Бывают в человеческой жизни дни, настолько насыщенные событиями, что, порой, кажется - всё это написано или просто придумано кем-то свыше.
Её Величество Случайность, проявляясь в какой-то, вполне определенной, закономерности, заставляет, уже позже, анализировать все в сумме и преклоняться перед непредсказуемостью нашего бытия.
Сентябрьское солнечное утро было необычайно приветливым. Все вокруг улыбалось. Счастье, своим ангельским пёрышком, щекотало через окно левую ноздрю еще в постели, в предвкушении яркого и незабываемого дня, который мне предстояло прожить сегодня.
Середина месяца – значимый для меня день, когда из телефона звонко раздается радостное уведомление о том, что на пенсионную карточку начислена ежемесячная сумма за отданное государству здоровье и, растраченные на труд, способности, за терпимость к некоторым обстоятельствам и лицам, непереносимых тобой «на дух», с которыми невольно приходилось встречаться и иметь дело.
Сегодня именно такой день. До уведомления, обычно раздающееся к полудню, было еще часа два.
Чтобы, как-то, превратить этот малозначимый день месяца в праздник, я предложил своей близкой подруге, которую прилюдно называю «своей девушкой», в свою очередь, являющуюся самой последней моей попыткой воплотить в жизнь и действительность «возможность женщины и мужчины быть настоящими Друзьями», в высшей степени значимости этого слова, со всеми неотъемлемыми атрибутами этих межполовых отношений, включая лозунг «Хороший секс дружбе не помеха», отмечать его вечером этого дня, в кафе «Аисты», традиционно поедая котлеты «по-киевски», с картошкой «фри», в уютной беседке этого кафе, с разноцветным светильником, в арабском стиле, над головой, на открытом воздухе, под успокаивающий шум фонтанов.
Помня об этой, теперь уже традиции, я за день вперед известил подругу о том, что наше традиционное мероприятие переносится, так как вечером этого дня был приглашён на мероприятие, посвященное годовщине смерти старого отца моего соседа, отказываться от которого было неприлично, на что она ответила: -«Насиб»*.
*Насиб (арабск., перс - тадж)– доля, участь, судьба, родственник, зять (в разговорной речи часто используется в смысле «Даст Бог!», «Если суждено»)
Кстати, по поводу «насиб». Муж, игриво обращаясь к жене, говорит:
-Сейчас быстро выброшу мусор и вернусь, приготовься!
-Скажи «насиб» (если суждено), - вставила жена.
- Ты- забитая женщина, веришь в Бог знает что!- ответил, смеясь, муж. – Сказал, сейчас вернусь!
Вернувшись через два года, отсидев в тюрьме, муж стучится в дверь своего дома.
-Кто там?- спрашивает жена.
-Насиб, твой муж!- ответил он.
Началось с того, что, позавтракав и пытаясь позвонить своему товарищу, я с удивлением открыл для себя, что пакет абонентских услуг моего телефона за этот месяц исчерпался еще в 00 часов начавшихся суток. Ни интернета, ни связи… Моя избалованность всеми технологическими причиндалами, когда я, не вставая со стула оплачивал все и вся по приложениям, напичканными в мой телефон, в этот момент меня искренне удивила.
Выхода не было. Наличных у меня тоже не было, а добраться до маленького остатка на карте, чтобы оплатить тариф, не позволял заблокированный телефон. Пришлось спускать велосипед с третьего этажа и ехать по направлению к банкомату, чтобы оплатив за пакет услуг связи, вернуться в привычное ощущение полноты этого, похожего на паутину связей, мира.
Решив, что, оплатив услуги связи, я покручу педали по любимому маршруту, со всякими подъемами и спусками, красивыми пейзажами парков и оазисами прохлады, создаваемые городскими фонтанами моего города, таким образом, начну свой счастливый день, удобно усевшись на неудобное… для мужской анатомии, в форме клюва утки, сиденье велосипеда, я плавно двинулся вперёд.
Воткнув в уши наушники, я включил музыку, и не нарушая музыкальный ритм, звучащего в ухе блюза, завертел педалями, по направлению к соответствующему банкомату.
-«До уведомления есть пару часов, так что накатаюсь вдоволь», - подумал я. – «Как придет уведомление, так сразу же направлюсь в супермаркет и сделаю все необходимые покупки для этого бездонного холодильника, который на мою пенсию заполняется только на одну треть».
