее знать, что он победит в схватке. Или же Нубиец поставил их на всякий случай? Нельзя недооценивать таких людей. Недаром он стал лидером. Теперь Александр уже четко различал металлические трубы и толстые арматурины у них в руках. Еще неизвестно, от чего именно приятнее умереть - быть проколотым насквозь вилами или быть забитым железными прутьями.
- Есть две новости, - прошептал Александр для себя, - плохая и очень плохая. С чего начнем?
Решив, что и то, и другое ему никак не подходит, он свернул за свинарник, надеясь найти там хоть какое-нибудь убежище. За зданием шло поросшее редким кустарником поле, загаженное поросячим дерьмом. Дальним краем оно упиралось в ельник. А тот тянулся на несколько сотен километров. За ним была цивилизация и свобода. Неужели придется идти в бега? Но было безрассудно думать, что он сможет добраться туда, без одежды, еды и элементарного снаряжения.
И тут его ноги споткнулись о что-то твердое. Он оторвал взгляд от леса и посмотрел вниз. Под толстым слоем навоза прощупывалось бетонное покрытие. Раскидав ногами слой дерьма, Александр понял, что это такое.
Свинарники эти строились давно, когда все нормы и СНиПы соблюдались неукоснительно. Тогда за любое отступление от правил могли просто не принять "объект", что грозило денежными карами как самим строителям, так и заказчику. И хотя "зеленые" тогда были не в силе, но кое-какие понятия об охране окружающей среды существовали и все требования выполнялись в обязательном порядке. Поэтому возле каждого свинарника были построены, точнее, вырыты в земле, а потом забетонированы так называемые отстойники. В них сливалось жидкое свинячье дерьмо, от которого никому никакой пользы не было. Когда отстойник заполнялся доверху, дерьмо откачивали и увозили с глаз подальше. Окружающая среда при этом все равно страдала, но зато возле самих комплексов было не так грязно. Разумное зерно в этом было. По крайней мере, к свинарникам в свое время можно было подходить без болотных сапог.
Судя по состоянию отстойника, заросшего лебедой и крапивой, им не пользовались с начала перестройки. По крайней мере, в годы его отсидки его ни разу не опоражнивали, потому что машин-ассенизаторов в колонии не было, а лопатой оттуда не покидаешь. Там же высота с двухэтажный дом и объем в не одну железнодорожную цистерну.
Он нашел люк отстойника и заглянул вниз. Тяжелый устоявшийся запах отходов чуть не отбросил его в сторону, но крики преследовавших зэков слышались уже невдалеке и поэтому выбирать не приходилось. Он нащупал скользкие, противно пахнущие скобы ступенек и стал спускаться вниз. Отстойник был почти полон, поэтому уже через пять ступенек его ноги были по колено в жидком дерьме, а голова еще торчала над поверхностью земли. Вообще-то плавать он умел и любил, но бассейн, наполненный свинячьим говном, использовал для тренировок впервые.
- Не меньжуйся, Циклоп, тут он где-то был! - услышал Александр чей-то крик, набрал в рот побольше воздуха и выпустил скобы из рук.
Тяжелая и плотная жидкость приняла его в свои холодные объятия и неумолимо потянула вниз. Нет, олимпийская медаль за такой "заплыв" была бы слишком ничтожной платой. С большим трудом ему удалось удержаться на поверхности и, загребая руками, немного отплыть-отойти от люка. На его счастье, снизу крышу отстойника строители заделали не очень качественно и между бетонными плитами отыскалась какая-то железяка, за которую можно было держаться. Александр перевел дух, отер лицо свободной рукой и поблагодарил  строителей за их халтурное отношение к работе. С другой стороны, какая комиссия станет проверять заделку швов внутри такого специфического объекта? Это же не "Президент-отель", где требуется фирменная отделка, тут не до красоты, лишь бы было в наличии.
Голоса между тем раздавались прямо над ним. Похоже, преследователи недоумевали, куда он мог исчезнуть.
- Ты, Хрипач, глянь в эту дырку! - сказал чей-то голос. - А вы все бегом за угол! Если там - прикомстролите его сразу!
Александр размерил взглядом расстояние до люка - метра четыре, его вполне могли заметить. Нырять? Он поскреб ногами по густой няше. Она двигалась под его усилиями очень неохотно. Нет, выпустишь арматурину из рук и потом не всплывешь. Так какой же смысл в его игре в прятки? В светлом окне люка показалась взлохмаченная голова и стала поворачиваться из стороны в сторону. Его искали добросовестно, не упуская никаких мелочей. А как их упустишь? Потом Нубиец или "кум" житья не дадут.
Темно, все заполнено противно пахнущей зелено-коричневой жидкостью, никакой дурак сюда бы не полез,
- настойчиво повторял про себя Александр, немигающе глядя на видневшуюся голову, хотя и не верил полностью в эту затею. Но и нырять в дерьмо ему тоже не хотелось.
- Да какой гумозник в это дерьмо лыжи двинет? Не видать тут никого! - сказала лохматая голова и исчезла.
Но далеко не ушла, потому что секунду спустя раздалось какое-то шуршание и упругая желтая струя мочи ударила в коричневатое, шевелящееся от находившемся в нем личинок, свинячье дерьмо. Общую атмосферу, понятное дело, это не улучшило, но у Александра все равно полегчало на душе. Потом раздались торопливые шаги по крыше отстойника, и все стихло. Выждав для верности еще минут пять, он "доплыл", постоянно держась за торчащую арматуру, к люку и выглянул наружу. Поблизости никого не было видно. Очевидно, преследовавшие его зэки куда-то умчались. Впрочем, оно и к лучшему. Будь они здесь, неизбежно возникли бы проблемы.
- Я бы тоже на вашем месте бегал, - недовольно буркнул Александр. - Вот только непонятно, лучше ли вашего мое место? - и он оглядел свою завозюканную в дерьме одежду.
Переступая как призрак из фильма ужасов и постоянно хлюпая при этом всеми частями тела, он побрел к свинарнику.
Конвойный как раз пил чай со свинарем (не так уж часто приходится рядовым попить чаю с конфетами), когда в помещение вошла темная, распространяющая гнилостный запах старого навоза (свежего-то и тут хватало в избытке), фигура и раскорячистым шагом направилась к вентилям водопровода. Конвойный ошалело выронил кружку и, не замечая, что горячий чай льется ему прямо на ноги, начал шарить обеими руками в поисках родного "калашникова". Тот, как назло, свалился за лавку и был практически неподнимаем. Наконец автомат оказался в руках у младшего сержанта, а затвор передернулся почти сам по себе.
- Стоять! - заорал конвойный, вскакивая и опрокидывая столик на свинаря, а тот вместе со столиком свалился на пол.  - Руки вверх!
Александр остановился. На всякий случай поднял руки и свинарь, хотя встать с замызганного пола еще не успел.
- Да ты чо, стремянной? - укорил не в меру ретивого сержанта Александр, с поднятыми руками продвигаясь к шлангу. - Это ж я, только вывеска запылилась немного.
Под пристальным взглядом автоматного дула фигура остановилась возле водопровода и стала снимать с себя куски чего-то странного и вонючего. "Как семь шкур с барана", - обалдело подумал конвойный и не двинулся с места. А кому охота связываться неизвестно с кем, когда до дембеля осталось четыре месяца?
Тут заработал и забился в руках шланг, фигура немного очистилась от странных наслоений на лице и предстала перед конвойным в виде осужденного Тропинина, того самого, которого он должен был сопровождать до самой зоны.
- Мать твою! - вымолвил вэввэшник. - Так это же...
- Как я и говорил - все ништяк, начальник, - подтвердил Александр, поливая водой свою одежду, - ждал тебя, ждал, думаю, впулюсь, посмотрю как ты тут.
- А чего это с тобой?
- Упал, - коротко пояснил Александр, - а грязи тут - сам видишь...

Глава пятая
Пару дней Александр провел в изоляторе. Так распорядился "хозяин", и это было к лучшему, потому что после убийства Сиволапа его могли запросто замочить недовольные поворотом событий авторитеты. Никто из "шестерок" на него теперь бы, конечно, и не рыпнулся, но поскольку он практически приговорен Нубийцем, то его выживание в зоне становилось проблематичным. Трудно жить, когда тебя старается никто не замечать, но когда тебя, наоборот, все замечают и стараются пришить - тут жить еще труднее. То есть невозможно. Наверное, и майор Бежицкий порадовался бы втихушку смерти осужденного Тропинина - а не будет, гад, такие деньги у людей отнимать!
Зато у него было время спокойно подумать над тем, что же такое с ним произошло, тем более что здесь он чувствовал себя неплохо. Гораздо лучше, чем в прошлый "заход", хотя кормили так же, то есть кусок хлеба в день. И тем не менее он был в прекрасной физической форме, даже пытался заниматься своей "гимнастикой". Было такое ощущение, словно он опять попал на то же самое место на поляне, и опять наступило то самое озарение, позволившее ему выбраться из абсолютно безнадежной схватки живым. И эти мысли отвлекали от гимнастики, хотя заняться в кондее больше было нечем.
Все присутствующие возле "коньячного" домика знали,
и он сам тоже,
что Сиволап гораздо сильнее, старше и опытнее его. Может, "хозяин" еще на что-то надеялся, раз поставил такую сумму,
"хотя я бы на его месте"
- Александр ухмыльнулся и начал разминать руки, "прокатывая" под кожей поочередно напрягающиеся мышцы.
"Нет, я бы на его месте не стал рисковать. Ведь победа была чисто случайная. Или нет? Неужели "хозяин" что-то знает?"
Как бы то ни было, он здесь... И эта странная татуировка. Откуда она взялась?
Александр крутил руку и так, и этак, разглядывая красные линии на ладони, но понять их происхождение не мог. Он уже понял, что выпутался из переделки благодаря их появлению, и было при этом что-то такое еще... Тот самый "выстрел" энергии, который пришелся Сиволапу в грудь, и от которого он тут же скончался. Сейчас Александр как будто бы тоже "поймал" нечто похожее, но как это узнать? Несколько раз он попытался "ударить" таким же образом стену кондея, но ничего похожего не ощущалось.
- Наверное, злости маловато, - решил Александр и, нахмурившись, уставился немигающим взглядом на стену.
"Если бы тебя не было, противной скользкой преграды, я бы давно ушел отсюда. Ты холодная и мерзкая, ты держишь меня здесь, в темноте и холоде".
Он и сам не заметил, как его руки сжались и напряглись, а тело чуть заскользило вниз и назад, словно тигр перед прыжком.
"Сколько горестей и гадостей ты принесла мне в прошлый раз, когда я провел тут несколько недель! Ты держала меня в этом мешке, заставляла страдать и корчиться в одиночестве. Ты должна ответить за все!"
- Ха! - крик выплеснулся вместе с резким выпадом руки.
Кулак словно собирался сокрушить бетонную преграду, но сантиметра за два до препятствия передумал и остановился, раскрыв ладонь.
- Бумм-м-м! - раздался глухой удар, разнесшийся по всему коридору ШИЗО.
С пола поднялась пыль, а стены кондея как будто покачнулись.
"Получилось"! - чуть не закричал Александр и замер, глядя на все еще вытянутую руку.
Это была ЛЕВАЯ РУКА! И на ней были те самые красные линии!!!
- Но ведь этого не может быть, - сказал он сам себе и осмотрел правую ладонь.
Ошибки не было - линии теперь перешли на другую руку. То есть они были там, чем он бил.
- Так, - молвил он ошарашенно, - а у него, значит, толчковая левая. Но не всегда, а только тогда, когда ей...
Тут по коридору пробежал испуганный вертухай, встревоженно заглядывая во все глазки.
- Встать! Лицом ко мне! - орал он, хотя Александр и так стоял, как на осмотре.
Караульный покрутил взглядом, осматривая камеру через дырку, и убежал дальше. Трещину в полтора метра длиной он не заметил, так как она была очень близко от двери.
- Да, - вздохнул Александр, рассматривая треснутый бетон, - ничто не вечно под Луной. Только как же это я сделал? Тут ведь и кувалдой не прошибешь, а уж рукой и подавно...
Но время подумать, как уже было сказано, у него было. Тем не менее ни к какому определенному выводу он не пришел.
- Говорила ведь тетка: "Учись, Сашок", - корил он сам себя. - Не слушался старших, а теперь хоть мозги закрути в дугу - ничего не понятно.
* * *
К концу третьего дня Александра повели на выход. Возле ШИЗО стоял автозак, а невдалеке якобы случайно толпилось несколько помощников Нубийца.
- Эй, Волчара, ты знаешь, куда тебя везут? - крикнул один из них.
Вся группа весело рассмеялась и одновременно задымила дорогими сигаретами. Было не похоже, что они сильно переживают смерть Сиволапа. Хотя, чего за него переживать? Найдется другой боец, тем более что после отъезда Волчары мест очистилось много.
- Эй, начальник, а вещи? - спросил Александр у лейтенанта, который командовал погрузкой.
- Там тебе все выдадут! - небрежно махнул рукой начальник конвоя.
Александр, конечно, не переживал особенно за оставленное в бараке - ничего ценного там и не было. Хотя пару вещей можно было бы взять на память. Но, видно, не судьба! Хотя все это очень странно. Обычно при пересылке разрешали брать с собой самое необходимое. Ничего такого у заключенных и не был - так, письма, фотографии, в последнее время чаще стали возить с собой Библию. Некоторые находили утешение в Боге. Но раз ему не разрешали забрать даже это - значит, положение серьезное.
- Волчара, там из тебя решето сделают, "кукла" чертова! - крикнул тот же самый "шестерка".
Опять раздался гогот. Обозвать заключенного-"тяжеляку" женским родом - это уже было оскорбление, за которое кричавший при других бы обстоятельствах был бы сильно наказан, но сейчас он находился вне досягаемости. Так что Александру оставалось только плюнуть в сторону помощников. Он совсем уже было начал подниматься в "воронок", когда "шестерки" вдруг замолкли и спрятали сигареты за спину. Мимо них тяжело и уверенно прошествовал сам подполковник Трушин, заметил возле "автозака" Александра, замедлил шаг, как будто что-то хотел сказать, уже даже и начал открывать рот, но потом передумал, отвернулся и скрылся за углом здания ШИЗО.
- Осужденный, в машину! - скомандовал молодой сержант.
Александр пожал плечами, так и не раскусив поведения "хозяина", вздохнул в последний раз зоновского вохдуха и с радостью нырнул в темный кузов. Что ни делается - все к лучшему. Его везли в другое место. На данный момент это был самый лучший выход из положения. Так что спасибо Трушину, пусть и не сказал ласкового слова на прощание, но дела всегда лучше слов.
Кроме него, там оказалось еще несколько "звонарей". Свое они отсидели, и потому радостно переговаривались, обсуждая предстоящие перспективы вольной жизни. При виде Александра все настороженно притихли, стараясь не встречаться с ним взглядами. Как-никак шесть часов ехать нос к носу, мало ли что...
Такого бугая завалил, да и этот странный удар-хлопок в ШИЗО... Порода, сказали, оседает, как же? До сих пор не оседала, а тут вдруг чего-то осела? И как раз под камерой вот этого самого Волчары. Наверное, подкоп хотел вырыть или еще чего! У, как смотрит-то! Не вздумал бы заложников брать, с него станется. А на этих попкарей надежды мало. Они к тому же и дремлют всю дорогу - про это все знают.
Конвойные спокойно осмотрели нахохлившихся зэков и действительно задремали, как только автозак запрыгал на ухабах лесной дороги. А что им не дремать, если везут откинувшихся? Кто из освободившихся вздумает побег устраивать или, не дай Бог, на конвой нападать? Чтобы опять в зону вернуться, на новый срок? Ну уж дудки, дураков нет, потому что дураки все вон там закопаны!
