Обряд вызывания дождя у северных лезгин

Древний лезгинский (алпанский) обряд вызывания Дождя у северных лезгинских общностей исторической области Табасаран.

У всех лезгинских (алпанских) народов есть общий спектр обрядов. Особенно это касается обряда вызывания Дождя, который в прошлом был широко распространён на всей лезгинской этнической территории, включая территорию расселения арчинцев за хребтом. Этот обряд свидетельствует об единой духовной общности лезгинского народа и непрерывной связи прошлого с настоящим, обращённости этноса во внутрь своего духовного поля и древнейших традиций. Уважение к прошлому своего народу, особенно в части традиций своих предков, это главное условие счастливого будущего народа.

Северные лезгинские общности (далее будут условно обозначаться под их принятым в советское время в Дагестане названием «табасаранцы») пользовались солнечным и лунным календарями: для определения времен года, дневного времени—солнечным, а для определения дней месяца—лунным. Лунный месяц табасаранцев состоял из 29—30 дней. Лунный год был равен 354 суткам и начинался в день весеннего равноденствия «эбелцен» (22 марта). Год так же, как у других народов, состоял из 12 месяцев и делился на четыре сезона (зима—«кьюрд», весна—«хьадукар», дето—«хьад», осень—«чвул»). К сожалению, народных названий месяцев информаторы не помнят. В памяти людей остались только их мусульманские названия.

Сезоны года определялись по движению солнца относительно села, а также по звездам. «Наступление весны жители табасаранского аула Татиль определяли по тому, когда солнце становилось в одну параллель с крепостью в местности «Жухнаъ». В сел. Вичрик наступление весны определяли по восходу солнца в местности «Виччирихъ» и заходу у местности «ЦIийи йишвартIил». Наступление лета жители сел. НичIрас определяли по восходу солнца в местности «Гьялмюхъин гур» и заходу его в местности «Хиндин гур». В сел. НичIрас осенним периодом считалось время, когда солнце заходило в местности «Хамсин гур», а дни, когда солнце заходило в местности «Хамсин гур», считались зимними. Жители сел. Вичрик признаками наступления лета считали восход солнца у местности «Цухдагьярин тавлик» и заход вблизи местности «хавдихъ». Наступление осени жители сел. Вичрик определяли по восходу солнца в местности «Виччрихъ», по заходу в местности «Аьхю гьарин тавлиъ». Наступление зимы жители сел. Татиль определяли по заходу солнца за вершину «Джухнаъ тав» вблизи сел. Ягдыг. Жители сел. Вичрик началом зимы считали восход солнца в местности «Мяхъярин кIул» и заход в местности «Даждин гъвалакк».

День весеннего равноденствия табасаранцы также определяли по восходу солнца над определенной вершиной горы, холма. Для жителей разных сел ориентиры были различные.

Для более точного определения сезонов года, начала и окончания сельскохозяйственных работ (время пахоты, сева, уборки урожая и т. д.) табасаранцы создали свой особый локальный сельскохозяйственный календарь. Полевые этнографические материалы свидетельствуют, что вся трудовая деятельность народа регламентировалась именно этим календарем. По этому календарю год у табасаранцев делился не только на четыре сезона, но и на более мелкие периоды. Теперь этот календарь почти забыт, и информаторы многое в нем путают. Этим, вероятно, и объясняется наличие такого большого количества вариантов данного календаря, записанных нами в разных селах.

Год в целом как бы и не существовал, время делили по определенным частям года (от подготовки к пахоте, севу и до созревания урожая). В свою очередь, эта часть года делилась на два периода: зимний период «кьюрдун цIиж» начинался в первую среду второго месяца зимы и был заполнен подготовкой к весне; летний или весенне-летний период «хьадан цIиж» начинался с 22 марта и был временем пахоты, сева и других полевых работ. В целом каждый из этих периодов имел определенное практическое назначение. Эта часть года делилась на мелкие периоды «ухин». Интересно заметить, что древнеславянский календарь охватывает 96 дней, от 2 мая до 7 августа, т. е. период от посева до созревания яровой пшеницы и ячменя.

