Мои женщины. Январь 1965. Физра.
Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
Иллюстрация из Интернета: Январь 1972 года. Нижний Новгород, улица Белинского, парк им. Пушкина. Урок физкультуры учеников 5 класса. Точно так же мы занимались на уроке физкультуры в январе 1965 года на лыжах в пригородном районе «Горный» города Суворова Тульской области. «Физра» была одним из самых любимых наших уроков в школе, в 5 классе.
Физкультуре, как и родной русской литературе, в учебной программе на неделю в 5 классе выделялось целых 2 урока (часа). Как правило, уроки физкультуры проходили между уроками по основным предметам – русскому языку, математике и истории – и сводились к разминке, разным гимнастическим упражнениям и играм на свежем воздухе. Учителем физкультуры все 10 лет нашей учёбы в Суворовской средней школе №1 в период с 1960 по 1970 год был Иван Иванович Дынин (Дыня, Дын-Дыныч) – средних лет коренастый мужчина с лысой головой и обычно с неприветливым выражением лица.
Уроки физкультуры и сам предмет физической культуры мы называли «физра» с ударением на «а» и говорили: «Завтра физра», «Пойдём на физру», «Вчера на физре…» и так далее. «Физра» за учебный предмет нами не воспринимался. «Физру» мы воспринимали как средство отдохнуть от основных предметов, передохнуть и сменить обстановку между уроками, развеяться, «расправить крылья», сменить настроение, размяться, поиграть, побаловаться, позаниматься своим телом и организмом.
Вероятно, «физру» мы назвали таким характерным наименованием потому, что не считали занятия физкультурой в нашей школе чем-то выдающимся, значимым, достойным. Нет, конечно же, развитым физически ребятам и девочкам нашего 5 «А» класса физкультура нравилась, потому что они достигали на уроках по «физре» хороших результатов и выделялись среди всех.
Например, самым физически развитым, ловким, сильным и быстрым среди нас был Володя Муравьёв (Мура, Мурочкин). Он на уроках физкультуры мог лучше всех бегать, прыгать, играть, подтягиваться, отжиматься, делать упражнения на спортивных снарядах. Такую же или подобную силу и ловкость для комплекции своего организма показывали: Валера Гераськин (Гера), Коля Движков (Движок), Володя Корнеев (Адольф, Ганс, Нация), Вячеслав Юницин (Юли, Юни, Аугуст). Очень старался и всерьёз занимался физкультурой Шурик Каргин (Кога), Валера Молинский (Моля), Толик Морозов и Сашка Свиридов. Володя Щукин (Щука, Щукарь) по физкультуре имел не очень хорошие оценки, потому что по своей комплекции и характеру был увалень, почему его и сравнивали с медвежонком. У меня тоже не было выдающихся результатов по физкультуре, потому что я был высок, худ и слаб в мышцах…
Наши девочки 5 «А» класса по физкультуре тоже не блистали успехами, хотя, например, Люба Цыновкина была среди нас всех самая быстрая, ловкая, выносливая, смелая, свободная. Люба быстрее всех и ловчее всех бегала на лыжах, бесстрашно играла в волейбол, баскетбол и даже в футбол, а также делала все гимнастические и спортивные упражнения на уроках физкультуры. Единственной помехой быть выше и быстрее всех по физкультуре – это небольшой рост Любы Цыновкиной. Остальные девочки нашего класса по-разному относились к физкультуре и занимались ею.
Степенная Зоя Конькова (Мама Зоя), горделивая и крепкая Лида Горелова, энергичная Лида Игнатова и очень азартная Тоня Кладовщикова занимались физкультурой активно и с удовольствием, причём Тоня делала гимнастические и спортивные упражнения очень эротично, то есть гибко и красиво. Тоня очень рано начала вести себя раскованно и свободно, повергая остальных девчонок в ступор или в трепет смущения. Дынин Иван Иванович очень любил поддерживать под спинку Тоню, когда она стремительно навскидку делала обратный мостик, запрокидывая руки за голову и выгибаясь в спине, при этом у неё на лобке чётко обозначалась припухшая вертикальная складка между ног…
Другие наши девочки: Валя Азарова (Дюймовочка), Надя Герасимова, Тоня Корнеева, Раечка Первезенцева, Верочка Сергашова, Людмила Сорочкина, Лариса Учаева, Тоня Фирскова, Нина Харина, Людмила Хоботова, Людмила Шиндина, Валя Яркина занимались физкультурой «как все», то есть по мере сил и возможностей. При этом все наши девчонки активно играли в подвижные игры, бегали, прыгали в высоту и в длину, выполняли нормы ГТО, занимались на спортивных снарядах.
