Сначала редкое туманное облачко. Затем оно становилось всё гуще и обретало очертания человека. Не человека, а что-то подобное ему, похожее. А когда оно обретало плоть, становилось молниеносным хищником. Оно не употребляло мяса, оно питалось всплеском энергией уходящей жизни. Временами, если что-то угрожало спрятанному кладу, который его оставили охранять, оно появлялось. Всего лишь один раз его увидал человек, и этот человек не пережил встречи с ним. Он охранял спрятанные хозяйкой дома от новой власти семейные реликвии. Уж и хозяйки нет давно в живых, и дороги заросли густым кустарником, но наложенное на него заклятие продолжало удерживать его у дома.
Развалины старой помещичьей усадьбы манили пацанов магнитом, Не было в деревне мальчишки старше двенадцати лет, который ночью не пробирался в усадьбу. Там и днём было сумрачно и страшно, а уж ночью... Однако это было сродни ритуалу вступления во взрослую жизнь. Вот и Трофим с Михаилом пробирались сквозь густой кустарник, подбадривая друг друга шёпотом. Громко говорить они не решались, - страшно. Доказательством того, что они побывали в усадьбе, необходимо было принести оттуда обломки камня. Стены были построены из камня которого не было в окрестностях деревни, по этому обмануть, набрав битых кирпичей, было невозможно. От старости и сырости они покрылись зелёным мхом, трескались и отваливались небольшими кусками. Всего-то, нужно было подойти к стене и взять у её подножия обломок.
Филин бесшумно сорвался с ветки и пролетел над дрожащими от страха и возбуждения ребятами. Свист крыльев и колыхание воздуха заставили Трофима и Михаила присесть. Но страх страхом, а идти вперёд было надо, иначе насмешек не оберёшься. Мальчишки двинулись дальше молча, немного оставалось до стен усадьбы. Вот уже и стена, камней у её подножия было много, но необходимы были те, в которых бы стразу узнали осколки. Михаил достал припасённые спички и чиркнул. Резкий свет горящей спички ослепил мальчишек, глаза ещё не успели привыкнуть к свету, как началось представление. Сотни птиц и мелких зверьков закричали словно по команде. Михаил с Трофимом схватили первые попавшиеся обломки и бросились от усадьбы к поджидавшим их у края леса пацанам.
Оброненная Михаилом спичка не погасла, догорела до конца, передав свой огонь сухой былинке. Пламя попало на засохшую прошлогоднюю траву и заплясало на ней, освещая окрестности. Птичий гомон усилился. Пернатые, предчувствуя лесной пожар, собирались в стаи и оглашая весь лес паническими криками, разлетались от усадьбы. Вслед за птицами, поднялось и зверьё. Сухая трава разгоралась и уже подкрадывалась к кустарнику.
Туман, словно пар повалил из щелей стены, накрыл поляну и задушил пламя.
Выскочившие из леса мальчишки не останавливались и увлекли за собой ожидавших их у кромки леса друзей. Вслед за ребятами из леса с криками вылетали птицы и, ломая кусты, выскочила семья кабанов. Так и бежали все до реки, у которой горел костёр. Кабаны костёр благоразумно миновали и распугав небольшой табун лошадей, бросились в реку.
До рассвета мальчишки, отправленные в ночное, собирали лошадей. Собрали всех, повезло что ни одна не порвала пут и далеко они не разбежались.
- Миш, а что это было? - Оставшись наедине с другом, спросил его Трофим.
- Да кто его знает! - Михаил и сам не понимал отчего такой переполох в лесу начался. - Может света спички они напугались?
- Не, это вряд ли, там же светлячки и гнилушки светятся. - Трофим остановился, подумал немного и добавил: - Сам подумай, ночь безлунная, а по лесу мы шли быстро и различали деревья и кусты.
Михаил немного подумал и добавил:
- Да, а у стены этого чёртового дома ни одного светлячка не было!
- Ну и ладно! - Трофим махнул рукой, - что было, то было. Зато теперь мы на равных с остальными.
