Серёже всего четыре года, а он такой дерзкий, нет, в хорошем смысле: не боится пробовать, во всё первый включается, всё ему самому испытать хочется. И посмотреть первому, и сделать, и узнать, и сказать. Но обидчив.
К нам в детский сад клоун приехал. Клоун, как клоун, выступал, смешил, фокусы показывал. Но больше у него сами дети работали. Старшие дети с удовольствием в его игры включались, конфеты за это получали. Даже молодая воспитательница, Елена Александровна, выступала. Она, правда, во фраке клоуна на ворону похожа была, но ведь так и задумано. Фрак был на высокого клоуна сшит, да и сшит-то был – на клоуна! Сзади его полочки непомерно удлинены были и торчали в разные стороны, а рукава почему-то (да, собственно, опять же потому, что на клоуна сшито!) короткими были, расширенными книзу. И на Лене! Ну, извините, ворона да и только. Да простит меня красавица Елена Александровна. Смеялись мы с детьми, прямо скажем, до упада.
И тут артист вдруг предлагает:
-Ребята, нравится вам, как я выступаю? А кто клоуном настоящим хочет стать?
И вот тут-то произошло странное: из старших детей никто не захотел, видимо, что-то они такое заподозрили,догадались. А мои-то глупенькие, им же по четыре года всего, закричали:
-Мы хотим, мы хотим! – это Серёжка с Пашкой.
Ой, друзья-товарищи!
Клоун, смотрю, растерялся, а что делать? Никто больше не горит желанием. Он и взял Серёжку: этот друг ещё настойчивее Пашки просился.
-Как тебя зовут, мальчик? – спрашивает.
-Серёжа.
-Серёжа, а ты правда клоуном стать хочешь? – всё ещё сомневается артист.
-Да, - громко, в тон ему, отвечает храбрец.
-Честно, честно? – не унимается циркач.
-Честно, честно! – честно отвечает Серёжка.
Вздохнул артист, но что делать, повёл смельчака к столику, что-то ему говорит, убеждает. Смотрю, соглашается мой подопечный. Я поняла, что клоун этот сейчас Серёжку так разрисует, что мать родная не узнает. Ой, думаю, что будет? Ну, что? Что будет, то и будет. Не забирать же его обратно, да он и не пойдёт.
Разрисовал актёр Сережку, нам не показывает. Мы все притихли, ждём. Смотрю, берет на него одевает, большой такой, нелепый, тоже клоунский, и…
-Оп, ля-ля! На арене - клоун Серёжа! Прошу любить и жаловать! - Серёжу к нам развернул и вытолкнул: «на арену вывел».
Такого смешного клоуна я, и правда, раньше не видела: рот – до ушей, и берет на них же висит.
Как все смеялись! Все-все смеялись, все, кроме Серёжки. Дети смеются, а он стоит, мне показалось, рыдания сдерживает. Во всяком случае, не смеётся, даже не пытается. Мне его жалко стало:
-Серёжа, - говорю, - ты самый лучший в мире клоун! Правда! – и улыбаюсь ему одобрительно.
Он посмотрел на меня недоверчиво:
-Самый лучший? А чего они тогда надо мной смеются? – спрашивает серьёзно.
Действительно, и чего смеются, если он самый лучший. Ах ты, глупый мой Серёжка! И пошли мы умываться.