- Алло, - сказал майор Бежицкий, проводив взгядом скрывшуюся в лесу машину с бывшими заключенными и одним не бывшим, - он выехал, скоро будет у вас.
Потом выслушал ответ и одобрительно кивнул. Его явно устраивало то, что он услышал. Ни о чем таком Александр пока не знал, и потому смотрел в будущее с оптимизмом.
* * *
На тренировочной базе спецбатальона воздушно-десантных войск царило оживление. Приставочка "спец" в названии этого подразделения существовала не зря, потому что этот батальон по большему счету не подчинялся командованию ВДВ. Некоторые командующие даже и не успевали узнать, что у них в наличии есть такой специфичное боевое подразделение, деятельность которого направлена на борьбу с терроризмом. Потому что их просто не спешили ставить в известность о наличии такого батальона - чем меньше знаешь, тем лучше спишь. К тому же и начальство у батальона имелось свое, которое редко кто видел в глаза. Рядовым спецназовцам было известно лишь то, что начальство никогда в своей жизни не держало в руках оружия. Ну, разве что в тире или на охоте - по пустым бутылкам. А так оно было сугубо гражданским. Но ведь гражданским организациям не к лицу (да и вообще противозаконно) владеть мощным боевым подразделением, поэтому батальон всегда нужно было к кому-то присобачить. Например, к воздушно-десантным войскам.
Борьба с терроризмом тоже не была главной целью и задачей, поставленной перед личным составом батальона. Конечно, иногда бойцы принимали участие в чем-то похожем, но славу по задержанию опасных террористов все равно относили на счет ОМОНа или СОБРа. Точнее было бы сказать, что батальон предназначен для проведения тайных операций. Разной направленности.
Сейчас батальон формально относился к академии воздушно-десантных войск имени одного знаменитого революционера, но это ровным счетом ничего не значило. Просто надо же через кого-то осуществлять финансирование. Про эти взаимоотношения знали только начальник аадемии и несколько человек в самом батальоне.
И вот сегодня в нем было очень оживленно. Такое бывало довольно редко, например, когда в их распоряжение предоставляли образец нового оружия для испытаний "в деле", или же когда прибывал новый начальник. Новое оружие появлялось довольно часто, и с ним иногда приятно было работать. Иногда - потому что не все новые типы вооружения заслуживали одобрения маститых специалистов по "борьбе с терроризмом". Что-то было слишком тяжелым, что-то ненадежным - тут ведь свои требования. Когда твоя работа заключается в том, что ты должен кого-то незаметно захватить или точно так же убить, неизменно вырабатываются специфические требования. Так что по части оружия на базе было много мастаков, любящих пострелять из чего угодно.
А вот новое начальство, к счастью, назначалось редко, потому что в этом случае вся база точно стояла бы "на ушах". Но в последние два-три года такое оживление иногда было связано и с другим моментом. И сегодня как раз ожидался именно тот самый "другой момент" - должны были привезти "кукол".
Два майора с эмблемами десантников в петлицах как будто равнодушно курили невдалеке от "старых" ворот. Были еще и "новые" ворота, они же главные, но через них в основном появлялось более-менее высокое начальство, желающее поприсутствовать на чем-то интересненьком, или же привозили новеньких, которым предстояло пройти мясорубку учебной роты. Через "старые" же ворота обычно возвращались с учений и боевых выходов взвода и группы спецназа, через них завозили продукты, боеприпасы и все необходимое, что могло поднять или поддержать боевой дух и профессиональный уровень подразделений, которые в любой момент могли продемонстрировать всем, кто этого заслуживает, что воздушно-десантные войска страны находятся в прекрасной форме и всегда готовы дать отпор врагу, откуда бы он ни взялся.
- Ты слышал, сколько их будет? - спросил майор, который был пониже и потемнее волосом.
Его сосед чисто внешне почти ничем не отличался от него. Такая же короткая стрижка, такое же волевое гладкое лицо человека, привыкшего приказывать. Отличался он только ростом, был сантиметров на пять повыше, да волосы посветлее. Может быть, и овал лица был немного другой, чего на первый взгляд сказать было нельзя. А во всем остальном они выглядели как родные братья, хотя и не были ими. Просто одни и те же условия, в которых они находились вместе последние двадцать лет, начиная с суворовского училища, сблизили их не только внутренне, духовно и эмоционально, но и чисто внешне, физически.
- Кажется, шесть или семь, - ответил его двойник по оружию, - начштаба говорил командиру, что одного должны подсадить по дороге, если его успеют доставить.
- Ну, ничего, - успокоился темноволосый, - нам-то все равно выделят. Ты как думаешь?
- Нам-то обязательно, - подтвердил светловолосый. - А иначе мы им устроим, не так ли? - и он рассмеялся, хлопнув приятеля по плечу.
Тот улыбнулся одними губами и кивнул, но тут же вскинул палец, совершенно не двинув при этом рукой:
- Вот они!
Железные створки ворот в этот момент распахнулись и на въезде показался старый фургон с надписью "Мебель" на кузове. Те, кого ждала вся база, прибыли.
* * *
После многочасовой болтанки в "воронке" Александра "перегрузили" в другой похожий автомобиль. При этом из-за решетки, отгораживающей конвоиров от основного отделения, выпустили только его одного. Дверь распахнулась и обнаружилось, что вплотную к ним стоит другой автомобиль. Расстояние между ними составляло от силы полметра, так что в просвет ему ничего рассмотреть не удалось.
- Вперед! - толкнул его прикладом в спину конвойный.
Александр по привычке огрызнулся, но в шагнул и оказался не только в другой машине, но и в новой компании. На него с любопытством смотрели шесть человек, прикованных наручниками к железным проушинам в кузове фургона. Рассмотреть подробно их не удалось, потому что дверь сзади захлопнулась, и стало почти темно. Почти - потому что кое-где сквозь щели пробивался свет. Автомобиль сразу же стал набирать скорость. Александр подумал, что они, наверное, очень торопятся, раз его даже не стали приковывать к кузову. С другой стороны, и в тех наручниках, что сейчас на нем, далеко не убежишь. Но попытаться стоит?
Он подошел к двери и толкнул ее плечом. Нет, крепко, нечего и думать.
- Да он никак удрать хочет?! - сказал кто-то в темноте.
И весь кузов заполнился веселым гоготом.
- Давай, давай, пока не поздно! - орали его попутчики.
- Ломай ее, прибудем на место - там ломать нечем будет!
- Да и мы заодно посмотрим, куда едем!
- А то ты не знаешь? - вмешался вдруг спокойный голос.
Все разом затихли. Глаза у Александра привыкли к темноте, и теперь он уже мог разглядеть, кто именно говорил в данный момент.
- Ну тебя, Физик, вечно ты всю малину испортишь! - огорченно сказал тот, кто первым начал смеяться. - Мог бы и дать посмеяться в последний раз.
- Смейся - не смейся, - ответил тот, кого называли Физиком, и спросил:
- Это ты, что ли, блатной будешь?
Похоже, что они наконец рассмотрели его черную спецовку, странную шапку-джонку и тяжелые кирзовые ботинки.
- Предположим, - ответил Александр. - Извиняйте за прикид, не успел вковаться по дороге. А вы стопорилы или гробари будете? - не удержался он от ернического вопроса, хотя видел, что его новые попутчики к грабителям, уже мотавшим срок, никакого отношения не имеют.
Все прикованные удивленно переглянулись
- Не знаю, о чем это ты, - ответил Физик.
- Да вот хочу узнать - за что это вам такие красивые браслетки выдали и под охраной возят, если сразу видно, что баланду на зоне вы не нюхали?
- Потому что мы свои, - ответил смешливый.
На этот раз смеяться долго не стали, но сразу как-то задумались.
- Свои, значит? Ну, ну, - усмехнулся Александр. - А все равно ведь за что-то вас уравняли со мной, раз такую машину выделили. Одних краснопогонников сколько, - закинул он удочку.
Удочку хоть и поняли, но ничего не выгорело.
- А что? Ты видел - сколько их? - насторожился смешливый.
- Да брось ты, трескун, - прервал его Физик. - Какая разница - сколько? Все равно эти наручники не оборвать. А ты иди, садись, - он подвинулся, освобождая место для Александра.
- Ты у нас физик, значит? - спросил Александр, устраиваясь рядом.
- Да, - лениво ответил тот, - квантовые биоэнергополя изучал.
Даже в темноте было видно, как остальные криво всмехнулись. Видимо, песенку про кванты они уже слышали. Александр тоже решил на всякий случай не верить ни одному его слову. Но ехать в тишине было скучно.
- А что это за биоэнергополя такие? - спросил он.
Про квантовую физику они проходили что-то такое в школе, так что тут он был в курсе. А вот биоэнерго эти самые... Наверняка, чушь какая-нибудь, но отчего ж не послушать? Мы вот и в привиденья не верим, зато какие фильмы про них - не оторвешься! Физик, похоже, понял, о чем он сейчас думает, потому что тоже усмехнулся как-то странно, но рассказывать все равно начал.
- Основой теории биоэнергетических полей является то, что вся Земля, весь космос, вся Вселенная просто напичканы, набиты до отказа энергией, - начал он. - Своеобразной энергией, понять которую пока трудно. Но ощутить, заметить ее воздействие уже можно. Ты, например, замечал, что кошки всегда выбирают в доме определенное место и спят только там? - вдруг спросил он у Александра.
Тот вспомнил здоровенного кота, который постоянно дрых на кухне у тетки и утвердительно кивнул головой.
- Было что-то такое.
Невольно стали прислушиваться к рассказу и другие обитатели фургона.
- Дело в том, что энергия космоса ложится на Землю не сплошным слоем в виде ковра, а рассеивается при этом - дифрагирует, как мы говорим, на полосы. Земля получается покрытой своеобразной дифракционной энергетической сеткой. А перекрестки этих полос кошки чуют просто отлично и выбирают для своего места жительства. Потому что они на этих перекрестках подпитываются энергией.
- Чушь! - бросил вдруг Смешливый. - Им тогда и есть не нужно было бы.
- Привычка, атавизм, - ответил Физик, - а, может, от еды они просто получают удовольствие, как мы при посещении музеев? А откуда, ты думаешь, взялась поговорка о том, что у кошки девять жизней или живуч как кошка? Их выносливость зиждется именно на подпитке этой энергией. Почему собака привыкает к хозяину, а кошка к дому? Да потому что собака привыкла получать пищу, как основу своего существования, из рук хозяина. Без хозяина она ничто! А кошка привыкла к этому самому теплому дифракционному перекрестку, и ей не хочется уходить от него неизвестно куда. А хозяин, который ее кормит, для нее не главное. Она прекрасно знает, что выживет и без него. А голуби? - вдруг поднял он голос. - Вы слышали про голубей?
Все прикованные переглянулись и заговорили в том плане, что про голубей они, конечно, слышали. И даже видели. Непонятно, что в том такого.
- Подумаешь, голуби! - сказал Смешливый. - Ну, едал я голубей на заданиях - ничего особенного. Вороны - вот те гораздо сытнее. А по вкусу что те, что эти - никакой разницы. Питаются-то с одной свалки.
- Он их едал! - язвительно произнес Физик. - Вороны, кстати, тоже чувствуют эти перекрестки, и предпочитают селиться именно на этих местах. Так что если где увидите воронье гнездо - можете знать, что именно тут и находится перекресток дифракционных полос. А ты просто не с того конца подходишь к изучению братьев наших меньших. Ты знаешь, что голуби могут находить дорогу домой за тысячу километров? Их специально увозили в другие страны и засекали время - есть такое соревнование среди голубятников. И они прилетают и в дождь, и в пургу. Проводили специальные опыты, чтобы выяснить, не ориентируются ли они по электромагнитному полю Земли. Может, у них встроено что-то вроде компаса и они перед полетом определяют где север, где юг, а потом летят по азимуту. Так вот - им вешали на лапки магнитики, но голуби все равно находили дорогу домой. И они могли прилетать и в бурю, и в грозу, когда никакие навигационные приборы не работают. Так что электромагнитное поле здесь не при чем. А в теорию о дифракционных полосах их поведение укладывается на все сто процентов.
- Что же люди не могут так подпитываться и ориентироваться? - внешне спокойно спросил Александр, хотя внутри у него все сжалось.
А у него откуда появляется та мощь, с помощью которой он так лихо расправился с Сиволапом?
- Сейчас нельзя с полной достоверностью сказать, - ответил ему Физик, - обладали люди этими способностями в прошлом и будут ли они обладать ими в будущем. Вполне возможно, что наши предки точно так же могли чувствовать а, может быть, и пользоваться этими дифракционными полосами, но в ходе эволюции утратили такую способность. Это могло явиться своего рода платой за умение абстрактно мыслить, за создание языка как средства общения. Наверное, люди просто потеряли то, что раньше было их неотъемлемым качеством Ничто в этом мире не дается бесплатно, но не заплатили ли мы больше, чем приобрели?
Все замолчали, думая каждый о своем. Каждому в этом фургоне было что вспомнить: как об утерянном, так и о неприобретенном. Но всех объединяла цена, которую они заплатили за свои победы и поражения, - это была их свобода.
- А что касается сегодняшнего дня, - после некоторой заминки продолжил Физик, - то мы пока лишь научились определять местонахождение этих полос, да и то с помощью сложнейшей аппаратуры - до голубей нам далеко. Чтобы научиться использовать эти силы, надо их сначала понять, как говорится, не зная броду - не суйся в воду. Нащупываем пути, где можно пройти. Как только появятся хотя бы первые ориентиры, можно будет говорить и об использовании. В этом деле нужна разумная осторожность. Но варить суп на атомном котле - это безумие! - неожиданно страстно закончил он.
Двое человек, сидевшие у передней стенки фургона, покивали головами, словно соглашаясь с ним. Александр же ничего не понял из последнего заявления. Кто это собрался варить суп? На каком котле? Уж не сбрендил ли этот Физик на своей дифракционной почве? Врет он, конечно, складно, но главного ответа на его, александров, вопрос так и не дал. Выходит, не может человек всей этой энергией пользоваться, которой весь космос забит? Раз виноград зелен, то придется другими путями добираться до сути своих собственных странностей. Наверное, их всех собрали тут за свои странности? Эту мысль неожиданно подтвердил и Смешливый.
- Да, суп - это хорошо, - причмокнул он. - Помню, я как-то на задании в Азии был, в одной стране, - так там принято целого быка жарить на свадьбу. А гостей прямо с улицы приглашают, хоть будь совсем незнакомый, и кормят-поят. Я целую неделю там по улице туда-сюда, пока свадьба не началась. Зато уж потом наелся, - и он мечтательно посмотрел на крышу фургона, словно ожидал увидеть там как минимум зажаренную баранью ногу.
Да, этот - не из из компании, решил Александр, не из физической. Физиков, похоже, всего трое, а эти двое откуда? Точно - нас всех сюда специально собирали. Только вот для какой цели?
- Как ты думаешь, - обратился Смешливый к Физику, - дадут нам пожрать перед тем, как?..
- Конечно, дадут, - на полном серьезе подтвердил Физик, словно его везли в это незнакомое всем место не в первый раз.
А, может, так оно и было?!

Глава шестая
Поесть им действительно дали, но только на следующее утро. Вечер и ночь они провели в каком-то металлическом то ли складе, то ли ангаре. Наручников так ни с кого и не сняли. Александр обошел помещение, осмотрел все углы - листы железа были надежно прикручены к несущим конструкциям здоровенными болтами, а гайки заварены. Нечего было и пытаться отвернуть их, а пробивать стены просто так... нет, тут бы грохот такой поднялся, что сбежались бы все обитатели. Вон их сколько вчера глазело, когда приехавших сгружали из воронка и вели к этому сараю.
- Физик, ты тут был? - подошел Александр к рассказчику, полулежавшему на каком-то ящике.
Тот поднял голову.
