1
Отдел Хранителей находился в той части небосвода, где никогда не заходило Солнце, ибо предполагалось, что осуществлять подобную благородную и ответственную миссию необходимо у всех на виду и при ярком свете. Главное, чтобы особенно хорошо было видно из бездонной пропасти, где обосновалась конкурирующая организация. На этом выигрышном имидже настаивал Сам Самыч и, который собственно он саморучно и создал.
Двое дежурных сотрудников сектора Первичных Решений, обмахиваясь от духоты одним крылом и прикрываясь от палящего Солнца вторым, без видимого энтузиазма готовились выполнить свои должностные обязанности. Сегодня для кого-то свершиться чудо. Или… не свершится… Или ещё что-нибудь…
- Итак, - лирическим сопрано сказал первый. К его утончённой внешности очень шёл этот тембр голоса. – Сегодня у нас выбран 1976 год, февраль месяц, шестнадцатое…
От временной локации он перешёл к территориальной: Европа, г. Ленинград, улица, дом… А затем и к действующим лицам…
Второй сотрудник обладал несколько грубоватой, однако, мужественной внешностью, для которой потрёпанные перья крыльев были даже очень уместны. Он слушал невнимательно, со скучный видом доставая из недр хитона реквизит, который состоял из трёх непрозрачных стаканчиков и трёх спичек, причём две из них вовсе и не спички, а просто палочки без серной головки. Бравый сотрудник что-то сдул с ладони на хаотично лежащие предметы, и те выстроились в определённом порядке: стаканчики встали шеренгой, а перед ними легли спички.
Миловидный закончил перечислять параметры предстоящего действа, замолчал, выжидательно посмотрел на коллегу, но тот вместо рапорта о готовности грустно произнёс:
- Послушай, мне иногда кажется, что мы занимаемся бесполезной работой.
- И мне так кажется, - скоропалительно по инерции согласился первый и осёкся.
Но слово сказано. Оба сотрудника перестали обмахиваться крыльями и заговорщически сложили их над головами наподобие шалаша.
- Вот как? Может быть ты поделишься своими соображениями? Возможно, они схожи с моими мыслями, или у тебя найдутся дополнительные резоны. В любом случае наши смутные подозрения станут вполне отчётливой неприглядной правдой.
Однако миловидный уже потерял решимость, начал сдавать позиции.
- Лучше ты скажи первым. Тебе к лицу и по должности подходит. Как-никак за весь мужской род радеешь.
- Ну да, что есть, то и съешь. Хотя в делах сердечных твоя половина подопечных более чувствительна, и ты мог бы … Ладно, не будем натягивать одеяло ответственности друг на друга. Скажу.
Вот я в сектор Первичных Решений переведён недавно, по выслуге лет, так сказать. Хотя и линейки такой не найдётся, чтобы мои года измерить, время, проведённое в секторе Оперативных Действий, дало о себе знать. Я не жалуюсь. Констатирую. Работу свою любил, неоднократно поощрялся.
Там всё проще. Видишь, что подопечного Судьба скрутила и моментально реагируешь. Инициатива и неформальный подход в порядке вещей. Что? Согласен, согласен! Случаются и накладки, и необъяснимые директивы сверху, но работа живая, творческая, полностью соответствующая заложенной во мне сущности нести добро подопечным. Помню, шефствовал я над одним стариком, сторожем в похоронной конторе…Н-да…
Глупо спорить, что взаимная любовь - это важная составляющая комплексного понятия «счастья». Отсюда вопрос. Почему на данном участке фронта борьбы за обретение личного счастья у изначально нейтральных созданий возникла сплошная неопределённость конечного результата? Сама техническая процедура не что иное, как лохотрон, против которого во мне – приверженца максималистских решений - всё восстаёт. Ведь сказано: «Любовь спасёт Мир», тогда, причём тут стаканы и спички?
