Я не тот, кем раньше был.
Знаю уж, какой я, и без них.
И пусть говорят вокруг они,
Что будто всё известно им.
Знает ли кто лучше меня,
Что во мне и чего стою я?
Или может нету никого,
Кто бы видел бы всё насквозь.
А завтра буду я совсем другой.
Завтра выйду дальше по прямой.
И сверну, быть может, не туда,
И сетовать я буду, но не зря.
А завтра и она будет не та.
Снова загорится на небе звезда.
И помечтаем снова до зари,
Как бы нам вместе до конца дойти.
Всё, чего ищу и хочется найти,
Это — как врагов всех победить
Посреди неведомой судьбы,
Где правят всем иные короли.
И так и не известно никому,
Что я играю с ними же в войну,
Что сам себе навеки я король,
И в праве управлять своей судьбой*.
Вантала спел в кругу моряков и вновь наблюдал за братом и его супругой в очередной тихо пролетающий день продолжающегося морского возвращения к родным берегам. Кэтрин и Алекс так и сторонились друг друга.
От Генриха Вантала узнал, что, как только Андре закончил свой рассказ, Кэтрин укуталась плотнее в паранджу и ушла обратно в каюту. Мать последовала за дочерью. С тех пор Андре сам не свой и не знает, что сказать Алексу.
Алекс же всё и так понимал без лишних объяснений, но оставался в стороне. Однако в этот день Стефани подошла к Алексу, сидевшему среди играющих на гитарах моряков, пока Кэтрин отправилась погулять по палубе в одиночестве.
И она, и её матушка были уже одеты в обычные наряды, словно Турции не было вообще и не было их прожитого времени там...
- Разрешите? - вопросила Стефани, позвав Алекса отойти в сторону.
Вечер уже спускался и становилось прохладно. Застёгивая висевший до того на плече камзол, Алекс подошёл.
- Простите, что раньше не поговорила с Вами, - начала она, взволнованно потирая ладони. - Нам всем в данном случае приходится свыкаться со столькими фактами.
- Я всё прекрасно понимаю, - кивнул спокойный Алекс.
- Я очень рада, - немного легче вздохнула она тогда и оглянулась на сидевшую в стороне дочь. - Кэтрин в замешательстве. Ей тяжело. Я знаю, что Вы ей супруг, как вы познакомились и как боролись за счастье. Да и ей всё это известно. Однако, она перестаёт верить и мне... Поймите её... Прошу дать время.
- Я это и делаю, - ответил Алекс, желая так же оглянуться на возлюбленную, но не делая этого.
- Прошу прощения, - подошёл к ним Вантала, слышавший всю беседу, пока курил трубку возле соседней мачты.
- Пожалуйста, - кивнул Алекс.
- А почему бы тебе не делать всё так, как раньше? - продолжал Вантала.
- Как? - не понимал растерянный он.
- Ты знаешь её лучше, чем кто иной здесь, - улыбнулся Вантала. - Что может её расслабить? Что ей нравится? Чем ты её очаровал?
Вантала смолк. Больше вопросов, которые бы подтолкнули на действия, он не хотел задавать. Этого уже было достаточно. Алекс кивнул, уставившись на отвернувшую взгляд Кэтрин. И, может быть, не решился бы пока сделать шаг, но один из моряков, который перестал играть на гитаре, позвал:
- Алекс, сыграй же ты! Наслышаны, что петь умеешь задушевно и что все песни своей единственно любимой посвящаешь!
- Это заговор? - взглянул Алекс на Ванталу, но, увидев искреннее удивление, отправился к тому моряку.
Взяв гитару и облокотившись на стоявшую возле бочку, он задумался. Окружающие смолкли. Застыла и смутившаяся Кэтрин, тут же прильнувшая в объятия матери. Все с трепетом ждали, когда пальцы Алекса прикоснутся ко струнам музыкального инструмента, а слух будет ласкать мелодия его души.
И Алекс заиграл нежность разбитого сердца, плач к любви, порой обращая несмелый взгляд на слушающую милую. Он пел и видел, как и остальные, что и в её глазах таилась большая грусть...
* - из романа «Вантала — история одного пирата», Татьяна Ренсинк
Продолжение - http://proza.ru/2022/11/16/1371