ОКР

Минувшей ночью плохо спалось. Ибо просыпался из-за внезапной уверенности в том, что жена вступила с кем-то в сговор, намеренно оставила дверь квартиры открытой, и за Антоном придут, дабы убить, либо насильно забрать с собой, сие может быть одним и тем же «спаянным» действием, в итоге вскакивал, проверял закрыт ли вход в жилище. В какой-то момент замер, задумался о том, реальна ли жена. Мысли-великаны или раздумья-карлики?! Затем, не получив от себя однозначного ответа ни на что, ложился и краем взгляда видел муравья Никодима, что живёт в углу левой глазной впадины, а изредка выползает в подобных обстоятельствах нервозности. Огни окон дома напротив «складывались» во фразу - «Ты умрёшь», стёкла иногда напоминали зеркала, где отчётливо проступало собственное отражение смотрящего в них. Отражение «задним фоном» напоминало о красоте всех тех мест, увидеть которые своими глазами пусть и единожды, но приятнее, чем на экране, пускай даже и многократно, в наивысочайшем разрешении кадра. Отражение имело длинную бороду, отчего хотелось замерить средний размер волоска шейно-подбородной растительности, ведь он не должен превышать шести миллиметров, иначе кавардак (Антон прочитал об этом в каком-то журнале). Помимо прочего, беспокойство души ощущалось из-за того, что докучало сильное стремление проверить ровно ли друг на дружке лежат купюры и монеты на столе в «большой» комнате. Кроме того, что проверить ровность, их необходимо было «выровнять» твёрдо восемьдесят семь раз - по двум крайним цифрам собственного года рождения, иначе покой не придёт…И ещё все эти потерянные вещи, они постоянно куда-то пропадают, будто растворяясь в пространстве абсолютно безвозвратно. А призывы о помощи, содействии к «чёртику» и Домовому не помогают. Плюс этот лес, соседствующий с жилищем – лес постоянно наблюдает, Антону не нравится там ходить, так как никто не знает, что захочет с тобой сделать чаща, пока ты в её «утробе». Из «приличных» развлечений в лесу - лишь счёт иголок на рандомной пихтовой ветке. В бору Антон пробовал прикладывать паутину к чёрному картону, дабы в получившихся узорах разглядеть будущее и суть вещей. ЛесА плачут, только горят. Одновременно и верилось и не верилось в «генеральный план», но, откровенно говоря, последнее время наличие такового вызывало сомнения. Возможно потому, что отсутствует однозначное понимание - звёзды или, всё-таки, небеса расположены выше, но, может быть, по той причине, что собственные губы за минувшие годы явно уменьшились, истончились, словно превратности «украли» их «пухлую» часть. А что звёзды? Звёзды – всего лишь кровяные сгустки на теле израненного неба. В части «генерального плана» - контроль над завтра, к прискорбию, наглядно отсутствует, ибо Антон пытался управлять временем, «наперёд» вырывая листки с датами в отрывном календаре – был уверен, что так перенесётся в будущее, в день, который только что «сорвал», но всё тщетно. В какой-то момент времени Антон надел на себя кофту и поспешил спуститься на первый этаж подъезда «родного» многоквартирника – показалось важным воочию увидеть цифры номера своей квартиры на почтовом ящике. Быть может из-за того, что лишь на дверце этого «хранилища макулатуры» цвет и вид-формат цифр отличались от всех иных. Неизвестно почему. Некое невыясненное и неустановленное лицо практически ежедневно рассовывало по ящикам записки с фразами типа «Одевайся теплей, иначе замёрзнешь»; «Хороший день начинается с хороших мыслей»; «Не забывай, что тебе есть куда и к кому вернуться». Тексты были напечатаны на тонких горизонтальных полосках бумаги, один конец которых имел «утяжеляющее обёртывание» скотчем. Как на автора, «капитана Очевидность», Антон грешил на старуху-соседку по секции – часто доводилось слышать, как она скандалит с приходящим внуком, потому что сколько бы усилий тот не прикладывал для контроля пенсионерки, в итоге всё было тщетным – фиксирующие бабульку ремни развязывались или разрывались ею, запертые двери она взламывала, замки с этих дверей выбрасывала, бабушке нельзя было вставать из-за её болезни, слишком велик риск падения, но старая делала это, вставала, значит, могла и тексты создавать, а позже рассовывать по почтовым ящикам. Может быть, она просто боялась, что её закопают в месте, где в изобилии под землёй древесных корней, что корни это пробьют её тело насквозь и станут неотъемлемой частью бренной оболочки, в которой она столь долго прожила. Бесилась из-за этого? Всё возможно…Что ж, «борьба» с любой «мамой родителя» для каждого отдельно взятого внука может разрешиться неожиданным образом, потому что, например, стоит лишь единожды неудачно поскользнуться в ванной и хоронить предстоит уже бабушке внука, а не наоборот. Какова вероятность подобного развития? Хм, а какова вероятность десять раз подряд вытащить из кармана одну и ту же связку ключей из всего лишь двух там лежащих? Ненулевая…
