В наш первый приезд в Рим мы жили на узенькой улочке via Condotti, рядом с Испанской лестницей. Район был фешенебельный, и квартира эта досталась нам случайно. Дело в том, что забронированная нами квартира оказалась затоплена соседями сверху как раз в день нашего заезда. Агент по сдаче квартир долго извинялся и предложил нам другую квартиру, владелицей которой была сеньора Луиза Бертолли, наследница известной компании, производящей оливковое масло одноименного бренда. Жила она в Кении, а свои многочисленные квартиры в Риме сдавала.
Мы поселились в старом доме, несколько мрачном и холодном даже в жаркое итальянское лето.
Квартира находилась на третьем этаже, и сама была трехэтажной. В нижнем все три комнаты были отделаны каррарским мрамором, на полу лежали шерстяные афганские ковры, повсюду разбросаны дорогие безделушки, на мраморных столиках стояли лампы венецианского стекла.
Второй этаж был выполнен в дереве, и ковры там были шелковые, иранские. В позолоте рам висели оригинальные работы итальянских мастеров. Шелковая драпировка окон дополняла убранство, превращая комнаты в дорогие, экзотические шкатулки.
Третий этаж составляли две большие открытые террасы, утопающие в зелени деревьев и больших цветущих кустов. Плетеная мебель приглашала к отдыху с бокалом хорошего тосканского кьянти.
Лето покатилось своим чередом. Муж работал в университете, читал лекции, а мы с сыном наслаждались столицей Италии. Ездили в музеи, бродили по улочкам и ели самое лучшее в мире мороженое.
Один из уикэндов мы провели у друзей мужа, на их вилле в Губбио, небольшом средневековом городке в Умбрии. Возвращались оттуда поздно вечером в понедельник, усталые и готовые к бокалу вина на одной из террас. Подъехав к дому, мы с удивлением обнаружили, что входная дверь была открыта. Проходя мимо квартиры на втором этаже, мы опять столкнулись с необычным явлением - дверь в квартиру соседа тоже была открыта и на входе стоял полицейский. На вырвавшийся у меня вопрос о том, что случилось, он бесцветно ответил, что живший здесь сеньор Лучиано Гондольери был убит полчаса назад.
Соседа этого я встречала только пару раз. Он был всегда элегантно одет, носил соломенную шляпу и перчатки. Здороваясь со мной, он приподнимал шляпу, как это делается в старых фильмах. Выражение лица его нельзя было назвать ни приветливым, ни враждебным, а глаза казалось смотрели внутрь себя. Поскольку в подъезде было всего три квартиры, а на первом этаже жила консьержка, то нетрудно было вычислить, что этот господин был наш сосед снизу.
Мы поднялись к себе, стараясь не говорить друг другу лишних слов. Чтобы как-то помочь семье справиться с увиденным, я начала готовить ужин.
Через полчаса в дверь позвонили. На пороге стоял приятной наружности господин в элегантном сером льняном костюме. У него были голубые, почти прозрачные глаза. Высокий лоб подчеркивали зачесанные назад густые черные волосы. Он показал удостоверение сотрудника криминальной полиции Рима и попросил разрешения задать нам несколько вопросов.
Мы поднялись на террасу, где уже дымились на столе спагетти болонезе. Приглашение к столу он не принял, но согласился выпить стаканчик кьянти. Вопросы были обычные для ситуации. Задав их, он сказал: «Ну, что же, на сегодня хватит, а то паста совсем остынет», - и вежливо улыбнулся.
Я проводила его до двери. Уходя, он как-то старомодно раскланялся и попросил меня оставаться дома весь следующий день.
Через несколько дней мы покидали Рим. На столе стояло последнее в этот заезд блюдо с дымящейся пастой, когда позвонил телефон и моя римская подруга взволнованно прочла мне заметку из римской газеты: «18 августа ...го года в доме номер 6 на via Condotti был убит сеньор Лучиано Гондольери, в прошлом Суверенный великий командор Великой ложи Италии».