Начало тех или иных земледельческих работ табасаранцами определялось еще и визуальными наблюдениями, многочисленными приметами, основанными на метеорологических наблюдениях народа и за движением солнца, созвездий. Так, с появлением созвездия Орион (3 звезды подряд) — «жерге хядар», «бегна баяр», «ваки хярар» — (сел. Сертиль) можно было начинать сев. Если Большая Медведица «Ражнан хядар» поворачивалась хвостом к югу, разрешалось начинать осенний сев (с. Ляхля).

Для определения сроков сельскохозяйственных работ в каждом селе были ориентиры по солнцу. Ими были деревья, скалы, горы, выступы и т. д. Так, в сел. Ляхля таким ориентиром служил общесельский «гим» (годекан). В сел. Ашага-Ярак приступали к севу тогда, когда солнце покидало гору на территории Агульского района. Случалось так, что по календарю уже наступила весна, но солнце еще не дошло до этой горы. В таком случае сев откладывали. Говорили, что весна запаздывает.
Существовало немало примет, ориентиров для определения погоды. В данном случае люди больше ориентировались на луну. Например, черинцы считали, что если концы серпа луны заострены, быть хорошей погоде, если они тупые и загнутые, быть плохой погоде. Все табасаранцы считали, что если луна рожками обращена кверху, будет дождь, если она как ковш, будет солнце. А дарвагцы считали наоборот: если оба конца серпика луны смотрят вверх, то дождя не будет, если вниз — будет. Если луна расширена, говорили, что будет хорошая погода (с. Гурик). Если ночью вокруг луны образовывался желтовато-оранжевый круг, говорили, что погода непременно испортится (с. Чувек). Если луна была сильно развернута вширь, говорили, что в этом месяце будет больше солнечных дней. Если же луна суживалась, считали, что весь месяц будет ненастным. Если вокруг луны образовывалась тень, предвещали смерть великого человека. На следующий день каждая семья раздавала «садакьа». Некоторые приметы были связаны с солнцем. Так, если в первый день весны в момент восхода солнце было темно-красноватого цвета, считали, что следующая зима будет холодная, затяжная, если светлого — наоборот.
Существовали и некоторые другие поверья и приметы, которые, по мнению информаторов, являлись определителями погоды. Так, если появлялись крылатые муравьи и они начинали кусаться, говорили, что это к дождю (с. Чувек). Если ласточки летали низко между стадами, считали, что будет дождь (с. Чувек). Если на пастбище над травой появлялась теплая вода, табасаранцы ждали дождя, если же холодная, ждали ясную погоду (с. Ляхля). Если утро прохладное, ждали жаркий день, если дущное — дождь. Если с западной стороны села появились перистые облака, ляхлинцы на следующий день ждали дождь. Если облака появлялись с восточной стороны села (со стороны горы Кьаркьудагь), уже ночью ожидали дождь.

У всех лезгинских (алпанских) народов есть общие обряды, особенно это касается обряда вызывания Дождя, который в прошлом был широко распространён на всей лезгинской этнической территории, включая арчинцев.  Одной из самых распространенных форм обряда вызывания дождя у северных лезгин был обряд с ряженым — «гудул» (сел. Хоредж, Межгюль — «пешапа», в других селениях «кIишаппа», в сел. Дюбек обряд этот именовался «мархь aпlyc гудлияр апIурхьа» — обряд, вызывающий дождь). В обряде принимали участие молодые юноши. Обычно их бывало от 10 до 30 и более человек. Главным действующим лицом (ряженым) должен был быть молодой, здоровый и крепкий юноша. Обряд заключался в следующем. Если долгое время не было дождя, молодые юноши шли в лес, чтобы выбрать ветки для будущего обряда, а затем одного из участников гудула закутывали с головы до ног этими ветвями, которым, вероятно, приписывали магическую силу «как символу бессмертной, живительной силы природы». В этом наряде гудул должен был быть похож на сноп. По рассказам информаторов, в прошлом гудула раздевали догола, лишь потом закутывали в ветки. В исследуемое время делали это поверх одежды и старались, чтобы его никто не мог узнать. Обвязанного грубой веревкой гудула в сопровождении толпы водили по дворам. Сопровождающий гудула пел обрядовую песню, которую в конце подхватывали все участники процессии. Песни эти имели много вариантов в различных горских селениях области Табасаран, но некоторые из них были распространены повсеместно.
Обряд вызова дождя отличался многовариантностью. В каждом лезгинском селении он имел свои различия и особенности при общем смысле обряда.

