Иван проснулся и огляделся по сторонам. Ничего вокруг не было кроме старших братьев, деловито размешивающих что-то в ведре и расправляющих какие-то рулоны на фоне бездонной темноты.
- Что это? – спросил Иван, глядя на бесконечно темный мир.
- Ничего – ответили братья.
- А чего это вы делаете?
- Заклеиваем это ничего…
- Зачем?
- Ну когда вокруг ничего, то ничего хорошего. А так будут вот - обои.
- Страшненькие.
- Ты бы знал, какого труда стоило достать – старший брат посмотрел на Ивана сурово.
- А можно клеить как-то попросторнее, а то тесновато.
- Не нравится – выходи, там просторнее.
- А пол будет?
Братья задумались. Ноги у них висели в воздухе, но все-таки братья никуда не падали.
- Заклеим и пол. И потолок, чтобы не дуло оттуда.
Иван нахмурился. Вскоре братья закончили работу и теперь все сидели в коробочке с нехитрыми узорами. Братьям работа понравилась, они, потирая руки, достали микроскопическую бутылку водки и разливали ее в наперстки.
- На, Ваня, выпей! За такое дело не грех выпить!
- Ну-ну не задирай нос, подрастешь, поймешь, что так лучше.
- Да я не против – вздохнул Иван.
Вдруг что-то загремело, загрохотало, коробочка закачалась и братья не на шутку всполошились, расплескав все из наперстков.
- Чего это? Чего? Ванька, чего?
- Это… - Иван просиял, - это моя лягушонка в коробчонке едет!
- А-а-а-а – закричали братья, - выходи скорее отсюда!
Но было уже поздно. Раздался треск разрывающейся бумаги и в расползающуюся во все стороны прореху влетела тройка гнедых коней и золоченая карета.
«И вышла из нее Василиса Премудрая — сама как солнце ясное светится. Все на нее дивятся, любуются, от удивления слова вымолвить не могут. Взяла Василиса Премудрая Ивана за руки и повела за столы дубовые, за скатерти узорчатые…»