Не знал Павлушка как жить ему дальше. Не мог он попасть на Заячий остров, хоть видел его ежедневно с окна своего дома на берегу речки, и остров тот притягивал детскую душу нестираемым интересом.
Все мальчишки из их класса побывали на Заячьем. Почти все. Витька с Генкой были, рассказывали. Саша и Юра помалкивали, да посещение их угадывалось по хорошим школьным оценкам. Остров делает детей чудесными, там Люди в перьях обитают и колдуют тайком, как рассказывали о том Витька с Генкой.
Папа водил Павлушку на остров в зиму, по льду. Да зимою Люди в перьях на острове не объявляются. Холодно им там, негде погреться, и прячутся они от зимних холодов глубоко под землёй.
Трудно жить без чудесных талантов, в середнячках средь мальчишек ходить. Хочется быть первым, выделяться в чём-то, что другим исполнить не под силу. А в лето на остров не попасть, не покупает папа лодку. И помочь этой беде некому.
Внял папа просьбам сына и договорился с соседом, чтобы свёз он их в выходные на остров порыбачить. Павел не особо любил этого соседа - Ивана Кузьмича, уж больно он был строг: гонял мальчишек с нашего двора, не разрешал разводить костры, камни в реку кидать. А как по-другому игры мальчишеские затеивать? Не прыгать же им в скакалочки, словно девчонкам каким. На что только не пойдёшь ради исполнения своей мечты, пришлось соглашаться Павлу разделить рыбацкое счастье со взрослыми. Сам-то он не рыбалил никогда, а новое дело всегда интересами полнится.
Не понравилось Паше кататься на лодке, качает тебя как на батуте и никакого удовольствия с того не выходит. К тому же взрослые разнервничались, кое-как выгребли к краешку острова. Не может лодка против течения плыть. То ли дело катер: прыгает по волнам, и ветер встречный веселит. Катался Павел раньше на катере с родителями, ему понравилось.
И рыбалка не захватила его азартом. Что хорошего может быть в этой рыбалке? Сидишь на берегу, на поплавок смотришь. Скучно! Скучный остров, в зарослях весь, не пройти. Взрослые ещё костёр развели, и дым нос щекочет. Зря он сюда поехал. Дома лучше, и мама по первому зову накормит.
Папа заметил плохое настроение сынка и посочувствовал:
-Устал, Павлуша? Отдохни в палатке пока мы с Иваном Кузьмичом кушать варим. Найдёшь чем развлечься? Планшетку свою взял?
-А люди в перьях здесь есть? – Спросил Паша с уходящей надеждой повстречаться с чудом.
-Кто? Люди в перьях? – переспросил папа с улыбкой на лице. – Нет. Таковых мне не встречалось ни разу. Они в Америке живут – индейцы. А в Америке побывать мне не пришлось. Иди в палатку, Паша. Отдохнёшь, потом поговорим.
Павел вздохнул обречённо и полез в палатку, залёг на удобном надувном матрасе с любимыми мультиками.
Он дал о себе знать гнусавым голосом:
-Ходите тут, топчите. Всю траву измяли! Сорите и сорите. Сладу с вами нет! Костры жгут. А ежели пожар? И как только бороться с вами прикажете? Вот ещё – разлёгся тут! – Зашелестел опавшей листвой и объявился весь – чудной, маленький, перьями обвешанный: перья в волосах, перья на ногах вместо штанин.
-Ты кто? – спросил Паша с вытаращенными глазами.
-Кто, кто… Кого зазывали, тот и пришёл. Живу я здесь. Фёдором меня кличут.
-Мне говорили ты добрый, желанья исполняешь, - огорчился Паша. – Я к тебе дружить пришёл, а ты злой, оказывается. Строгий, как и все взрослые.
-Добрым надо быть с теми, кто сам добрый, - ответил Фёдор. – Ты же злым на наш остров зашёл, оттого он тебе и не понравился.
-Я буду добрым, - пообещал Паша. – И остров твой полюблю. Исполнишь тогда моё пожелание?
-Желание твоё хорошее. Только вот добрым стать не так-то и просто. Сначала вести себя хорошо надо научиться. А поведение твоё пока далеко неправильное.
-Я буду себя правильно вести, - настоял на своей просьбе Паша. – Приду ещё, тогда поможешь?
-Если ты расскажешь обо мне кому бы то ни было, я больше тебе не объявлюсь, - заявил Фёдор. – А так – приходи, если исправишься. Почему мне не подружиться с правильным мальчиком? Дружба – это хорошо.
Павел очнулся со сна и испугался разом, разглядев замкнутое пространство палатки: «Где я? Почему один? Заколдовали, запрятали»?
