В мою бытность командиром спецподразделения Тушинского РУВД города Москвы заместителем был старший сержант Лёлик Мальцев. На самом деле у него было совершенно другое имя, но во внеслужебное время сослуживцы обращались к нему именно так. Кто, когда, где и при каких обстоятельствах наградил его прозвищем идентичным дубоватому криминальному провинциалу из комедии «Бриллиантовая рука», за то никому было не ведомо, да, в общем-то, никто и не интересовался.
Лёлик был невысоким, крепким, весёлым спортивным парнем, бывшим десантником, мастером спорта по самбо, отличником милиции. К нему не было никогда никаких претензий, замечаний, он добросовестно даже педантично исполнял все приказы и распоряжения, я ему доверял.
А в этот раз после службы – доверился…
По завершению одного из рабочих дней жаркого июля в конце 80-ых годов прошлого столетия мы сдали рации, разоружились, милиционеры стали расходится по домам и тут Лёлик хитро подмигнув отвёл меня в сторонку, чтобы его никто не слышал.
- Леша, - прошептал он мне на ухо, - есть идея!
На службе все обращались друг к другу или по званиям-фамилиям, или по имени-отчеству, но после работы переходили на нормальное человеческое общение.
Оглянувшись по сторонам Лёлик решил, что это расстояние недостаточно безопасно от возможного прослушивания посторонними лицами нашей конфиденциальной беседы и отвел меня еще дальше.
- Слушай, тут я с двумя классными девчонками познакомился, составь компанию, сходим на «Остров любви», шашлыки пожарим, вина попьем, может, еще что-то получится…
«Островом любви» назывался полуостров на стрелке Москва-реки и канала имени Москвы, за Тушинским аэродромом (ныне безжалостно застроенным) и окрестная территория. Сейчас прямо напротив этих мест, через канал красуется жилищный комплекс «Алые паруса».
Лёлик к тому времени был женат на такой же, как и он сам веселой, с виду хрупкой, но крайне решительной девушке Алле из хрущевской кирпичной пятиэтажки, которая соседствовала с таким же нашим общежитием. А в общежитии в среднем подъезде на пятом этаже в проходной комнате без соседей изначально пребывал Лёлик. Они жили то вместе в общаге, то вместе у Алки, то поврозь – каждый у себя, в зависимости от того, на какой стадии у них были отношения на этот исторический момент.
В ту пору они жили поврозь.
К этому периоду жизни я тоже утратил статус холостяка, но подумал, что не будет ничего плохого, если я поддержу Лёлика на свидании с его новой знакомой, которой может быть неловко общаться с ним впервые наедине, для чего она позвала подругу и попросила пригласить для нее на это мероприятие собеседника создавая равноценную компанию. Да и просто неудобно было отказывать Лёлику, который никогда меня не подводил как заместитель и буквально слово в слово исполнял указания и поручения.
После выражения моего согласия на совместное культурно-массовое мероприятие мы добрались до общежития и разошлись переодеваться в гражданку, у меня там был свой угол. Тогда я жил на другой, южной окраине Москвы и предпочитал домой ехать в штатском, иначе эти поездки зачастую превращались в экспедиции и странствования! То на улице кто-то буянит, то в метро пьянчуга дебоширит и матом кроет, а мимо не пройдешь, потому что граждане ожидающе и осуждающе смотрят на тебя и телепатически долбят своими мыслями: «Ну, что, милиция, меры будешь принимать или форму для красоты носишь?»
Ну, ладно бы преступление совершалось на него времени не жалко, а то обычное мелкое хулиганство! Приходилось ввязываться и хорошо, если понимали словесное внушение, тогда можно было вздохнуть – профилактика сработала! А то ведь начиналось: задержание, доставление, иногда вызов подкрепления, а в итоге дорога домой по часам увеличивалась в несколько раз. Потом мне это надоело, я плюнул и решил, что теперь со службы и на службу буду ездить в гражданке, а встревать в конфликты, только в самом крайнем случае! Иначе, так и буду жить в электричках – между домом и работой!
