Письмо четырнадцатое
«Здравствуй, мой дорогой дедушка Сеня!
Как твоё здоровье? Чем занимаешься? Куда ходишь? Где бываешь? Почему ты ко мне не приезжаешь? Жду-жду, а тебя всё нету и нету. Я же беспокоюсь. Места себе не нахожу. Что случилось? Что там у тебя произошло? Отчего ты…
Подожди-ка, деда… Там, кажись, папанька приехал. Схожу, узнаю, как у него дела обстоят на работе… да и вообще… Я быстро, деда. Одна нога тута, другая тама.
…Ну вот, я уже здесь… Точно! Это он! Папанька приехал. Да не один. Маманька тоже с ним прибыла. Она, однако, теперь в правительстве работать будет – часы сегодня на левую руку надела… Вот и определилась она с работой. Но мне это уже без интереса. Без разницы особой. Мне всё по-барабану. Генка Огурцов так всегда говорит.
Продолжаю писать. Поскорее бы ты за мной приехал. Я уже заждался. Мо;чи уже нет никакой… Измучился я весь… испереживался… истосковался… изнылся…
В окошко постоянно выглядываю. У калитки подолгу стою, на дорогу смотрю.
Постой-ка! В дверь кто-то стучится… ломится… Я щас… деда… подожди…
…Папанька сейчас заходил. Это он стучался. Он сказал, что Минздравсоцразвития опять разделили на два ведомства – Минздрав снова будет отдельно, как и раньше было. Всю жизнь так было, а потом переделали для чего-то. Но, видать, обмишурились они, не так сделали. Назад вернули. Они, деда, всегда так делают. Сперва наколобродят чего-то по пьянке, по глупости или по недомыслию (сам знаешь, кто там всем этим руководит, глаза бы на них не смотрели), а потом назад возвращают. Так и с Минздравом этим получилось. Снова назад вернули. Но ничего. На ошибках учатся. Так и тут. Теперь работы у него (у папаньки моего) по курированию убавится немного. Ни томографов, ни компьютеров, ни лекарств импортных для того расширенного министерства он уже не будет закупать у своих заграничных друзей. Освободили его от тех обязанностей. Теперь у него другие задачи. Теперь он только по соцразвитию будет работать. Теперь он будет прощальные туры организовывать нашим прославленным российским шоу-бизнесменам.
Они же каждый божий год устраивают себе прощальные туры по всей стране. Пока они с запада до востока доберутся – вот год и прошёл. Назад едут – ещё один год. Как только до дома доедут – надо уже другой прощальный тур организовывать. Некоторые уже по пять лет так прощаются со зрителями и почитателями, а некоторые и по шесть… Примадонна какая-то, например. Я не знаю, кто она. Да и бог с ней. Знать не хочу. Вот папаня-то наш сейчас и будет им (певцам, танцорам и юмористам) деньги выделять на организацию этих туров. Они же народные. Артисты-то… И деньги тоже народные. Стало быть, для них эти деньги предназначены. Огромные, деда, деньжищи. Ты сроду таких не видывал. Закон такой, говорят, специально для них есть. И по целому настоящему огромному летающему самолёту каждому выделять будут для этого долговременного мероприятия. Или даже по поезду пассажирскому с классными вагонами: с сауной и бассейном. Не пешком же им, бедолагам, ходить… Надо подсказать папаньке, чтобы он в эту программу и наш с тобой вертолёт включил. Нам же тоже передвигаться надо. Не будем же мы…
Постой-ка, деда! Анна Георгиевна чего-то вдруг зашла. Я щас… Я быстро…
…О!.. Она новость принесла, дедуля. Преприятнейшую!! Только что ей позвонил новый гульбернатор из того самого дальнего Муходранья; ну тот, который ей осетрину плохую надысь хотел всучить. Грит, прощенья просил. Слезу, грит, пустил крокодилью. Извинялся, что долго не звонил. Прощения просил. Соблаговоления царского вымаливал. И спрашивал, не надо ли чего сделать… помочь чем… мебель, мол, привезти… окошки прошпаклевать как следует да покрасить… построить чего… дескать, может… сарайку либо заборчик… или двор заасфальтировать, бордюры поменять или поребрик (это, деда, питерцы так наш бордюр называют). Мол, говорите… не стесняйтесь… Расплылся тот в улыбке. При случае обещал приехать и лично извинения попросить. Ну и по-хозяйству помочь. Всё, дескать, бесплатно сделаем… Он, мол, осознал своё непотребное и скотское к ней, к такой красивой и дородной женщине, отношение… Век, дескать, он свой грех замаливать будет… Всенощно стоять на коленях и прощения просить собирается…
А тот, из удалённого захолустья, их зачуханного города Дрючинска, не звонил ещё. Но ничего, позвонит… никуда он не денется. Жизнь… штука сложная и поучительная. Анна Георгиевна так сказала. А она знает, что и как говорить. Палец ей в рот не клади.
