ВИКТОР БОГДАНОВ
В ПРОМЕЖУТКЕ
В пустынном месте земли было приятно и грустно заранее творить просторную страну-легенду, к которой ты приближался, ещё ничего наверняка не зная о ней. Она и сама теперь почти открылась перед тобой, чтобы незаметно принять тебя в свою светлую спокойную глубину. Медленно, нежно созидаясь в твоём усталом воображении, будучи мечтой, она существовала и сама по себе, и ты чувствовал, что совсем скоро воплотишься в эту хрупкую отдалённую явь... Ты ещё не был счастлив, но что-то говорило тебе: счастье вот-вот должно наступить – неотвратимо, волнующе, навсегда. Ровное, неподвижное и неизбывное счастье, похожее на бесконечный однообразный сон, где не становится скучно и неудобно, потому что он во всём соответствует тебе... И время растворилось в окружавшем тебя пространстве, и ты уже понял, что и это пространство, оставшееся тебе от вчера, но теперь абсолютно чужое, померкнет под наплывом иного – в которое, как под наркозом, ты плавно и безболезненно перейдёшь... Утомлённый, ты лежал на сухой жёсткой земле, прикрыв глаза, и созданное твоей фантазией сулило блаженство мира, который будет только твоим. Ты не боялся пустынности этого мира, где больше никому нет места и смысла, ведь, проникая в его далёкие дымчатые глубины, ты чуял, что кто-то незримый, потаённый, чьи знакомые следы едва проступали на плоских шершавых поверхностях твоего грядущего бытия, там всё-таки есть... Засыпая, ты уже так отчётливо видел эту страну, что, кроме контуров и разрозненных выразительных подробностей пейзажа, начинал, волнуясь, улавливать её мягкие сложные запахи, слышать оттенки гудения её тишины и осязать осторожные прикосновенья её вечной и ласковой плоти. Теперь уже и она, расширяясь, обволакивала тебя со всех сторон, приникая к тебе, вживляя тебя в себя. Но тебе ещё казалось, что ты стоишь не посреди неё, а на её пороге, не решаясь шагнуть. И ты плавал сонным сознанием по её манящему лику, выделяя из её немного размытой сущности отдельные особенности и черты... Этот мир был просторен, открыт, просматриваясь во все концы, – равнинное, слегка всхолмлённое пространство, над которым светило солнце. Он был тёплым, а в углублениях и редких закоулках местности – влажным. Он был пахучим и свежим. Он был красочным, тихим и хрупким. Он был неподвижным, потому что его умная душа наделила его своим высоким покоем. Он был чист. Он был подёрнут золотистой дымкой, и оттого – смутен, притягателен, завораживающ... Пологие каменистые цирки, растрескавшиеся плиты с жилками и пятнами причудливых вкраплений, желтоватые, печальные, разбросанные поодиночке и группами колонны, фрагменты каких-то торжественно и благоговейно замышленных храмов, корявые изваяния ширококронных деревьев и тёмные силуэты парящих над ними птиц... – при подробном разглядывании равнины всё это напоминало античность, но, подсвеченный сбоку низким солнцем, пейзаж не казался тебе ни жертвой запустения и распада, ни возбуждающей жалость незавершённостью, – именно в таком виде он был закончен и полон, и едва уловимый запах тлена, подспудная печать смерти, содержавшиеся в нём, лишь подтверждали его естественность, его живую необходимую вечность. И ты должен был войти в неё и отыскать в ней кого-то ещё, чтобы развеять этот нелепый запах и жить счастливым, навсегда позабыв слова... Всё померкло и отдалилось, потому что ты заснул и, вместо того чтобы безвозвратно покинуть чужое прежнее, вернулся назад. Мелкий дождик мочил твою одежду, истощённую почву кругом, а ты спал, и к тебе снова пришла о н а – растрёпанная, весёлая. Она доверчиво прижалась к тебе, и, закрыв глаза, вы жадно поцеловались. И ты думал о том, как давно её не видел, о том, как хорошо, что она пришла, и был счастлив. Вы долго-долго смотрели друг на друга, держась за руки, и тебе хотелось, обняв, вместить её всю в себя. И она сказала: «Мы завтра пойдём гулять? Целый день гулять вдвоём?..». И тогда всё возвратилось, и ты вспомнил, что завтра – нет. Тебе стало страшно, стало тяжело дышать, и ты соврал – ты сказал ей: «Да». И она, обрадованная, спросила ещё: «А мы купим мороженое?..». И ты сказал: «Да». Ты врал, потому что это был сон – сон о прошлом, сон в прошлом... Ты стоял перед ней, и если бы это был не сон, и если бы это мороженое, эта страна-легенда и она – здесь, здесь!.. Вернее, уже там. Потому что во сне ты незаметно вошёл в просторное тихое пространство своей родины...
7 июля 1991
ПУБЛИКАЦИИ:
Богданов В. В. Рассказы // Литературный меридиан: культурно-просветительское художественное издание. – Арсеньев, 2013. – Январь. – № 1 (63). – С. 19 – 25. Содерж.: Сказочное; Дикое существо; Осколок фрески; Тот город; Домовой; Голос человека в траве; Ключ; Урал из поезда; В промежутке; Храм дня; Увидеть дерево.