Сентябрьское солнце в наших краях особенное. Его ласковое касание лица и других оголенных частей тела настолько приятно, что невольно возникает ощущение легкости, особенной теплоты и растворенности в пространстве.
Мой выбранный маршрут пролегал через улицу, по обе стороны которой располагались частные дома и дворы, огражденные кирпичными заборами, далее по крутому зигзагообразному спуску, выходящему на широкое шоссе, ведущему к большому парку с рукотворным водопадом и множеством разных фонтанов, где я планировал, в свое удовольствие, посидеть с сигаретой на удобной скамье, вытянув далеко от себя ноги, повернувшись лицом к Солнцу. Вторая часть моего маршрута, как путь возвращения домой, зависела от моего настроения на скамье.
Приступив к своему запланированному плану, с улыбкой удовольствия от ласкающего встречного ветра и немного прищуренными глазами, я въехал на узкую улицу с частными строениями. Держась правой стороны, чтобы не мешать автомобилям, обгоняющим меня, прижимаясь к заборам, я едва не касался правой консолью своего руля и правой педалью стен этих строений. В этот момент меня, слева, обогнала горбатая белая «Toyota- Corolla», неуклюже покачиваясь, переезжая через «лежачие полицейские», которые были проложены по всей длине улицы. Наблюдая за ее совсем несимпатичным задом, качающимся прямо впереди меня, боковым зрением я заметил, что к моей правой, опущенной вниз педали с моей ногой, приближается оскал собачьих клыков. Трясь о стену забора, черно-белая беспородная собака, размером с немецкую овчарку, с обвисшими под животом сиськами, галопом пыталась вцепиться мне в ступню правой ноги. Оскал её зубов, который никак не гармонировал с красивой и мелодичной гитарной музыкой, раздающейся в моих наушниках, был настолько агрессивен, что мне на секунду показалось, будто именно я и есть то единственное во вселенной создание, которое она больше всего в жизни ненавидит, поклявшись при встрече порвать на куски.
Инстинктивно, с обуявшим меня чувством страха, не отрывая взгляда от собачьих зубов, я завертел педали «на взлётном режиме», да так, что, тут же, догнал горбатую «Тоёту», переползающую через очередного «полицейского», почти уперевшись в её некрасивый дутый белый зад, качающийся на тонких уродливых колёсах.
Уходя от погони собаки с сиськами, не обращая внимания, что меня вместе с велосипедом жестко и высоко подбрасывало на этих проклятых «полицейских», я обогнал «горбатую» слева, и тем же боковым зрением заметив, как отвалилась удивленная челюсть у водителя, пулей помчался к зигзагообразному крутому спуску, совершенно бессознательно используя короткое русское матерное слово, при этом совсем не имея ввиду атакующую собаку.
На мгновение, обернувшись назад и убедившись, что моей ступне более ничего не угрожает, я перестав крутить педали, накатом, набирая скорость на спуске, стал плавно вписываться в изгибы поворотов дороги.
-«Вот ссука!- выкрикнул я в сердцах, когда сердце вернулось на место откуда- то снизу. – Сука – она и есть ссука, черно-белая, крашенная!
С точки зрения биологии, если что-нибудь вас кусает, оно, скорее всего, женского пола…» - вспомнил я цитату Скотта Круза.
Успокоившись окончательно, несясь без усилий на двух колесах, благодаря великой силе гравитации и, отдаваясь власти встречного ветра, меня накрыла волна воспоминаний в связи с фразой «крашенная», произнесенной мной в сердцах.
Это было несколько лет назад. Работая в одной, очень «легендарной», с точки зрения странностей, частной авиакомпании, в техническом департаменте, в моём подчинении работала (не называя её имени) красивая, скромная и, во всех смыслах этого слова, порядочная девушка.
Помимо того, что она в полном объёме справлялась со своими обязанностями, легко разбирая и безупречно оформляя весь лес самолетной документации, меня привлекало её мировоззрение на всю окружающую действительность.
Скажем…, её оценки тех или иных событий, анализ причинности и выводы, где-то очень близко соседствовали с моими. Мне было настолько интересно, как молодая девушка, имея все природные данные женщины, с её особым восприятием мира, основанном на эмоциях, желаниях, и остальных атрибутов «марсианки», могла иметь такую трезвую рассудительность. Общаясь в промежутках рабочего времени, я почти был убеждён, что одинаково определяя ценности, имея общий знаменатель в корневых философских вопросах о добре и зле, о высокой свободе, независимо от разницы в возрасте, и на основе полного доверия, мы можем стать настоящими друзьями.