Время было непростое открылись шлюзы свободы, которую каждый реализовывал, как понимал и хотел. Появились первые кооперативы, первые бандиты-рэкетиры, шпана начала наглеть да так, что уже армейские офицера боялись после службы ездить в форме, шантрапа цепляла и их. Милиция – есть милиция, а они – кто?
Переодевшись в своем закутке в джинсы и простую рубашку, вышел на улицу, закурил и стал ждать Лёлика.
Он появился с солидной сумкой, в которой, как оказалось было все предусмотрено и собрано: и маринованное мясо, и овощи, и вино, и шампуры. Сели на трамвай, проехали пару остановок.
На остановке «Улица Водников» нас уже поджидали две симпатичные девицы. Оказалось, что Лёлик предварительно назначив место, довольно точно рассчитал по времени, когда мы с ними встретимся, поэтому опоздания практически не было.
Наш разнополый коллектив бодро и с задором прогулялся до места будущего пикника «на обочине» Тушинского аэродрома. Лёлик из четырех рогатых палок соорудил подобие мангала, потом дружно собрали кучу березовых сучьев на дрова, с шутками-прибаутками разожгли огонь, приготовились открывать вино, а дальше «праздник жизни» не задался!
Небо заволокло тучами и пошел дождь. Сначала мелкий, потом посильнее, затем еще сильнее и огонек надежды, что ненастье ненадолго и вскоре прекратится, залило потоками этого ливня. Который довольно быстро загасил и пылающий костер.
Но Лёлик отступать не собирался поскольку на общение с противоположным полом настроился серьезно!
- Так, здесь нам не светит, едем ко мне! – решительно скомандовал он.
- Лёлик, а как же Ал… - начал я и осекся.
Ведь было неведомо – в курсе девчонки семейного положения Лёлика или нет? А если Алка нагрянет на наши посиделки?!
- Все нормально, - подмигнул Лёлик, - посторонних не будет!
И мы нещадно поливаемые природными осадками побрели обратно на остановку «Улица Водников», только на противоположную сторону для поездки туда откуда приехали. Были бы курточки, ветровки мы бы дали девчонкам хоть ими укрыться от дождя! Но на нас обоих были только рубашки с короткими рукавами, которые бесполезно было даже выжимать – через пару секунд они становились такими же мокрыми, как и были.
Трамвай-«шестерка» подкатил очень быстро, народа в нем было немного мы с энтузиазмом заскочили в салон через среднюю дверь и тут Лёлик резко погрустнев опять потянулся к моему уху:
- Леша, там на заднем сиденье, только не смотри в ту сторону, моя теща сидит! Принес же ее черт! Ты давай, девок весели, а я отодвинусь…
Я приобнял веселых девчонок, которые были в отличном настроении в предвкушении теплого помещения, дальнейшего общения, вина, закуски (может и какого-то «продолжения»), рассказывал им разные байки и, наверное, перестарался. Потому что они хохотали так, что не заметить нашу озорную компания было просто невозможно!
Теща Лёлика ехала с работы и, как я понял, нас приметила сразу. И это искреннее ненаигранное веселье ей явно не понравилось.
На остановке «Тушинский райсовет» все вышли: и теща Лёлика, и он сам, и я с девчонками. Лёлику дал знак, чтобы он побыстрее шел к себе домой опережая тещу, и она видела – он не с нами, мы сами по себе!
Лёлик убежал вперед, я с девчонками тещу не обгонял, она утопала в соседний дом, а мы неспеша зайдя в средний подъезд нашей общаги поднялись в квартиру под номером тридцать, где уже затосковал Лёлик.
В квартире было тепло, уютно, мы скинул рубашки, девчонки платья (не сидеть же мокрыми?) и повесили одежду сушиться в совмещенный санузел, где и зимой и летом было жарко от толстой трубы, подводящей горячую воду к крану.
