Он вдруг стал бояться их близости. Того, что можно протянуть руку и дотронуться, напрячь слух и услышать, открыть дверь и увидеть.
Близость стала пороком, как нарушенная девственность. Опасностью, как отрезанный навсегда путь.
Она вдруг из эфемерной стала осязаемой, востребованной и желанной.
На самом дела близости нет, если она обозначена географией. Она исчезает едва закроется дверь, окно, или будет положена телефонная трубка.
И только та, что не знает границ стран, континентов и планет, остается жить, даже если предмет желания умер. Потому что он остается жить во снах, мечтах, желаниях.
А «опасность» эта кроется на самом деле не в физической близости, а уже в твоем желании быть рядом, гладить по коже, смотреть в глаза, слышать мелодию голоса. Или даже просто ждать, когда желаемое придет.
Ожидание это разлито в воздухе, которым ты дышишь, в песни, обрывки которой звучат в сумерках дня, в бризе, летящем над океаном, в жесте, напомнившем о единственном.
Физическая близость эфемерна, хрупка, несбыточна. Она конечна. Бесконечно только желание, потому что его жизнь перехлестнет твою собственную. Оно станет космосом, его подхватят другие, те, кто желает близости и снова боится ее.
А страх этот на самом деле только берега, из которых стремится выйти всякая река, потому ей что хочется стать океаном, вот только запутавшись в страхе, никак не может она разлиться, набрать большую волну, уйти на глубину и захватить континенты.
И даже то, что она вдруг мельчать начинает, ей кажется не страшным. И вот уже нет ее, остался невидимый глазу ручеек, да и он уходит в пески дней.
И только неистребимое желание остается жить. Для него близость меряется не расстоянием, но единением душ и помыслов.
И как упоительно это знание, что ты с кем-то на одной планете, даже если название этой планеты давно забыто землянами.
Ведь двоих связывает не письмо и не звонок в дверь, даже не объятие, но то, что над ними. То, что мы называем, знакомством, дружбой или любовью. То, что так хрупко, быстро теряемо и невозвратно. И вечно.