Именно в тот день, когда я посмотрел на неё, как на потенциального друга, уникума в образе женщины, преодолевшего по какой-то, мне непонятной, причине все «марсианские» издержки и зависимости, в кабинете, на моём компьютере, который располагался на столе, напротив стола «потенциального друга», сидевшей лицом ко мне, раздался видео-вызов по «Skype»-у.
На видео-диалог меня вызвали наши партнёры, из другой страны, которых представляла миловидная женщина с немного высоким, по тональности, голосом.
Сидя за монитором компьютера, по громкой связи общаясь с представительницей по производственным вопросам, временами я давал волю, вполне приемлемому для данного диалога, юмору и скромной порции комплиментов, благодаря чему по громкой связи раздавался звенящий смех высокой тональности и определенные, незавуалированные элементы женского кокетства.
Разговаривая с собеседницей, чьё лицо было видно только мне, я невольно, машинально, вскидывал взгляд над монитором, на свою подчинённую, сидевшую ко мне лицом. Когда собеседница громко рассмеялась в первый раз, «потенциальный друг», оторвав взгляд от своего компьютера, откинулась на спинку кресла. Второй звонкий смех по громкой связи вызвал смену позы «потенциального друга», которая оторвавшись от спинки своего кресла, села в позу «раздумья», положив подбородок в сложенные кисти рук с упёртыми локтями в стол, в фигуре треугольника, с устремлённым взглядом красивых карих глаз мне прямо в лоб.
Заканчивая разговор с собеседницей, я пожелал ей всего наилучшего, а в ответ услышал, что «со мной очень приятно общаться и… если появится такая возможность, то она обязательно к нам прилетит».
Отключив видеосвязь, я, удовлетворённый приятным общением, с улыбкой, вновь посмотрел на «друга».
Не меняя философской позы и не отрывая от моего лба сверлящего взгляда, она, вдруг, произнесла:
-«Сучка крашенная!»
Услышав фразу из знаменитого фильма, я расхохотался, упав в своё кресло.
«Друг», будто очнувшись ото сна, также с хохотом, отвалилась в своем кресле.
Переведя дыхание, после продолжительного смеха, я спросил:
-Что это было? Ну, почему «крашенная»?
-А я это чувствую, - улыбаясь, ответила «друг».
-Ну, а почему же «сучка»?- не успокаивался я.
-А вот это я уже знаю! Я – женщина! И не спрашивайте как, я этого объяснить не смогу,- все также, улыбаясь, с оттенком смущенности, ответила она.
После этого эпизода, я пытался проанализировать причины, вызвавшие такую реакцию. При абсолютно нейтральных условиях, отсутствия любых взаимоотношений, отсутствие даже намёка на какую-либо близость, появление чужой женщины, в рамках того эпизода, со стороны «потенциального друга» вызвало ощущение появления конкурента, который стал ненавистен тем, что в её присутствии последнему был оказан знак внимания.
Нужно ли здесь рассуждать, что «почти друг» оказалась обыкновенной женщиной, со всеми комплексами собственницы, беспочвенной и безрассудной ревности… в соответствующих условиях? Если так…, то какими совпадениями мнений по поводу ценностей, почти одинакового взгляда на окружающую действительность и оценки ситуаций я был покорен?
Почему в объятиях страха за свою правую ступню я назвал эту сисястую собаку «Сукой» да еще «крашеной»…, в связи с чем из меня полились воспоминания, понятия не имею.
Скатившись по извилистому спуску, я выехал на широкое шоссе, по которому вереницами, не спеша, двигались потоки автомобилей..
Свернув с шоссе, в почти безлюдный парк, я остановился у излюбленной скамьи. Уперев велосипед на подножку, вынув из карманов сигареты и зажигалку, я растёкся по скамье как большая амёба с вытянутыми, далеко от себя, и неприлично широко раздвинутыми ногами.
Сидя на скамье с закрытыми глазами, я наслаждался особенным теплом утреннего осеннего солнца. Закрывая веки глаз, я наблюдал, как желтое солнечное пятно под веками расплывается в красное монотонное полотно, наполняя тело необыкновенным соком, медленно и равномерно растекающимся по всем частям, вплоть до мочек ушей, вызывая едва заметное ощущение щекотки. Пение птиц на ветвях деревьев доносились как-то причудливо, эхообразно, будто кто-то незаметно включил звуковой ревербератор. Мой мозг медленно отключался от реальности и переходил в состояние нирваны, истинного наслаждения от расслабленности. Эти нечастые минуты гармонии, когда какая-то сила, как облако, медленно возносит твое бренное существо, куда-то высоко к небесам, и тебе кажется, что слышишь пронзительную музыку скрипки на фоне отдаленных бархатных, подпевающих в унисон, голосов, овладели мной, как, вдруг, из телефона раздался сигнал уведомления о сообщении, вернувший меня с небес блаженства на деревянную скамейку.