Но у меня оставалось какое-то «послевкусие» - ощущение, что последствия все же будут! Но не те, на которые рассчитывал Лёлик, а может в глубине души начал рассчитывать и я. (Когда видишь в интимной обстановке рядом с собой полуголых симпатичных общительных девушек такие мысли поневоле начинают посещать любого нормального молодого, здорового мужчину! Если не посещают, значит – заболел!)
Предчувствие редко меня обманывает, не обмануло и в этот раз.
Не успели мы выпить по стакану вина, как в квартиру требовательно позвонили.
- Может, открыть? – робко спросил обычно отважный и решительный Лёлик.
- Не надо, позвонят-позвонят, да уйдут, - отговорил я, - не будут же дверь ломать?!
И ошибся! После череды нескольких длинных и коротких звонков, которые чудным образом чередовались и напоминали то ли пулеметные очереди, то ли «морзянку» свихнувшегося, сбрендившего радиста, который сам не соображает: что за текст и на каком языке он передает (это были не буквы, не цифры, а какая-то бессмысленная какофония), звонки прекратились. Но оказывается это был только перерыв в способе проникновения в квартиру пока еще неизвестной личности. Не успели мы обрадоваться, как дверь реально начали ломать!
А что там ломать? Стандартные двери в хрущевках имели деревянную раму, в середину, как наполнитель вставляли картонную решетку, которая с обоих сторон закрывалась листами обычного оргалита, толщиной, в лучшем случае в два сантиметра, даже тоньше. Такая дверь легко проламывалась или вовсе вышибалась ударом ноги, а то и кулаком тренированного бойца!
Но ломал эту дверь явно не боец, он бы справился быстрее. Били чем-то массивным и тяжелым. После нескольких ударов оргалит поддался, начал хрустеть и проламываться.
Девчонки завизжали, заскочили в санузел быстро напялили на себе полу-мокрые платья, спрятались в чулане и затаились.
Лёлик прошептал:
- Все! Писец! – лег на кровать, скрестил на груди руки, закрыл глаза, потерял всякую волю к сопротивлению, покорился судьбе и приготовился умирать.
В полной растерянности я присел рядом с ним. Не прыгать же с пятого этажа? Да и я в общем-то при чем? Ничего плохого не делал!
Раздался завершающий пробивной удар, затем полминуты стоял треск раздираемого-отдираемого оргалита и в квартиру ворвалась Алка растрепанная и разъяренная, как фурия!
- Где?!! – завопила она и не обращая на меня никакого внимания, подскочила к Лёлику. В ее сжатой правой руке я заметил газовый баллончик. Да не простой, а с нервно-паралитическим газом (тогда такие продавались без проблем).
Не раздумывая Алка схватила за волосы мирно лежащего, как манекен, абсолютно не сопротивляющегося безвольного Лёлика, поднесла отверстие баллончика к его ноздре и всадила туда хорошую порцию газа.
Лёлик задергался в судорогах, как таракан, хлебнувший стакан дихлофоса!
Полюбовавшись на дело рук своих, Алка радостно сверкнув белозубой улыбкой, приставила баллончик к другой ноздре моего инфантильного заместителя намереваясь повторить «сеанс». Но тут я пришел в себя и перехватил ее руку:
- Алка, ты что?! Ты же его убьешь! Мы же нормальные люди, можно по-другому отношения выяснять!
- От тебя, Першин, - переключилась на меня Алка, - я этого никак не ожидала! Я сейчас с этим кобелем разберусь и жене твоей позвоню!
В этот момент у девчонок сдали нервы, они выскочили из чулана и с воплями бросились к выходу.
- Ага! – торжествующе провозгласила Алка, - Вот и шмары!!!
