Волшебная лирическая сказка.
1.
Жили два брата. Одинокие такие – никого у них не было – ни родственников, ни друзей, ни даже кошки или собаки. Надоело им одиночество, и сказал один брат другому:
-- А что если, брат, купить нам часы с кукушкой? Кукушка будет каждый час сообщать нам время – хоть иногда в нашем одиноком доме раздастся ещё чей-то голос: может быть, это хоть немного скрасит наше одиночество?
-- Разумны слова твои, -- ответил другой брат. – Завтра же отправимся за часами.
И пошли они на следующий день в Лавку старинных вещей и купили часы с кукушкой – циферблат на маленьком домике, украшенном несколькими драгоценными камнями (братья были богатыми людьми, и могли позволить себе дорогую покупку). Когда они принесли часы домой, было без двадцати два, значит, до первой встречи с кукушкой оставалось двадцать минут…
2.
…Через двадцать минут домик, как и положено ему, открылся, и… братья увидели отнюдь не кукушку: на порожке маленького домика стояла маленькая прелестная девочка с белокурыми волосами и синими, как васильки, глазами; девочка в изящном розовом платьице.
Братья изумлённо переглянулись (один из них даже рот раскрыл от изумления!).
-- Ты и есть та самая кукушка, встречи с которой мы так ждали? – добродушно засмеялся старший брат. Очаровательная малышка скромно опустила глаза и сделала книксен.
3.
Братьям не пришлось долго недоумевать: уже через десять минут после знакомства они с увлечением слушали интереснейшую сказку, которую девчушка рассказывала им. И с тех пор она рассказывала братьям, благодарно слушавшим её, чудесные истории: про великолепные замки, возводимые волшебниками в мгновение ока и про воздушные замки, которые люди возводят едва ли медленнее, в своём воображении, конечно (воображение человека крылато и иногда способно творить чудеса)… Про волшебные леса, где все деревья и звери разговаривают, и, если захочешь, можешь поговорить с любым, понравившимся тебе, деревцом и любым зверьком, с любопытством взглянувшим на тебя… Маленькая девочка говорила о добре и зле, -- она рассказывала о добрых волшебниках, помогающих людям и злых колдунах, людей ненавидящих, никогда не упускающих случая сделать им какую-нибудь пакость, причинить зло… «Они бы весь мир стёрли в порошок, если бы не было на свете добрых волшебников», -- говорила девочка, и в глазах её появлялась недетская, совсем уже взрослая, грусть. Она была замечательной рассказчицей, эта маленькая прелестная девочка, живущая в часах.
И братья даже не заметили, как одиночество их исчезло: оно просто улетело в форточку их богатого дома, где им так одиноко жилось раньше!..
4.
…А девочка рассказывала всё новые и новые истории, и слушать её можно было бесконечно. Голос её звучал, как удивительный музыкальный инструмент, и невозможно было, слушая этот голос, не верить в лучшее: надежда надолго поселилась в сердцах тех, кто слушал маленькую девочку, живущую в часах…
5.
…Но была в ней какая-то тайна – неразгаданность: когда она замолкала, чтобы перевести дух, улыбка уходила с лица её, и в глазах горел странный трагический огонь. Сначала братья не придавали этому большого значения, они просто с увлечением и радостью великой слушали замечательные рассказы и сказки. Но однажды… однажды, когда девочка отдыхала – набиралась сил перед новой историей, и плечи её были опущены, как будто тяжкое горе тянуло её к земле, один из братьев заговорил с ней об этом.
-- Дитя моё, -- обратился он к девочке. – Нам с братом давно уже кажется, что у тебя есть какая-то тайна, которая мучает тебя. Расскажи нам, пожалуйста – что случилось с тобой? Ведь не всегда ты была такой маленькой, не всегда же ты жила в часах?
6.