Открыв глаза, кряхтя, я собрал все свои растёкшиеся по скамье части тела воедино и взял в руки телефон. Сознание никак не хотело меня отпускать от небес, с которых я так грубо грохнулся на земную скамью. Разблокировав экран, с помутнённым сознанием, убедился, что государство исправно выполняет своё обязательство выплачивать маленькую ежемесячную компенсацию за тонну нервов и кубический метр здоровья, потраченные на его благо.
В этот момент, мимо меня, с гордым видом, проходил среднего роста мужчина, лет под сорок, в строгом костюме и блестящими на солнце черными туфлями, в сопровождении четырёх пышных, грудастых, животастых дам, по две с каждой стороны, одетых в абсолютно одинаковые, прямые, мешковатые по форме, платья, черного цвета со стразами на плечах и груди.
Ближние к его плечам дамы держали его под руки. Одна из них, что была слева, шла, положив голову на его плечо. Удивительно, что все эти дамы, как мне показалось, были ровесницами.
-«Интересно, кто они ему?» - подумал я.
Второе моё «я», очень вредное и ехидное создание, не гнушающийся пошлости, произнёс:
-«Никакие это не родственники, интеллигент хренов! Перед тобой шеренгой шагает гарем. Нисколько не удивлюсь, если там, у входа в парк, стоит, тоже черного цвета, «Майбах» с блатными номерами из ряда семерок или частоколом единиц! Наверняка его место работы – это либо прокуратура, либо налоговая. Ты только посмотри, как приподнят его подбородок! Такое впечатление, что он возвращается из Эдема, вырвав с корнем четыре пузатых цветка, которые в обыденной жизни не встретишь нигде! Да и…, все они, похоже, беременные четырьмя выстрелами из одного ружья!».
Дама, которая была с правой стороны своего спутника, не раз заглядывала в мою сторону за его спиной, не переставая что-то ему говорить.
-«Что она думает, или говорит, глядя на меня, сидящего вразвалочку на скамье под солнцем? – подумал я, сопровождая шеренгу, миновавшую мою скамью. – Может, шагая, в ручной и других видов связок и зависимостей, со своим спутником, она, увидев мое счастливое лицо, позавидовала моей свободе?».
-«Ага! Прямо красавЕц! – не угомонялся мой второй «я». – Ты давно себя в зеркале видел? Если тебя сейчас и причесать, то, возможно, ты бы и сравнялся своей прелестью и красотой с мумией Тутанхамона, без бинтов. Твой беззубый рот, мой красавЕц, неспособный откусить даже кусок яблока, больше годен для сексуальных утех, нежели претендовать на привлекательность! Не льсти себе! Тоже мне…., скакун арабский! Когда ты по видео общаешься со своей дочерью, и она заливисто смеется…, ты думаешь это результат твоего остроумия? Как бы не так! Она видит на своем экране, в бездонной пещере твоего рта два, нагло торчащих, зуба на левой стороне твоей верхней десны. Поверь мне, это смешно. И имей ввиду это на будущее, когда будешь общаться с другими! А, дама, глядя через свое плечо со стразами, на твои выцветшие черные джинсы, пыльные туфли и яркую желтую надпись «PLAYER» на фронтальной части темно-синей футболки, принимает тебя за кругосветного путешественника на велосипеде, который преодолев половину пути, изможденно присел на скамью погреться на солнце с мимикой лица: «спасите меня, наконец!».
-«Что ж ты, гусь лапчатый, так безжалостно пытаешься снизить мою самооценку?» – упрекнул я своего второго.
В эту секунду, попытавшаяся еще раз взглянуть в мою сторону дама, споткнувшись, с грохотом рухнула перед своим спутником.
-«Ни хрена себе… «насиб»! – воскликнул мой второй «я», когда мои глаза были направлены на упавшую, уткнувшуюся щекой в мозаичную плитку аллеи, с высоко поднятым пышным задом и согнутыми в коленях, под живот, ногами. – Теперь то я знаю, как он с ними занимается любовью».