- Кажется, - после некоторой заминки ответил он.
- И что они собираются с нами делать?
- Не думаю, что тебе понравится ответ, - медленно выдавил Физик.
- Но все равно лучше знать его заранее, чем получить плюху в последний момент, - возразил Александр, оглядывая остальных узников. Все они лежали неподалеку и, казалось, были совершенно безучастны к своей дальнейшей судьбе.
- Нет, лучше не знать заранее точного часа своей смерти, - продолжал упрямиться Физик. - По крайней мере, так ты сможешь спокойно прожить последние дни, часы и минуты. В каждом человеке надежда живет до последнего. И он всегда будет думать, что завтра его отпустят, может быть, смягчат приговор, может, просто произошла какая-то ошибка и все еще наладится в этой жизни. Надежда поддерживает в человеке силы. Но если надежды нет, если приговор неминуем, то очень трудно сдерживать себя. Так что не спрашивай меня, что они собираются с нами сделать, может, тебе удастся даже заснуть.
- Значит, нас убьют? - не сдавался Александр.
Их взгляды встретились.
- Ты это сказал, не я, - усмехнулся Физик.
- Что ты мне пенки пускаешь? Зачем тогда нужно было нас так далеко везти? Что, не могли расстрелять где-нибудь сразу за городом? Меня и вообще не стоило вывозить из колонии. Одних затрат сколько.
- Здесь убивают не так, как везде, - похоже, Физику надоел этот разговор и он начал понемногу колоться. - Здесь убивают руками, во время тренировочных боев.
- Руками?! - удивился Александр.
Этот Физик столько времени нагнетал обстановку, столько нагнал туману, что он уже ожидал услышать что-то совершенно невероятное: что тут на них будут ставить какие-нибудь медицинские опыты, отрезать руки тупой пилой или еще что-нибудь из сказок про вампиров. А тут всего-то навсего тренировочные бои!
Он еще раз недоверчиво посмотрел на Физика. Нет, тот, похоже, действительно боялся завтрашнего дня и всего, что с ним связано. С другой стороны, почему бы ему и не беспокоиться? Ведь Физик всего лишь кабинетный ученый, чем-то провинившийся перед своим секретным начальством. Он небось и физзарядку по утрам не делал, не то, что какие-то специальные занятия, ему-то бои всяко выйдут боком. Особенно если учесть, что тренироваться будут специалисты по боевым искусствам - другим-то профессионалам в этом деле ни к чему подобные тренировки. Конечно, Физику придется туго, наверняка его могут покалечить при этом, а то и убить. Это в зависимости от того, с кем придется схватиться, а насколько вообще серьезно тут у них это дело поставлено. Но ему-то чего бояться? Или тут есть спецы почище Курьера или Сиволапа? Да, на всякий случай надо будет завтра размяться, а то нарвешься на какого-нибудь Брюса Ли, все бебехи поотбивает. Хотя грудь после удара Сиволапа вроде прошла.
Александр сделал несколько дыхательных упражнений. Да, вроде все прошло. Но надо на всякий случай сечь момент.
* * *
Следующее утро началось с того, что загремели запоры и в ангар вошли несколько военных в пятнистом обмундировании. Трое из них принесли какие-то судки, а еще трое просто наставили на узников короткие автоматы, очевидно, подозревая их в каком-нибудь злом умысле. Ведь если они уже прослышали про свою участь, то не все равно ли когда и где погибать. Дойдя до места "лежанки", все военные в недоумении остановились. Потому что один из привезенных подопытных не спал. Точнее, не спали-то они все, но этот почему-то еще и стоял, подняв голову с закрытыми глазами вверх, и как будто молился, а под одеждой у него что-то шевелилось.
- Что за черт? - спросил неизвестно у кого один из военных, видимо, старший по званию.
Трое рядовых с судками пожали плечами. Они тоже ничего подобного ранее не видели.
- Похоже, что у него там... - начал было высказывать всеобщую мысль старший по званию, но не закончил.
Итак все догадались, что
ЭТО очень похоже на ползающих под одеждой змей.
Когда их много, и они туда-сюда, туда-сюда. Но этого болвана, похоже, не кусают, иначе бы он давно...
- Горковец, - сказал старший, - иди посмотри, что у него там.
Тот, кого назвали Горковцом, с упреком посмотрел на старшего. Спасибо, конечно, за доверие, читалось в его взгляде, но, откровенно говоря, не ожидал я от тебя, товарищ старший прапорщик, такой подлянки! А сколько времени из одного котелка кашу ели, а? Но приказ есть приказ, и потому плотноватый, коротко стриженый солдат с нависшими бровями осторожно приблизился к стоящему человеку в черной тюремной робе и толкнул его прикладом в грудь.
- Эй ты! - крикнул плотноватый и бровастый. - Ну-ка покажи, чего у тебя там!
Александр расслабил мышцы и открыл глаза. Он понял, чего так испугались их надзиратели, но объяснять ничего никому не собирался. Но и стоять просто так тоже опасно. Поэтому он протянул бровастому скованные наручниками запястья. Мол, как показывать-расстегивать, если руки не шевелятся.
- Давай, давай, расстегивай, - настаивал бровастый.
Делая неимоверные по сложности попытки и всем видом показывая, как это ему трудно дается, Александр расстегнул пуговицы спецовки. Бровастый сделал обычную промацовку, которую Волчаре пришлось не раз проходить в своей "двушке", взгляделся еще раз в его спецуху и успокоился.
- Да ничего вроде нет! - крикнул он прапорщику.
- Не может быть, - ответил тот, не делая попыток подойти ближе. - Обыщи его!
Бровастый повесил автомат на плечо и старательно, со знанием дела, обхлопал Александра с ног до головы.
- Ничего нет, товарищ старший прапорщик, - ответил он, отходя в сторону, - только он вспотел немного, а так ничего нет.
Прапорщик подошел ближе, недоуменно посмотрел на расстегнутую хэбуху, потом на подчиненного. И вдруг резко ударил Александра согнутой рукой снизу вверх в живот. Ничего-то оно, может быть, и действительно ничего нет, но прощать испуг было нельзя. Александр почувствовал удар еще до того, как кулак противника пошел в его сторону, поэтому успел сгруппировать мышцы. Живот даже прогнулся, как бы под ударом, на самом деле смягчая и нейтрализуя его. О том, чтобы дать оборотку, то есть нанести ответный удар, и речи не могло быть. Наоборот, пришлось падать на пол и стонать, катаясь по нему, изображая невыносимые страдания.
- Ну ты, тюремная харя, если еще раз... - прапорщик не договорил и плюнул на лежащего Александра.
- Как ты его! - удивился плотноватый. - С одного раза!
Узники хмуро переглянулись, потому что их тоже ждала подобная участь, а пришедшие охранники радостно запереговаривались. Развлечений на их базе было маловато, поэтому надо было ловить каждую минутку.
- Встать! - скомандовал сержант.
Заключенные недоуменно переглянулись - они думали, что издевательства уже закончились, но, похоже, ошиблись. Александр, делая вид, что прилагает невероятные усилия, неуклюже поднялся.
- Ты! - ткнул пальцем в его сторону прапорщик. - И ты, - показал он на молчаливого молодого человека спортивной выправки, который за все время поездки и нахождения в сарае не сказал ни слова, - хватайте бачки и пошли со мной.
- Правильно, - поддержал его Горковец, - как жрать - так они, а как таскать...
И тут же осекся под хмурым взглядом прапорщика.
"Да, этот умеет себя поставить" - подумал Александр, поднимая пустой бачок из-под каши. "Жаль, что мы не познакомились в другой обстановке. Но, собственно, зачем мне его знакомство?" Хотя какая-то мимолетная и непонятная до конца мысль о необходимости такого знакомства осталась. Она мучила Александра до самого здания столовой, из которой группами выходили одинаково одетые в пятнистую форму курсанты и, поодиночке и по два-три человека, штатные бойцы, как правило, чином не ниже лейтенанта.
- Эй, воин! - небрежно обратился к прапорщику молодой лейтенант, на котором даже суровая хэбэшная форма сидела как тысячедолларовый пиджак от Версачи. - Эти, что ли, "куклы"?
Прапорщика, который прослужил на базе больше десятка лет и повидал на своем веку немало таких офицеришек, существующих только для одного задания, просто передернуло. Но чувств своих он не выказал, потому как есть субординация.
- Так точно, товарищ лейтенант, - хмуро ответил он и повернулся, подгоняя подчиненных.
- Гвардии лейтенант, - высокомерно поправил его щеголь.
- Так точно, товарищ гвардии лейтенант, - буркнул прапорщик и отвернулся.
- В дальнейшем можешь называть меня господин лейтенант! - бросил щеголь и защелкал высокими ботинками по ступенькам.
- Хер наны! - против воли и вполголоса вырвалось у Александра.
Дождетесь вы звания "господ"!
При таком поведении скорее грянет новая революция, чем уважение к таким как ты!
Прапорщик стрельнул в его сторону взглядом, уже по-другому воспринимая странного костистого узника, но ничего не сказал.
- Как ты? - спросил, подходя, Физик.
- Все нормально, - ответил Александр, не вдаваясь в подробности.
Впереди был бой с возможно очень сильным противником, поэтому пришлось пойти на эту инсценировку с падением и стонами. Иначе пришлось бы потратить немало сил на возню с заносчивым сержантом. Сама разминка прошла хорошо и помогла ему в той же нейтрализации удара, но надо было бы закончить ее пораньше. Он должен был догадаться, что прокатывающиеся под кожей мышцы должны были вызвать такое непонятное солдатам шевеление одежды. А непонятное всегда пугает.
* * *
После завтрака их всех сковали наручниками попарно и повели на медосмотр. Так сказал Физик, почему-то встревоженный такой вроде простой процедурой.
- Не иначе, обстреливать будут, - пробурчал он себе под нос.
Впрочем, Волчара не был на все сто процентов уверен, что он сказал именно это.
- Что ты сказал? - спросил он Физика, с которым был в "паре".
- Ничего, - буркнул тот, как-то странно поглядев на Александра.
Под охраной троих рядовых и все того же прапорщика их зажали в угол коридора, откуда попарно же уводили в кабинет, где снимали энцефалограмму и брали анализ крови.
- Так нужно, - коротко бросил прапорщик, не пускаясь в подробные объяснения.
Волчара пожал плечами - нужно, так нужно. Он лично здоров, хотя после зоны, возможно, у него и не самое лучшее состояние. Мимо них прошествовала симпатичная девушка, округлости которой не могла скрыть даже камуфляжная форма.
- Полный отпад! - восхищенно прошептал Волчара, который не общался с женщинами несколько лет, так что ему было простительно. Но девушка не поняла его чистых намерений и бросила презрительный взгляд на его черную тюремную спецуху. "Водят тут всяких!" - так и читалось в ее глазах. Она занесла в кабинет какие-то розовые листочки и тут же вышла обратно, не забыв облить Волчару своим отвращением к его неприглядному виду и специфически посеревшей физиономии. Даже Физик вышел на время из своего мрачного состояния и толкнул Волчару локтем в бок.
- А ты ей не очень понравился! - хохотнул он. - Между прочим, она тоже оперативник будь здоров!
- И откуда ты все знаешь? - хмуро спросил Волчара, которого реакция такой красивой девушки не очень порадовала.
- Слышал от кого-то, - ушел от ответа Физик.
Волчара внимательно посмотрел на него, давая понять, что не верит его словам, но напарник отвернулся, как будто рассматривая что-то за окном.
Оказалось, что на розовых листочках пишут результаты анализов.
- Странные у вас кривые, молодой человек, - чему-то удивляясь, сказал высокий морщинистый врач, разглядывая энцефалограмму Волчары. - У вас, случайно, сотрясений мозга не было?
- Нет, - коротко бросил Александр, не привыкший долго болтать с медиками.
- А нервных заболеваний в роду? - продолжал пытать его надоедливый лепила. - Шизофрения, алкоголизм, может быть, просто психосоматические расстройства?
- Слышь, лепила, брось туфту гнать, пока шнифты не покоцал! - зашипел на него Волчара, донельзя обозленный унижающими намеками.
- Да нет, нет, - забеспокоился морщинистый, бросая опасливый взгляд на его сжатые кулаки. - Идите, осмотр закончен.
- Ну то-то же, нашел соматика, - бросил Волчара, выходя из кабинета.
Зачем был нужен этот медосмотр, он так пока и не понял. Его необходимость ему стала ясна позднее, но изменить он все равно ничего не мог.
* * *
- Господа офицеры, - торжественно начал начальник базы, - сегодня у нас редкий по своему событию день, и надеяться, что такие дни будут повторяться чаще, пока нет оснований. Слишком много развелось этих самых... - полковник пошевелил пальцами, как бы очерчивая круг возможных противников высокобоеспособных подразделений, - ...ну, вы понимаете, о ком я. Так что пока есть возможность, надо ее пользоваться. Вы у нас на хорошем счету, принесли много заслуг всему батальону, поэтому вам предлагается выбрать для себя противника. Начнем с вас, майоры.
Майоры Веретенников (что пониже и потемнее волосом) и Мирошник (повыше и светлее) оглядели неровный строй ("Как стоят, как стоят, - сказал кто-то сзади, - мне бы их на недельку-другую") приговоренных к смерти людей. Они знали, что их ждет смерть, но об их истинной судьбе никто из них пока не догадывался. То есть некоторые думали, что они догадываются, но на самом деле это было не так. Потому что смерть чаще всего приходит совсем не в том обличье, на которое мы рассчитываем.
- Я возьму своего старого знакомого, - сказал после некоторого молчания Мирошник, указывая на Физика. - В прошлый раз он неплохо держался, хочется проверить, насколько он стал хорош.
Полковник дружески кивнул.
- Да, твой знакомый доставил нам в последнее время немало хлопот, даже похлеще, чем в тот раз (Физик невесело усмехнулся при этих словах), так что может раскручивать его на всю катушку. От твой.
Веретенников же никак не мог выбрать. Ему никто не нравился из представленных "конкурсантов" - все казались ему какими-то черусчур хлипкими, забитыми и неуверенными. Вряд ли кто из них умеет хоть более-менее прилично драться. Никакого удовольствия от схватки с такими не получишь. Роману-то что - он опять своего старого "дружка" забрал, это его право, тут ему никто бы дорогу не стал переходить, а вот как ему быть, выбирать-то все равно надо. Когда еще будет такой случай? Командир же сказал, что напряженка в последнее время с "куклами". А все эта договоренность с Советом Европы! Мол, мы присоединяемся, подписуемся и обязуемся никого не приговаривать к смертной казни. А как не приговаривать и не расстреливать, когда этих отморозков по стране бродят сотни? Вот хотя бы этот, в тюремной робе! Наверняка маньяк и убийца какой-нибудь.
Анатолий посмотрел на Александра более пристально, и с какой-то необъяснимой ненавистью. Александру тоже пришлось поднять взгляд, чтобы рассмотреть своего будущего
да, он это уже чувствовал
противника.
Анатолий Веретенников заметил сверкнувший на мгновение глаз уголовника, какой-то нечеловеческий и дикий. Такой бывает только у волков, набрасывающихся на мирное овечье стадо. Не для того, чтобы насытиться, а исключительно ради убийства.
- А этот зэк за что тут? - спросил он, показывая на Александра. - Тюрьмы ему мало показалось?
- Да за что и остальные - убийство, вымогательство, - ответил, приближаясь к нему, заместитель начальника по боевой подготовке, сухопарый и подтянутый подполковник в годах. - Отсидка ему не пошла на пользу. Уже находясь в местах лишения свободы, убил нескольких человек. Так что ему или вышка за новые убийства, или свои бы пришили. Безвыходное, так сказать, положение, - он рассмеялся. Его смех с удовольствием похвалили присутствующие офицеры. - Все равно ему деваться было некуда, и если бы не мы... И кличка у него соответствующая - Волчара. Кстати, майор, имей в виду - очень опасный боец.
