Проснулся я с готовым планом в голове, и основан он был на том, что я умею делать лучше всех (да, да, согласен, самомнение зашкаливает, надо убавить).
Я вскочил и встретил утро новой жизни в самом приподнятом настроении. Сделал энергичную зарядку, принял холодный душ, а когда брился, мне из-за плеча брезжила любовная улыбка жены. Готовя завтрак, я громко напевал, а позавтракав, поймал себя на том, что не хочу ждать понедельника, и что объясниться с Варварой нужно сегодня же. Впереди большие события, и все лишнее с плеч долой. Позвонив, я предупредил, что через два часа буду у нее.
Подъехав, сообщил, что прибыл и велел спускаться. Она спустилась, впорхнула в машину и потянулась ко мне с поцелуем.
- Подожди, - отстранился я. – Послушай.
Ее улыбка угасла.
- Варюша, я виделся вчера с женой и понял, что по-прежнему ее люблю. Прости, что все это время морочил тебе голову - думал, у нас получится, а теперь вижу, что нет.
Проглотив новость, Варвара натужно усмехнулась:
- А она тоже сказала, что любит тебя?
- Нет, отшила как паршивого кобеля.
- Ну так найди себе паршивую сучку и кувыркайся с ней на новой кровати! – выговорила кривыми губами Варвара и выскочила из машины.
Не дожидаясь, когда она скроется из поля зрения, я позвонил Сеньке и сказал:
- Значит, так: скажи Раисе, что я только что расстался с Варварой, и что когда она в следующий раз будет говорить с Анютой, пусть ненавязчиво об этом упомянет. Мол, поклялся больше ни с кем и никогда. До самой смерти.
- Понял, будет сделано, - отозвался Сенька.
В оставшееся до вечера время я набросал и детализировал развернутый план осады Анютиных глазок и вечером добавил себе решительности, причем на всю катушку, ибо если я хоть на секунду усомнюсь – весь план пойдет прахом. После этого быстро уснул, а когда проснулся, сердце так и рвалось в бой.
Никогда, даже в мой первый рабочий день, я так не стремился на работу. После планерки я попросил аудиенции у главного и через час получил ее. Неплохой мужик наш главред, а главное, не вред.
- Что у тебя, Сергей, только быстро! – взглянул он на часы.
- Есть быстро, Лаврентий Палыч!
Да, да, Лаврентий Палыч, и он носил это имя с неподобающим его присной памяти достоинством. Многие дети перенимают уважение к тем, перед которыми дрожали их отцы. Палыч был из таких, и не нам, молодым, их судить. Мне вообще везет на исторические тени: предыдущий начальник звался Леонидом Ильичем, а тот, что перед ним – Владимиром Ильичом. Кстати, фамилия Варвары – Фурцева.
- У меня новый креативный проект.
- Выкладывай.
- Предлагаю цикл интервью с компетентными людьми. Берусь разговорить их до печенок и всех объединить контрольным вопросом. Здесь список лиц и темы бесед, - положил я на стол прозрачный файл.
Лаврентий посмотрел на меня теми же выпуклыми, близорукими что и у его тезки глазами и сказал:
- Ты знаешь нашу специфику. Твой проект в стороне от нашей политики. Тебе с этим в «Нью газетт» надо.
- Дайте мне на пробу взять одно интервью, а потом решайте.
- Сергей, зачем они нам? Пусть ими «Нойе газетен» занимается! Наш читатель – состоятельные домохозяйки, которые хотят знать обо всем понемногу!
- Вот именно! Мы пичкаем их гламурными иллюзиями, а нужно о самом важном и из первых уст!
- Сергей, для них самое важное, как обставить жилплощадь!
- А мы поможем им обставить внутренний мир, и не чем попало, а современными ценностями! Их кормят компиляциями, пересказами, интерпретациями, а мы приобщим их к актуальным темам! Будем для них как очевидец для следователя! Диалог, живая речь, вопрос – ответ. Для женщин это самая привычная форма усвоения информации. Надо только чтобы это было коротко и содержательно, остро и интересно, и я это сделаю!
- Ты, друг мой, тянешь одеяло на себя. Возникнет информационный конфликт с другими рубриками.
- Думал, отвечаю: никакого конфликта не будет, наши материалы не пересекутся, сами увидите. Я и название придумал: «Культурная косметичка».
- Бюджет?
- Постараюсь свести к минимуму. Никаких звездунов, ни звездиц, нормальные, вменяемые спецы через мои связи.
- Хорошо, я подумаю.
- Спасибо, Лаврентий Палыч!
Вот что значит понимающему не нужно много слов! Да, интервью – это весьма действенное средство. Есть много стран, где публичные высказывания предполагают ответственность. У нас же в отличие от них кому угодно позволено нести что угодно и от всей души, только я в отличие от неразборчивых либералов (удержусь употребить в их адрес крепкое непечатное словцо) намерен обратить его в сторону соборности, а не хаоса.