-«Пошляк! Озабоченный пошляк! – отыгрался я. – Дама носом в пол, а ему все «Румба», «Мамбо», «Сальса» и «Танго». Она, бедняжка, наверное разбила коленку…, с такой массой…, глядя на меня…».
Жертву моего взгляда поднимал не спутник, как ожидалось, а ее подруга с правой стороны из шеренги. Спутник явно был раздражен случившимся, и, как-то неопределенно, взглянув в мою сторону, убедился, что я все видел. Левая сторона шеренги разразилась хохотом и визгом.
Глава гарема даже не шелохнулся, пока четвертая, слева, двумя руками, пыталась поставить этот минарет на свои опоры.
В итоге, когда все заняли свои штатные места в строю, шеренга плавно двинулась дальше по аллее. Видно было, как жертва, держа под руку своего спутника, немного прихрамывала. Удаляясь от меня и моего «я», жертва повернулась и посмотрела смущенно на меня, на прощание.
Улыбнувшись своей широкой улыбкой ей в ответ, я подумал: «Женщина, блин! И чего ей надо? Вечный вопрос…».
Двинувшись в сторону супермаркета, я в уме перебирал позиции необходимых продуктов, которые мне нужно было купить.
Пристегнув велосипед на тросовый замок к вертикальной трубе, я зашел в магазин. Ненавидя процесс изучения ценников и подсчета, в уме, моих финансовых возможностей, я набрал продуктов целую тележку. Расплатившись своей спасительной картой и получив чек, я понял, что своего любимого зеленого коня, покорно и терпеливо стоящего под моими окнами, во дворе дома, с философским взглядом фар, заправить мне не удастся. Надо как-то дотягивать до следующего месяца. Немцы бы плакали, увидев состояние моей машины, однако я ее люблю такой, какая она есть, ибо, как и в людях, ценю простоту и надежность.
Приехав домой на велосипеде, обвешанным пластиковыми пакетами, как караванный верблюд, страшно виляя, по ходу движения, из-за несбалансированного груза на рулевой колонке, я испытал истинное наслаждение от уюта своего дома, встретившего меня прохладой и неописуемой добротой объятий своих стен.
Попивая свой кофе и глубоко затягиваясь дымом сигареты, я, глядя в неопределенное пространство, вспомнил «падшую женщину» и невольно улыбнулся. Мой второй «я» упорно сопел в тряпочку и не проявлял признаков присутствия во мне.
Дождавшись вечера, ровно в шесть часов я направился к соседу. На лестничной площадке, также к соседу на поминки, поднимались другие приглашенные мужчины – соседи, которых было шесть человек.
Войдя в квартиру я увидел сидящего муллу, в углу большого зала, за большой, по площади, загруженную разными яствами скатертью (дастарханом), на мягких цветных курпача (ватные длинные матрасы на полу), которые были расстелены по периметру дастархана.
Съев по большой порции шурпо (суп мясной) и увесистой тарелки ароматного плова, приготовленного во дворе на костре, я посмотрел на часы. Прошел час, и в финале мероприятия, традиционно, по правилам, мулла читает вслух соответствующий аят из Корана, который посвящается умершему, в честь которого проводятся поминки.
Мулла еще не начал читать свой аят, как позвонил мой телефон. Завывающий рингтон, установленный на мою, по возрасту старую, одинокую знакомую, которая звонила мне по любому поводу, начиная от замены перегоревшей лампочки до желания откушать сыра «Ламбер», громко залил все помещение. Судорожно выхватив телефон из заднего кармана штанов, я сбросил звонок. Ну конечно же все взоры присутствующих, обратились на меня, отчего мне стало немного неловко.
Как только мулла приступил к своим обязанностям, тут же, как нарочно, прозвучало повторной завывание.
-«Нет, ты посмотри! – проявился второй «я». – Сейчас окажется, что ей нужна какая-нибудь хрень, с которой только ты, по ее мнению, справишься. Ведь этим она тебя заарканила? И ты, весь из себя интеллигент, отказать, конечно же, не сможешь!».
На этот раз телефон лежал у меня сбоку, на полу. Я, попросив прощения у присутствующих, быстро выключил его совсем, зная, что моя знакомая будет атаковать, пока не победит.
После завершения мероприятия, мы продолжили общение с соседями во дворе дома, у подъезда.
-«У меня совсем нет наличных, - подумал я. – Надо сходить к банкомату и снять немного денег на карманные расходы, пока не стемнело».
