Когда Кузька стал чуть старше, мы стали прятать от него книги, потому что наступил ещё один период в его маленькой жизни – период, когда малыш с радостью мнёт и рвёт бумагу. Ничего страшного за это время не произошло – лишь немного пострадал наш фотоальбом, который мы старательно оберегали от маленьких шаловливых ручек. Кузька выдрал из него половину страниц, которые мы позже смогли всё - таки вклеить.
В это же время Кузьму очень интересовали сувениры и статуэтки, которых у нас было (именно, что было) много. Их дарили нашей маме благодарные ученики и студенты. Большую копилку ввиде спаниеля брат разбил в воскресенье рано утро, пользуясь тем, что все ещё спали. Кузька смог добраться до этой собаки, используя два стула – один поставив на другой.
Следующей пала фигурка слоника, который по совместительству являлась карандашницей. Затем настал черёд орангутанга – эту пепельницу Кузька разбил, пользуясь моментом уборки. Орангутанга сняли с верхней полки для того, чтобы вытереть пыль. В этот момент у Кузьки, находившего в другой комнате, сработал какой – то внутренний датчик, который находился там же, где и батарейки розового зайца. Брат на всех скоростях влетел в гостиную. Он увидел пепельницу, временно стоящую на столе. Я же в это время, стоя на стуле, мыла верх книжного шкафа. У обезьяны шансов не было.
То лето, когда Кузьке было три года, я запомнила надолго. Этот товарищ опозорил меня на весь район. В тот год Саша фанател от американских фильмов ужасов. Самым его любимым был фильм про одно необычное существо, которое называло себя Магваем. Кузька услышал и запомнил одну «замечательную» фразу из второй части данного фильма. Она звучала так:
- Ооо, какой мужик!
И брат начал использовать её по отношению к парням в возрасте от 15 до 30 лет! Делал Кузька это во время прогулок. Стоило какому – нибудь парню обогнать нас или просто пройти рядом, Кузька начинал восхищённым басом кричать:
- Ооо, какой мужик!
«Какие мужики» всегда с изумлением на лице оглядывались. Когда они понимали, что фразу произнёс голубоглазый светловолосый малыш, удивлялись ещё больше. Я краснела в этот момент и желала стать рёмнем, чтобы поговорить с братом. С Сашей. Не с Кузькой.
Через два года, когда брату уже исполнилось шесть лет, мне уже не было неудобно, потому что на прогулках Кузьма стал… кричать. Он открывал рот, набирал побольше воздуха и кричал, при этом тряся головой. Причина оказалась проста: Кузьке нравился его голос.