Она всегда приходит внезапно. Ниоткуда. Невозможно проследить и предугадать ее путь. Я пробовал. И не удивлялся, что ничего не получилось. Она рассказывает о себе только то, что хочет рассказать. И бессмысленно выспрашивать подробности. Остальное, если интересно, можно только дофантазировать.
Ах, эта взбалмошная девчонка по имени Любовь!
—;Люба, это ты?
Между прочим, мог бы и не спрашивать. Только у нее, кроме меня, есть ключи от дома. А иногда мне кажется, что ей и не нужны ключи. Она просто приходит. Шуршит в прихожей, меняя уличный облик на домашний. Легким свежим ветерком врывается в комнату. Как всегда, внезапно и желанно.
—;Привет!
Обвивает шею руками. Звонко чмокает в щеку. Смеется. Лучится неподдельной радостью.
Ее настроение заразительно. Оно прилипает, как летний загар, от которого невозможно укрыться даже в тени. Да и нужно ли? Напротив, хочется выйти навстречу солнцу, раскинуть руки, крикнуть: зажигай меня, я хочу загореть!
—;Я была на пляже, купалась. Вода такая теплая! Ласковая! Щекочется!
Я смотрю в ее голубые глаза и вижу, как там плещется, искрится вода. В них можно искупаться. Ныряю. Неглубоко, чтобы не потревожить холодную пучину сокровенного.
—;Только у берега народу много. Брызгаются, воду мутят. А я плаваю плохо. Боюсь, когда ногами дна не достаю.
—;Ну, это дело поправимое. У меня есть знакомый тренер по плаванию. Я вас познакомлю, и он тебя подучит.
Она радуется, подпрыгивает, хлопает в ладоши. Награждает еще одним звонким поцелуем. Она каким-то удивительным образом умеет управлять гравитацией. Кажется, будто летает по комнате. И я рядом с ней словно обретаю невесомость.
Ей не сидится. Порхает, переставляя вещи с места на место, нарушая ей же самой установленный в прошлый раз порядок. Мне нравится смотреть, как проносится этот быстролетный и непредсказуемый вихрь. Пусть он обнажит и раздует зарастающие пеплом угольки моей души.
Расставание всегда происходит быстро и неожиданно. Чмок — прощальный салют. И рассыпающийся, остывающий сноп звуков. И остается тишина, освещенная заревом ушедшего солнца.
Ожидание — состояние бессмысленное и разрушительное. Я давно понял это и стараюсь не впадать в него. Всегда можно найти какое-то дело и считать его важным. И наполнить такими делами часы своей жизни. Но вот что удивительно: когда приходит Любовь, она вытесняет все, что казалось важным. В ее легком облаке растворяются заботы и печали. Они кажутся глупыми и надуманными.
—;Люба, это ты?
Я не слышу звука открывающейся двери, но облако зимнего пара у порога лучше всякого звонка оповещает о ее приходе.
—;Тебя долго не было.
Это не укор. Это приглашение к разговору. Я сгораю от любопытства — так хочется узнать, что же с ней происходило. Ароматный крепкий чай с вишневым вареньем на кухне. Она любит это варенье. Впрочем, и другие тоже. По крайней мере, те, которые я ей предлагал. Ест их непременно маленькой ложечкой, смакуя и наслаждаясь.
—;Этот твой тренер… Спасибо тебе, что познакомил… Удивительный человек! Он меня записал в фитнес–центр. Водил в походы по невероятно красивым местам!
Ах, вот оно как! Я должен был чувствовать ревность. Но облако ее восторгов от полученных впечатлений тушило так и не разгоревшееся пламя.
—;Я теперь соблюдаю диету и не ем после шести. Смотри, какая у меня фигура! Тебе ведь нравится, правда?
Она крутилась передо мной, кокетничая и смешно позируя. Потом обняла. Чмок! Чмок! Поцеловала сладко и душисто.
Конечно, мне нравилась ее фигура! В общем-то, любая, какая бы ни была. Но сейчас мне особенно нравилось то, что сама себе она стала больше нравиться.
