Предыдущая страница http://proza.ru/2022/11/11/1987
Написать эту главу меня побудила рецензия-реплика: «Лишаков писал не мемуары. То, что велели, то и писал. Не человеческим языком написано, а кирзовым адмиральским».
Григорий Иванович Лишаков не был писателем, как и большинство авторов на этом сайте. Литературную запись сделал Пётр Егорович Гармаш, член Национального Союза журналистов Украины. Во время войны он был краснофлотцем и служил на одном корабле с Лишаковым.
«Молотов» был единственным кораблём в Советском Военно-Морском флоте, на котором служили два краснофлотца, Герои Советского Союза. Книгу воспоминаний Лишакова «С бескозыркой не расставались» удалось издать лишь в 2000-м году.
Когда она вышла, автор уже умер, так и не увидев своей книги. В предисловии к ней Пётр Гармаш написал: «В своё время вышло немало военных мемуаров, создавших масштабную картину сражений на советско-германском фронте.
Авторами их, за редким исключением, выступили маршалы, генералы, старшие офицеры. Они рассказали о действиях фронтов, соединений, корпусов и дивизий. И очень мало появилось книг рядовых войны, тех, кто поднимался в атаку навстречу свинцовому ливню, месил грязь фронтовых дорог или сутками нёс тяжёлую боевую вахту в морских походах».
Лишакова и ещё двух парней из его села Сивашского Генического района Запорожской области призвали на флот по внеочередному набору весной 1940 года. Тогда на флоте служили пять лет.
Мой отец сказал мне, что он очень жёстко требовал с офицеров и был мягок с матросами. «Почему?» - спросил я. «Во-первых, воспитанием подчинённых должны заниматься их непосредственные начальники - офицеры, а во-вторых, матросам было намного труднее в бытовых условиях, чем нам, офицерам.
Некоторые из матросов заканчивали пятилетнюю службу, когда началась война, к пяти годам довоенной службы добавились ещё четыре года войны. Я относился к ним с большим уважением», - ответил отец.
Никто ничего Лишакову писать не велел, он и его бывший сослуживец Гармаш несколько лет работали над книгой, чтобы «рассказать о фронтовой судьбе 18-20-летних героев, у которых война отняла юность, а у некоторых жизнь».
Что касается «кирзового адмиральского языка», то и с этим нельзя согласиться, потому что мемуары многих авторов-моряков написаны прекрасным литературным языком, например, мемуары Николая Герасимовича Кузнецова, Бориса Фёдоровича Петрова, Сергея Георгиевича Горшкова, Ивана Степановича Исакова… Перечислять можно долго.
Должен заметить, что моряки всегда отличались авторством прекрасных книг и в девятнадцатом, и в двадцатом веке, много великолепных произведений написаны на этом сайте нашими с вами коллегами, гражданскими и военными моряками.
Мне было нелегко получить книгу Лишакова. Помогла подруга моей мамы, замечательная женщина, она работала врачом в водолазном подразделении Черноморского флота.
Её муж во время войны служил краснофлотцем на крейсере «Ворошилов», был награждён медалью Ушакова, очень почётной и красивой наградой.
Многое я узнал из мемуаров моряка. Вот как их обучали:
«Командиры учили нас действовать в обстановке, приближённой к боевой. Например, мне и Андрею Бебешко (он, как и я, был трубочным) при тренировках завязывали глаза, и мы на ощупь устанавливали соответствующие деления на дистанционных трубках.
Или спускались в артиллерийский погреб, выключали свет и тренировались в полной темноте, всё более убыстряя темп, добиваясь точности и автоматизма».
Как это пригодилось, написано в книге другого ветерана крейсера, Андрея Степановича Дукачёва.
После взрыва торпеды вышло из строя электропитание: «…причина аварии заключалась в том, что при взрыве были перебиты все кабели на корме. Значит, до изоляции повреждённых электрокабелей включать электропитание невозможно: от коротких замыканий сразу же возникли бы пожары, а это в сложившейся обстановке равносильно гибели корабля….
Как хорошо надо было знать систему электрооборудования, каким мастерством владеть, чтобы в условиях боя, в темноте, подсвечивая себе лишь фонариками, в самый короткий срок, исчисляемый минутами, выполнить эту нелёгкую работу».
Из мемуаров Лишакова я узнал, как маму и меня эвакуировали из Севастополя.
Это было, когда противник подошёл к Севастополю: «Вернувшись на крейсер, мы увидели необычную картину: на корабле были женщины и дети! На боевом корабле – пассажиры!»
Оказалось, что это семьи наших командиров и старшин-сверхсрочников, не так давно они прибыли из Николаева и не успели эвакуироваться на Кавказ вместе с семьями военнослужащих других кораблей эскадры.
Всего два часа им было дано на сборы, поэтому прибыли на корабль налегке – кто с чемоданом, кто с узелками.… Это были наши первые гражданские пассажиры. Вскоре крейсеру придётся перевозить сотни женщин, детей, стариков, эвакуируя их из осаждённого Севастополя…».
Утро застало крейсер далеко в море. Шли в Туапсе. «Бачковой и подбачковой принесли завтрак, мы поели здесь же, на боевом посту. Только закончили трапезу, приоткрылась дверь рубки специалистов, показалась лысеющая голова главного старшины Шматько:
- Зенитчики! Прямо по курсу самолёты!..
Самолёты зашли с кормы. Ударили орудия нашей и первой батарей, зачастили кормовые автоматы. Перед бомбардировщиками встало плотное облако разрывов, окутывая их и двигаясь вместе с ними.
И фашистские лётчики не выдержали - сбросив бомбы, разорвавшиеся в нескольких десятках метров по корме, отвернули в разные стороны». Самолёты несколько раз заходили в атаку, но зенитный огонь сбивал их с боевого курса.
Благодаря умелым маневрам командира крейсера Юрия Константиновича Зиновьева и плотной зенитной завесе, бомбы падали рядом с кораблём, но попаданий не было. Все были возбуждены после боя, однако необычная новость заставила забыть даже о бое.
Вспоминал Лишаков:
«На верхней палубе, напротив нашего орудия, остановился Леонид Крайник, матрос из медслужбы. Он из неразговорчивых, хотя и одессит, но на этот раз был шумлив, возбуждён.
- Новость слыхали?
- Какая новость может быть у докторов?
- Человек родился! – кричит
- Что, что?
- Человек родился, говорю… Девочка!
У леерного ограждения собралась почти вся батарея.
- Жена Выверца, старшины первой статьи из вашей БЧ. Как раз, когда вы воевали с самолётами, в четырнадцать ноль-ноль. Она и сейчас лежит у нас в санчасти».
Не мог пройти мимо этого события в своих записках и Андрей Степанович Дукачёв.
Когда начальник медикосанитарной службы военврач 1 ранга Шевцов поздравил командира корабля с прибавлением семейства корабля, Юрий Константинович Зиновьев распорядился:
«Старпом, прикажите занести в вахтенный журнал время и место, где был крейсер во время рождения девочки. Пригласите отца на мостик. Надо поздравить его со счастливым событием».
Родители девочки уважили просьбу моряков и назвали дочь Мариной, морским именем.
Продолжение http://proza.ru/2022/11/15/1053
На фотографии: Григорий Иванович Лишаков