Миловидный сотрудник слабо возразил:
- Любить всех без разбора опасно для жизни, в широком смысле жизни. Да и процедура вполне демократична, призвана соблюсти баланс…
- Вот-вот, баланс… А его-то я и не наблюдаю, чья бы очередь ни была вести наше телевизионное шоу. Возьмём сегодняшнее задание. Берусь предсказать отрицательный результат, хотя я сделаю всё возможное, чтобы у претендентов возникло взаимное влечение друг к другу… Я буду игроком и сейчас отвернусь, а ты – ведущий - расставляй стаканы и спички.
Он повернулся мощной спиной, плотно сложив крылья и скрестив руки на груди. Ведущий проделал некие манипуляции с реквизитом и объявил официальным голосом:
- Можете повернуться. Процедура первичного выбора решения об изменении статуса взаимных чувств между двумя плановыми субъектами начинается. Чтобы осуществилось ваше желание соединить двух претендентов, выберете один из перевёрнутых стаканчиков и укажите мне на него. Если в результате под ним окажется целая спичка, ваше желание, а значит, Первичное Решение, будет отправлено на утверждение в вышестоящую инстанцию, т.е. к Самому. Если под стаканчиком окажется одна из двух палочек, Первичное Решение будет противоположным вашему желанию, и также отправится на согласование. Однако перед тем как открыть выбранный вами стаканчик я переверну один из двух оставшихся.
Он так и сделал. Там, естественно, оказалась палочка.
- Я спрашиваю вас, не хотите ли изменить свой выбор?
Мужественный сотрудник долго не раздумывал и твёрдо ответил:
- Нет, я своих решений не меняю, тем более что интуиция мне подсказывает сделать так же.
- Выбор сделан. Открываю.
Под стаканчиком игрока оказалась палочка. Тот развёл руки и поднял глаза к небу, хотя куда уж выше, ведь небо было кругом.
- Я оказался прав, и сердце моё болит и надеется, что Сам изменит наше Первичное Решение, в который раз отрицательное. Перекос налицо, и я не вижу смысла в этой работе ради работы.
Неожиданно пахнуло ладаном, и зазвучал тихий, но со стальными нотками голос невидимого Самого.
- Смысл есть в каждой работе, если её выполнять правильно.
Крылья и руки застигнутых в врасплох сотрудников враз вытянулись по швам хитонов. Лица приобрели выражение внимания и послушания.
Голос продолжил:
- А у вас, бардак, прости сам себя за это слово. За семь с половиной тысяч лет так и не научились работать правильно. На кой чё…, зачем Канцелярия рассылает рекомендации, понимай, директивы, если их никто не читает, а только рассовывают по отхожим облакам?
- Читаем.. Как же, читаем! – Хором ответили подчинённые. - Но к должностным инструкциям мы давно не получали дополнений, свято исполняем текущий вариант.
- Значит и Канцелярия не без греха, но это не означает, что своей головой думать не надо, при этом заставляя старика выслушивать критику его деяний и вынуждая его заниматься инспекцией. Вот чем вам не по нутру утверждённая мною процедура Первичных Решений? Тем, что ожидаемый вами результат (хорошо хотя бы то, что оба радеете за взаимное влечение подопечных) достигается значительно реже, чем отрицательный? Так ведь тыкаетесь вы фанатично и слепо, полностью отдавшись небезгрешной интуиции, да ещё гордыня изменить собственное мнение вас заедает. Где уж тут баланс соблюсти. Конечно, я вижу что там у подшефных твориться, пора вмешаться. И вы - первые в цепочке - вскоре повторно получите директиву, а пока совет на словах без объяснений, на веру: «Не бойтесь изменить свой выбор». Шансы удвоятся.
- Простите, что удвоится?
- Ничего, делайте, как сказал. Мне ещё в сектор Реализации Решений наведаться надо. Распустились малыши! Никакая научная основа их приструнить не может.
- А как быть с сегодняшней работой?
- Утверждаю. Пока.
Снова пахнуло ладаном, но жгучее Солнце, казалось, усилило свой натиск.