Так, в сел. Хоредж пели:

«Я КIишаппа, КIишаппа (сол.).
КIишаппайиз марф ккунда (сол.),
Марфар, жифар минади (сол.),
Ригъар, вазар тинади» (сол.).
«Амин» (хор).

В сел. Тинит, Хив.:

«Гудил, гудил, ай гудил (хор),
Гудлиз мархъан кондиа (сол.).
Мархъар, амсар минади (сол.).
Ригьар, вазар тинади (сол.).
Мархьар аргьуз, амина» (хор).

(«КIишаппа, КIишаппа или гудил, гудил, ай гудил.
Гудул просит дождя.
Дожди туче ближе.
Солнце, луна дальше.
Пусть идут дожди, амин»)

В сел. Аркит:

«Гудил, гудил (сол.).
Гудивлин пайи, версенуз (сол.).
Аллагь версии ягишин» (сол.).
(«Гудул, гудул.
Для гудула дайте его долю.
Вам бог даст дождь»).

В сел. Тинит, Хив закутывали гудула в ореховые ветки, в сел. Дюбек, Сертиль — в освобожденный от зерна сноп. В сел. Чувек сверху веток на голову гудула клали еще лопух, чтобы он не промок, а в сел. Гурик с этой же целью использовали сноп.


 Р.И. Сефербеков в книге «Аграрные культы табасаранцев» привел сводку 47 разновидностей этого обряда, зафиксированных в 36 селениях. Им отмечено бытование обряда вызова дождя и в тех районах расселения табасаранцев, где осадков выпадало выше нормы (области: Южный и Верхний Табасаран). Р.И. Сефербеков выделил в обрядах этого цикла 4 группы: 1) обряд с ряжеными; 2) коллективные моления у священных мест; 3) действия с камнями; 4) действия, связанные с культом предков. Примерно такую же градацию обрядов вызова дождя, практиковавшихся табасаранцами, провела и Б.М. Алимова в работе «Табасаранцы. XIX – начало XX в. Историко-этнографическое исследование». Нами в ритуальной практике табасаранцев выделено 13 вариантов обряда вызова дождя.

Вариант 1. Главным персонажем в этом варианте обряда являлся задрапированный в растительность персонаж (юноша). В северной части территории проживания табасаранцев этот обряд назывался гудил, в южной – пешапа по названию главного персонажа – ряженого. В качестве драпировочного материала в этом варианте обряда использовались в основном ветви лесных деревьев, но в некоторых селениях – трава, стебли конопли (с. Ругуж), ветви орехового дерева (сс. Тинит, Хив), обмолоченный сноп (сс. Дюбек, Сертиль). Голову главного персонажа обряда прикрывали лопухом или снопом Задрапированный персонаж обряда походил на сноп.

Обвязанного веревкой ряженого группа из 10-30 и более юношей водила по дворам. Участники обряда исполняли ритуальную песню, которую начинал сопровождающий Гудила, а затем ее подхватывали остальные. Вариантов песни были много, но типичным был общий смысл обращения.
1)
«Гудил, гудил, ай гудил,
Гудил дождей хочет!
Пусть дожди выпадут на пашни,
Пусть зерна будет в изобилии Народу,
аминь!».

2)
«Гудил, гудил, ай гудил,
Гудул просит дождя .
Дожди, тучи – ближе
Солнце, луна – дальше
Пусть идут дожди, аминь».
(сс. Тинит, Хив)

3)
«Гудул, гудул!
Для гудула дайте его долю,
Вам Бог даст дождь».
(с. Аркит)

4)
«Эй Пешапа, Пешапа!
Нашему Пешапа дождь нужен!
Дожди, туманы – сюда,
Солнце, луна – отсюда,
аминь!»

В каждом доме ряженого обливали водой, а в некоторых селениях сывороткой и кефиром (с. Арчуг). Все участники одаривались продуктами, которые поедали на совместной трапезе у реки.