- Очень опасный, говорите? - переспросил Веретенников. - Это хорошо. Значит, я его и беру.
- Отлично, майор, это то, что вам нужно, - опять кивнул начальник - выбор обоих своих лучших подчиненных-оперативников ему понравился. Будет, на что посмотреть. Тем более что и желающих на это шоу собралось уже немало. Это раньше тренировки с "куклами" проходили в полной секретности, а сейчас еще и приходится на этом зарабатывать. А как не зарабатывать, если финансирование опять урезают.
И начальник базы грустно вздохнул - какие-то не те пошли времена, совсем не те! Нет былого уважения к лучшим бойцам Советской... тьфу ты, черт! ...как ее? ...Российской, стало быть, Армии!
* * *
Всех узников после "разбора" вывели на тренировочный полигон, находящийся на территории базы. Они только миновали место своего ночлега, прошли улочку казарм и складов и оказались на открытой местности размером с хорошее футбольное поле. Единственная разница состояла в том, что все поле было застроено турниками, макетами зданий, различными полосами препятствий. Все это находилось в довольно хорошем состоянии, если не считать зазубрин от солдатских подков и ударов штык-ножей. Сразу было видно, что своеобразный стадион не пустует. Тут была даже небольшая крытая трибуна - очевидно, для проверяющих и прочего начальства. И сейчас там в нетерпении переминалось человек двадцать - все в форме.
- Зрители пожаловали, - шепнул Физик, наклоняясь к шедшему с ним в паре Александру.
- Зрители? - удивился тот. - Так разве это не секретные тренировки?
- Раньше были секретные, - усмехнулся одними губами Физик. - А сейчас всем деньги нужны, даже генералам. Если б ты знал, какие там ставки бешеные.
Это Александру что-то напомнило. Явно неприятное, но до боли знакомое. Такое у него уже было, и он вовсе не собирался участвовать в таких играх еще раз. Да нет! Он ВООБЩЕ не собирался в этом участвовать. Но тем не менее его вновь и вновь втягивают в это, помимо его воли. Кажется, эти бои за чужие деньги входят у него в привычку. То есть ему-то самому не перепадает ни копейки, но отказаться он все равно не может. Потому что если он откажется, его просто убьют, а когда он ввязывается в драку, у него появляется шанс. И он намерен этим шансом воспользоваться и сейчас. Интересно, когда же обстоятельства перестанут крутить им как захотят?
- Странная тенденция, - прошептал он, вглядываясь в толпу зрителей. Ему показалось, что там мелькнула знакомая физиономия.
- Что ты сказал? - повернулся к нему Физик.
- Ты говорил, что уже был здесь?
- Говорил, - уклончиво ответил Физик.
- В качестве кого? - Александр посмотрел ему в глаза. - Не зрителя ли, случайно?
- Не все ли тебе равно? Впрочем, одно могу сказать точно - я не был зрителем, я принимал в этом самое непосредственное участие. А больше тебе знать не следует.
- Боишься, что я успею об этом кому-нибудь рассказать?
Физик уставился на него немигающим взглядом, соображал некоторое время, потом вдруг рассмеялся во весь голос.
- Нет, не боюсь, вот уморил так уморил, ха-ха-ха! - он даже шатался, так ему было смешно. На него стали оборачиваться солдаты-охранники.
Заметив, что один из них приближается к ним с самыми неласковыми намерениями, Александр дернул за сковывающие их вместе наручники.
- Остановись, пока не получил прикладом, - прошептал он.
- Эй, в чем дело? - грубовато осведомился здоровенный бровастый солдат, который утром обыскивал Александра. - Прикладом захотел?
- Да ладно тебе, - примиряюще махнул ему рукой Физик, - может, последний раз в жизни смеюсь.
Бровастый с подозрением посмотрел на него, потом на Александра, угрожающе взмахнул автоматом, как бы собираясь ударить, но предпринимать ничего не стал.
- Можешь не опасаться - не будет же он при всех нас бить. Потом скажут, что мы были просто не в силах защищаться, и опротестуют результаты пари, - тихо проговорил Физик, все еще продолжая улыбаться. - А что касается моего непосредственного участия, то обрати внимание вон на ту машину, - движением подбородка он указал на "уазик" без тента, стоящий на краю поля. В его открытом кузове возле каких-то приборов возились два человека. Издалека их можно было принять за техников, настраивающих спутниковую систему связи.
- Вряд ли это связисты, - буркнул Александр, размышляя и старась по реакции скованного с ним человека определить верность своих домыслов, - тут ведь наверняка есть и стационарные радиостанции. А если им захотелось проверить свою колымагу, то с таким же успехом могли это сделать и в гараже, а не торчать тут у всех...
- В боксе, - уточнил Физик.
- Чего? - удивился Александр. Мысли его прервались этим неожиданным заявлением.
- У нас говорят не в гараже, а в боксе, - еще раз терпеливо пояснил Физик, немного заинтересованный ходом мыслей напарника.
- В боксе?! - поразился Волчара и на некоторое время оторопел.
Физику, конечно, было непонятно, что это его так вдруг изумило. Он-то за свою ученую жизнь лаборатории покидал редко, и уж с зэками не общался точно, потому и не мог знать, что на зоне боксом называют штрафной изолятор. У Александра же, который только вчера утром вышел из ШИЗО, как-то не укладывалась в голове простая вольная мысль о том, что в боксе можно еще чем-то заниматься, кроме как сидеть на холодном бетонном полу (лежать-то там особо не рекомендуется) в ожидании ежесуточного куска хлеба с кружкой воды.
- Бедные связисты, - хыкнул он и захохотал во весь голос.
Физик испуганно попытался отодвинуться от него, но наручники ж так просто не порвешь, а все тот же бровастый солдат обернулся в их сторону с выражением недоумения на лице. Только что один смеялся, теперь вот другой... А с чего бы это им вдруг смеяться, если скоро однозначный каюк? Не иначе крыша сдвинулась. И бровастый незаметным движением сдвинул защелку предохранителя вниз. Что бы там ни говорили про религию, а береженого, сами знаете... Как бы эти придурки не кинулись бежать или еще чего. Придется, конечно, стрелять, но ведь с гаупвахты потом не вылезешь. Свои же и замордуют. Скажут, высокие гости кругом, а ты стрельбище устроил. Быстренько обдумав возможные последствия непредсказуемых действий двух сдвинутых болванов, бровастый ослабил штык-нож, но автомат на предохранитель ставить не стал. На всякий случай.
- Ты чего это? - зло зашипел Физик, толкая Александра в бок. - Чего гогочешь-то, спрашиваю?
- Так смешно, - искренне ответил Александр, вытирая выступившие слезы. - Я понимаю, что тут боксы не такие как у нас, но все равно... - он еще раз хохотнул и успокоился.
- Понял, что не связисты это, - тихо сказал он уже спокойным голосом. - Этих бы сюда и не пустили в такой момент. А вот кто такие? - он опять начал вглядываться в "уазик" без тента. - Гиперболоид какой-то у них, не иначе, - наконец сформулировал свою мысль.
Как ни странно, это странное выражение пришлось Физику более чем по душе.
- А то как же! - с какой-то непонятной гордостью сказал.
Волчара незаметно покосился на него. Нет, действительно радуется, как будто любимую игрушку увидел. Так, может, он там и был? В той машине.
- Так что, тебе этот гиперболоид знаком? - спросил Александр.
- Да я ничего такого не говорил, - Физик продолжал улыбаться.
- Знаком, знаком, - подтвердил Волчара. - Значит, раньше ты там сидел и на таких, как я и ты сам, свою поганую радиацию использовал? - последние слова прозвучали против его желания зло.
- Никакая там не радиация, - Физик отвернулся и замолчал.
Больше они не сказали друг другу ни слова.
В этот момент один из зрителей вдруг прервал беседы со своими друзьями и направился к ним. Волчара мельком глянул в его сторону и уже больше не отводил взгляда. Этот человек определенно был знаком ему.
- Ну что, Тропинин, молишься? - спросил подполковник Трушин, подходя к ним. - Молись, вдруг поможет.
- Я при фрайерах выделываться не умею, - зло сказал Александр. Начало разговора ему не понравилось. - К тому же мой ангел-хранитель мне всегда поможет.
- Ангел-хранитель, говоришь? - переспросил "хозяин". - Это хорошо, он тебе сегодня понадобится. Ты знаешь, с кем у тебя схватка?
- Да, видел уже, - Александра появление начальника не ободрило ни на грош. У того явно были свои интересы, и помогать своему бывшему осужденному он не собирался.
- Ну и как, справишься? - Трушин мельком глянул на стоявшего рядом Физика, но в расчет того брать не собирался. - Говорят, он очень силен в рукопашном бою.
- Кто говорит, пусть говорит, я его в деле пока не видел, поэтому погожу базары разводить, кто тут лучше.
- Так ты уверен, что не проиграешь? - продолжал гнуть свою линию подполковник. - Я бы мог тебе помочь в случае победы. От нашего управления исполнения наказания нужно несколько человек на какой-то там турнир, и ты - самая подходящая кандидатура в эту команду.
- Неужто возьмут зэка? - усомнился Александр. Он почти поверил в то, что говорил "хозяин".
- Возьмут, - подтвердил Трушин. - Там как раз запрос на ... - он вдруг замялся, как будто боялся сказать лишнего, - ... на такого, как ты. А там соревнования, спортивные девочки, отличная жратва, глядишь, и выдвинешься куда. Тебе сколько до звонка осталось?
- Пятнадцать лет с копейками.
- Вот видишь, - почти весело проговорил Трушин. - Будешь пятнадцать лет по сборам да олимпиадам разъезжать, все лучше, чем баланду хлебать.
Он даже рассмеялся от такой прекрасной картины.
- Так что, Волчара, - Трушин сделал движение рукой, как будто собирался хлопнуть его по плечу рукой, но в последний момент передумал, - тебе надо только выиграть этот бой, и будущее ждет тебя! Давай, ощетинься!
Александр зло дернул губой, но ничего не ответил. Легко тому говорить "ощетинься", когда бить собираются другого. Этот майор, похоже, на самом деле спец махать руками, наверное, не хуже Сиволапа будет. А вдруг лучше, тогда что?
Трушин кивнул ему на прощание и направился к гостевой трибуне.
- Сколько на меня поставили? - крикнул ему в спину Александр.
Тот остановился, на мгновение задумался.
- Семьдесят пять тысяч, - через плечо ответил подполковник.
- Вот это ни хрена себе, - тихо промолвил Александр. - Откуда у него столько "капусты"? Вот специально проиграю, разорится, гад! - и он даже захохотал от такого предположения.
Физик с недоумением глянул на него и отвернулся. Само желание проиграть в этом бою казалось ему нелепым. Ведь на кон поставлена сама жизнь, а не туго набитый кошелек. Кошелек всегда можно заработать, если жив и здоров, а вместе со смертью прекращается сама возможность не то что зарабатывать, но просто дышать. Похоже, этот зэк не понимает, чем он рискует.

Глава седьмая
Наконец, когда возле трибуны показался начальник базы в сопровождении своих заместителей, все гости оживились, предчувствуя начало "концерта", и подтянулись поближе к полю.
- Ну, что, господа офицеры, будем начинать? - высказал предположение начальник базы.
Все оживленно закивали головами, полностью соглашаясь с его мнением. Пора, это точно!
- Сейчас проведем жеребьевку, чтобы определить очередность, и приступим, - он кивнул своему адъютанту.
Тот подскочил, на лету снимая с себя берет и высыпая туда несколько свернутых трубочкой бумажек. Начальник стал вынимать их по одной и зачитывать фамилии. Зрители вполголоса переговаривались, обсуждая выпавшую очередность и успевая делать ставки. Хотя за тридцать метров многого не услышишь, но Волчара понял, что его возможность выжить оценивалась один к трем. Трушин искоса поглядывал на него и крутил незажженную сигарету. Если он (они) выиграет, то в три раза больше, чем поставил. В случае проигрыша он потеряет только деньги (может быть, и немалые), а вот для Александра все будет закончено вообще.
Александру с тем белобрысым майором выпало драться третьим. Первым шел Физик (похоже, фокус с его очередью подстроили специально, потому как он тут был невпервые), потом хмурый плотный мужик, от которого ни во время поездки, ни во время отсидки в складе Александр не услышал еще ни слова, и затем он сам. Дальнейшая очередь его не интересовала. Потому что к четвертой схватке он будет или уже убит и все равно ничего не увидит, или жив, но желание и возможность смотреть у него вряд ли будет. Так что...
Мирошник действительно был хорошим бойцом - это Волчара понял сразу, как только тот нанес свой первый удар. Его рука как-то лениво скользнула, заходя сбоку, и прошлась по ребрам Физика. Тот отскочил и зашипел от боли. Физические данные у него были на высоте, но опыта в таких драках он не имел.
"Долго не протянет
- мелькнула у Волчары в голове чья-то чужая мысль
надо бы с ним поосторожнее, а то умрет сразу - какой интерес."
Одетый в пятнистые брюки и такую же футболку майор обернулся назад и что-то крикнул. Из группы охраны выскочил солдат, на ходу отстегивая штык-нож. Мирошник вытащил его из ножен и бросил под ноги Физику. Тот, не раздумывая, схватил его и покрутил перед собой. Хотя особой сноровки при этом он не выказал, зрители оживленно зашумели. Такой поворот дела им явно нравился. На Физика ставки также были невысоки, поэтому действия майора по достоинству оценили и его сторонники, и его противники.
- Господа офицеры, - высокомерно произнес начальник базы, - как видите, наши ребята не боятся сразиться с превосходящими силами противника, - и засмеялся собственной шутке.
Его охотно поддержали. Представление развивалось и вроде бы становилось острее. Но такое впечатление создавалось только поначалу. Волчара сразу же определил, что даже с ножом от Физика толку мало - его можно было убить с любого расстояния и из любого положения. Но зрители хотя и были людьми военными, в большинстве своем они разбирались только в вооружении да в искусстве проводить роту (батальон, полк) строевым маршем перед трибуной вышестоящего начальства. Что же касается искусства убивать, особенно голыми руками, а не с помощью автомата, то таковых специалистов здесь практически не было. Поэтому Физик казался им достаточно серьезным противником. И после получения ножа его ставки поднялись.
Бой проходил в каких-то пяти метрах от зрителей, поэтому Мирошник слышал все их переговоры и только усмехался в ответ на их действия. Повышение ставок и задумывалось изначально. Надо же пощекотать присутствующим офицерам нервы и кошельки! Собственно, они ради этого сюда и приехали. Настоящих конфликтов и боевых действий сейчас маловато, потому как денег даже на солярку не выделяют, а военная закалка по привычке требует добавки адреналина. Так вот - они его получат! Зато потом начальник базы обещал на выигранные деньги приобрести для его группы новое снаряжение: бесшумные автоматы, рации на каждого и прочие прибамбасы вроде оглушающих и ослепляющих гранат. Ради этого стоило постараться.
Несмотря на моральную поддержку в виде штык-ножа, держался ученый неуверенно. Скорее всего, последний раз он держал его только при разделке сдобной булочки с маком. Нападать ему явно не хотелось, чем он сильно сбивал цену и огорчал своих болельщиков.
- М-да, слабоват противник-то, - пробурчал Волчара, поглядывая на недавнего напарника по наручникам.
Стоявший рядом с ним бровастый Горковец, которому поручили охрану одинокого пленника, почему-то криво усмехнулся. Мол, что ты понимаешь в этом деле, профан? - читалось в его презрительном взгляде.
Сложившуются ситуацию неравного боя поняли и его организаторы, потому что вдруг на поле что-то изменилось. То есть все осталось то же самое, но появилось что-то незримое и неслышное.