…Девочка низко – низко опустила голову, и когда она подняла её, слёзы стояли в её прекрасных голубых глазах. Она стала говорить, и слёзы полились по нежным, как лепестки розы, щёчкам малышки. – Да, вы правы, -- говорила девочка, живущая в часах. – Я – дочь доброго волшебника, достаточно могущественного, но не настолько, чтобы… Зло оказалось сильнее его… -- Голос её прервался. Несколько минут понадобилось этой крошке, чтобы справиться с волнением. Затем она заговорила снова:
-- Когда-то я жила в высоком хрустальном дворце, таком высоком, что купол его разговаривал с облаками, плывущими в вышине. Мой отец, волшебник Тальорк, делал так много добрых дел! Он исцелял больных, делал нищих богатыми, несчастных счастливыми, грустных весёлыми, глупых умными… Да разве можно перечислить все добрые дела моего папы! Он и меня понемногу учил волшебству, чтоб, когда он уйдёт в Страну вечного покоя, я могла продолжать его дело. «Делай как можно больше добра, дочка, -- часто говорил он мне. – Помогай людям. Они такие слабые, беззащитные и так нуждаются в нашей помощи! Если мы, добрые волшебники, покинем их, злые колдуны и колдуньи восторжествуют в нашем мире: ему никогда уже не знать радости, весёлого детского смеха, счастья многих – многих людей. Мир балансирует на грани добра и зла, -- и мировое зло хлынуло бы на землю, заполнило её, если бы добро, которого, к счастью, так много на свете, не сдерживало его. Но как же всё-таки сильно ‘ Зло, как живуче оно, милая моя девочка! Порой добро бессильно перед ним… Когда ты станешь старше, ты поймёшь всё то, что я говорю тебе сейчас!..»
Так говорил папа. Тогда я ещё действительно многого не понимала. И не дано мне было знать, что пройдёт совсем немного времени, и я на себе испытаю справедливость слов моего доброго папы!.. – Голос девочки опять прервался – и она не могла говорить минут пять. Всё это время братья с состраданием смотрели на лицо малышки, обезображенное гримасой страдания. Один из братьев, Поль, нежно погладил по голове бедную девочку и она благодарно взглянула на него.
7.
…Немного успокоившись, девочка продолжила свой рассказ. – Однажды случилась с нами беда, -- тяжело вздохнула она. -- В нашем городе произошло землетрясение. Но самое страшное то, что землетрясение было не обыкновенным, а волшебным: его злой волей своей наслала на нас самая злая колдунья на свете – Марока… -- Когда девчушка произнесла имя колдуньи, её глаза засверкали гневом! – глаза кроткой девочки, не способной, казалось бы, не только разгневаться, но даже просто рассердиться! Она быстро овладела собой и хотела продолжать, но, взглянув на братьев, с внимательным сочувствием слушавших её, спросила:
-- Не утомила ли я вас, добрые мои? Мой рассказ так длинен, и уже (а в будущем – ещё более!) печален…
-- Нет – нет, что ты! Продолжай, мы готовы слушать твою историю хоть до самого утра! – воскликнул Жан, старший из братьев.
8.
Девочка снова, как и в самом начале, опустила глаза ненадолго, собралась с мыслями и продолжила:
-- Землетрясение понадобилось Мароке, чтобы лишить волшебной силы моего отца, которого она ненавидела! Я уже рассказывала вам о его доброте необычайной: он был настолько добр, что не мог смотреть спокойно на несчастных людей. Видеть только радостные глаза, только счастливые лица – вот самое сокровенное желание моего папы! – И волшебную силу, данную ему Богом, он старался использовать так, чтобы как можно больше счастья было на земле и как много меньше – горя. Марока же весь мир погрузила бы во мрак, если б у неё хватило на это злой её силы. Когда она видела сияющие глаза человека, которого сделал счастливым мой отец, -- как будто нож входил в её чёрное сердце, знавшее всегда одну только ненависть. Марока делалась тогда совершенно больной, она запиралась в своём покосившемся, чёрном (будто измазанном сажей) домике, и сколько раз я, проходя мимо её дома, слышала, как она зло бормочет: «Проклятый Тальорк! Ничего, ещё придёт моё время! Наступит час возмездия за всё добро, что ты сеял на этой гадкой – гадкой – гадкой! – земле!»