Она прошла вдоль книжных полок, трогая корешки и рассеянно пробегая взглядом по названиям.
—;А у тебя есть книжки по психологии?
—;По психологии?
Любовь — удивительная девчонка! Такая уж у нее природа. Но сейчас она меня просто потрясла! Зачем ей это?
—;В той компании спортсменов только и говорят что про тренировки, здоровое питание. И больше их ничего не интересует. А туристы зациклены на дикой природе, выживании. Это так устроен человек? Ведь это же скучно — говорить все время об одном и том же!
—;Ах, вот ты о чем! Тебе не хватает знаний? Что ж, и это поправимо.
Я порылся в визитнице и дал ей карточку.
—;Профе-ессор… — прочитала она нараспев, соорудила кислую мордашку, потом рассмеялась.
Но карточку взяла.
У меня было достаточно времени, чтобы обо всем подумать. Как странно ведет себя Любовь! Стоит дать ей то, что хочет, и она тут же надолго пропадает. А появляется, когда возникает пустота? Или приходит голодная, а насытившись, исчезает?.. Как ее понять? И надо ли? Беспочвенные раздумья сродни ожиданию: иссушают желания и время.
—;Люба?
Я не заметил, когда она пришла. Может, задремал. Может, был занят теми вселенскими делами, без которых всегда можно обойтись.
—;А почему ты не сказал, что профессор — это очень даже молодой человек?
Она изменилась. Посерьезнела? Погрустнела? Стоит, прислонившись к косяку. Что с тобой? Не летается? Да, знания тяжелы. Конечно, можно взлететь и соорудив за спиной крылья. Но это совсем не то, как если бы они выросли сами.
—;А почему он обязательно должен быть старым? Он тебя разочаровал?
—;Напротив…
Я заметил, что у моей ветреной сильной бабочки появилась мудрость. Она затаилась в глубине глаз, затеняя искры вздорности.
—;Напротив — это значит очаровал?
Я попробовал пошутить и с удивлением почувствовал, что это получилось глупо. Она улыбнулась, показав, что оценила шутку. Только показав. Упорхнула от ответа.
—;Спасибо, я многое поняла!
Неторопливо подошла ко мне. Чмок! Какой насыщенный, вкусный поцелуй! И немного грустный.
—;А профессору ты такое же спасибо сказала?
—;Почти…
Ответ растворился в загадочной улыбке. Вот и думай после этого, что значит «почти».
Что я делаю! Безумный сводник, не скупящийся угождать своей любви.
—;Ты счастлива?
—;Количество счастья не зависит от количества знаний.
Опять не ответила. Усмехнулась, отошла к окну, устремив взор к горизонту. Где она умудрилась найти этот горизонт в заставленном многоэтажными коробками городе? Но похоже, для нее не существовало домов, деревьев, прохожих. Да и меня тоже. Где ты сейчас, Люба?
—;А что бы ты еще хотела?
Она прошла как бы сквозь меня. Меня окутал легкий аромат духов, которые я же когда-то ей подарил. А как же всегдашний «чмок» на прощанье?
—;Ты знаешь, я, пожалуй, попробую обойтись без твоих подсказок.
Иногда можно предугадать, где находится Любовь. Или, по крайней мере, попробовать предугадать. Например, в спортзале, в библиотеке. Но когда Любовь становится самостоятельной, уследить за ней невозможно. Шли дни, а я терялся в догадках. Их было много, и ни одна из них не основывалась на сколь-нибудь достоверных фактах. Она была везде… и нигде. Но одно я знал совершенно точно — то, что она еще обязательно придет ко мне.
Люба…
Как же мне тебя не хватало! Мне нечем было дышать без тебя. Если бы ты знала, как это тяжело — не дышать!
Она села ко мне на колени. Раньше никогда так не делала. Я искал в этом обещание. Но разве она хоть когда-то хоть что-то мне обещала?
