Прошедшие осень и зиму я прожил на даче. Почему я, горожанин, имеющий хорошую городскую квартиру, вдруг переселился за город? Этому было ряд причин и первая из них – пандемия КОВИДа.
Будучи пожилым, не совсем здоровым, относящимся к группе риска человеком, я естественно боялся подцепить эту смертельно опасную хворь, от которой умерло множество знакомых мне людей. К сожалению, на мой взгляд, у нас делалось далеко не все необходимое для борьбы с инфекцией, как государственной медициной, так и рядовыми гражданами страны. Чем объяснить такое поведение соотечественников? Пожалуй, односложно не ответишь. Здесь и «авось пронесет» и «что Бог даст», а в данном случае он может не дать, а забрать. Низкая санитарная грамотность и культура присуща нашим людям издавна. Далеко не у всех в кармане есть носовой платок, что уж тут говорить о масках и социальной дистанции.
Все это не могло не напрягать и каждый поход в магазин или поездка в общественном транспорте выливались в психологический стресс, поскольку риск заболеть резко возрастал. Возникла антипатия к людям, не выполняющим режимные мероприятия, и захотелось максимально от них удалиться.
Второй причиной явилась общественно - политическая ситуация в стране и мне стало как-то неуютно среди людей. Еще Ленин говорил, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», и это бесспорно. Что же делать, если в обществе тебе не комфортно, не чувствуешь себя свободным? Ощущается депрессия, постоянное психологическое напряжение, угрожающее перейти в мизантропию. Пожалуй, выход один: освободить общество от себя и самому освободиться от него, то есть, уединенная жизнь вдали от города. В таком отшельничестве есть много положительного, например творческое уединение. В тишине можно сосредоточиться, сконцентрировать свои мысли и четко изложить их. Есть время для созерцания и размышлений, можно расслабиться и сбросить груз психологического дискомфорта, вызванного глубоким разочарованием в современном обществе.
И вот я на даче, вдали от людей. Много ходил, читал, иногда писал. Гуляя, созерцал природу. Простые домашние заботы не давали заскучать. Телевизор не включал принципиально. Интернет позволял быть в курсе событий и обеспечивать себя информацией в соответствии с интересами. Ушли прочь раздражение и депрессия.
К тому же, предложили поработать сторожем в дачном кооперативе, и я согласился.
Какое-то длинное вступление получилось. Рассказать-то я хочу совсем о другом.
В конце ноября стало холодно и на дачах остались я и еще один человек – отшельник, избегающий общества людей – Всеслав или Вячеслав, короче Слава. Фамилия у него была редкая: то ли, Лапус, то ли Лупас, а может Лупус, точно не знаю. Жил он в мрачном, заросшем со всех сторон деревьями и кустарником, заваленном разным хламом доме. Выходил на воздух редко, общался с людьми неохотно. В доме я у него не бывал и чем он там занимался, не знаю.
Наконец я уединился и в полной мере ощущал покой и волю, которые, как известно, заменяют счастье. Однако навалилась неожиданная напасть: все бездомные и брошенные кошки и котята собрались на крыльце моего дома. Сперва появилось два котенка, потом их стало шесть, затем девять плюс несколько взрослых особей. Кроме того, у меня жил домашний кот Оникс и периодически подходили еще несколько котов из соседних кооперативов. Вся эта орава с жалобным мяуканьем бросалась под ноги, ожидая подачки, стоило только открыть дверь. Больно и жалко было смотреть, как котята из разных пометов, как родные жмутся друг к другу, чтобы согреться и я подкармливал их в меру своих возможностей. Со временем, я стал их различать по внешнему окрасу и некоторым даже присвоил имена.
Вдруг пропал кот Оникс. Вышел погулять и не вернулся, не появился ни вечером, ни ночью, ни утром следующего дня. Сперва это меня не обеспокоило. Бывало не раз, что этот бродяга отсутствовал по двое суток, а потом материализовался ниоткуда. «Погуляет, поохотится и вернется», - подумал я. Однако, он не появился и на следующие сутки. Ночь была ненастной: штормовой ветер завывал за стеной. Дождь мелкой дробью стучал по крыше и невольно мысли возвращались к Ониксу, где и как он там в такую погоду. Неожиданно в какофонии шумов ночной бури послышался новый звук – далекий заунывный протяжный вой, очень напоминающий волчий. Подумалось: «Откуда здесь волки? Собака чья-то воет, наверное». Несколько раз что-то скрипело, скреблось, и я вскакивал, открывал входную дверь, думая, что это кот стучит в окно, как это он умеет делать, но тщетно. Беспокойство нарастало.