Землетрясение было единственной её возможностью лишить моего отца волшебной силы. И она добилась своей цели. – Для папы наступили страшные дни. Он больше не мог делать добро и ему стало казаться , что глаза людей постепенно тускнеют и темнее становится на земле, ещё немного – и мрак окутает её. Это, конечно, ему казалось только, мой бедный папочка преувеличивал, ведь счастье людей зависит не только от добрых волшебников, но часто и от самих людей; к тому же есть на свете много других добрых волшебников с неуничтоженной волшебной силой – они помогали людям, как и мой папочка когда-то. Но… страдал он ужасно.
9.
Наконец, мой отец, гордый волшебник Тальорк (произнеся эти слова, девочка выпрямилась, казалось, она стала выше ростом, и глаза её зажглись гордым огнём), -- решился идти к ведьме – просить её вернуть ему волшебную силу. Потеряв способность помогать людям, папа стал чахнуть, -- почти ничего не ел и не спал: каждую ночь я слышала, как он ворочался в постели, а однажды даже плакал, уткнувшись в подушку… Я всё слышала, хоть папа и не хотел, чтоб я знала, как он страдает: слишком он берёг мой покой, добрый мой папочка!.. – Девочка задумалась, и невеселы были глаза её… Но слушатели ждали, и она продолжила:
-- Отец пошёл к ведьме, -- я пошла с ним: за несколько дней он так ослабел от страданий, что ему трудно было идти одному; к тому же папа так любил меня, что почти не расставался со мною, особенно в последние, самые тяжкие, дни. Иногда папа прижимал меня к себе, ласково гладил по голове, и смотрел в мои глаза печально – печально… Он ничего не говорил при этом, но я чувствовала, как ему больно. Мне казалось – если волшебная сила не вернётся к нему, он скоро умрёт. От невозможности творить добро его душа медленно умирала, а когда душа умирает, и телу недолго жить остаётся!..
10.
Ведьма, лишь только увидела нас, сразу же поняла, зачем мы пришли: злобная радость сверкнула в глазах её: то, чего она так долго ждала, вот – вот свершится!
-- Добрый (тьфу!) и некогда могущественный волшебник Тальорк! – торжествующе заговорила она. – Ты пришёл просить меня о_ в_е_л_и_к_о_й м_и_л_о_с_т_и (она подчеркнула интонацией слова «о великой милости»), о том, чтобы я вернула тебе твою волшебную силу?
-- Да, могущественная Марока, ты всё знаешь заранее, -- грустно и почти смиренно ответил мой отец, гордый волшебник Тальорк. – Именно за этим я и пришёл.
-- Хорошо! – захохотала омерзительная колдунья. – Я выполню твоё желание. Но… с одним условием, -- и тут её злобный и хитрый взгляд метнулся в мою сторону. – Ты отдашь мне свою дочку. Она будет жить в моих часах вместо кукушки, которой давно уже пора на покой! Ты принимаешь моё условие, некогда могущественный волшебник Тальорк?!..
Расчёт ведьмы был зловещ и точен: отец мой уже стар и она надеялась, что ему недолго жить осталось и не так уж опасно вернуть ему волшебную силу: долго ли он ещё будет пользоваться ею. Я же, став пленницей часов, буду вечной рабыней колдуньи и не смогу продолжать дело отца.
11.
…Услышав страшное условие колдуньи, мой папа заплакал горькими – горькими слезами: он не мог представить своей жизни без меня, его единственной любимой дочери. Но ещё труднее ему было представить, как он будет жить без волшебных добрых дел. Неверными шагами, покачиваясь от слабости, папа подошёл ко мне и поцеловал в лоб, сказав с такой скорбью, что моё сердце чуть не разорвалось от муки: «Прости, моя девочка! Пойми – я не мог поступить иначе!» Так он ответил колдунье на её жестокое условие. Попрощавшись со мною т_а_к_и_м о_б_р_а_з_о_м, отец направился к выходу: он не хотел видеть, что будет дальше – его доброе сердце могло не выдержать.