Чмок! Это был долгий «чмок» в губы. Страстный и в то же время стылый, как ветер обреченности. Откуда появилось такое чувство? Ведь вот же она, рядом, близкая, как никогда. Неужели все уже предрешено? И какое оно, это «предрешение»? Ее глаза так близко… Ее дыхание горячо и сладко…
—;Ты меня любишь?
Я купаюсь в мареве ее шепота. Но почему же мерещится солоновато–горький привкус тревоги?
—;Конечно! Ты ведь знаешь это. А ты?
Чмок! Обманчивая податливость ее тела под моими руками. Тягостное предчувствие не дает поверить страстным ощущениям.
—;А я разгадала твой самый страшный секрет.
Любовь — самая запутанная тайна. Проникнуть в ее чертог невозможно. Те, кому это все же удается, сходят с ума. И при этом ей известно про нас абсолютно все.
—;Да? Какую?.. Но ты не ответила на мой вопрос…
Настойчивость ни к чему не приведет. Я зря пытаюсь… Да-да, пытаю себя… Любовь невосприимчива к понуждениям.
—;Ты — волшебник.
Чмок! Так целуются артисты. Ни к чему не обязывающе. О, Любовь — прекрасная актриса! Сейчас она играет то, что на нее снизошло великое озарение. Талантливо играет. Что взять с нас, статистов?
—;Как ты догадалась?
Она немного отстранилась. Игриво провела пальцами, рисуя мое лицо, расправляя морщинки тревоги.
—;Но ведь ты все можешь, разве нет?
—;Для тебя – да.
—;И ты выдумал меня, а потом сделал такой, какая я сейчас.
Какая ты сейчас? Ах, какая ты сейчас, Люба! С ума сойти! О да, я приложил к этому руку. Нежно трогаю прекрасное создание. Мое? Выходит, я такой всемогущий?
—;Может быть… Наверное, можно и так сказать… Подожди, ответь, наконец: ты меня любишь?
Ведь именно это сейчас и есть самое главное: мой вопрос, сверкающий молниями на безоблачном небе. Ответь, Люба! Ответь же мне, наконец! Все в мире — ничто по сравнению с твоим ответом.
Она соскочила с моих коленей на пол, уселась в кресло напротив, сотворив между нами приличную дистанцию. Такую, что захолонуло сердце от тоски.
За молнией всегда появляется гром. Иногда он бывает неслышным, но только потому, что мы не умеем или не хотим слышать.
—;Разве ты не знаешь, что в волшебников не влюбляются?
Раньше я не мог себе представить Чеширского Кота. Как это — он исчезает, а улыбка остается? Любовь излучала улыбку: легкую, мудрую. Вечную. Я был уверен, что теперь она будет сопровождать меня тысячи лет. Волшебники живут долго.
Люба сидела напротив меня и удалялась, парсек за парсеком. Так не бывает! Так не должно быть!
—;Постой! Тут что-то не так! Я не понимаю!
—;Ты просто не хочешь понимать.
—;И не хочу, да… Ты уходишь…
Я не спрашивал. Сколько можно мучить себя глупыми вопросами! Я прощался с космическим кораблем, навсегда улетающим в другую галактику.
—;Он — писатель.
А она вдруг ответила на вопрос, который я не задавал.
—;Он написал удивительную книжку про волшебника, придумавшего себе Любовь. Это самая правдивая книжка из всех, что я когда-либо читала. Хотя там столько мистического! Я догадалась: фантазия — это преломленная истина. Истина бледна. Но проходя через призму фантазии, она раскрашивается всеми цветами радуги. Мой писатель умеет создавать потрясающие призмы. Я его люблю…
Ее голос удалялся, таял, рассеивался звездной пылью…
Я сижу в своем любимом кресле напротив открытого окна. Там, за окном, нет города. Там ничего нет. Только пустота вселенной. И за моей спиной тоже ничего нет. Я даже не оборачиваюсь, чтобы проверить свое знание.
Впрочем, я чувствую струящуюся теплоту. От улыбки взбалмошной девчонки, так и не сумевшей в меня влюбиться.
В волшебников не влюбляются.
Волшебники всегда одиноки.