Как ни злился Роберт на плутоний, всё же они его одолели. Конструкция бомбы по имплозивному принципу была готова; испытание должно было состояться завтра, в полночь. По-хорошему подождать бы — но, как сказал Гровс, «чем скорее, тем лучше. Там ждут».
Там в самом деле ждали — и, кажется, там в успех верили куда больше, чем здесь. «Наверно, им нужнее...»
Пока Роберт думал то о «гаджете», то о военных, наступила ночь. Всё стихло. Лагерь испытательного полигона, где и поныне, несмотря на тьму, окутавшую пустыню, не прекращалась работа, остался позади. Наконец удалось остаться одному...
Последние дни одиночество превратилось в роскошь. Военные готовились к возможной эвакуации — учёные предполагали, что взрыв мог случиться мощнее, чем выходило по расчётам. Сами учёные нервничали; Роберт все чаще меланхолично думал, что их миссия здесь провалится... И тем не менее упрямо продолжал вести людей к их цели. «Поздно назад разворачивать...» Спросить бы у Исидора — хоть тот так и не стал работать на проект, хоть и оставался одним из консультантов. Но это уж его дело — ну не любит он военных, что тут поделать...
— Работать с какими-то солдатами? — фыркнул тогда Раби.
— Вообще-то генерал. Генерал Лесли Гровс, — напомнил Робберт.
— Вообще-то я мог и сам представиться, — заявил генерал, хмуро слушающий перепалку.Эти учёные... Бригадный генерал не сразу смирился с тем, что под его командованием оказались гражданские, не знающие самого понятия дисциплины. Но тем не менее именно такие неудобные, сложные и деятельные парни, как Исидор Раби, и требовались для проекта, которым пришлось руководить Гровсу.
Исидор отказался от проекта, но по-прежнему общался с другом, на удивление успешно справлявшегося с управлением лабораторией — а ведь он сам шутил, что Роберт не справился бы и с лавкой бургеров. Оппи часто спрашивал у него совет по вопросам, на которые не мог найти ответы сам. Но в этот ночной час Роберту не хотелось видеть никого — даже самых преданных и близких друзей.
На пустыню уже опустилась ночь; лишь звёзды освещали пески под ногами, дюны и холмы вдалеке, за полигоном, на котором и сейчас суетились военные, когда Роберт молча побрёл к стальной невысокой башне, на которую несколько часов назад подняли самый драгоценный груз, что мог быть в Америке. «И этот груз скоро будет уничтожен», мрачно отметил Оппи. Совсем скоро работа всех людей, что сейчас спали в лагере на полигоне Аламогордо — и его самого — закончится... Даст ли это покой?..
Тридцать метров до площадки на башне казались бесконечными; наверно, прав был тот парень, который советовал хоть иногда зарядку делать; но возможно ли это, когда надо и там следить, и тут контролировать, и всё одинаково важно?..
И всё же худощавый мужчина в широком не по фигуре костюме добрался до своего творения. Роберт со вздохом уселся рядом со стальным, блестящим под луной, словно хромированным, шаром, опутанным проводами шаром. Едва ли этот шар из металла, беспорядочно опутанный проводами, для надёжности прикреплёнными к шару клейкими лентами, мог сравниться по изяществу со статуями Микеланджело или Родена; и всё же именно этот шар совсем скоро изменит весь хрупкий мир.
«Мир без войн... Будет ли так, как хотел бы Нильс — чтобы эта штука оказалась настолько разрушительной, чтобы все войны потеряли смысл?» Роберт покачал головой, облокотился на «штучку». «Если она конечно сработает... Вот генерал и те из бюро будут злы, если пара миллиардов долларов улетит в никуда...»
От этой мысли Роберт тоскливо усмехнулся. Не сработает «штучка» — плохо; если сработает, то... То... Нет, это должно быть хорошо — и люди в Лос-Аламосе будут рады, что их труд здесь был не зря, и войну это поможет выиграть — генерал ведь говорил, что иначе только вторжение, миллионны жертв... Значит, должно быть хорошо?
Должно?..
Роберт посмотрел на шар, опутанный проводами. Ответа, конечно, не было.
«Вздор это всё. Один шар... Пусть он и стоит миллиард долларов!»
Мужчина усмехнулся своим мыслям, бездумно теребя окурок сигареты — забыл выкинуть. «Миллиард долларов за один взрыв... И каким он будет? А если он и в самом деле сожжёт всё, даже эти горы, что виднеются на западе под мягким лунным светом? Нет, это вздор, так не может быть... Или может...»
— Э? Вы чего здесь? — Роберт не запомнил, как спускался с башни, и не заметил автомобиль Гровса, остановившийся неподалёку.
— И вам доброй ночи, генерал...
— Доброй... Спать бы шёл... — Генерал по-отечески похлопал Роберта по плечу. — У вас и так здоровье... мягко говоря... слабое.
— Непременно... — И чего генералу переживать? Все равно скоро всё кончится...
И всё же Роберт, ещё раз обернувшись к башне, побрёл обратно к лагерю.