Вариант 2.

Этот вариант обряда проводился в священных рощах или у отдельно растущих священных деревьев. Специфические действа этого варианта обряда позволяют выделить в нем несколько разновидностей:

— в с. Ругуж участники обряда после обхода села с ряженым Гудил направлялись в священный (мечетский) лес, где главного персонажа обрызгивали водой из родника; в с. Тураг ряженого Гудил приводили к священным деревьям, где после принесения в жертву скота и раздачи жертвы мутили воду в священном роднике; в с. Ахи-прар в большой священной роще проводили мусульманское моление зикр, а потом ряженого Пешапа обливали водой из кувшинов, принесенных из селения; в сс. Кувиг и Уртиль ряженых обводили несколько раз вокруг священных деревьев, росших в селениях;

— в с. Заан-Ярак проводили коллективные моления в священном (мечетском) лесу;

— в с. Хурик моления проводились у священных дубов и родника, в который бросалась женщина, купалась в нем, а дети брызгали на неё водой, женщина же призывала Бога послать дождь;

— в с. Дюбек обряд проводили около священных деревьев с родником, в который опускали ветку одного из деревьев, придавив ее камнем. Считалось, что дождь будет идти до тех пор, пока ветка священного дерева будет находиться в воде. Одного из участников обряда как бы нечаянно сталкивали в воду;

— в с. Хапиль с молитвами несколько раз обходили разбитый молнией священный дуб, росший на вершине горы у села, затем шли в священную рощу и читали молитвы, и в заключение направлялись к так называемой «подогреваемой» скале, под которой разводили большой костер, опять читали молитвы и раздавали жертвенную пищу.

Вариант 3.
В с. Лака дети при исполнении обряда вызова дождя кидали камешки в пещеру, по дну которой протекал ручей; в с. Хоредж дети кидали камешки через узкое ущелье р. Чираг-чай – с подножия горы на карниз противоположного обрыва. Р.И. Сефербеков полагает, что основные действа участников имитировали выпадение осадков. На наш взгляд, бросание камешков в пещеру или природные каменные складки (карниз), которые ассоциируются в мифологическом сознании с детородными органами богини плодородия, означает ритуальное «оплодотворение» мифологических объектов, которое должно повлечь за собой рождение желаемого явления, в данной ситуации – дождя.

Вариант 4.
Этот вариант обряда включал манипуляции с масляным камнем. В с. Хоредж участники обряда вызова дождя (5–6 стариков) обмазывали священный камень антропоморфной формы и себя маслом, которое собиралось с каждого двора. В с. Лака участники обряда вызова дождя (старые жительницы) в камне, находившемся в горах, смазывали маслом, собранным со всего села, большое отверстие размером 27х35 см.
Этот обряд, последнее исполнение которого было зафиксировано в 1990 г., Р.И. Сефербеков интерпретирует как «своеобразное жертвоприношение духу камня с целью побудить его вызвать дождь». Мы полагаем, что смазывание в камне маслом отверстия, ассоциируемого в мифологическом сознании также с детородным органом богини плодородия, является, по существу, ритуальным «оплодотворением» богини, в результате чего должно появиться желаемое явление (дождь).

Вариант 5.
В этом варианте обряда ту же семантику (ритуальное «оплодотворение») имели поливание священных камней водой или их опускание в воду. В с. Заан Ярак девушки поливали два священных камня водой из кувшинов до тех пор, пока образовавшийся поток не достигал реки; в с. Яргиль камень из ограды священного дерева, растущего в центре села, опускали во время засухи в реку, при затяжных дождях его возвращали на место; в с. Чере камень, взятый около деревьев, растущих на развалинах древнего поселения, опускали в общественный источник; в с. Яргиль в одно из многочисленных отверстий скалы (правильной формы) наливали воду из речки.