Утром я проехал на велосипеде по улицам дачного поселка, прислушиваясь не мяукнет ли в каком-либо из домов случайно запертый кот, но ветер был такой силы, что услышать что-то было очень сложно. Работавшие на одном из домов строители, сообщили мне, что видели недалеко кости и шерсть какого-то животного и, по их мнению, его задрали волки. Я сходил посмотреть на место трагедии и с него взлетел крупный канюк, который клевал останки растерзанной кошки, но, судя по окраске, это был не Оникс.
Закончились третьи сутки с момента пропажи Оникса. Так долго он никогда не отсутствовал. Настроение упало. Я ходил, постоянно оглядываясь, не мелькнет ли где-то черная тень и в каждом обрывке черной пленки, шевелимой ветром, мне мерещился кот. К тому же, пропала Чернышка – молодая кошечка, живущая у меня второй год. «Что за напасть на черных котов? Как будто кто-то целенаправленно на них охотится» - подумал я. Теперь во время обходов территории, которые как сторож делал регулярно, я искал уже двух котов, но тщетно. Ни одного, ни другого я больше не видел.
Наступил декабрь. Выпавший первый снег легкой порошей присыпал мерзлую землю. Во дворе ночью стало светлее, тем более, что приближалось полнолуние. Периодически, когда не спалось, я слышал далекий заунывный вой, то ли волчий, то ли собачий, нагоняющий тоску. Все шло своим чередом, днем я выполнял сторожевские функции, ходил на лыжах, по вечерам читал, писал, занимался хозяйственными делами. Боль от потери кошек притупилась.
Однажды поздним вечером, перед тем, как лечь спать, я вышел на крыльцо дома подышать морозцем, посмотреть на почти полную луну, послушать тишину. Легкий ветерок холодил кожу лица, но это было приятно после жарко натопленного дома, и я не спешил вернуться в дом. Вдруг где-то недалеко раздался истошный кошачий вопль. Кошка кричала, как будто ее убивают, не так, как когда они между собой дерутся. Я схватил лыжную палку, стоявшую возле крыльца, и бросился бегом в сторону, откуда исходил звук.
Вдали возле сетчатого забора я заметил черную шевелящуюся массу и побежал туда. Приблизившись, я увидел большого серо-бурого мохнатого зверя, терзающего что-то в снегу. Кошачьи вопли к моменту моего прихода прекратились, но я был уверен, что зверь давит именно кошку.
- А ну пошел вон! Брось ее!- закричал я, размахивая лыжной палкой.
Зверь резко вскинул голову, сверкнул желтыми глазами, зарычал, оскалив окровавленную пасть, метнулся в противоположную от меня сторону и широкими скачками понесся по улице к дыре в заборе кооператива. На месте схватки осталось бездыханное истерзанное тельце одной из моих молодых кошек.
Я согнулся, пытаясь определить, жива ли жертва, как вдруг со стороны дыры в заборе, куда скрылся волк, появилась человеческая фигура и стала приближаться ко мне.
-Привет. Что случилось? – подойдя, задал вопрос Слава, а это был он.
- Смотри, что волчара натворил. Видел его? Он минуту назад побежал туда, откуда ты пришел, - сказал я, не поднимая головы.
- Нет. Не видел я никого.
- Как не видел? Он же бежал прямо тебе навстечу. Вы не могли разминуться, - я с удивлением уставился на него.- А ты чего бродишь среди ночи?
- Так, вышел прогуляться перед сном, - ответил Слава и улыбнулся.
От этой улыбки у меня мороз по коже пробежал. Зубы моего собеседника были красные от крови, на лице видны свежие царапины, а желтые глаза чертовски напоминали взгляд, которым меня одарил волк пару минут назад. Всякое желание продолжать с ним разговор у меня отпало.
- Поздно уже. Пошел я спать, - сказал я и, не оборачиваясь, пошел к своему дому.
Не удивительно, что мне плохо спалось этой ночью. Все обдумывал случившееся и если бы не был атеистом и жил несколько веков назад, был бы уверен, что встретился с волколаком.
Когда рассвело, совершая утренний обход, я зашел на место вчерашних событий. Трупика кошки там уже не было, и о случившейся трагедии напоминала только кровь на снегу и клочки шерсти. Хоть и присыпаны снежком, но хорошо заметны были как следы волка, так и следы Славы. Местами они пересекались, но в основном шли параллельно. Я прошел по ним до дыры в заборе, потом полез через кустарник и вышел на край поля, где следы обрывались. Казалось, что до поля добежал волк, а назад вернулся уже человек.
Еще более озадаченный увиденным, будучи материалистом, я стал искать объяснение последних событий. Допустим, у Славы пародонтоз и кровоточат десны, лицо он поцарапал, когда лез в потемках через кусты, следы на поле замело поземкой, но почему он не признался, что видел волка и что он делал в чистом поле ночью?
Спустя пару дней Слава уехал и отсутствовал больше месяца. Кошки пропадать перестали, а когда он вернулся, все началось снова.
Ну и что это было?