Однако Антон и сам спустился на первый этаж не с пустыми руками, по ящикам он, в свою очередь, также разложил распечатки текста, естественно – иного содержания, не столь «стариковского», повторяться было бы глупо, посылом «текста Антона» была информация о том, что сериал «Ликвидация», фильмы «На Дерибасовской хорошая погода, или на Брайтон-Бич опять идут дожди», «Д'Артаньян и три мушкетера», «Приключения электроника» снимались в Одессе; картина «Адъютант его превосходительства» частично создавалась в Киеве; в Черниговском регионе запечатлевали живописные поля для кинокартины «В бой идут одни старики». Данные «на подумать». Время назад. Точка «У-невозврата». Между тем, в коридоре первого этажа, под самым потолком места общего пользования, кто-то красной краской написал: «Какой хвост выбрал бы себе кот, если бы мог изменить вид собственного, и куда кот смотрит, когда глядит мимо тебя?». Масштабная работа…
Антону с трудом удалось вернуться в квартиру. Потому что мешали неровные полосы на каменных плитах пола, у всех у них был разный цвет, практически одинаково впитывающий каждый шаг Антона в себя будто зыбучие пески времени, потраченного на рефлексивную паранойю. Полосы напоминали раскрас одежды цвета «хаки». Идущий по полосам не любил подобную «покраску», так как был твёрдо уверен, что таковая - это зелёнка, трава, грязь, земля, глина, копоть, порох, экскременты, йод, скрывающие под собой гной, раны, некроз и кровь. Антон был согласен с тем, кто пел, что «не видел картины дурней, чем шар цвета хаки». И всё же, рискуя стать «частью полос», Антон, таки, вернулся домой.
Уже там, переведя дух, вспомнил, что две крайние ночи подряд снилась пара странных снов. В одном он снимал клип, кадры которого запечатлели установку в заранее избранные, «акупунктурные» участки авторского тела с красивыми разрезами, восьмидесяти семи трубок, после чего из этих трубок хлестала кровь, ей кормились все те Они, кто говорили Антону, что он не прав, хотя вместо крови у «говорунов» имелась возможность поесть печенье в форме, виде голов этих «тех» окружающих, кто и выбрали пить, есть именно кровь сновидца. Во втором сне Антон пытался сочинить песню по мотивам информации, что умирающий на опушке леса дед предоставил ему – причиной смерти была жена деда. Но что именно она сделала, как довела мужа до смерти? Это и предстояло раскрыть в песне. Жаль, что всё сложилось так, ведь дед рассказывал и про «хорошие времена» с женой. Бывало, они целые сутки не вставали с постели, заговорщически воспринимая её как некий «остров» в «океане проблем», эти сутки включали в себя досуг, питание и любовь, отделяющие двоих от всех иных людей, «обитающих где-то на материке ежедневности».
Сны представленного плана однозначно подтверждали тот факт, что он живёт в «тумане войны», подобном тому, который имеется в серии игр «Герои меча и магии». И иногда «туманом войны» казался смог, что время от времени окутывал город, серым, едва прозрачным бинтом собственного присутствия. Этот смог сводил с ума, что в его составе – веселящий газ, наркоз? Кто бы знал в русскоязычном мире, где английское «if» равняется «нашему» «да»?!
А сейчас, этим днём, после того, как полакомился хурмой с мёдом по рецепту давно почившего дедушки, пришло чёткое осознание, как необходимо разыскивать пропавшие вещи – имеет смысл просто начать «ощущать» их самоей кровью. Не исключено, что идею эту нашептали бормочущие гниющие арбузы, время от времени проявляющие себя на обоих плечах Антона. Да, рядом с искомым предметом собственная кровь начнёт бурлить, это и будет «сигнал»! Но необходимо нанести на тело восемьдесят семь аккуратных надрезов одной длины, по линейке, чтобы, исходя из кровотечений, быть точно уверенным в «сигнале». Должно сработать, ибо есть чёткий порядок вместо размытого хаоса. И преемственность событий, взаимовлияющих друг на друга – на лицо. Так можно самому не стать «потерянной вещью», не умереть и не обратиться в очередной воздушный шарик, одиноко летящий по небу, ибо каждый такой шарик – чья-то душа. Ну а если и умереть, то, скорее всего, из-за жены, ведь именно она договорилась с кем-то, у кого не вышло забрать или убить Антона (он всегда на чеку!), о том, чтобы эти злоумышленники выкрали дорогие для него, ныне потерянные вещи, тогда ему не удастся уже сложить их аккуратно и упорядоченно. Всё же став вещью, даже временно потерянной, он непременно найдётся! И тогда уж никаких переживаний и расстройств.