Она вырвала свою руку из моего ослабевшего захвата и начала поливать Лёлика газом куда придется! Лёлик только дергался в конвульсиях на кровати и молчал.
- Да ну вас! – хрипло буркнул я, охренев от этого садомазохизма тоже невольно глотнув порцию этой гадости, - Разбирайтесь сами!
Вечер был напрочь испорчен.
«В конце концов это же не оставление в опасности? Если Лёлик не сопротивляется, разве я должен угомонить, а может и отлупить его жену? А если она меня? С ней вон – мастер спорта по самбо не может совладать, а мне и пытаться бесполезно! В ней столько энергии, что ее можно в космос без всякой ракеты запускать!», - подумал я, заскочил в санузел за своей рубашкой, подхватил ее, повернулся к входной двери…
И ахнул! В двери была прогрызена, именно прогрызена, а не пробита овальная дыра в рост человека! За годы службы пришлось многое повидать: и выбитые двери, и проломленные… Но, чтобы рама с замком были на месте, а картонная решетка и оргалит-обшивка выгрызены по овалу, в форме двери отсека подводной лодки, такого я еще не наблюдал! Рядом с этим безобразием на лестничной клетке валялся унитаз, который Алка, видимо притащила с помойки и использовала, как таран, а потом отгрызала оставшиеся куски оргалита крепкими здоровыми зубами!
Я почесал в задумчивости затылок, перешагнул через раму и пошел к метро…
Приехав домой, первым делом озабоченно спросил жену:
- Мне никто не звонил?
- Нет, – спокойно ответила она.
- Точно – никто? Совсем-совсем?
- Да что с тобой, - заволновалась супруга, - что случилось?
- Все нормально, - успокоил я, - все в порядке. Пока. Но, ты же знаешь: где и кем я работаю. Оперативная обстановка непростая, все осложняется и осложняется, могут и из дома вызвать…
Ночью мне приснился странный сон: то ли я бывшего начальника РУВД – полковника Серова Михаила Константиновича, то ли он меня, но кто-то кого-то вызвал на дуэль! Почему-то это действие происходило в Уфе, на площадке у магазина «Сай-Чай» близ Центрального рынка. Мы ходили друг напротив друга кругами – то по часовой стрелке, то против неё, почему-то с револьверами «Наган», отнюдь не с табельными «ПМ». Ходили-бродили, но стрелять никто не собирался.
Вдруг Серов говорит:
«Вот так и должны решаться все недоразумения и конфликты между офицерами!»
Отвечаю:
«Главное, чтобы Вашего сменщика – полковника Швидкина так не замучили! А то вместо руководства районом, он только и будет что по дуэлям бегать!»
(Полковник Серов к тому времени возглавил Паспортное Управление ГУВД Москвы, а ему на смену пришёл полковник Швидкин Виктор Андреевич, в дальнейшем начальник УВД Северо-Западного административного округа Москвы и генерал милиции, а потом и начальник ГУВД Москвы).
Стрелять друг в друга мы так и не стали, только обменивались любезностями, как дворяне в XVIII–XIX веках. А может вспомнили, что применять оружие, когда от этого могут пострадать посторонние лица – категорически запрещается…
Утром по пути на «базу» пытался разгадать сновидение: чтобы это значило? Так ни до чего не додумался и решил зайти к Лёлику, узнать: как он пережил ночь?
Дыры в двери тридцатой квартиры уже не было. Но и двери тоже не было. Ее заменяло – одеяло. (Как в шатре, вигваме или яранге). Я просто постучал в стенку квартиры и не дожидаясь ответа, приподняв одеяло зашел в новомодную, «модерновую» «ярангу».
В проходной комнате взад-вперед, как заключенный в прогулочном дворике задумчиво бродил Степанов Сергей Кузьмич – сотрудник группы по борьбе с мелкой спекуляцией (которого все звали по отчеству, просто – Кузьмич). Он проживал в соседней, отдельной комнате. Вчера его дома не было.