Сон прошёл скоро, только Паша вылез на свет из-под палаточного полога. Успокоился враз, увидев Ивана Кузьмича у костра. А там, вдалеке, и папа на берегу рыбу удит. Сосед оглянулся на пробудившегося мальчика и улыбнулся ему:
-Ну, как ты? Пообвыкся на острове? Больше не кажется он тебе негостеприимным?
-Не кажется, - слукавил Павел и не сдержался с мучившим его вопросом. -А чудеса бывают?
-Бывают, - улыбнулся Иван Кузьмич. – Они повсюду. Их только разглядеть надо уметь. Внимательным надо быть и добрым, вот чудеса тебе и откроются.
-Но ведь Вы сами не добрый, - усомнился Паша в словах соседа. – На мальчишек ругаетесь. Как Вам чудеса открыться могут?
-Ты, Павел, не путай строгость со злостью. Вот вы, к примеру, в речку камни бросаете. Бросаете со зла, за что я вас и ругаю.
-Мы соревнуемся у кого брызг больше будет, - оправдался Паша. – Речке с наших камней не больно.
-Речка тоже живая, - не согласился с мальчишками сосед. – Речка чувствует, кто её осквернить хочет, и вредителю тому ничего хорошего от непреодолимой реки ждать не приходится. А полюби ты речку, она тебя тёплой волной заворожит, брызгами развеселит. Вот такие чудеса…
Иван Кузьмич засмотрелся на лес, задумался и продолжил объяснять подростку сложные для него законы естества:
-Птичка не станет с тобою общаться, если ты на неё не смотришь. А заинтересуйся ты ею, попытайся понять, чего она хочет, вот и завяжется между вами разговор. Птичьи трели человеку понятны станут. Чем не чудо? А ты говоришь, не бывает чудес.
Подошёл папа, и тяжёлый для Пашки разговор прервался. Нравоучения любому подростку в тягость. В школе учат, здесь учат. Любят взрослые сказки непонятные рассказывать. Чудеса придумывают. А какие могут быть чудеса, если им лодку приходится на другой конец острова вверх по реке на себе тащить? И никакое волшебство им не помогает.
Странные вещи стали происходить с Пашей после экскурсии на Заячий остров: как не по нраву пришлась ему та поездка, всё сильнее одолевало его желание возвратиться и вновь повидать чудного Фёдора. А папа всё был занят. Пришлось обращаться к Ивану Кузьмичу. Строгий сосед на удивление легко согласился с пожеланиями Паши и пообещал в ближайшее время сопроводить его через реку если папа позволит.
Папа разрешил сыну погулять по острову под присмотром соседа. Разрешил с условием, что Паша к выходным «пятёрку» со школы принесёт. Все папы ставят детям такие условия, и пришлось Павлику корпеть над учебниками всю оставшуюся неделю.
Речка сегодня встречала гостей невероятными бирюзовыми тенями. Присмиревшая и обмелевшая, река стала зеркальной, и деревья смотрелись в водную гладь зачарованными кронами: «Неужто это мы в эту осень такими красивыми стали»?
Недостачу солнечного тепла вполне восполняли жёлтые и красные краски, сменившие приевшуюся за лето зелень. А воздух окончательно утверждал осень волнующей прохладой.
Птицы летели над речкой с той же осенней радостью. Многим из них скоро собираться в дальний путь. Утки тренировались в строевых полётах, и чайки, копируя уток, выстраивались клином. Павел не знал ещё, удивился поведению птиц один Иван Кузьмич: не летают чайки клином, не перелётные они. Да вот как-то удалось им перенять что-то ценное от уток. Птицы могут копировать то, что им полезным покажется. У людей бы прижилась эта способность, а то мы легче плохое спешим перенять.
Павлуша сидел у руля, и доверенное ответственное дело явно ему нравилось. Лодка шла плавно, и каждый гребок Ивана Кузьмича ощущался уверенностью: придём к месту, не снесёт.
Таинственный остров звал, скорей бы доплыли. Речка не широка, и долгожданный берег скоро принял лодочку в мягкий песок. Доехали, окунулись в чудо и приняли золотую красу с нахлынувшей радостью.
Разложились, закинули удочки. Поплавок Павла дёрнулся первым. Это был его первый клёв, и мальчишеский восторг взлетел до самых верхушек сосен. Все должны знать о его победе!
Иван Кузьмич разложил костёр и предложил Паше прогуляться пока готовится обед. Остров невелик и безопасен, затеряться на нём невозможно. Речка всегда покажет свой правый берег, покрытый лесом, и левый – городской.