Распрощавшись с соседями, разминая свои затёкшие от «турецкой позы» на полу, ноги, я поковылял в сторону банка, расположенного недалеко от меня.
Подойдя к банкомату, в большом просторном помещении банка, я занял очередь.
-«Деда! Деда!» – послышался знакомый мне детский голос.
Повернувшись, я увидел пятилетнюю дочурку бывшей своей коллеги по работе, с которой мы поддерживаем дружеские отношения, как и с остальными немногочисленными коллегами, собираясь традиционно один раз в месяц у меня дома для общения.
Коллега, симпатичная женщина среднего роста, тридцати с хвостиком лет, мать двоих детей, стояла с дочерью в соседней очереди и получала пенсию своей матери. Поприветствовав друг друга дистанционно, мы , отстояв, каждый в своей очереди, получили свои деньги и вышли вместе из здания банка.
-Какими судьбами в нашем районе? – спросил я.
-Мы направляемся в новый парк, который открыли недавно рядом с вами и по дороге, вот, получила пенсию мамы, по ее просьбе, - улыбаясь ответила коллега.
- Пойдём лучше ко мне, поужинаем, заодно расскажешь, как поживаешь, - предложил я.
-Пойдем к деду? – обратившись к дочери, спросила коллега.- А в парк сходим в следующий раз.
-Да, да, пойдем к деду, - согласилась дочурка, которая много раз была у меня дома, подпрыгивая от радости.
Позвонив своей матери, и предупредив, что зашла с дочкой ко мне в гости, от ужина гостья вежливо отказалась. Таким образом, сидя за столом и попивая кофе, заедая фруктами, мы разговорились. Рассуждения на темы судьбы человеческой, женского счастья, взаимоотношения родителей и детей, и их воспитания в потоке текущих перемен, а также «козлообразность» превалирующей части мужского населения её возраста в наше время, были в разгаре.
Невероятно активная дочурка, не давая ни минуты покоя своей маме, то просясь ей на колени, то, спрыгивая с колен и направляясь к телевизору, с включенным каналом мультфильмов, попросила пить.
Налив яблочного сока с мякотью в стакан, я поднес его ребёнку, вновь усевшемуся на колени своей матери. Не прошло и секунды, как этот стакан со всем содержимым был опрокинут на себя и на мать. Опрокинутый на грудь гостьи сок, вязко пополз на подол, собравшись в лужу, тем самым порядочно намочив платьице дочурки, растерянно сидевшей на её коленях.
После длительной очереди беспрерывных тирад воспитательного характера моей гостьи, на повышенных тонах, и ответных слез ребенка, я предложил, переодевшись в мои отглаженные футболки, постирать испачканные платья и на этом успокоиться, надеясь, что за пару часов нашего общения, одежда полностью высохнет.
Так и поступили. Постиранная одежда ребенка и ее мамы были развешены в соседней комнате, на спинках кресел.
Темно – зеленая футболка на коллеге смотрелась, как мини. Светло-зеленая футболка на ее дочери смотрелась, как мешок, свисающий до щиколоток её маленьких ножек, что очень завлекало ребенка, который с визгом стал носиться по всей квартире, каждый раз останавливаясь у большого зеркала, любуясь собой.
Ребенок так был увлечен своим обликом, что, невольно, создал небольшую возможность спокойно пообщаться нам с коллегой.
Мы говорили о многом. Порой, беседуя со своим кругом общения, особенно с его женской составляющей, где разница моего возраста с их возрастом составляет пропасть лет, я чувствую себя священником в исповедальне, оставаясь глубоко благодарным им за огромное доверие и уважение к моей скромной персоне. Основано ли это доверие на моей бескорыстности, на моём возрасте «древнего баобаба», или на практике подтверждения пользы моего совета в той или иной ситуации взаимоотношений, не знаю…, но слушая рассказ, мысленно одеваю на себя длинную, в пол, рясу священника и вглядываюсь в глаза собеседника, о котором почти все знаю, пытаясь определить истинную причину душевной боли. Надо признать, что после любой такой доверительной беседы, не взирая на полную искренность собеседницы, я оставался неудовлетворённым, не находя ответа на вопрос: «Чего хочет женщина?».
Мы говорили о великой значимости свободы личности, которая фактически создаёт конструкцию взаимоотношений как в семье, так и в обществе. Для меня всегда был интересен вопрос отношения к свободе женщин разного возраста, когда многие приоритеты в силу возраста переоцениваются. Договорившись до определения, что «если тебе выносят мозг и ты можешь, развернувшись легко уйти, избавившись от этой неприятности, то это – отношения, если же уйти не можешь, то это семья», мы громко рассмеялись.