12.
Оставшись наедине со мною, колдунья опять громко расхохоталась: «Иди ко мне, моя сладкая крошка! Теперь ты моя!» Потом, оглядев меня озабоченно, она сказала: «А ведь ты великовата для часов. Придётся тебя укоротить (она так и сказала – «укоротить»). И, взяв свою отвратительную грязную клюку, она зацепила меня клюкой за шею и стала что-то бормотать (наверное, заклинание). Я почувствовала, что становлюсь всё меньше и меньше, и через несколько секунд стала ростом с Дюймовочку (вы, конечно, помните эту чудную сказку Андерсена). «Теперь – марш в часы! Дверца вашего нового жилища открыта и всё для
вас т_а_м уже приготовлено, ваше сиятельство», -- кривляясь, выкрикивала ведьма. И злобное торжество всё время горело в её глазах…
13.
-- А почему твой папа, -- спросил девочку Поль, -- когда ведьма вернула ему его волшебную силу – не мог вызволить тебя из её плена?
-- Таково было условие злой колдуньи, -- ответила девочка. – Папа держит данное им слово – такой он человек.
-- Я не буду подробно рассказывать вам, -- продолжила девочка после маленькой паузы, -- как обращалась со мной злая колдунья. Скажу только, что она издевалась над своей беззащитной пленницей: постоянно оскорбляла меня, поносила моего отца и ругала всех добрых волшебников на свете… Если же я осмеливалась робко возразить ей, она придумывала мне какое-нибудь наказание – например, оставляла на целый день без еды. О как трудно было ребёнку вынести всё это, дорогие друзья мои!
-- Но почему ты не ушла от злой старухи? Что тебе мешало покинуть домик? – спросил Жан.
-- Ах, чары колдуньи мешали, -- ответила девочка. – Если я покидала домик (спускалась по гирьке часов на пол) и уходила хотя бы на небольшое расстояние, -- начинала чувствовать такую тоску, так страдала! И только когда я возвращалась в этот… (она запнулась)… бывший кукушкин домик, чувствовала себя спокойней…
-- Чары колдуньи… -- задумчиво повторила она. И, внезапно стряхнув с себя оцепенение, продолжила:
-- Да и куда бы я пошла, т_а_к_а_я м_а_л_е_н_ь_к_а_я? Что бы я делала в_ о_г_р_о_м_н_о_м м_и_р_е?
14.
…Но нежданно – негаданно этому кошмару пришёл конец. – Однажды в дом ведьмы забрался бедно одетый человек с печальным лицом. Его прельстили драгоценные камни, украшающие домик кукушки, и украденные часы он продал в Лавку старинных вещей. Так я оказалась там, -- закончила свой рассказ девочка. Она умолкла и вдруг, словно что-то вспомнив, опять заговорила:
-- Как часто, друзья мои, думала я о моём бедном папе, каково ему без дочери его любимой! Да разве я м_о_г_л_а б_ы показаться ему сейчас на глаза, сейчас, пока я т_а_к_а_я? Я же знаю папу, он очень страдал бы, если б увидел меня такой, он винил бы себя в том, что со мной произошло, -- малышка понурила голову и замолчала.
15.
…Несколько минут молчали все. Затем один из братьев обеспокоенно спросил её, не знает ли она – что может избавить её от злых чар. «Нет – нет, я не знаю, откуда же мне знать», -- грустно ответила девочка. Неожиданно лицо крошки озарилось радостью: она вспомнила! Да, да, однажды она слышала, как ведьма разговаривала со знакомой колдуньей – они вели разговор в соседней комнате, но девочка слышала всё от первого до последнего слова – у неё же такой острый слух! Ведьма говорила, что девочка избавится от чар только если сумеет помочь несчастному страдающему существу, ещё более несчастному, чем она сама. Тогда она перестанет быть пленницей часов и рост её станет нормальным.