И тем не менее Волчара ЭТО ощущал!
Он, старась скрывать пробежавшее по мышцам нервное возбуждение, оглядел поле, всех присутствующих - нет, все стояли как обычно, никто ничего не заметил. И вроде бы ничего не добавилось, ни единого предмета, ни единого звука. Только возле дерущихся появилось какое-то еле заметное движение, похожее на поднимающийся от горячего асфальта нагретый воздух. Воздух колебался только вокруг них, не удаляясь от фигур более чем на полметра.
И сразу же поведение Физика резко изменилось. Он вдруг крепче сжал нож и решительно пошел в атаку. Даже выпады его стали более осмысленными и более профессиональными. На первый взгляд создавалось такое впечатление, что нокаутированный боксер опять вспомнил все, чему его учили. Но только на первый взгляд. Волчара вдруг обратил внимание на то, какие безумные и бешеные стали у Физика глаза. Поскольку он находился в постоянном движении, заметить это было очень трудно, но Волчара поймал только одно мгновение и понял, что Физик уже тот. Что-то с ним явно творилось. Обычно спокойный и рассудительный, он вдруг настолько разъярился, что махал ножом как заведенный и постоянно рвался в атаку. Майору стоило больших трудов сдерживать его натиски.
- Так, бей его! - закричал толстоватый подполковник в форме с синими погонами.
Обычно пилоты, совершающие боевые вылеты, не бывают такими пухлыми, так что скорее всего это был какой-то штабник. Таких хватает во всех родах войск. Физик действительно сделал несколько успешных ударов, от которых майор увернулся с большим трудом. Ранее красивая пятнистая футболка у него была порезана в нескольких местах, кое-где сквозь разрезы появлялись пятна крови. Недостаточно обильные, чтобы вывести его из строя. Но их вполне хватило для того, чтобы Физик просто осатанел и усилил давление на противника. Его удары становились все настойчивее, под которыми Мирошнику приходилось отступать.
Оживление среди заевшихся служак усиливалось. Бой на самом деле получался интересным и стоил заплаченных денег. Но организатор ни в коем случае не должен был проиграть, чтобы сохранить марку. Александр успел заметить, как начальник базы незаметно махнул майору рукой. Даже не махнул, а так - будто стряхнул воду с пальцев. Тотчас же положение стало меняться. Майор как-то незаметно захватил инициативу и теперь уже Физику приходилось туго. Улучив момент Мирошник, сделал мягкий беззвучный скачок, захватил вооруженную руку противника и легко перекинул Физика через себя. Тот звучно шмякнулся о землю и некоторое время лежал неподвижно. Очевидно, отбил внутренности. По идее майор мог бы успеть спокойно добить его, но он не стал этого делать, а только пошел вокруг противника на кошачьих полусогнутых ногах.
Этот парень - действительно хороший боец!
- опять мелькнула у Волчары вроде как бы не своя мысль.
И, как только Физик встал, его настиг новый удар - кулаком по голове. Ученый пошатнулся, помотал ею и вдруг ринулся вперед. Майор ушел в сторону, но недостаточно быстро, потому что на его футболке появился новый четкий порез, края которого быстро потемнели от крови.
- Ну что, сволочь, получил? - буквально прорычал Физик, поигрывая ножом. - Ну, иди сюда, сделаю из тебя вырезку!
Мирошник прижал руку к порезу, замер... так и прыгнул, не отнимая руки от груди. В прыжке развернулся и ударил Физика тяжелым ботинком в голову. Ученый отлетел, и, не поднимаясь на ноги, побежал на четвереньках в сторону.
- Лови его! Лови! - оживленно закричали зрители, которые подумали, что Физик сломался.
Похоже, что за Мирошника теперь болели все - и кто ставил на него, и кто против.
Но Физик неожиданно вскочил на ноги и опять ринулся в атаку, выставив вперед нож.
- Надо же, не уронил, - одобрительно-недоуменно зашептались зрители, не понимая, что происходит.
Только что казалось, что бой уже почти закончился, но, как оказалось, Физик нашел в себе силы продолжать его на должном уровне.
- Все равно не жилец, - говорили другие, - видите, кровь из ушей идет.
Александр тоже считал, что Физик уже проиграл. После такого удара в голову бывает трудно оправиться. Так они и было. Хотя ученый еще и нанес несколько ударов, но одного бешенства было уже мало, а его физическая подготовка оставляла желать лучшего. Мирошник прижал противника к кирпичной стенке, через которую спецназовцы учились преодолевать препятствия, и зрители переместились в сторону, чтобы видеть происходящее. Физик уперся в кирпичи спиной и отбивался ножом как мог. Но исправить положение было уже нельзя. После двух мощных ударов ногой он обмяк и сполз на землю, так и не выпустив ножа из руки.
- Что с ним делать, товарищ полковник? - крикнул Мирошник, осматривая Физика. - Не шевелится!
Начальник базы небрежно кивнул рукой - мол, на твое усмотрение. Майор опять крикнул охрану. Быстро подбежали двое бойцов, подхватили Физика за руки и куда-то унесли. Очевидно, подлечить для следующего раза.
- Ну что, подполковник, расплатимся? - предложил начальник толстоватому летчику.
- Вроде был уговор, что бой будет до конца, - недовольно скривился тот, доставая кошелек. - Но, откровенно говоря, не ожидал я от твоих ребят такой прыти. Но этот парень тоже молодец, задал твоему майору жару. Не сильно он его подрезал?
- Пустяки, - довольно сказал начальник базы, принимая толстую пачку долларов, - к таким царапинам мои ребята привычные.
* * *
После небольшого перерыва, во время которого гости успели принять освежительных напитков и выкурить по сигарете, дрался молчаливый мужик с каким-то капитаном. На этих ставки были поменьше, но Волчара наблюдал за ходом боя с постоянным интересом. Как он и подозревал, история повторилась один к одному. Сначала капитан теснил молчаливого мужика, но, когда это стало надоедать зрителям, мужик вдруг встрепенулся, ожил и попер на капитана с такой энергией и страстью, что все просто диву дались. Мужику вместо ножа дали по кастету в обе руки и он орудовал этими штуками с таким упорством, что Волчара поначалу заподозрил обычный сговор. Такое вполне могло быть. Ведь никого из своих новых знакомых он не видел ранее, так что это вполне могли и достаточно подготовленные бойцы с какой-нибудь соседней базы. Их могли сюда привезти специально для этих неофициальных боев без правил. Ради денег они устраивают для всех увлекательное шоу с кровью, а потом честно делят выручку пополам. Или же согласно вложенных сил. Ну а его сюда привезли до кучи, сверх плана, так сказать.
Но этот бой закончился вразрез с его предположениями. Когда молчаливый мужик совершенно выдохся, капитан, разозленный несколькими пропущенными сильными ударами, просто прикончил его ударом согнутых пальцев в шею. Правда, капитан то ли чего-то не учел, то ли так и было задумано, но только мгновенной смерти не получилось. Мужик некоторое время хрипел, катаясь по утоптанной солдатскими ботинками земле, а капитан стоял рядом, зажимая кровоточащие раны на голове. Зрители к тому времени были разогреты не только видом крови, но и приличными порциями виски, поэтому смерть одного из бойцов приняли стойко.
* * *
- А вообще-то я ожидал подобного исхода, - пьяно покачиваясь, сообщил Трушину все тот же полноватый летун, - потому я и поставил на капитана. Кстати, вы заметили, что всегда выигрывают местные бойцы? Как вы думаете, это специально подстроено или просто так случайно получается?
- Я думаю, это случайно, - ответил начальник колонии. - К тому же окончательные выводы делать еще рано - еще не все бои закончились.
- Вы думаете, что тенденция изменится? - приставал подполковник в синих погонах.
- Давайте посмотрим следующий бой и тогда решим. Кстати, вы на кого ставите?
- Я? - летчик-штабист поглядел на выходящего на поле майора Веретенникова и давно маячившего там Волчару. - Вообще-то этот спецназовец мне больше по душе. Как лично вы его оцениваете?
- Думаю, что у него неплохая подготовка, - осторожно ответил "хозяин", - но у него очень серьезный противник.
Летчик напряг зрение, вглядываясь в Волчару.
- Не знаю, - наконец ответил он, - не вижу ничего особенного. По-моему, уголовник какой-то. Прошу прощения, - осекся он, - вы ведь, кажется, из внутренних войск, так что вам лучше знать. Кстати, как вам новое начальство? - спросил он, намекая на переход всех колоний в подчинение министерства юстиции.
- Начальство бывает либо очень хорошее, либо его не бывает вообще, - усмехнувшись, ушел от ответа Трушин.
- Ха-ха-ха! - толстоватый летчик так и покатился колобком.
Стоящие рядом офицеры начали на него оборачиваться.
- Да, - продолжал смеяться подполковник, - это вы метко сказали - оно или хорошее, или его вообще нет. А если оно и не такое хорошее, так ведь мы - ш-ш-ш... - он заговорщически подмигнул и прижал палец к губам, - никому об этом не скажем, правда? Ну, хорошо, - успокоился он, - так во сколько вы оцениваете возможности вашего подчиненного?
Трушина даже передернуло. Он просто не ожидал, что его может так запросто раскусить первый попавшийся офицер, даже не имеющий отношения к следящим и карательным органам. Летчик заметил его реакцию и примирительно взял его за локоть.
- Ну, ну, это я просто так, в обобщающем смысле. Я не имел в виду, что это именно ваш подчиненный. И все же - вы на него ставите?
- Думаю, я могу пожертвовать четвертным, - делая вид, что он раздумывает, сказал Тушин.
- Двадцать пять тысяч долларов? - переспросил летчик. - Невысоко же вы его цените. Я готов поставить против вдвойне.
- Дело в том, что у меня еще пари с начальником базы на такую же сумму, - объяснил Трушин. - Так что вы сами понимаете... Впрочем, я согласен.
- Договорились, - штабист протянул руку, подтверждая сделку.
* * *
Веретинников вышел на поле голым по пояс, хотя погода такому виду одежды не особенно благоприятствовала - было пасмурно и ветренно.
"В "коньячном" домике было веселее, - подумал Александр. - Солнце и деревья. А тут тоскливо. Черт! Что это я?"
Он недоуменно оборвал невеселые свои мысли, задумавшись о том, что еще буквально минуту назад ни о чем таком и не думал. Только что настроение было ровное и спокойное и вдруг какие-то мрачные думы. Волчара попытался отогнать их, размышляя о том, как будет хорошо после его победы - он поедет на какие-то физкультурные сборы, а там девочки и нормальная кормежка. Но, как ни странно, девочки в голове не задержались даже на мгновение, а мысли сами собой вернулись к хмурой погоде и унылому, утоптанному полю. Он даже помотал головой, отгоняя тоскливые образы, но ничего не помогало.
- Ну, что, Волчара, смерть почуял? - приблизившись к нему, вполголоса спросил майор. - Сейчас будет тебе исполнение наказания. Так, кажется, ваша система называется?
Волчара посмотрел на улыбавшегося майора и понял, что все эти мрачные мысли неспроста, и что майор про них отлично знает.
Точно также чувствовали себя и Физик с тем молчаливым мужиком
- эта мысль мелькнула как озарение и он начал кое-что понимать.
Легче от этого на душе не стало, но, по крайней мере, стал понятен расклад сил. Мысль развить до конца не удалось, потому что майор вдруг неслышно распластался в воздухе и Волчара с большим трудом увернулся от его тяжелого ботинка. Далее удары последовали один за другим. Это действительно был мастер высокого класса, не только с хорошими физическими данными, но и с отличной подготовкой. Наверняка таких, как он, во всех воздушно-десантных войсках можно было по пальцам пересчитать. По пальцам одной руки. Поэтому первые три-четыре минуты Александру приходилось только уходить от ударов и ставить блоки, практически не нанося ответных ударов. Высокопоставленные офицеры-зрители замерли, с напряжением наблюдая за ходом поединка. На кону были большие деньги, и за них нужно было получить удовольствие целиком, до последней капли пота и крови.
Как ни силен был Александр, но против такой подготовки он мог мало что сделать. Он уже пропустил несколько сильных ударов, которые сбили дыхалку, и защищаться дальше становилось все труднее. Еще минута-две, и он уже не сможет нормально себя защищать. А дальше?.. Об этом думать не хотелось. Но ведь он так удачно торцанул Сиволапа, почему сейчас ничего не получается? Или ЭТО приходит только в самый последний момент, мгновение, особо опасное для его жизни? Если он станет этого дожидаться, то его успеют измочалить в капусту. Что там Физик вешал на уши про какие-то полосы? Может, он просто не может поймать или настроиться на них?
И Волчара стал зигзагами бегать по полю, увиливая от догоняющих ударов Веретенникова.
- Гляди, а твой-то побежал? - радостно ткнул пальцем летчик-штабист.
Трушин хмуро скользнул по нему взглядом, но ничего не ответил. Зрелище действительно было не из приятных. Нет, чтобы драться как там, возле "коньячного" домика, или, по крайней мере, умереть достойно, как тот молчаливый мужик, так этот баклан... И за что его только прозвали Волчарой?
"Хозяин" зло сплюнул на землю, поглядывая на вовсю веселящихся офицеров. А ведь он на него столько поставил! Одному летчику двадцать пять придется отдавать, да еще начальнику базы в три раза больше. От этих мыслей стало настолько тоскливо, что он даже закрыл глаза и пропустил момент, когда Волчара остановился. Зато его не упустили другие, и, поняв, что вокруг более не смеются, Трушин открыл глаза.
На поле находился только один Волчара, а майора начальник колонии поначалу просто не заметил. А когда заметил, то очень удивился, как, впрочем, и все остальные зрители. Только что бывший "на коне" и постоянно атакующий лучший боец всех воздушно-десантных сил почему-то лежал на земле и пытался медленно отползти в сторону. Все молчали, так как никто не понял,
ЧТО произошло.
А, главное, КАК это произошло. Только что уголовник с костлявым лицом и звериным оскалом пытался убежать от справедливого возмездия, и вот он спокойно стоит, не имея ни единой царапины, а недавно еще полный сил майор почему-то лежит на земле и скребет ее руками, пытаясь встать на ноги.
"Вот оно! - мелькнула у Трушина радостная мысль. - Это опять случилось! Молодец, Волчара! Бей их! Мы с тобой столько денег заработаем, что тебе и не снилось." Он уже забыл о том, что полчаса назад обещал отправить Волчару на какие-то сборы. Какие там сборы, когда тут такие возможности открываются! Если ставка два против одного, то за сто тысяч "зеленых" ему будут должны... И "хозяин" опять закрыл глаза, представив себе эту огромную сумму.
Волчара смотрел на отползавшего в сторону майора и тихонько гладил побагровевшую линию на ладони правой руки. Он только что "поймал" ту самую полосу, которая наполнила его нужной для такого удара энергией. Полученная им сила не проходила, как в прошлый раз, она жила в нем и ждала очередного выхода-выплеска. Невольно проведя пальцами по другой руке, он обнаружил, что красная разорванная линия теперь была на обеих руках сразу. Это его удивило. Он пока не понял, что
только что прошел второй этап Инициации,
но уже догадывался, что отныне приобретенная мощь будет постоянно жить в его теле. Он чувствовал это и он уже сросся с нею. После двух минут бега и петляний ему все же удалось "поймать волну", и это его спасло. Еще несколько мгновений назад это единение с Природой и Космосом ему казалось непонятным и непостижимым, но сейчас все стало просто и обычно. Такое бывает, когда учишься ездить на велосипеде. Сначала даже не можешь понять, как это так можно одновременно крутить педали и рулить в нужном направлении. При этом ведь еще нужно и равновесие держать. А как только ты поехал ровно и уверенно, то уже никогда не разучишься это делать. Тогда, в зоне, "поймать волну" ему, наверное, удалось просто случайно. Это его тоже спасло. Сейчас же он научился ездить на этом пока еще непонятном и непонятом до конца "велосипеде", но знал, что теперь-то его умение всегда будет с ним.