В это мгновение я услышал как в замке провернулся ключ и открылась входная дверь.
-«Подруга!» -взрывом прозвучала мысль.- «Только у неё и у внучки есть ключи от моего дома, на «всякий непредсказуемый случай» одинокого старого волка. Но, подруге я говорил, что традиционные «котлеты по-киевски», из-за соседских поминок, мы перенесем на следующий день».
В проеме двери в комнату из прихожей показалось лицо моей подруги со сверкающими глазами.
-«Вот теперь…, - прозвучал ехидный голос моего второго «я», - психолог хренов, вот теперь объясни, что ты не верблюд! У тебя женщина в твоей футболке, выше колен, одежда которой висит на спинке кресла, и не факт, что оно сохнет… Ты нарвался на выяснение отношений, которые всеми фибрами своей души ненавидишь и считаешь ниже своего достоинства оправдываться…, с позиции виновного. Теперь, сидя на верблюде, в ее глазах, попробуй объясни, что ты идешь пешком!»
-Привет, - произнес я, идя навстречу подруге.
-Так ты жив? – спросила дрожащим голосом подруга, не отрывая недоумевающего взгляда от дочурки коллеги, в светло-зеленом мешке, которая тоже побежала ей навстречу.
-А, в чём дело?- строго спросил я.
-Твой телефон выключен… Я думала, что с тобой что-то случилось – ответила подруга.
Действительно, я вспомнил, что выключил назойливый телефон, находясь на поминках и совсем забыл об этом, наслаждаясь «душевным штилем» - режимом, когда ты никому в этом мире не нужен, как и все не нужны тебе.
Взяв с подоконника телефон, убедившись, что он действительно выключен, я включил его.
-Я же говорил тебе, что наш традиционный день «киевских котлет» мы переносим из-за поминок соседа…, - начал я.
В голове пробегало две мысли: «Коллега оценит, как обо мне заботится моя подруга» и «Что за день такой?».
-Милая, когда телефон выключен,-с серьёзным выражением лица продолжил я,- это может означать что он сломался, сел аккумулятор, его украли или его выключили намеренно, чтобы никто не мешал, причём последнее – это моё незыблемое право. Я очень туго себе могу представить, что схватившись от приступа за сердце, как это представила ты себе, я ползая по полу буду искать телефон, чтобы его выключить. Таким образом: если на твой звонок ответ- длинные гудки, то есть я не беру телефон в руки, то это может означать… что угодно…, начиная от того, что я ушел, забыв его дома, или где-то, до той картины, которая тебя побудила прийти ко мне домой.
-«А, в глазах её, совсем не переживание…, - подумал я. –Здесь семидесятипроцентная ревность…».
-«Я тоже так думаю, -подал голос второй «я». – Вот оно всё тебе надо?».
Как будто услышав моё второе я, подруга протянула мне ключ, которым открыла входную дверь, и как-бы опровергая мои мысленные выводы, произнесла:
-Ну хорошо, что все хорошо. Забери! Я не хочу нести такой ответственности… Идя к тебе, я проигрывала в уме варианты, если с тобой что-то случилось, кого позвать на помощь, соседей или сестру, куда надо звонить и что в этом случае еще надо делать… Меня всю до сих пор колотит от переживаний…
-«Забери ключ, и будь свободен!- вякнул мой второй «я». - И нечего пенять на этот день, это «насиб»* так должно было случиться. Ты ключ отдавал в знак доверия, нисколько не желая её обязывать, напрягать или вешать ответственность на этот «всякий случай», к которому ты всегда морально готов.
-«Ответственность? – повторил я про себя. – Нет, это просто ревность. Эта та стандартная ревность, на которую никто так и не дал полного определения с указанием его психологических истоков. Ревность –собственничество, владение… Ревнивой женщине, да ровно также, как и мужчине, мало гарантий того, что партнер не занимается любовью на стороне. Если партнер проявляет даже духовный интерес к другому объекту, собственника ранит сознание, что кто-то, к кому влечёт, оказался в чем-то интереснее его(её). Таким образом… Эгоизм… Прав мой «второй я» - «Оно мне надо?»…
Не завершив логическую свою мысль, я уверенно взял в руки свой ключ, поклявшись больше никому его не доверять.