-- Как я хотела бы помочь тому, кто несчастней меня! – пылко сказала маленькая пленница часов. – Я очень хочу быть достойной моего папы: он ведь так хотел, чтоб я продолжала его дело!..
Не успела девочка произнести эти слова…
16.
…не успела девочка произнести эти слова, как в дверь тихо постучали. Странно было братьям, во время печального рассказа (пусть даже в конце его) услышать посторонний звук, и нереальным показался им этот звук. Через несколько минут (а показалось, что прошло гораздо больше времени) Поль осторожными и неуверенными шагами подошёл к двери и открыл её. На пороге стоял мальчик лет десяти, очень неухоженный, плохо одетый, с тоскливой мольбой на лице. «Что тебе, малыш?» -- спросил Поль, ещё не вышедший из состояния грустной задумчивости. Ему нужно денег, хоть немного, столько, сколько добрые господа смогут дать. Жан, не говоря ни слова, потянулся к шкафу, достал несколько бумажек и протянул их мальчику. Протягивая деньги, поинтересовался: «Что заставило тебя, такого маленького, просить милостыню?» Мальчик, сначала неохотно – слова из себя выдавливая, но потом всё более и более живо, стал рассказывать… Вот вкратце его рассказ.
17.
Они с мамой живут вдвоём. Отец был шахтёром и два года назад погиб. Мама после гибели отца стала болеть, ей становилось всё хуже и хуже, и вот уже целый месяц она не встаёт с постели. Им нечего есть и приходится жить тем, что подают добрые люди. Некоторые охотно открывают свои кошельки , но многие другие прохожие равнодушно проходят мимо, даже не взглянув на мальчика, просящего милостыню. На лечение мамы нужно много денег, а того, что подают сердобольные прохожие, едва хватает на пропитание. Со вчерашнего дня он просит деньги не только на улице, но и по квартирам ходит, но пока собрал очень немного денег.
-- Благодарю вас, благородные господа, за ваше доброе сердце! – грустно сказал мальчик и повернулся, чтоб уходить.
-- Подожди, малыш, не уходи! Я кое-что придумал! – окликнул мальчика Поль.
Он бросился к девочке, живущей в часах (всё это время она сочувственно слушала рассказ мальчика), и сбивчиво, горячо стал говорить: почему бы ей, умеющей такие замечательные сказки сказывать, не помочь несчастной женщине? Может быть, чудесные сказки и истории немного облегчат страдания больной или хотя бы душу её утешат? – пусть ненадолго, но всё же… И сын её, в жизни которого совсем нет детских радостей, с удовольствием послушает, дети ведь любят сказки – весёлые, добрые и обязательно с хорошим концом! Это же противоестественно – ребёнку не слушать сказки!
Поль остановился, чтоб перевести дух: так торопливо и взволнованно он ещё никогда не говорил!
Девочка с радостью согласилась: конечно, конечно, она попробует помочь!
-- Веди нас, малыш! – сказал Жан мальчику перед тем, как им всем выйти из дому. Потом, немного подумав, снял с кукушкиного домика один из бриллиантов и протянул мальчику. – Этого вам хватит, чтоб оплатить услуги врача, -- сказал. Малыш оторопело смотрел на него, и, видно было, что он готов стать на колени перед своим благодетелем. Жан удержал его жестом и просто сказал: -- Пошли!
18.
-- Поймаем такси? – предложил Жан, когда все они вышли на улицу. – Мы живём недалеко, -- отозвался мальчик.