- Ничего не получится. - Мужественный сотрудник распушил потрёпанные перья крыльев. Лёгкая тень легла на его лицо.
- Как это, не получится? Если Сам сказал, что удвоятся… эти… шансы, значит, удвоятся. И стало быть… Короче, лучше будет.
- Лучше, но не намного. Я говорю о другом, где не получится. Наш Мудрый смотрит в корень проблемы, и я хотел тебе сказать про этот корень, когда определял нашу работу, как бесполезную.
Будучи когда-то голым и кучерявым недорослем, в компании таких же типа сотрудников сектора Реализации Решений, чего только мы не вытворяли. Шалили, прости меня Сам Самыч, без какой-либо оглядки на всякие Решения, Директивы или иные нормативные документы. Скорее, даже вопреки им. Вот поэтому и творился внизу полнейший хаос в отношениях. Хулиганство форменное, судьбы рушились, а нам всё трын-трава и казалось невинными шутками. Вряд ли что-то сейчас улучшилось, думаю, стало только хуже. К примеру, для нас было противоестественно пускать стрелы в особ одного пола, а сейчас это почти норма. Или скажу про саботаж целых множеств подопечных, обрекая их на нелюбовь. Откуда эта озлобленность у молодёжи к тем, кто больше других нуждается в заботе, тепле, беззащитен перед обстоятельствами? Откуда к нам пришла вседозволенность? Заигрывания с подземной конторой. Похоже, мы как никогда близко подошли к краю.
- Но Сам не должен допустить падения.
- Он всемогущ, терпелив и справедлив, но в методах ограничен. Я вот помню Большую Воду. А до этого был метеорит. А до этого...
Солнце на мгновение закрыла неведомо откуда появившаяся тучка. Этого просто не могло случиться, однако случилось.
- Кажется, я понял, что такое шансы.
2
Сергей открыл крышку ноутбука, после минутной загрузки нужных программулин начал читать написанное накануне вечером:
«… Дом напротив
Часть первая
1
В квартире кроме них двоих никого не было. Ему вообще казалось, что во всём мире есть только эта комната, огромный круглый стол посередине, сидящая напротив девушка и он, незнающий как, но полный непреодолимого желания сказать ей несколько слов. Девушка терпеливо ждала.
Он набрал воздуху и успел произнести «Я…», когда неожиданно заговорило радио:
«Передаём сигналы точного времени. Начало шестого сигнала соответствует пятнадцати часам московского времени».
Мерно прозвучали обещанные сигналы, и радио сообщило:
«Говорит Москва. В столице – пятнадцать часов... В Ашхабаде – семнадцать... В Иркутске – двадцать... В Петропавловске-Камчатском – полночь».
Оно хотело продолжить, но словно вспомнив, что перебило юношу, на полуслове смолкло.
«Где-то уже полночь… – девушка, не скрывая разочарования, посмотрела на юношу. – Какой же он нерешительный! М-да…»
– Не обращай внимания. С ним такое бывает, – она кивнула на радио. – Ты хотел мне сказать...
– Да...
– Не бойся, это не страшно.
От того, что она его торопила, он совсем стушевался. Как-то не так всё представлялось ему.
– Я люблю... тебя... на всю жизнь... очень...
Девушка улыбнулась, встала, аккуратно задвинула стул вглубь стола, предназначенного для большой и дружной семьи, огибая его, подошла к юноше, обняла его за плечи:
– Видишь, как просто... Извини, мне этого не надо…»
«А что, неплохо. Роман может получиться, - подумал Сергей. – Роман на бумаге, немного автобиографичный, с элементами нереализованных в жизни фантазий. И то далеко не всех. Мало кто решится вывалить на бумагу всю правду.
Что есть правда, а что вымысел, пусть решит читатель. Тем более, единственное бесспорное – это нарушение утверждённого Первичного Решения маленьким хулиганом в отношении меня. А была ли вторая стрела и, если была, то в кого она попала, я, пожалуй, уже никогда и не узнаю».