Вариант 6.
Основным действом этого варианта обряда было раскачивание камней, которое также являлось репродуктивным по своему содержанию действом. В с. Ляхля у находившегося в лесу на склоне горы треснувшего пополам камня участник обряда раскачивал верхнюю часть так, чтобы при ударе о нижнюю половину раздавался стук. Этому ритуалу предшествовали моления и приношения даров священному камню. Обряд исполнялся как при засухе, так и при проливных дождях; в с. Аркит ломом раскачивали валун, лежавший в центре селения. По преданию, под ним находилась могила святого; в с. Рушуль участники обряда (девушки) опрокидывали камень, находившийся на территории древнего поселения под деревом.

Вариант 7.
В этом варианте, зафиксированном в с. Хив, к репродуктивным можно отнести действа с белым камнем, который лежал на территории старинного мусульманского кладбища. Обряд проводился под руководством муллы. Участники скалывали со святого камня крошки, затем мулла высыпал их в реку, стоя на камне посреди реки. Дети с берега кидали в реку камешки, обрызгивая при этом муллу и других участников. Дождь, по представлениям жителей, должен был пойти тогда, когда крошки белого камня достигнут моря. Обряд проводился на двух реках, рукава которых охватывают это селение (реки Рапак-гъяр и Чираг-чай).

Вариант 8.
Среди табасаранцев был также распространен вариант обряда вызова дождя, включавший битье палкой или хворостиной воды и земли, сопровождавшееся заклинаниями: «Лей, дождь, лей, дождь!»; в с. Гурхун заклинание было несколько иным: «Чтобы ежедневно шли дожди, аминь!»

Вариант 9.
В с. Межгюль основным действом в обряде вызова дождя являлось вбивание деревянного кола в землю. Те же манипуляции совершали и жители с. Варта, но с целью вызвать солнце. Ритуальное избиение воды или земли и вбивание кола в землю относятся к действам репродуктивной направленности.

Вариант 10.
Этот вариант обряда включал манипуляции с мощами святых и атрибутами кладбищ:

– во всех табасаранских селениях с целью вызвать дождь раскрывали могилы святых и опускали их мощи в воду на 2-3 часа;

– в с. Яргиль во время засухи снимали с надмогильного памятника навершие и клали его на землю. В других селах с целью вызвать дождь старики опрокидывали надмогильный памятник старой могилы. Исполнялись также и другие манипуляции с могильными сооружениями. Существовали и определенные приметы появления дождя, связанные с кладбищем: если в свежевырытую могилу упадет одна капля воды, будет дождь; нельзя косить на кладбище – будут затяжные дожди.

Вариант 11.
Этот вариант обряда включал манипуляции с конскими черепами – в сс. Цудук и Лака конский череп погружали в воду, чтобы вызвать дождь.
Вариант 12.
В этом варианте, фольклорные сведения о котором получены в с. Межгюль (информаторы слышали о нем от отцов и дедов), производилось человеческое жертвоприношение. В качестве жертвы выступал раб, которого приобретали на общественные средства в населенных пунктах равнинной части Южного Дагестана. В процессе исполнения обряда его топили в реке или море.

Вариант 13.
Этот вариант обряда включал действа, производимые в общественных святилищах:
– в с. Xypик, в местности Хина сначала проводили коллективное моление и совместную трапезу. Затем жители селения бегом спускались к реке, где обливали друг друга водой;
– в с. Хустиль обряд вызова дождя проходил в культовом центре – семиэтажной пещере Дюрк, по дну которой протекает река. Этот культовый центр, признаваемый как в Табасаране, так и в других районах Дагестана, а также в сопредельных странах, является универсальным. В пещере исполнялись и другие обряды – вызов солнца, моления о выздоровлении тяжелобольных, моления бесплодных женщин.
Межрегиональным культовым центром являлась и гора Джуфудаг (3015 м над уровнем моря), на которую приходили просить об изменении погоды табасаранцы, агулы и кайтаги. Молениям сопутствовали жертвоприношения и раздача мяса участникам. В с. Кужник в пещере под естественным мостом проводили моления табасаранцы и кайтаги.