После нескольких попыток майору все же удалось встать на ноги. Он еще покачивался, но уже сгруппировался и был готов начать новую схватку.
"Силен, спецназовец! - удивился Волчара. - А вот Сиволап не встал, хотя был, наверное, покрепче этого."
Тут майор поднял голову и Волчара невольно заметил его потускневший от бешенства взгляд.
Это же берсеркер!
- мелькнула мысль-озарение.
И майор сразу же подтвердил правильность его догадки, резво прыгнув вперед и нанеся удар двумя руками сразу, потом, почти без перехода, - ногами в нижнем положении и тут же взлетел для удара ногой в голову. Волчара сумел уйти от всех ударов, а когда майор разворачивался после приземления, рубанул его всей плоскостью руки от кулака до локтя по животу. Этот его "фирменный" удар назывался "саблей", и обычно после такого ломалось несколько ребер, а то и рвались внутренние органы. Судя по всему, такие же повреждения были причинены и майору, потому что противник согнулся и отлетел в сторону.
Теперь Волчара понял, для чего на краю поля стоял "уазик" со странным оборудованием, так похожим на передвижную спутниковую антенну. И отчего это сначала Физик, а потом тот молчаливый мужик вдруг ни с того, ни с сего осатанели и пошли в яростную, но бессмысленную атаку. Они уже просто не владели собой и не были людьми в обычном понимании этого слова. Им в головы была вложена задача убивать противника, несмотря ни на что. И злость против стоящего напротив них человека. Они должны были убить противника любой ценой, даже ценой своей жизни. Они стали идеальными солдатами, которым не был ведом ни страх за свою жизнь, ни моральные заповеди.
Берсеркеры существовали в истории человечества давно. Обычно ими не рождались, ими становились, в основном по собственному желанию, чтобы добиться гораздо больших, чем их соплеменники, успехов в бою. А что могло вызвать в средние века самое большое уважение среди обычных воинов, как не все новые победы? Череда постоянных войн за города, деревни, плодородные поля и края вызывала острую нужду в профессиональных бойцах. Большая часть воинов завоевывала честь и славу путем постоянных и длительных, начинающихся порой с раннего детства, тренировок. Но некоторым этого было мало, и они призывали на помощь древнее искусство перевоплощения. Знахари и колдуны, хранившие секреты существующих в ту пору наркотиков, давали им перед боем снадобье, после которого воин переставал ощущать себя как человека. Он превращался в машину для убийства. Машину совершенную, ибо она не чувствовала боли и не знала пощады. Действие наркотика могло длиться до нескольких часов, что хватало на полноценную битву. Потом следовала передышка, а перед следующей схваткой можно было принять новую порцию.
К двадцатому веку секреты старинных снадобий, тщательно оберегаемые всеми колдунами, были утрачены. К тому же новое автоматическое оружие и новые условия ведения войн требовали совершенно других подходов к созданию солдат, которые стали бы рыцарями без страха и упрека. От солдата требовалось умение сохранять способность владеть новейшием и сложным вооружением, а современные наркотики такого результата не давали. От них терялась чувствительность к боли, но одновременно забывались и бойцовские качества. С профессиональной точки зрения наркоманы были не очень высококвалифицированными солдатами. Они ведь могли обратить оружие даже против своего командира. Такой боец становился опаснее любого противника. Стояла задача найти такой способ воздействия, который исключал бы все отрицательные качества берсеркера при полном сохранении и преумножении положительных. И вот он был найден.
* * *
Майор, несмотря на серьезные повреждения внутренних органов, был еще жив. Он перевернулся на спину и, глянув на Волчару белесыми злыми глазами, вдруг впился себе зубами в руку. Когда к нему подбежали солдаты охраны, обе руки были прогрызены до кости и из них хлестала кровь. Вместе с нею уходили и последние капли жизни.

Глава восьмая
Волчара не знал, как прошли последующие бои, и были ли они вообще. Потому что его сразу же погрузили в тот же самый фургон, на котором он приехал сюда, и увезли с территории базы. В дороге было время обдумать происшедшее, и Волчара пришел к выводу, что его отъезд ему на пользу. Еще неизвестно, что могли с ним сделать подчиненные убитого им майора, останься он на базе хоть на какое-то время. Своей победой над одним из самых высоквалифицированных бойцов он наверняка не приобрел сторонников среди спецназовцев. Его могли просто пристрелить при "попытке к бегству" или замучить в своих подвалах. Если у них есть оборудование для промывания мозгов, то могли быть и всякие другие штучки, о которых простые граждане могут только догадываться. Да, и действительно - о них лучше не знать.
Его привезли на областную пересылку, где он и проторчал пять дней среди местной шпаны. Какой-то баклан попытался чуть ли не с порога устроить ему прописку, потребовав назвать себя, статью и срок. Но, услышав его "погоняло", шестерка тут же стушевался и попятился назад, с надеждой поглядывая на верхнюю шконку.
- Волчара, говоришь? - оттуда спрыгнул голый по пояс мускулистый мужчина лет тридцати. - А почем нам знать, что ты не врёшь, а? - он засмеялся и обернулся к своим сотоварищам, которые не очень охотно поддержали его.
Похоже, что про Волчару здесь кое-что уже слышали, но явно не всё. Намёк на возможное враньё попахивал оскорблением. Если бы Александр стерпел его, то авторитет Волчары, которого здесь ещё никто не видел, упал бы до "мужицкого" состояния. Такого допустить было нельзя. Поэтому Волчара молча, не дожидаясь, пока местный пахан перестанет смеяться и обернется, въехал "молотом" тому в грудь. Мускулистый отлетел к нарам, на лету сгибаясь пополам и выплескивая изо рта сгусток крови. Там он ударился затылком о верхнюю перекладину нар, свалился на пол и затих. Вся камера потрясенно молчала, так и не успев досмеяться до конца. Волчара глянул на поверженного болтуна, скинул куртку и запрыгнул на шконку, где недавно лежал Мускулистый. Там ему и пришлось провести последующие пять дней.
Часа через два в камеру заглянул контролер, заметил лежащего без сознания Мускулистого, настороженно оглядел притихших обитателей и исчез. Через пять минут он появился вновь, но уже со старшим смены и еще двумя напарниками. Старший из дубаков присел на корточки возле пахана, взял того за руку и тут же отдернул её.
- Да он же... - недоуменно выдохнул старшой и тоже оглядел всех подследственных, как бы желая определить, кто мог такое сделать.
- Ну вы, шушера, говорите, что с ним такое? - крикнул старшой, не обращаясь ни к кому конкретно.
Народ переглянулся, но отвечать никто не решился. Стоит тебе сказать хоть слово, как тут же тебя возьмут в оборот, начнут таскать к начальнику СИЗО или местному "психологу", как теперь официально называли "кумов", давить и стращать. Короче, ничего хорошего от признания ожидать не приходилось. Лучше уж помолчать, а там видно будет.
- Что?! Никто ничего не видел-не слышал? - ещё повысил голос старшой.
Как-никак происшествие произошло в его смену, и ответ перед начальством держать именно ему. Начальство непременно спросит: "А ты куда смотрел? Почему у тебя подследственные ни с того, ни сего средь бела дня мрут? А сам пьёшь вечерами да баб из девятой камеры трахаешь! Кучеряво что-то жить стал, а, товарищ старший прапорщик?" Ну и далее в таком же духе. Могут и приказик какой-нибудь выпустить о несоответствии или ещё чего подобное. Нет, надо с этими козлами разобраться!
- Если вы сейчас же мне не расскажете, что с ним такое, то никакого вам сегодня ужина, а завтра - завтрака и обеда, - пригрозил старшой. - В туалет - пять минут на всех и не больше! Так что смотрите!
- Да что ты, гражданин начальник! - засуетился шестёрка, который встречал Волчару у дверей. - Не слышали мы ничего, гадом буду. Спали как раз, слышим - бум! Зенки продрали - а он уже того! И вроде как не дышит. Мы, конечно, образованиев не кончали, но по чисто внешним признакам... сами видите, - шестёрка ткнул грязным пальцем в распростёртого Мускулистого.
- Ага! - обрадовался старшой. - Значит, всё же кто-то что слышал! А ну, пойдём со мной, - он махнул своим вертухаям.
Те ринулись "брать" шестёрку. Волчара понял, что сейчас того утащат в кондей и начнут "раскалывать". А тот может с испугу наговорить лишнего. И он спрыгнул с нар, чем немало испугал двух контролеров, которые уже подхватили дергающегося малого.
- Это я его столкнул, - сообщил Волчара застывшим вертухаям.
Старшой открыл рот, переваривая сообщение, потом опять махнул рукой своим подчиненным. Те ослабили объятия, и шестёрка с радостью ускользнул куда-то в глубину и темноту камеры.
- Значит, ты, - констатировал свершившийся факт старший дубак.
- Этот козёл храпел и шипунков пускал, - скупо пояснил Волчара, - пришлось его пихнуть немного, чтобы он воздух не портил, а он - видите что?
- Вижу, вижу, - в раздумьи кивнул старшой.
Дело приобретало совершенно иной оборот. Про этого "тяжеляку" ему уже говорили. Трогать его было запрещено вышестоящим начальством. Сказали, что посидит впредь до особого распоряжения, а пока не кантовать. Для чего-то он начальству нужен сильно. Это, конечно, их проблемы, и со своими доводами лучше не соваться. Так что даже если он что-то такое и сделал, то...
Тут старшой вздохнул и с сожалением посмотрел на мертвого Мускулистого. Нарвался-таки, дружок! А ведь говорил я тебе...
- Ну, что стоите, рты разинули? - прикрикнул он на подчиненных. - Берите жмурика - и вперёд!
Контролеры, кряхтя, вынесли бывшего пахана. Народ в камере облегченно вздохнул и тихо загундел. Волчара проводил взглядом контролеров и запрыгнул обратно на шконку. С углового места за ним наблюдали внимательные серьезные глаза, владелец которых за все время так и не вылез со своего места. Потому Волчара его и не заметил. А если бы и заметил, то, наверное, не запомнил бы - настолько уж это был неприметный человечишко.
* * *
Освобождение пришло через пять дней. В камере появился все тот же старший прапорщик.
- Волчара, с вещами! - крикнул он, поглядывая на верхнюю шконку.
Александр спрыгнул вниз, подхватил куртку и направился к выходу. Наконец-то хоть какие-то перемены, а то торчать в этой дыре уже нет никаких сил. На зоне и то лучше было. Там хоть казармы побольше, да и на работу иногда выводили, а тут только и делов, что бока давить.
Прапорщик завел его в кабинет, в котором сидел какой-то подполковник-вэвэшник, и помялся у дверей.
- Идите, прапорщик, - махнул ему подполковник, - больше вы его не увидите.
Прапорщик с облегчением вздохнул - одной заботой меньше - и вышел.
- Присаживайтесь, - подполковник указал на стул, - видите, как тут рады вашему присутствию, - намекнул он на радостные вздохи прапорщика. - А ведь вам и нужно было-то всего, что подождать немного, а вы вновь за старое... Ну, да ладно. Вам, кажется, подполковник Трушин уже говорил о вашем возможном участии в соревнованиях?
- Да, что такое было, - подтвердил Волчара, - только я так и не понял, что это за соревнования такие? Олимпийский резерв, что ли, готовите?
- Да, что-то вроде этого, - улыбнулся подполковник, - только специфической направленности. И для вас там отведена особая роль, если вы, конечно, согласны.
- Согласен, конечно, почему бы и нет, - усмехнулся Волчара, поняв, что его согласия никто спрашивать и не собирался.
Просто понадобился такой человек, как он, вот и выделили ему "особую роль". Интересно, что это за роль такая?
- И что я должен буду делать?
- Мы собираемся выпустить в чистом поле несколько наших специалистов, которые должны будут самостоятельно добраться до условленного места. Нечто вроде соревнований по выживанию. Вы пойдете вместе со всеми, и на первой стадии вам ничего не потребуется предпринимать. Естественно, что никто не будет знать, что вы за человек и откуда. Вас представят как обычного лейтенанта из войск специального назначения. Вот вам вещи, - он показал на большую дорожную сумку.
- А не боитесь, что я сбегу? - ухмыльнулся Волчара. - Чисто поле, никаких попок с красными погонами, кто мне помешает?
Подполковник дернул губой и жестко глянул на него.
- Не боимся, потому что никуда вы не сбежите. А чтобы у нас была полная уверенность в этом, вам придется надеть вот этот браслетик, - он положил на стол перед Волчарой с виду обычный металлический браслет от часов.
Часы на браслете действительно были.
- Одевайте, - приказал он.
Волчара насторожился. Эти часы с браслетом ему не нравились. Но и обратно в зону тоже не хотелось. Помедлив, он натянул часы на левую руку.
- Нет, я попросил бы вас на другую руку, - решительно сказал подполковник.
Александр хмуро кивнул и переодел часы. Подполковник наклонился к нему и нажал на браслете какую-то кнопку.
- Попробуйте снять, - предложил он.
Волчара дернул браслет с руки, но тот почему-то сидел крепко и сниматься не желал. Подполковник довольно рассмеялся. Покрутив еще немного затвердевший браслет, Александр оставил бесполезные попытки.
- Вот вам и гарантия, - подполковник резко прекратил смеяться. - В браслете обычный радиомаячок, который будет сигнализировать нам, где в данный момент находитесь. А стоит вам лишь немного отклониться от основной группы, как мы подаем сигнал... - он нажал какую-то кнопку на своем телефоне.
Очевидно, что это был необычный телефонный аппарат, потому что правую руку Волчары вдруг пронзила такая боль, что он невольно дернулся и зашипел.
- Пробовать сломать браслет также не рекомендую, потому что в нем находится достаточное количество взрывчатки... видите эти часики? ...которая тут же оторвет вам руку, а, может, причинит и более серьезные повреждения. Мы могли бы одеть такой браслет и вам на шею - помните, еще фильм такой есть? Но на шее очень заметно, вас бы сразу же вычислили. Думаем, что вполне хватит и руки. А теперь переодевайтесь, - он опять показал на дорожную сумку.
Мысленно сплюнув, Волчара достал из сумки форму старшего лейтенанта с танкистскими эмблемами.
- Броня крепка, - хмыкнул он, - и танки наши быстры...
- Вот именно, - подтвердил подполковник, довольный, что процесс одевания электронной узды прошел без осложнений. - На эмблемы можете не обращать внимания, потому что многие наши специалисты носят форму с какими-угодно эмблемами, не относясь на самом деле к этим родам войск. Кому что нравятся - тут мы не вмешиваемся. Что же касается вашего задания, то самое важное в том, чтобы вы прошли путь от начала и до конца, не раскрывая себя. И, естественно не отставая от основной группы.
- Так групп будет несколько? - Волчара притопнул новыми узенькими сапогами.
- Сначала выйдут все вместе, но по ходу дела состав может распасться на несколько групп в зависимости от личных притязаний и прочих симпатий. Точный маршрут никому не будет известен, главное - придти в условленное место первыми. Та группа и станет победителем.
- Медаль дадут за победу?
- Тебе-то точно не дадут, хотя в случае победы могут оставить в основном составе. Его мы и станем тренировать дальше, а проигравшие разъедутся обратно по своим частям.
- Так никаких диверсий мне не придется совершать?
- Я же сказал: главное пройти весь маршрут и не дать себя раскрыть, - упрямо повторил подполковник. - Никакого такого особого задания у тебя не будет.
- А если меня раскроют - тогда что? - настаивал Волчара, пытаясь узнать настоящую причину своего участия в этих странных соревнованиях.
- Тогда тебя придется снять с дистанции.