- Привет, Кузьмич, а где Лёлик? – вопросил я.
- Здравствуй Леша, это я и сам хотел бы знать, - ответил Кузьмич, - Ты не в курсе, что тут вчера произошло? Кто так дверь разворотил? Зачем? И откуда такая вонища в квартире?
- Не знаю, - я махнул рукой и откинув полог-одеяло вышел обратно на лестничную клетку.
На «базе» встретил изрядно помятого Лёлика, у которого под левым глазом, даже через солидный слой пудры просвечивал синий «фонарь». Милиционеры растерянно рассматривали хмурого Лёлика со всех сторон, не понимая: где и от кого он мог так «огрести»? Но на вопросы-расспросы он отвечать категорически отказывался.
В этот день на службе Лёлик общался со мной исключительно по служебным вопросам, подчеркнуто перейдя к уставному общению на «вы». Но после смены, когда я распустил сотрудников по домам, попытался устроить мне головомойку!
- Леша, как ты мог?! Как ты мог меня предать?! Ты трусливо сбежал, оставив меня на растерзание Алке!
- Лёлик, ты мастер спорта по самбо! Я всего лишь легкоатлет- разрядник и любитель-рукопашник! И ты что хотел: чтобы два милиционера – ты, мастер и я не мастер, отхерачили одну несчастную Алку?! Если ты не можешь с ней справиться, то куда уж мне! - резонно оппонировал я ему.
Лёлик надулся и не разговаривал со мной две недели. Ни на какие темы кроме служебных. Потом прошел и его синяк, и обида.
А Алка не на шутку осерчала, закусилась и совсем перестала со мной здороваться. Лет на восемь. Встречаясь на улице Тушинской, я всегда говорил ей:
- Привет, Алла!
На что Алка отворачивала физиономию в противоположную сторону, задирала нос кверху и чуть не строевым шагом маршировала мимо. Года три так приветствовал, потом надоело и я перестал ее замечать.
А через восемь лет, когда я уже работал в службе безопасности Алка про меня вспомнила. И через моего бывшего сослуживца Серегу Литвинова попросила о встрече.
Когда мы увиделись через столько лет, Алка вела себя так, как будто никакой ссоры-раздора не было и мы только вчера расстались хорошими друзьями. Оказалось, что на нее «наезжают» какие-то мутные личности, у которых она брала товар на консигнацию с полным возвратом, но полностью продать его не сумела. Теперь консигнанты требовали, чтобы консигнация была безвозвратной, а за непроданный товар Алка возвратила деньги.
Как там было на само деле – непонятно, письменный договор не составлялся, не заключался, у противной стороны была лишь алкина расписка в получении товара. К тому времени Алла с Лёликом развелась, поэтому за помощью в этом вопросе к нему не обращалась.
А я, взяв одного из своих безопасников сходил на «стрелку» с этими ненадежными «товарищами». Где и объяснил, что Алла работает с нами, ее лучше не трогать – дороже встанет, непроданную часть товара она возвращает и ни о каком выкупе этих остатков речи быть не может. Расписку вернете в обмен на товар.
По разрешению проблемы Алка накрыла достойную «поляну». Когда хорошо выпили, закусили и расслабились я спросил:
- Алла, а что ты столько времени со мной не здоровалась? Это все из-за того случая с дверью?
- Ты что, ты что! - заверещала Алка, - Я же слепая, ничего не вижу!
И она мастерски захлопала ресницами, словно взлетающая сорока-воровка крыльями. На которую, кстати, она вполне была похожа (но больше на «Маленькую Веру». Это была почти полная копия и внешне, и по одежде, и по характеру!) Алка научилась замечательно, вдохновенно врать с любого места! Но у нее получалось так по-доброму и мастерски, что можно было только смеяться.
С этого момента Алка подружилась с моей семьей и тот давний случай если и вспоминался, то уже весело, как анекдот.