Описанные варианты обряда вызова дождя табасаранцев по заложенной в них главной идее четко разделяются на три группы. Первая включает все обряды «творения» независимо от того, какие персонажи и атрибуты в них задействованы. В них проявляется действенная роль участников, сводящаяся к ритуальному «оплодотворению» атрибутов обряда или проведению ритуального «соития» мифических объектов с целью получения желаемого явления (дождя). Вторая состоит из «пассивных» обрядов, заключающихся в молениях (просьбах) к божествам через божеств-посредников (Бог путей Гудул, священные деревья, огонь костра). Третья являет собой синкретические обряды, включающие ритуалы обрядов «творения» и «пассивных».

Из 13 вариантов обряда вызова дождя табасаранцев 10 относятся к обрядам группы «творения» (3-12-й варианты), сюда же могут быть причислены и 2 разновидности второго варианта. Большая их часть включает в себя ритуалы «оплодотворения», где репродуктивным началом выступает вода источников, реже – масло.

Основой «пассивных» обрядов является моление (просьбы о дожде), передаваемое божеству – носителю функции даровать дожди через божества-посредника. Божеством-посредником в обряде вызова дождя у табасаранцев выступал персонаж Гудил (Гудул), этими же функциями наделялись и священные деревья. «Пассивными» вариантами обряда являются также моления в культовых центрах – в пещере Дюрк, на горе Джуфудаг, в пещере под естественным мостом.

Третья группа представлена синкретическими вариантами обряда, в которых исполнялись ритуалы как «пассивных» обрядов (моления), так и действа обрядов «творения». В них входило моление в священных рощах и обливание (обрызгивание) водой главного персонажа, а также купание в источнике исполнителей обряда.

В целом у табасаранцев в цикле обрядов вызова дождя превалировали традиционные обряды «творения», а «пассивные» обряды и синкретические занимали в нем незначительное место. (Р.И.Сефербеков. «Аграрные культы табасаранцев»)




P/S
При изучении табасаранских сёл, топонимов, гидронимов, нашла довольно интересное исследование Рашида Азизова. Началось всё очень позитивно, читала названия табасаранских магалов, тухумов, сёл, большинство которых легко переводятся с лезгинского литературного языка также, истории некоторые, дошла до середины и тут словно гром среди ясного неба:
«...Происхождение названий селений одни исходит от логики, т. е. смотрят, что означает корни того или иного селения и отсюда делает выводы. Эти выводы отчасти верны в том случае, когда селение образовано недавно, хотя и здесь могло быт иначе. А фактически, исходя из исследованного материала видно, что почти никто правильно не мог ответит отчего происходит название их села и его значение, это и следовало ожидать, так как, исламисты не только уничтожили историю сел, но и самих сел, так вот, почти все названия табасаранских сел образованы от иудейских слов, потому что наш народ един с иудейским народом, т. е. наши предки когда ушли из Палестины к восточному морю, теперешнему Каспию, (1-1Vвв.) то от этого времени они смешались в течении веков с местными аборигенами и в конце-концов язык наших предков Арамейский превратилась в так называемый табасаранский и народ разговаривающий на этом языке называются табасаранским. Такой процесс развития языка не закончился, а всю время, как и само время, двигается не останавливая. Замете период исламизации, попытки смешения табасаранского языка с арабским, тюркским и т. д. Если вы обратили внимание, то в топонимике табасаранских сел нет названий, производных от арабского или иных, кроме еврейского, языков».(Рашид Азизов. НАСЕЛЁННЫЕ ПУНКТЫ ТАБАСАРАНА. Справочник)
Жаль, что Рашид Рагимов испортил очень неплохое исследование. Кому интересно, можете прочитать его справочник населённых пунктов Табасарана. Найдете там много близкого и схожего. Я, по крайней мере, спокойно перевожу названия большинства магалов, тухумов, селений, хотя автор склонен привязывать их больше к даргинскому (акушинскому) языку почему-то. Будущее всё расставит по местам. Пожелаем же им этнически сохраниться и пребывать в здравии, что самое важное в этом мире сейчас. Да поможет нам всем Всевышний и да восторжествует истина и справедливость в мире.

Наречия пространства:

Улихь – спереди, впереди

Кьялях – сзади, назад

Кlанакк – внизу

Зиин - верх, наверху

Жвур – направление

Гъал – сторона

Гагул – слева

Арчул – справа

Жувандар – свои

Табасаран чIал  - табасаранский язык.