-Сходи, прогуляйся, - наставлял Иван Кузьмич. – Я тут сам справлюсь. Закончу, позову. Остров небольшой, услышишь. Авось, чудеса повстречаешь. Ты ведь за этим сюда шёл? – улыбнулся лукаво сквозь усы.
Свободный от опеки, Паша забрёл в чащу, и в нём проснулся неуёмный интерес к лесу: там, за пеньком, верещит кто-то, а на ветке птица уставилась в него и трещит что-то на птичьем. Как зовут тебя, птичка? Дятел застучал свою «азбуку» по стволу. Жаль, животных здесь нету, хоть бы зайчика какого увидеть. Не зря же остров Заячьим прозвали. Разогнали их собаки беспризорные, которые по зиме из города по льду на остров перебрались. А может, и к лучшему это, что остров от дикой живности освобождён? Гулять здесь стало безопасно.
Никогда не собирал Паша грибов, а они тут были. Стал он ступать осторожно, дабы не раздавить растеньице в шляпке. Рвать не стал, кланялся только. Не знал Паша какие грибы съедобные. А инстинкт собирателя всё же в нём проснулся. А там пенёк весь грибами заросший! Скорее к нему.
-Ты куда летишь, пострелёнок? – Вылез из-за пенька строгий Фёдор и грозно зашелестел перьями. – Чуть не раздавил.
-Фёдор! – Обрадовался Павел встрече с чудным человечком. – А я тебя всю эту неделю увидеть хотел.
-Увидеть он хотел, - проворчал Фёдор. – Увидел, вот. А дальше что? Здороваться надо прежде, а потом уже разговоры разговаривать.
-Здрасти, - запоздало приветствовался Павлик.
-Здрасти и вам. Проснулся наконец? – заметно подобрел Фёдор. – А я смотрю, ты исправился за эту неделю. С добром к нам пришёл. Чудеса увидеть хочешь?
-Хочу! – загорелся Павлик. – Хочу сам чудесным ребёнком стать. Хочу быть лучше всех, умнее и быстрее. Хочу быть сильным как мой папа.
-Чудеса увидеть несложно, - сосредоточенно произнёс Фёдор и протянул ладошку в направлении к ручейку. Из ладошки луч света вышел и ударил по журчащей воде. Ручей засветился весь, волной заиграл, рассыпал свет по заросшим берегам. – Вот тебе кисельная река, молочные берега (заверил Фёдор). Можешь испробовать. Не отравишься.
Павлик прыгнул к блестящему ручью и зачерпнул воды ладошкой: «Вкуснотища»!
-А можно радугу в ведёрко поймать, - продолжил колдовать Фёдор и очертил под набежавшей тучкой настоящую радугу – большую, зацепившуюся ногами за оба речные берега.
Фёдор достал ниоткуда небольшое деревянное ведёрко и набрал из ручья водицы, успевшей очиститься от кисельной сладости. Зашептал что-то неразборчивое чудесник, руками на своё ведёрко замахал, и окрасилась набранная вода во все радужные цвета.
-Бери подарком, - протянул Фёдор ведёрко Павлику. – Нальёшь туда воды, и она всегда будет у тебя цветная. И чай ты теперь будешь пить раскрашенным. Вот такие чудеса. Понравились?
Павел застыл с немигающими глазами, на все Фёдоровы фокусы глядючи: «Бывает же такое. Да не бывает»! Кивнул запоздало, принимая подарок с рук колдуна островного. Фёдор же продолжил свои наставления:
-Чудеса творить просто. Учиться долго этому приходится. Только мало чудеса помогут твоим мечтам. Быть лучшим самому придётся. Большое желание на то потребуется, а оно у тебя есть.
-Этот год мы уже вряд ли повстречаемся, - прощался Фёдор. – Уходим мы. Воротимся к весне. А коль понадоблюсь, зови негромко. Я к тебе всегда во сне объявлюсь. И помни – о нас никому! Не бывает людей в перьях.
Дома путешественника Павлушу встречали всей семьёй.
-Устал? – беспокоилась мама. – Посиди, отдохни пока. Скоро тебя к столу позову. Драники готовлю, любимые твои.
А Павел нисколько не устал, был сыт. Иван Фёдорович его накормил. Небывалый досель подъём распирал изнутри мальчишку, и он запрыгнул на турник. Папа поставил сыну целью подтягиваться 10 раз. Пока удавалось только шесть и то - дрыгая ногами.
-Девять, десять, одиннадцать, двенадцать! – громко просчитал свои подъёмы Паша и спрыгнул на пол.
-Двенадцать? – восхитился сыном папа. – Да ты у нас лучший.