Так и подружились Трофим и Михаил. И в школе за одной партой сидели, и в МТС обучаться на трактористов их отправили вместе. Первые парни на селе - механизаторы! Да только девушку не поделили, бросили жребий - повезло Михаилу. Трофиму пришлось уехать из села и поступить в ФЗУ. Выучился на токаря, и уже собирался возвращаться в родной колхоз, но тут грянула война.
Война жестока! Она вскрывает в людях всю самую сущность. Кто-то готов пожертвовать собой, кто-то бежит от неё. Страх! Именно он диктует поведение, так продиктовал он его Михаилу.
Не сговариваясь друг с другом, далеко они жили, Трофим и Михаил подали заявление в военный комиссариат. Было им по семнадцать с половиной, рановато, но заявления приняли. Отправили их учиться на военные специальности. Михаила на механика-водителя танка, а Трофима в артиллерийское училище. Михаил начал свою войну на танке Т-60. Новый, с усиленной бронёй и со знакомым по трактору управлением. В первом же бою танк был подбит, снаряд угодил в бок башни. Броня, рассчитанная на мелкий калибр, не выдержала. Михаил пытался вывести машину из боя, но следующим попаданием разбило двигатель и танк загорелся. Выбравшись из своего люка, он отполз от горящей машины, вовремя успел, сдетонировал почти неизрасходованный боезапас. Далее всё происходило как во сне: крутой склон оврага, бегство и внезапная тишина. Испугавшись плена Михаил двинулся на восток. Небольшая контузия не мешала ему быстро передвигаться, он и сам не заметил, как оказался в нескольких километрах от линии фронта. Тут страх почти парализовал его: Расстрел! За потерю машины и бегство с поля боя. Бежать, бежать и прятаться.
Случайно или преднамеренно человека тянет к родным местам?
Михаил шёл на восток. Шел ночами и избегал людных мест. Голодный, лишь изредка перекусывая дарами леса, он вышел к своему селу. Идти домой было нельзя, пришлось бы объясняться с родными и односельчанами, а там и до милиции недалеко. Вспомнив про заброшенную усадьбу, он повернул в лес.
- Стоять! Руки вверх! - Раздался голос.
Михаил поднял руки. Оружия у него не было.
- Миша, ты? - Раздался смутно знакомый голос.
- Я.
Под ещё не разрушенной крышей заброшенного дома горела печь. Запах готовящейся еды едва не свёл Михаила с ума. Ответив на все вопросы живших в поместье мужчин, впервые сытно поев, он крепко уснул.
- Ручаешься за него? - Спросил один из коротающих ночь мужиков.
- Наш парень, местный. - Ответил тот, кто первый назвал Михаила по имени. - Не пошёл бы он в чёртов дом, если бы его на селе ждали. Ручаюсь.
Люди, поселившиеся в доме, не беспокоили Его. Уходили, приходили принося еду. Приводили новых людей. Разжигали печь, но не появлялись там, где лежало то, что он должен был охранять. Не беспокоили до тех пор, пока один из них не пришёл туда и не начал копать яму.. Он стал его добычей.
- Крыса!- Закричал татуированный мужик, разворачивая свёрток, который нашёл в кармане неудавшегося копателя. - Рыжьё от братвы решил зажилить.
Продукты, одежда, всё становилось добычей людей, поселившихся в заброшенном поместье. Часть награбленного отвозили в ближайший город, продавали или обменивали на самогон. Скромные ужины превратились в попойки...
Михаил понимал, что вошёл в банду, но по прежнему страх перед правосудием не позволял ему выйти к людям. Не вышел он к ним и тогда, когда большой милицейский отряд пробрался через густой лес и предложил "банде" сдаться. Банда ответила огнём, оружия у неё было в избытке. Стрелял и Михаил. Два десятка бандитов не могли долго продержаться против сотни милиционеров.
Убитых бандитов закопали недалеко от усадьбы. Разбираться кто есть кто не стали. Награбленное вывозили подводами два дня.
Трофим подносил снаряды к орудию, вставлял их в казённик и закрывал затвор. Ничего сложного, зачем только учиться на это полгода? Самое главное в этой специальности - не прищемить пальцы. Заряжал и присматривался к работе наводчика. Вот где был профессионализм! Мало по малу начал изучать и эту хитрую науку. Лейтенант с охотой начал его обучение. Таблицы расчётов бывшему станочнику давались легко, но поначалу трудно было связать ориентиры на местности с невообразимой далью. Туда, куда должен был упасть снаряд. Понял, связал, но так как он не оканчивал артиллерийского училища, его определили командиром орудия 45 миллиметров, присвоив звание младшего сержанта.