Все это звучало хорошо и правдоподобно, но Волчара не верил этому укропу помидоровичу, так как чувствовал, что его просто берут на понт. За версту было видно, что все эти бега "на выживание" скрывают под собой пока непонятную ему цель, может быть, и не одну. Непонятную и непонятую. Про подобные учения он слышал, так что это могло быть просто очередное из них. Но тогда почему этих спецназовцев не могли тренировать без его участия? Или это придает остроту, изюминку, так сказать? Тогда в чем острота, если никто не будет знать, кто он?
Так ни до чего и не додумавшись, Волчара подхватил сумку, в которой, оказывается, лежал еще и камуфляжный костюм, и направился за подполковником. Браслет давил руку, постоянно напоминая о своем присутствии. Еще эта железка с дистанционным взрывателем! Насмотрятся фантастики, потом тратят казенные деньги на всякую ерунду. Если он захочет удариться в бега, так ни одни наручники его не остановят.
В это время они столкнулись в тесном коридоре с контролером, который вел куда-то, очевидно, к следователю на допрос, тихого и незаметного подследственного. Занятый своими мыслями, он не узнал в нем своего бывшего сокамерника, внимательно наблюдавшего за ним все эти дни. Но даже если бы и узнал, что с того? Их в камере было набито как гвоздей в банке. Там и насильники, и мелкие воришки - к чему всех их помнить?
* * *
Подполковник высадил его на окраине города возле КПП.
- С этого момента ты обычный участник сборов. Явишься в штаб, доложишь, что такой-то и такой-то. Там твоя фамилия внесена в списки и дальше все пойдет по общему плану. И помни про браслетик, если что, то твоя ручка быстро на мелкие кусочки... - напомнил подполковник. - Все, иди.
Его машина развернулась и уехала. Волчара остался возле бетонного забора с нарисованными красными звездами. Это была свобода, о которой он не переставал думать все последние четыре года. Но свобода какая-то ограниченная, словно из одной зоны его перевели в другую. Забор, конечно, отличается, а в целом... В целом мы еще посмотрим.
В любом другом случае он ни за что бы не согласился просто так, без четкого прикрытия, проехать из СИЗО куда-либо. Вокруг следственного изолятора хоть и стены бетонные, а новости оттуда доходят быстрее, чем по Интернету. В этом американцам еще работать и работать, чтобы наших ребят догнать. Не успеешь привратку миновать, а малявы уже во все концы отправлены. Но военная база воздушно-десантных войск, на которую он направлялся, была совершенно иным миром и он надеялся, что сюда маляву из СИЗО не пришлют. Эти два мира просто никогда не соприкасаются друг с другом, а потому, по идее, не могут иметь общих интересов. Будь это обычная часть, Волчара ни за что бы не согласился поехать в нее прямо из изолятора, переодевшись в тюремном кабинете. В ней-то стукачей и офицеров, находящихся на краю закона, хватает, как и в обычном обществе. Даже то, что он вышел за ворота в цивильной одежде, могло вызвать подозрения у внимательного наблюдателя. Ему даже показалось, что кто-то за ним следил, но когда и где - он не мог понять. Просто создается неприятное ощущение, когда по твоей спине кто-то царапает шнифтами. Но военная база ВДВ... будем надеяться, что здесь никто не мог узнать о том, где он провел последнюю неделю, не говоря уже о последних четырех годах. Тем не менее осторожность не помешает. Эти соревнования очень странные, и кто знает, какие суммы поставлены на кон!
- Вот, значит, как, - протянул он задумчиво и оглядел улицу из конца в конец.
Может, рвануть когти, пока никто не видит? Документы у него есть, никто не придерется.
- Кстати, как меня теперь звать-величать? - спохватился Александр.
Ведь придется докладывать, фамилию бы не перепутать.
- Так, Зубаткин Валерий Михайлович, - протянул он, разглядывая офицерскую книжку. - Ну, пусть Зубаткин - нормальная фамилия, зубастая.
И он направился к дверям КПП.
* * *
Процесс представления и доклада прошел без накладок. Усталый майор просто переспросил еще раз, откуда он явился, и быстро нашел его фамилию в списках.
- Минутку, старшой, - кивнул ему майор и открыл дверь.
- Дежурный! - крикнул он в коридор. - Зайди, тут еще один прибыл.
Его перепоручили помощнику держурного-сержанту, который и отвел его в жилое помещение для всех прибывших. В его комнате пока никого не было и он с удовольствием занял одну из четырех коек. Узнав, когда обед, он отпустил солдатика по своим делам.
В комнате было все необходимое для полноценной жизни и, выяснив, что стоящий в углу холодильник пуст, Александр обнаружил в тумбочке электрическую бритву и решил навести марафет.
Если бы наша жизнь шла по строго намеченному распорядку, который существует  во всех воинских частях, то, наверное, жить было бы очень скучно. Но иногда в строго установленный распорядок вмешивается Его Величество Случай, который переиначивает, а порой просто переворачивает все течение жизни. Вот и сейчас, когда Волчара начал бриться в ванной комнате, этот случай обрушился на него в виде отключения электричества. Раньше такого в воинских частях просто быть не могло, но теперь экономические беды дошли и сюда, усложняя и без того несладкое существование нашей армии. Положив бритву у зеркала, Волчара вышел в коридор, где уже бродило несколько полуодетых военных. Судя по всему, это были его будущие соратники по странному забегу на выживание.
- А что, где тут электрический щит? - обратился к нему крепыш с погонами капитана. - Или это по всей части вырубило?
- Не знаю, - ответил Александр, - я сам только сегодня прибыл. Может, где-нибудь у входа.
Они вместе отправились на поиски электрощита, осведомляясь о его местонахождении у всех встречных. Но народ это был новый, и ничего внятного объяснить не мог. Электрощит все же нашелся и тут выяснился радостный факт - свет был. Вырубило только этот этаж, что сразу дали понять тут же вспыхнувшие лампочки.
- Где-то замкнуло, - заметил капитан и тут же повернулся на какие-то крики, доносившиеся с той стороны, где была ванная комната. - Что это там?
- Дернуло кого-то из местных, - сообщил ему капитан, но с эмблемами связиста.
- Из солдат, что ли? - спросил Александр. - Как их не научат правильно пользоваться элементарными вещами?
- Да нет, не из солдат, прапор какой-то старый. Схватился за бритву, а тут как раз свет включили. То ли стоял на мокром, то ли корпус у бритвы сломан, - пояснил связист, довольный, что он первый обо всем узнал и сейчас у него есть внимательная аудитория. - Словом, шандарахнуло его, он аж раковину разнес при падении.
Волчара не стал уточнять, что, скорее всего, это его бритва и он ее оставил в ванной. Ни к чему лишние подробности в его положении. Тут весь народ новый, пусть думают, что хотят. Разъяснять детали он никому не собирается. Они пошли глянуть на старого прапорщика. Того можно было выносить вперед ногами, так как он уже получил от жизни последний подарок. Волчара посмотрел на прапорщика, ему даже показалось, что он где-то его уже видел. Но он все равно не узнал в нем своего бывшего сокамерника, так внимательно наблюдавшего за ним. Мало ли тут в части прапорщиков? А капитан крепыш почему-то сильно расстроился, хотя и старался скрыть это. Было непонятно, почему капитана так опечалила смерть неизвестного ему прапорщика. Ведь они наверняка не могли раньше встречаться друг с другом.
О своих подозрениях в отношении капитана Волчара также не стал распространяться, хотя с этого момента взял капитана на заметку. Им еще придется вместе пройти не один десяток километров, и все может случиться. Так что на всякий случай не стоит особенно доверять этому вроде бы приветливому крепышу.
* * *
Волчара побрился другой бритвой, благо в каждой тумбочке было по штуке. Остаток дня и вечер прошли без осложений. Пока никто не догадывался, что он не ТАКОЙ офицер, как все здесь присутствующие. Все шло хорошо. Но вечером, когда весь этаж уже спал, его что-то толкнуло. Он вдруг проснулся, насторожась еще во сне, как будто ожидая нападения. Расслабленные во сне мышцы тела расслабились еще больше, чтобы в любой момент напрячься и нанести ответный удар или сгруппироваться и сбросить тело с кровати, уходя от выстрела. Он мысленно, не открывая глаз, представил себе комнату, небольшой тамбур-коридорчик, большой коридор за закрытыми дверями. Все было спокойно, никого посторонних лиц ни в комнате, ни поблизости не было.
И тем не менее его что-то потревожило. Непонятное, но угрожающее лично ему.
Он открыл глаза, но никак не мог понять, в чем дело. Было тихо, на двух соседних койках дрыхли недавно прибывшие соперники-соратники по забегу. Что такое разбудило его, он никак не мог понять.
- В туалет сходить, что ли? - зевнул он для видимости и натянул брюки.
Размягченной походкой заспанного человека шлепая по коридору мимо тихих заснувших комнат, он вдруг неожиданно расслышал за одной дверью чьи-то голоса. Здесь, кажется, жил тот самый капитан-крепыш.
- Чего это ему не спится? - тихо прошептал Волчара, подобрался, как хищник на охоте, "прослушал" коридор в оба конца, и неслышно приблизился к двери.
Хоть она и была заперта, но его обостренный, почти нечеловеческий слух позволил ему преодолеть два слоя оргалита, из которого была изготовлена эта стандартная дверь. Сами знаете, это не Бог весть какой звукоизолирующий материал! Вот если бы они обили дверь подушками... Но, похоже, сидевшие внутри люди не собирались так тщательно оборудовать свое временное пристанище. И зря. Многие дела проваливаются именно из-за мелочей.
- Это черт знает что такое! - сердито, но вполголоса говорил капитан за дверью. - Ваш специальный агент мертв. Он даже не успел ничего рассказать мне. Ни кто это будет и сколько их. За бритву он, видите ли, схватился, шибздик стоеросовый! - зло шипел капитан. - Вы поставили операцию под срыв, и вы за это ответите.
- Что вы такое говорите, капитан? - упрекнул его невидимый собеседник. - Вы же сами решили встретиться с ним ночью, а не сразу по его приезду. Что мне теперь, тащить из камеры нового уголовника? Может, всех сразу привести для надежности? А то вдруг еще с кем что случится?
- Вы что - не могли достать фотографии этих подсадных уток? У вас такая техника, щелкнуть человека - пара пустяков.
- Нет, капитан, возможно, вы хороший оперативник и боец, но в "этой" специфике вы совершенно не разбираетесь. Вам бы в камере так "щелкнули"! А встроенной фототехники там нет, не предусмотрели при строительстве, - как-то особенно язвительно произнес собеседник.
Волчара мысленно кивнул, соглашаясь. Тебе бы там пофотографировали!
- Это же совершенно другой мир и совсем другие понятия. Там бы сразу удавили за такие дела. Понимать надо - это совсем другие нравы и люди, не то, что у вас в спецназе, - отбивался собеседник.
- Его могли сфотографировать и на прогулке, в комнате следователя, наконец. Мало ли других возможностей. Если вы плохо сделали свою работу, то так и скажите. Тем более что за срыв задания вам придется отвечать в другом месте.
- Какого следователя! - искренне возмутился собеседник. - О чем таком вы говорите? У него давно срок идет! А на прогулки их выводят через день, по графику, и потом там столько народу и контролеров, что мы физически просто не смогли бы всех подкупить. Они вдесятером на один толчок ходят, там даже одиночек нет - как там можно было его сфотографировать? Что касается срыва задания, то задание должны выполнить вы, и я попросил бы вас не передергивать карты. Если вы не успели встретиться с курьером - то это чисто ваша вина. И если вы не сможете выполнить то, что нужно, то я здесь не причем.
А мне-то теперь что делать? - продолжал наскакивать капитан. - Как я его или их узнаю? А если не раскусишь этих "подсадных уток", то на призовое место нечего и расчитывать. Вы хоть узнали, сколько их будет?
- Их будет два-три человека, более точной информацией я не располагаю.
- А в личных делах должны быть фотографии? Украдите или выкупите их в конце концов!
- Все их личные дела остались по месту отбывания наказания, то есть в тюрьмах и исправительно-трудовых колониях. Мы даже не знаем, из какой они зоны. Не могу же я перерыть все лагеря и зоны по всей стране. Так что полагайтесь на ваши знания и умение, больше ничем вам помочь не могу.
- Может, у них наколки есть? - помолчав, уже мягче спросил капитан. - Они же в лагерях любят это дело. Это-то вы можете узнать?
- Может, и есть, - устало ответил собеседник. - То есть почти наверняка есть. Вот и ищите по ним. Как у кого что обнаружится - так сразу в расход! Лучше перестараться, чем недостараться.
Волчара ослабил восприятие, так как слушать дальше не было необходимости, и тихонько двинулся прочь. Идти в туалет ему расхотелось. Да, наколки есть, мелькнуло у него, а как же! Не то, чтобы он был такой большой любитель татуировок, до зоны он вообще о них не думал,
но там ЭТО пришлось сделать.
Наколка - это не просто рисунок на теле, как думают некоторые. Их наносят не от большого желания украсить свою жизнь некоторыми доступными развлечениями. Это своего рода знак, доступный и понятный тем, кто разумеет и живет по понятиям. В армии или той же милиции положение человека, а вместе с тем и его как-бы умственные способности, определяют по погонам. Это тоже своего рода знак. Но давно всем известно, что должность и звание можно купить за деньги. Раз ты генерал - значит, отличный военный или борец с преступностью - будут думать непосвященные. А посвященные во все хитрости присвоения подобных званий знают, что дело тут вовсе не в способностях, дело тут порой в генеалогии. Помните анекдот: "Может ли сын генерала стать маршалом? Нет, потому что у маршала тоже есть сыновья"? И рассчитывать на то, что нынешние военные и бойцы с преступностью на самом деле являются законными наследниками славного поручика Ржевского, не следует. То есть по части хамства, что уже не раз обсмеивалось в тех же анекдотах, - не исключено. А по части доблести и прочих мужских качеств - сомнительно.
А вот воровские наколки за деньги не купишь. Тут тебе ни добротное генеалогическое древо не поможет, ни связи. За "неправильную" наколку могут просто убить, что обычно и делают. Если у тебя одна ходка - значит, не больше одного купола на церкви, если ты карманник - значит, не "канай" под расстрельную статью. Правило выработано давно и действует до сих пор, несмотря на все перемены и изменение отношения к "ворам в законе" и старым воровским правилам. Наколка ВСЕГДА соответствует личности - ее характеру и поведению, сроку и статье. То есть татуировка, нанесенная в зоне, является таким же отличительным и характеризующим знаком, как отпечатки пальцев. Как неповторимый и присущий только этому человеку узор на сетчатке глаза. Это тебе не погоны, которые сейчас можно купить какие угодно. Глянешь на рисунок - и сразу становится ясным: кто, за что, каков вообще.
Такая наколка у Волчары была. Он просто
должен был ее сделать,
чтобы не пострадал его авторитет. А авторитет в зоне многого стоит. Один раз уронишь - потом не поднимешь. Шанса на это тебе никто уже не даст, каждый постарается втоптать еще глубже. И его наколка на левом плече обозначала его принадлежность к людям, которых не стоит без особой нужды трогать. А если тронул - сразу убивай до конца или убьют тебя. Такие вот правила игры. Они есть и в обычной жизни, просто не так сильно выражены. Волчара это понял еще на первом году отсидки. Колония - та же вольная жизнь, только в концентрированном виде. Кстати, где-то он уже слышал это выражение.
Осторожно, чтобы не разбудить спящих напарников-соперников, прикрывая дверь, Волчара попытался вспомнить, откуда вдруг у него взялось это ощущение ранее услышанного, но так и не смог. В конце концов, дело не в этом, а в том, что
он знает, ЧТО должно произойти!