-«На этот мрачный, но вполне естественный, «всякий случай», есть ключ у внучки, - подумал я. - Халас! Этого достаточно! Был еще ключ у моего близкого друга, но…, его не стало».
Тут же мне вспомнилось, как в один прекрасный день, отработав заказ «муж на час», сильно уставший, после реанимации полностью раздолбленной мебели, я пришёл домой в середине дня, принял душ и свалился спать…, совершенно забыв о телефоне, оставленном в машине. Был вечер. Меня разбудил противный звонок в дверь. Весь взъерошенный, с пупком наперевес, я открыл дверь. За дверью стоял мой друг.
Вместо приветствия, не переступая порог, он произнёс:
-Девятнадцать звонков, шесть смс, восемь сообщений по WhatsApp… Ладно был бы выключен телефон в течение пяти часов, я бы понял, но одни длинные гудки и непрочитанные сообщения… У тебя баба?
-Да нет…, - растерянно ответил я, удивляясь тому, что не слышал телефона.
-Сука ты! – обласкал он меня войдя, и мы обнялись.
- А, что же ты, не открыл дверь своим ключом сразу? – спросил я.
-А, вдруг ты с бабой, это святое дело, а тут я… - смеясь ответил он.
В тесных объятиях своего друга я понял, как он переживал за меня, предполагая, что «всякий случай» случился со мной. Мне показалось, что он не переживал так за родных, как за меня.
Чтобы отыскать мой телефон, я попросил его набрать мой номер. Когда телефон не отозвался, до меня дошло, что я не забрал его из машины.
В общем, в этот нервный для него, но дивный вечер для меня, мы напились.
Вспомнив этот случай, я решил, что, все же, подруга за меня очень переживала, за что я ей бесконечно благодарен, но… чувства ревности всё же присутствовало.
-Ой, как неудобно получилось, - с сожалением произнесла моя гостья, когда подруга ушла, кинув на прощание: «Не провожай меня!»
-Интересно, - начал я, - неудобно в плане того, что я заставил человека переживать за меня, из-за мой забывчивости, или неудобно в плане того, что ты была в моей футболке?
- И то…, и другое, - ответила гостья, улыбаясь. – Пытаюсь себя поставить на её место… Но…, ведь приятно, когда за вас переживают, не правда ли?
-Приятно…, конечно… Да, картина бесспорно душевная и эмоциональная, но…, меня смущает присутствие в этой картине присутствие молнии ревности. Было бы очень трогательно, как с другом, если бы я их не увидел…
- Ну, она женщина… Её можно понять…
-Ну вот ты – женщина, - прервав гостью, начал я, - скажи мне чего ты, как женщина хочешь?
-Хм…, немного задумавшись ответила гостья. – Я бы хотела иметь полную свободу при полной материальной обеспеченности.
-Понятно. Чётко и конкретно!- сказал я. – Но, при этом, имея свободу, как женщина, не задавая деликатных вопросов о твоей молодой личной жизни, тебе всё же остаётся свойственным испытывать чувство ревности?
- Я думаю, - если это семья, то должно быть полное доверие, но, имея ввиду свою «молодую личную жизнь», как вы выразились, я за отношения, ибо я – женщина.
-Мдаа…, - задумчиво произнес я. – И каждый прожитый нами день, каков бы он ни был - это урок!
На следующий день, я позвонил подруге и мы договорились съесть традиционные «киевские котлеты» вечером в «Аистах».
Мы сидели под навесом с арабским фонарем под потолком, уплетая традиционные котлеты, не вспоминая вчерашнего дня, когда, вдруг, она произнесла:
- Когда ты говоришь о настоящих дружеских отношениях, имея ввиду полное доверие, отсутствие подозрительности и отсутствие ревности, в связи с чем постоянно возникают сложности во взаимоотношениях, какими бы его корни ни были, прими пожалуйста, что я –женщина. Я полностью принимаю твое желание и всячески стараюсь добиться этой дружбы. И ты, находясь в своём возрасте, должен понимать, что удаётся не всё сразу.
Я провожал её домой, держа за руку, гуляя по красочно освещенной улице любимого города, с шумными веселыми фонтанами , чувствуя, как в унисон бьются наши сердца и необычные волны нежности теплом передаются через наши руки.
- Оно того стоит, - сказал я в пол голоса.
-Что? – непонимающе спросила она.
В ответ, широко улыбнувшись, я поцеловал её и произнёс:
- Скоро весна!
-Ага, через пять месяцев, насиб!- продолжила она, звонко смеясь.