Сорока пяти миллиметровое орудие было противотанковым. Самые горячие точки, с минимумом маскировки, все доставались этим орудиям. Расчётные таблицы были напрочь забыты, стрелять приходилось прямой наводкой. Но и чувство, что ты бьёшь врага было. Вот она цель, танк или броневик, машина с пехотой или пехота идущая в атаку. Всё на виду, всё в прицеле, оставалось лишь подать команду на действие снаряда. Бронебойный или осколочный. И он командовал, наводил и бил врага, до ранения.
Трофиму повезло, его вытащили с поля боя. Три месяца он провалялся в госпитале и вновь в свою часть, только орудия были уже покрупнее. Семьдесят шестой калибр! Росла толщина брони вражеских танков, и рос калибр противотанковых орудий. Дальнобойность этих пушек была намного больше и иногда приходилось стрелять вслепую, осколочными снарядами, чтобы отсечь пехоту от техники. Год воевал Трофим со своим орудием, пока не накрыло весь расчёт осколочным снарядом. Здесь ему не повезло, перебило осколками ноги. Докторам удалось спасти ноги, только у орудия он воевать больше не смог, левая нога стала короче правой. Комиссовали Трофима из-за сильной хромоты. Вернулся он в родное село.
- Мама, здравствуй! - Трофим отбросил костыль и обнял мать.
Долго они так стояли, деревенские женщины останавливались, и промокая слёзы уголками платков, смотрели на счастье матери Трофима.
Вскоре Трофим оставил костыль. Нога окончательно зажила, а дед прибил к подошве левого сапога недостающие сантиметры. хромота уменьшилась. Но не только на фронт, даже за станок ему уже не встать. А вот трактор, освоенный им в юности, был доступен. И Трофим пахал землю, боронил, таскал сеялку и косилку. Работал как на фронте, людей нужно было кормить.
По окончании войны, Трофим женился на Татьяне, той самой, из-за которой у них произошла размолвка с пропавшим без вести Михаилом, не признали местные в бородатом бандите односельчанина. Уже и два будущих помощника агукали в люльках...
Страна просила зерно! Полей, обрабатываемых колхозом было недостаточно, и правление приняло решение корчевать лес. А лес был за речкой, на землях бывшего помещика заросших лесом. Под эту работу, председатель выпросил самый мощный трактор С-80, управлять которым доверили лучшему механизатору - Трофиму.
Метр за метром Трофим выкорчёвывал пни спиленных деревьев, освобождая место для новых полей. Вскоре, среди ветвей стала видна заброшенная усадьба. Трофим остановил трактор и вышел навстречу приехавшему председателю колхоза.
- Степан Васильевич, а с этим чёртовым домом, что делать? Трактор его не возьмёт, а посреди поя оставлять негоже.
- Завали его пнями корчёванными, но сначала попробуй стены снести, они уже сами осыпаются.
Вырублены последние деревья перед стенами поместья, выкорчеванные пни собраны в несколько куч, и Трофим, высоко подняв отвал бульдозера, двинул трактор на стену поместья.
Туман заклубился у стены. Сползаясь в одну точку, он принимал форму. Что-то похожее на человека, только втрое выше ростом, образовалось на пути трактора. Трофим выжал акселератор и мотор заревел, - туманный монстр обрёл плоть. От ужаса Трофим, потерял сознание.
Трактор не боялся чудовища, а оно не могло остановить его. Прогнившая стена из привезённого издалека ракушечника рухнула под отвалом мощной машины. Скрытая в стене шкатулка попала под широкую гусеницу трактора. Бумаги, хранящиеся в ней рассыпались прахом от старости. Монстр поняв, что ему нечего охранять, исчез.
Трофим очнулся и довершил работу, разрушив стены и завалив их пнями и землёй. Через год поле было вспахано и засеяно. Лишь несколько курганов из выкорчеванных пней и земли высились над заколосившейся пшеницей.