И, в самом деле, продлился мой демарш недолго. Тем более, я мог ее видеть хоть каждый день и безо всяких усилий с моей стороны – учились-то мы на одном факультете.
И вот как-то, не обращая внимание на то, что я пропустил ее взглядом без приветствия, она подошла и поздоровалась первой...
Ко мне подошла моя девушка
И, за руку взяв меня, ласково
Спросила: «На что ты обиделся?»
И с тем увела меня прочь.
Друзья мои, рядом стоявшие,
Остались со ртами открытыми,
Они перед этим заспорили –
Кто сможет к тебе подойти.
Когда же, вернувшись к товарищам,
Тобой перед ними похвастался,
Они меня озадачили,
Когда о тебе я спросил.
Спросил, хороша ли та девушка?
- «Четыре, - ответили, - с минусом…»
Я понял, что это диоптрии
Они указали свои.
Я понял: они мне завидуют.
Язык их, обложенный завистью,
В такой амплитуде ворочался,
Где лживые, злые слова…
А, впрочем, согласен на минусы –
Я с ног до ушей отрицательный,
А минус на минус помноженный
Дают в математике плюс!
Да, так оно и было. И то, что не надо ни советоваться, ни искать одобрения, ни привлекать в свой интимный круг лишних и посторонних.
Я не сразу уволился с завода, где выступал за его спортивный клуб (т.е., продолжал числиться штамповщиком автомобильных деталей, хотя был в распоряжении спортклуба и в цех не выходил, используя свободное время для восстановления в университете и решения вопросов личной жизни)
За время «размолвки» со своей прекрасной и ученой дамы, я усиленно преследовал работавших со мной в одном цехе юных провинциалок, среди которых были настоящие красавицы, вскормленные природой, свежим деревенским воздухом и парным молоком. Они тоже работали здесь по лимиту, надеясь лет через 5 получить квартиру.
Были среди них и провалившиеся на вступительных экзаменах абитуриентки, которые, по примеру героини фильма «Москва слезам не верит» собирались повторить попытку с поступлением на следующий год, а пока (стыдно было возвращаться в родное село или городок неудачницей) зарабатывали здесь на трудовой стаж, заодно и на жизнь.
Одну из таких я собирался взять компаньонкой своей однокурсницы для поездки на дачу к приятелю -спортивному начальнику, расположение которого я использовал для поездки в тот спортивный центр, где уже побывал с, для меня неприступной, красавицей.
Я уже уяснил, что романы с подругами, в которых я по-настоящему влюблялся, давались мне тяжело, а часто - никак.. Поэтому я всячески усложнял ситуацию, запутывал партнерш и себя, выстраивая сюжет, достойный теоремы Ферма.
Я понимаю, что, цинично используя неопытных девушек, я поступал, мягко сказать, нехорошо. Но для меня овладение Леночкой оправдывало всякие, порой недостойные, методы. На этот раз я предупредил приятеля, что я привезу девушку и для него, как бы, в уплату за помещение. Мне, уже полакомившемуся провинциальной красоткой, было не жалко отдать ее старшему товарищу, особенно не отличавшемуся успехами на любовном фронте.
А совесть свою я успокаивал такими уговорами, что этот, засидевшийся в холостяках, товарищ, может попытаться попробовать построить семейное счастье с чистой, внешне, невинной девушкой. Он может быть спокоен - общение со мной не нанесло этой девственнице заметных повреждений. При наших, уже произошедших любовных играх, я не особенно настаивал на глубинном проникновении в ее чувства, удовлетворяясь французским вариантом обладания.
Я надеялся, что она правильно сумеет применить полученное от меня знания в области минета… А, впрочем, меня больше занимало то, сумею ли я получить желанное от той, которая морочила мне голову не первый год…
Встретил меня, с двумя девушками, гостеприимный хозяин на подходе к его владениям, да не один, а с (как я определил), ровесницей моей младшей подруги. Товарищ, наклонясь к моему уху, шепнул: «Я ее здесь склеил, на всякий случай, вдруг ты не сможешь обеспечить. Дорого не берет».
Дача товарища не отличалась изысканностью интерьера: большая комната с пристройкой, с невысокими потолками – при советской власти роскошь в данной архитектуре не поощрялась…
Это, конечно был не тот двухэтажный коттедж, где мы с этой подругой провели (не слишком удачно) прошлогодний выезд. Зато прямо за стенкой - финская банька с электрической печкой.
Да и (самый весомый довод) находился этот дачный участок в черте города: не надо было далеко ехать…
Мы расположились в большой комнате на огромном топчане, размерами 2,5х2 метра, занимавшем чуть ли не полкомнаты. Он был деревянный, покрытый толстым паласом – достаточно твердый, чтобы без опаски поставить на него пару бутылок, рюмки и посуду для привезенной снеди. Хозяин достал мед, пчелиные соты и пир пошел горой.
Легли мы не сразу, но и в баню не сначала пошли. Пока она разогревалась, мы разбрелись по углам. Хотя, выбор был небогатый – кроме этого ложа, где мы пиршествовали и улегся я с обеими привезенными дамами, у входа стояла полутораспальная кровать, где разместился хозяин со своей юной находкой.
Услышав в темноте у двери характерные поскрипывания, я, осмелев, потянулся к лежавшей ближе. Это была моя заводская подруга. Она для вида оттолкнула мою руку, упершуюся ей в лобок. Но я и не туда стремился – перевернувшись через нее, я расположился между двумя женскими телами, явно тяготея к лежавшей в самом углу…
Но та отстранилась от меня так решительно, что я сразу понял: добра не жди. И все-таки решил: больше не уступать. И не отступать. Навалившись всем телом, я попытался раздвинуть ее ноги и расстегнуть джинсы... Но она неожиданно ловко сбросила меня и раздраженно высказала свое несогласие с моим желанием.
Барахтаясь на середине топчана, мы время от времени наваливались на вторую подругу, пока ей это не надоело и она, решительно вскочив, не пошла в уголок хозяина. Как он разобрался с двумя, у меня не было желания выяснять – я был занят своей Леночкой...
В итоге, в баню приглашенные мной девушки, так и не пошли, разве что местная – ополоснуться. Когда рассвело, я проводил их до автобусной остановки, благо это было совсем недалеко.
Когда я вернулся на дачу, хозяин рассказал, что подобранная им шлюшка не уступила место обиженной, сама не прекращая сексуальной активности. Он же, стараясь воспользоваться подвернувшейся возможностью, направлял время от времени свои работающие гениталии в сторону присоединившейся. Но убедившись, в конце концов, что пришедшая, казалось, ему на помощь – невинна, доработал с ней "вручную" и, попутно, со своей, первоначальной - традиционным способом.
Что характерно, моя неуступчивая однокурсница, бзо всякой обиды, еще не раз принимала от меня подобные приглашения. Заканчивающиеся, впрочем, с похожим результатом.