Тот подполковник не сказал всей правды, надевая ему браслет. Он, Волчара, не просто участник этих странных соревнований, он - цель, мишень, которую по ходу дела должны выявить и уничтожить. Тот, кто сумеет это сделать, наберет очки, за которые ему будет причитаться неизвестно что. Наверное, очень многое, раз участников уже набирается человек с тридцать, причем самых лучших и с разных ведомств. Может быть, вся эта гонка и затеяна с той единственной целью, чтобы разобличить "чужого"? Так сказать, тренировка на остроту нюха. Натаска собак по следу, рыбалка на живца. И просто охота на человека, "чужого", которого предстоит обнаружить среди своих.
- Ну, "хозяин", ну, козел опущенный, устроил ты мне "олимпиаду"! - матернулся про себя Волчара на начальника колонии.
Да, есть у меня наколка, но попробуй сначала увидеть ее!
Он машинально потер левое плечо. Если ходить по утрам в футболке, то ничего такого не будет видно. Умываться же в рубашке с длинными рукавами очень подозрительно. Ведь тут все такие тренированные, что спасу нет! Все такие закаленные, будут специально друг перед другом выделываться, умываться холодной водой и все такое. А вот в зоне горячей воды вообще не было. Даже в бане, которая полагалась раз в неделю, но на самом деле была раз, от силы два раза в месяц, водичка была чуть-чуть тепленькая. Как раз, чтобы "собачье" мыло смывалось, не более того. Все равно это считалось за праздник, и даже при такой атмосфере там "развлекались"!
Он поморщился, потому что Волчара никогда даже видеть не мог сношений мужиков друг с другом. Хотя, откровенно говоря, "этих" самых отношений ему сильно недоставало. Все-таки четыре с лишним года без бабы - это много!
А вот наколку ты фиг у меня найдешь. Если, конечно, нам не придется мыться вместе. Надеюсь, в баню мы не пойдем, тут ведь душ везде. А в полевых условиях никто и не заставит меня раздеться до голого торса. Пусть уж лучше считают хлюпиком. Наверное, и многие другие не смогут купаться в местных речках. Чай, не Сочи!

Глава девятая
Через два дня их всех вывезли на вертолетах в неизвестном направлении. Окна в машинах были плотно затянуты темной пленкой, пространство освещалось только двумя тусклыми фонарями. В вертолет, в котором летел Волчара, поместилось двенадцать человек, трое из которых были девушками. Они или прибыли на базу в самое последнее время, или просто жили эти два дня где-то в другом месте, потому что Александр ни разу не сталкивался с ними в столовой или на спортплощадке. Кстати, на спортплощадке ему пришлось туго, потому что почти все участники раздевались там по пояс, демонстрируя свои накаченные мышцы и умение крутить "солнце" или ломать кирпичи кулаком. Кирпичи он тоже мог ломать, и, хотя не видел в этом большой необходимости, ему пришлось все же помахать кулаками, чтобы особенно не выделяться из общей массы. А вот раздеваться по пояс он не стал, чтобы не показывать свою наколку на плече. На его счастье, нашлось еще несколько человек, которые занимались в майках или футболках защитного цвета. Подполковник снабдил его такой же, так что он был почти как все.
А вот девушек там не было. Поэтому Волчара сейчас внимательно вглядывался в них. В данный момент он был с ними на равных и не было никаких условностей, мешающих ему с этими прелестными созданиями... ну, просто подружиться. Они ведь все тут как братья, не правда ли? Так что ж тут будет удивительного, если он сойдется с какой-нибудь из них? Естественно, ничего! Вон и сосед-капитан тоже на них поглядывает. Волчара сознательно постарался быть рядом с ним, потому что чувствовал исходящую от него опасность. Лучше, если враг будет у тебя на виду, а не пропадает неизвестно где.
То, что капитан-крепыш является его врагом, Волчара не сомневался. Но будут ли вообще в этой группе друзья? На это ответа пока не было. Правда, подслушанный ночной разговор давал повод надеяться, что таких, как он, здесь будет два-три человека. Но что значит "таких, как он"? Совсем не таких! Это будут неизвестно кто - люди с сомнительным прошлым и таким же будущим, которые постараются пойти на все, чтобы продлить свою полную греха и подлости жизнь. Поэтому надо вести себя как все - стараться найти так называемую нулевую отметку и первым придти туда.
Об этом сказал пожилой генерал, который собрал их всех перед вертолетами и вкратце рассказал, что они должны делать.
- Офицеры! - торжественно обратился тогда генерал. - Вам предстоит нелегкая задача участвовать в операции, которую мы условно назвали "Неизвестная цель". Ее, хе-хе, придется сначала определить, а уж потом достичь. Надеюсь, что все вы справитесь с заданием. Каждый дошедший до нулевой отметки будет вознагражден. Особо отметим первую группу. Надеемся, что вы не такие простаки и не станете отправляться в путь по лесам, горам и болотам в одиночку. Но в то же время направления поиска у вас могут не совпадать, поэтому я не исключаю, что вскоре вы разобьетесь на несколько групп. Может быть, вы пойдете все вместе - я этого тоже не исключаю. У каждого из вас есть запас пищи на два дня и некоторые необходимые для проживания в полевых условиях вещи и инструменты. Сразу же предупреждаю тех, кто постарается пронести с собой огнестрельное оружие - такие будут сниматься с дистанции и вплоть до разжалования! - тут он повысил голос. - А вообще-то всем желаю пройти дистанцию без особых приключений и прибыть на отметку живыми и здоровыми. До встречи!
Волчара отметил, что всего вертолетов было три, так что вся команда состояла не менее чем из тридцати человек. В их вертолете три девушки, и в других наверняка столько же, значит, по три мужика на одну - в полевых условиях это может привести черт знает к чему. Может быть, в других условиях они и умеют постоять за себя, то есть наверняка могут, но только не в окружении лучших бойцов из спецназа, ОМОНа и десантных войск. Сейчас не разобрать, кто откуда, но потом это все прояснится. Трудно предполагать, что все из них окажутся джентльменами. Да вот и ему самому мысли в отношении девушек приходят не самые приличные.
Среди "необходимых вещей и инструментов" оказался хороший десантный нож с зазубренным верхом, фонарик, зажигалка, небольшая фляжка со спиртом, аптечка с набором медикаментов, часы с со встроенным компасом и всякие рыболовные крючки и иголки. Ну, рыбалкой вряд ли кто будет заниматься во время гонки, которая наверняка начнется, а вот нож - это хорошо! В руках того, кто умеет им владеть, это страшное оружие.
Волчара улыбнулся - он знал, что можно сделать с таким ножом, достаточно тяжелым для метания и достаточно острым, чтобы одним взмахом распороть самую крепкую и суровую ткань. Он уже успел проверить у него центр тяжести и знал, что его нож хорошо сбалансирован и при случае полетит туда, куда он его направит. Не дай Бог, как говорится, но надо иметь в виду. Краем глаза он заметил, как сидящий рядом капитан косит глазом на маленький компас на часах. Стрела металась из стороны в сторону по всему циферблату, не принося никакого удовлетворения. В вертолете от него проку никакого.
Тут капитан дернул рукой, и рядом со стандартными часами, какие выдали всем, появился другой компас необычной формы в черном корпусе. На этом стрелка не металась, а упрямо показывала на северо-восток. Очевидно, что их везли в сторону Урала. Теперь остается засечь время полета и помножить на скорость вертолетов, которая... Черт, с какой же скоростью эти дуры летают? Судя по ощущениям - километров триста или чуть более того.
Волчара немного расстроился. Времени и возможности изучать транспортные машины у него не было, в отличие от капитана-крепыша. Тот-то точно знает, сколько эта техника может выжимать. Но ничего! Еще ничего не потеряно! Сориентируемся на месте.
Он успокоился и улыбнулся сидевшей напротив девушке в пятнистой куртке. Та сначала глянула на него настороженно, но потом, очевидно, сделав для себя какие-то выводы, сдержанно улыбнулась в ответ. Но тут же отвела глаза и замкнулась в себе. Правильно, ведь он тоже ее потенциальный противник. А кто будет сторонником - еще неизвестно. Да и будут ли вообще такие?
* * *
Через четыре часа вертолеты приземлились на небольшой лесной поляне, высадили пассажиров, один из пилотов прокричал что-то веселое напоследок и они улетели. Сразу стало непривычно тихо. Где-то невдалеке перекликались птицы, шумел ветер в верхушках деревьев - все было знакомо и привычно. Хорошо-то как! Может, ну его, этот забег с его драными нулевыми отметками! Не рвануть ли нам когти, пока никто не разобрался, кто он такой? Потерялся при переходе - вот и все дела, никакого шухеру.
Он даже улыбнулся от такой мысли, но подошедший капитан вернул его к действительности.
- Ну что, старшой, - капитан назвал его по званию, так как старших лейтенантов среди них было немного, человек пять, - что бы ты сейчас стал делать?
- Думаю, сначала надо определиться - где мы, - серьезно ответил Александр. - Такие леса на Среднерусской возвышенности встречаются очень редко, в Мордовии, Удмуртии. Но, думаю, все же это что-то явно восточнее.
В Мордовии находилась его "родная" колония-"двушка", и за время отсидки он сумел прекрасно рассмотреть и познать эти мрачные темные леса, окружающие небольшой поселок. Такое врезается в память и не забывается никогда. Так что по "тем" лесам он был большим специалистом, может быть, самым лучшим среди всех здесь присутствующих. Раскрывать истинную причину своей осведомленности он, естественно, не стал, но и обманывать никого не собирался. По крайней мере, пока.
- Ты думаешь, это Сибирь? - спросил капитан.
- Если Сибирь, то Западная. Хотя, скорее всего, Урал, холмов много, в Сибири их почти нет. А туда, где есть, мы добирались бы гораздо дольше.
- Значит, Урал, - подвел итог капитан и кивнул в сторону девушек из "их" вертолета, - этих красавиц возьмем?
- Я "за" обеими руками, - совершенно искренне ответил Александр, невольно переключаясь на прежние тайные мысли.
Капитан направился к девушкам, о чем-то весело говорил с ними минут пять и вернулся с двумя из них, в том числе и с той, которая ему улыбнулась. Что ни говори, а хорошее начало!
- Это старший лейтенант определил примерное местонахождение, так что прошу любить и жаловать. Знакомьтесь! - он подтолкнул девушек к Александру.
- Валерия, - она подала руку первой.
- Как это не смешно звучит, но я Валерий, - позволил он себе улыбнуться, осторожно пожимая руку.
К его удивлению, рука оказалась крепкой и уверенной.
- Значит, сработаемся, - совершенно серьезно ответила Валерия.
- Давайте, я буду звать вас Лерой, чтобы не путаться, - предложил Александр, немного переживая из-за того, правильно ли он себя ведет.
Все же опыт общения с прекрасным полом немного утратился, и если вдруг он нечаянно проговорится, то последствия могут быть самые плачевные.
- Идет, - кивнула Лера.
Вторую девушку звали Ингой, и она была самая настоящая прибалтийка, даже говорила с небольшим акцентом, который придавал ей неповторимое обаяние.
- Третья отказалась, - коротким кивком пояснил капитан, который всем представился Ильей, - у них, оказывается, своя компания.
Третья девушка уже находилась в обществе двух совершенно одинаково подстриженных молодых людей. То ли из-за прически, то ли по другим причинам, но они казались очень похожими. Даже обмундирование у них было одинаковым, с черными жилетами, имеющими множество карманов.
- Прямо как братья, - удивился Александр.
- Так оно и есть, - тихо сказал Илья. - Лучшая команда представителей ГРУ, и, судя по всему, наши основные противники. Но, чтобы там не думали спецназовцы, десант еще никогда не проигрывал. Вы, девушки, надеюсь, армейские?
Девушки подтвердили эту догадку. Валерия представляла разведывательный батальон Дальневосточного округа, а Инга была направлена сюда высшим военным училищем из Петербурга. Александру ничего не оставалось, как сообщить, что он тренер по самбо из спортроты из Таджикистана. Он надеялся, что из таких горячих точек не должно быть особенно много народу. Илья немного поморщился при этих словах, но ничего лучшего ему в голову не пришло. Соврешь что, а вдруг кто окажется именно из этих мест. Начнет вспоминать общих знакомых, местных знаменитостей, а ты поди соображай, кто там масть держит.
- Значит, на учениях не часто приходилось бывать? - настороженно уточнил капитан.
- Да там каждый день за учения, - рассмеялся Волчара. - То моджахеды границу перейдут, то местная оппозиция с властями разборки затеет, так что приходилось и нам участвовать в миротворческих акциях.
- Миротворческих, говоришь? - улыбнулся Илья, успокаиваясь.
Тренер - это, конечно, хорошо, но когда человек не имеет опыта действий в полевых условиях, его знания и способности теряют всю свою прелесть. А понюхавший пороху человек особенно ценен, когда обстоятельства начинают припирать тебя к стенке.
- Что, и убивать приходилось? - с удивленно-восхищенными глазами спросила Инга.
- Поневоле начнешь убивать, когда попадешь в переделку, - ответил Волчара чистую правду. - Вопрос ставится просто: или они тебя, или ты их. Другого выбора просто не было. Я, как видите, жив.
Инга так и осталась стоять с широко раскрытыми глазами, а вот Валерия посмотрела на него как-то по особенному, с легким напряжением. "Осторожнее надо с этими рассказами, а то, видимо, непростая штучка", - подумал Волчара, почувствовав ее то ли подозрения, то ли недоверие. Чего больше было в ее взгляде, он пока не понял.
- Что бы там ни говорили про наше присутствие в СНГ, но это только помогает нам обучаться ремеслу, - капитан добродушно хлопнул его по плечу. - Ну, вы тут подумайте, куда нам дальше направляться, а я пойду позову наших - тут еще было двое или трое из десанта.
Он неторопливым прогулочным шагом направился по поляне, где участники готовились к броску к неведомой цели. В это время к ним приблизился обритый наголо широкоскулый парень и почиркал зажигалкой.
- Не работает, сволочь, - огорченно сказал он, - наверное, старую, без газа, подсунули. Можно вашей воспользоваться? - спросил он у Александра.
Тот молча достал зажигалку и щелкнул клавишей.
- Привет, Волчара, - тихо прошептал парень, наклоняясь с сигаретой к огню.
У Александра непроизвольно свело левую часть лица, от чего она приобрела так известное в его колонии выражение звериного оскала. Но он быстро справился с собой и оглянулся на девушек, которые щебетали о чем-то метрах в пяти от них. Лицо опять успокоилось и разгладилось, принимая мирный и задумчивый вид.
- Откуда меня знаешь? - так же негромко спросил Волчара, не глядя в сторону парня.
- Виделись как-то, - пояснил тот, затягиваясь и выпуская клуб дыма, - на Вологодской пересылке. Ты еще тыквой одного баклана к дверям приложил. Тебе тогда срок хотели накинуть, да, кажется, раздумали.
- Тихо ты! - оборвал его Волчара. - Никакой фени, а то быстро деревянным бушлатом накроешься.
- Вижу, ты тоже знаешь, зачем нас сюда подсунули - для остроты ощущений, - усмехнулся парень и протянул руку, - меня Игорем звать, статья 162, пункт 2, семь лет.
- Валера, - хмуро отозвался Волчара, - остальное ты знаешь.
То, что в группе оказался еще одна "неизвестная цель", - его совсем не радовало. Еще неизвестно, как поведет себя этот гопушник, когда его возьмут за пищик. Хоть и за разбой сел, а все же не повод, чтобы подписываться на незнамо что.
- Тебе сколько до звонка осталось? - спросил он подозрительного гопника.
- Половина, - ответил тот, понимая, что вопрос задан неспроста. - Да ты не бери в голову, просто у нас новый смотрящий появился, у меня с ним враздер, обещали замочить, вот я и подписался на эти бега.
- Понятно, - кивнул Волчара, успокаиваясь.
М.Кулешов.
(Продолжение следует)