Ну всё. Хватит про мэров всяких и гульбернаторов разглагольствовать. Чести им слишком много… Они этого не заслужили. Так обойдутся… Черти полосатые…
Продолжаю про наш с тобой вертолёт. Нам он нужен, даже необходим. Да-да!
Ой, стоп! Снова кто-то припёрся… вновь кого-то чёрт принёс… Я сейчас, деда…
…Это папаня заходил. Да что за день сегодня такой – идут и идут все ко мне…
Папанька последние новости рассказал. Министров, ну… которых сняли утром за развал работы, к обеду уже трудоустроили всех. Будут они теперь все помощниками у президента самого главного, а один, бывший министр транспорта, – даже советником. Ну, и в администрации тоже все будут числиться по совместительству. Поэтому маманя и ушла оттуда. Она последнее время тоже там временно работала. Не работала, а числилась. Видимо, место своё для кого-то освободила. А сама на другое место перешла, в другой государственный орган. Вроде как в правительство. А куда ещё-то… Тольку туда. Ну да. Третьего не дано. Я же говорил тебе, что она в правительстве теперь числиться будет. Они же, деда, все щас числятся. А вот кто из них работает – я не знаю. И никто не знает. Папаня грит, что их много щас стало, даже столов и кабинетов всем не хватает. Грит, расширяться надо. Новое здание надо строить. Или к старому придел пристраивать. Как в церкви. Или в аренду площади брать. Сейчас многие в аренду целые здания берут. Тогда с арендной платой мутить можно будет. Все тут, деда, мутят. Каждый по-своему. Каждый по-разному выгоду для себя извлекает. И бюджет все пилят, пилят и пилят. Распилить никак не могут. Пильщики!! тоже мне…
Теперь несколько слов про расширение рабочих площадей хочу тебе сказать.
Я тут вспомнил недавно про солдат наших, у которых в казармах двухэтажные койки. А ещё в кино каком-то интересном видел, как в тюрьме зэки на двухъярусных кроватях спят. Уплотняют их так. Ну и предложил папаньке нашему такой вариант: столы в ихних рабочих кабинетах в два яруса поставить. Сразу в два раза больше можно всех рассадить. А если применить двухсменную работу (как на заводах, на фабриках, в шахтах, да и в школах так тоже многие учатся – ты-то про это знаешь, деда), то можно ещё в два раза выиграть. Можно и три смены сделать. Начальников да помощников-то уйма сейчас. Несметное их, деда, количество. Рассадить их всех надо. Или лучше посадить их, деда! Лет на сто! Или на все двести!! Как ты на это смотришь? А можно и в тюрьме площади арендовать, в камерах – сразу двухэтажные хоромы бесплатно достанутся. А если кто вдруг проворовался – перевести его тут же в другую камеру и сиди, Федя, не кукуй… Вариантов много, деда. Мыслей тоже у меня много. Вагон целый! И маленькая тележка… Да и ты можешь что-нибудь посоветовать. Или придумать. Ты же головастый у нас. Как Ленин. Был, оказывается, такой дяденька, который за народ страдал, а не за богачей. Потом про него, деда, мне поподробней расскажешь, когда приедешь. Лады? Ну и хорошо. Вижу, что лады.
Папанька вышел, деда. Кумекать, грит, пошёл. Моё предложение будет обсасывать. Если ты что-нибудь надумаешь в этом плане, пиши, я передам папаньке. Пусть кумекает.
На этом заканчиваю. Деда! Ты тоже подумай. Потом скажешь, ежели надумаешь.
Ну пока. Целую! И обнимаю!»
Продолжение: http://proza.ru/2022/11/10/429
Предыдущее: http://proza.ru/2022/11/07/457
Начало: http://proza.ru/2022/10/05/382