…Минут через десять Жан и Поль, у которого в руках были часы с девочкой и маленький их провожатый, остановились около небольшого невзрачного домика. – Дырявая крыша, стена в трещинах – всё это бросалось в глаза. Братья и мальчик вошли в покосившуюся дверь – и оказались в полутьме. Через некоторое время, когда глаза их привыкли к полутьме, они увидели: в постели, стоявшей в маленькой тесной комнатке с закрытыми ставнями («Маме вреден яркий свет», -- прошептал мальчик), лежала женщина с измождённым землистым лицом. Ей было 30 лет, и на столько она и выглядела бы, если б не болезнь, изнурившая и состарившая её, такую молодую. Девочка, с жалостью посмотрев на женщину, начала рассказывать историю о любви ручья и бабочки: он журчал – пел ей нежные песенки о том, как она прекрасна и как он любит её – легко – весело порхающую, а бабочка, слушая песенки ручья, порхала ещё легче, ещё веселей, ещё радостней. «Если бы у неё не было крылышек, они бы наверняка выросли от таких славных песенок», -- так завершила свою прелестную сказку девочка. Закончив её, она очаровательно улыбнулась и сделала книксен. Затем рассказала ещё две, не менее замечательные, истории, и…
19.
…и тут словно какая-то неведомая сила толкнула обоих братьев и мальчика: они одновременно посмотрели на больную женщину и чуть не вскрикнули от радостного удивления: она спала, но не тем тяжёлым сном, который приносит ещё большее изнурение и телу, и душе, а – впервые за долгое – долгое время (об этом знал её сын и догадывались все остальные, бывшие здесь) – спала со спокойной улыбкой на лице, и последние следы болезни исчезали с лица её: наверное, женщине снились хорошие светлые сны, -- добрый знак – знак, что страдания позади остались и никогда больше не вернутся.
Потом они, как по команде, посмотрели на девочку: она, словно в беспамятстве, глядя прямо перед собой, спустилась по гирьке часов вниз, прошла по полу несколько шагов, и… вдруг малышка стала быстро расти, через 4 – 5 секунд перед изумлёнными людьми стояла высокая, стройная, красивая девушка. Она подала братьям обе руки (Полю – левую, Жану – правую), и , улыбнувшись, сказала: -- Спасибо вам, добрые мои, за заботу и внимание! Я никогда их не забуду! Потом, обращаясь к женщине, ещё недавно больной, уже проснувшейся, стоявшей посреди комнаты, улыбавшейся ей, своей спасительнице, девушка воскликнула: -- Давайте же откроем ставни!
Это было тотчас сделано, и все весело засмеялись, радуясь этому, словно воскресшему, свету, наполнившему комнату.
Эпилог.
Вскоре Поль женился на девушке: добрый и ласковый, он стал прекрасным принцем для неё, неосознанно, быть может, ждавшей его уже, -- сердце её ждало Прекрасного Принца – и дождалось наконец. Отец девушки, могущественный (ведь колдунья вернула ему волшебную силу, помните?) волшебник Тальорк с радостью благословил молодых. Он, чьё сердце давно уже не знало радости, на свадьбе весело улыбался.
Не остался в одиночестве и старший брат Поля – Жан. Он женился на женщине, исцелённой бывшей девочкой, которая жила в часах. И каким же хорошим он стал отчимом для сыночка своей жены, любящим пасынка не меньше, чем когда-то – родной отец.
А что же стало с колдуньей? – наверно, спросите вы с любопытством. Как только она узнала о том, что её бывшая пленница избавилась от чар, более того – вышла замуж за любимого человека, и – счастлива, её сердце, и без того злое, переполнилось такой ненавистью, такой безысходной злобой, что оно просто не выдержало, и колдунья умерла.
А теперь, милые мои читатели, друзья мои, давайте тихо – тихо выйдем из мира сказки, оставив героев наших: теперь-то уж у них всё наладилось, будем надеяться, что больше никакие злые колдуны и недобрые чародеи не вмешаются в их жизнь. Выйдем вместе, держась за руки, из мира нашей сказки, и – расстанемся, сохранив в сердцах благодарность друг другу: вы мне – за то, что я рассказывал вам сказку, а я вам – за то, что вы замечательно слушали меня!
Октябрь 1994 г. – 1995 г.; доработано в 2007 и 2022 г.