От физкультуры и активных игр и упражнений раз и навсегда была освобождена только Валя Антипова. О причине такого её освобождения от физкультуры было общепринято вслух не говорить, хотя слухов было много. Валентина очень сердилась, когда кто-то неосторожно или случайно интересовался причиной, по которой она не занимается «физрой», не бегает, не прыгает, не сдаёт нормы ГТО. Правда Валя иногда пыталась играть с нами в волейбол, но это было очень редко. Чаще всего Валя Антипова была зрителем на уроках физкультуры, причём зрителем и болельщиком смешливым, едким, насмешливым…
Иван Иванович Дынин не был учителем-теоретиком, он был практиком, причём не столько тренером и воспитателем, сколько работником физкультуры. Он показывал и объяснял как надо делать то или иное упражнение и мы «делали»: «Делай, раз! Делай! Два! Делай, три! Становись в ряд!» - вот и всё.
«Физра» была в школьной программе обучения с 1 класса, и мы с первого класса делали практически одно и то же. Сначала мы разминались ходьбой гуськом, на корточках, прыжками или боком, потом разучивали какие-то новые гимнастические или спортивные упражнения, делали эти упражнения на спортивных снарядах, а потом играли в какую-нибудь спортивную игру или состязались. Как такового обучения физической культуре, то есть культуре физического состояния и поведения, у нас не было. Мы просто занимались физкультурой, «физрой»…
Иван Иванович Дынин только вскользь на первом уроке физкультуры упомянул о физической культуры как о здоровом образе жизни. При этом он ни слова не сказал, что физкультура прежде всего формирует красивое спортивное тело, способствует развитию защитных свойств организма, что физкультура, как средство жизнеобеспечения за счёт подвижного образа жизни, продляет и обогащает жизнь человека. Формулу-фразу: «Движение – это жизнь» я услышал от моего отца, а настоящие уроки физической культуры мне преподал мой старший брат Юра.
Например, я самостоятельно и без подсказки составил себе расписание и режим дня. В него входило: время утреннего подъёма, утренней гигиены и зарядки; поведение в школе на уроках и переменах; занятия гимнастикой и спортом дома и на улице; время отхода ко сну и особые тренировки для усиления силы мышц и крепости тела. Мама помогла мне сформировать мою ровную осанку, ровное и красивое хождение пешком, характерные и привычные для меня позы и манеру движений руками, ногами и телом. Дынин нам всего этого не преподавал…
Иван Иваныч Дынин только требовал от нас соблюдения правил безопасности при проведении занятий по физкультуре, в состязаниях и играх. Он требовал, чтобы мы приходили на уроки «физры» в тренировочных спортивных костюмах (трико, «трениках») и спортивной обуви (гимнастические тапочки и кеды). Дынин пытался приучить нас контролировать своё дыхание и пульс, записывать их в тетрадки до и после активных занятий и упражнений, но требовал не строго, поэтому мы это дело дружно «похерили». Да, на уроках «физры» ребята не стеснялись в выражениях, девочки, кстати, - тоже…
Однако по физкультуре тоже существовал план занятий, рабочая программа уроков по физкультуре. Кроме общеукрепляющих упражнений разминки, мы начали изучение «физры» по программе 5 класса с гимнастики. Первый раз «Дыня» показал нам как делать кувырки на матах, а потом мы с удовольствием, с шумам, гиками, криками, возгласом, шутками и смехом поочерёдно делали: кувырки вперёд и назад в группировке; кувырки вперёд ноги «скрестно»; кувырки назад из стойки на лопатках (мальчики). Наши девчонки тоже захотели покувыркаться на матах, но делали это в сторонке от нас, ребят, но мы всё равно весело комментировали неловкие кувырки наших «телесных» девочек…
На другом уроке «физры» мы после разминки уже совершали опорные прыжки через гимнастического козла «ноги врозь» (мальчики). Для этих прыжков «Дыня» придвинул к «козлу» упругий и тяжёлый трамплин. Мы лихо «сигали» через козла, стараясь перелететь через него, не задев задницей за кожаный скат козла. Девочки совершали опорные прыжки на гимнастического козла с последующим спрыгиванием, то есть они запрыгивали как можно дальше на козла, а потом спрыгивали с него. Здесь тоже было масса шуточек и смеха, когда кто-то из ребят больно «тёрся» о скат козла, а кто-то из девчонок запрыгивал только на начало козла, а потом ёрзал по нему попой до конца, чтобы спрыгнуть. Трамплин помогал мало…
Надо сказать, что «Дын-Дыныч» нас всех поразил, когда прыгнул через гимнастического коня не вдоль, а поперёк. В прыжке он широко расставил в стороны прямые ноги, опёрся руками в спину «коня», задержался на коне, повернулся на руках в обратную сторону (на 180 градусов), а потом, не меняя позы с широко расправленными в стороны ногами, легко спрыгнул на мат. Этот трюк Дынина смог повторить только Вовка Муравьёв (Мура, Мурочкин)…
Естественно, из-за длины своих ног и лёгкости тела прыжки через козла и коня давались мне легко и свободно. Я просто высоко взлетал перед козлом, упруго опирался о его спину руками и широко расправив ноги, как крылья, легко и красиво спрыгивал за козлом на мат. Дело в том, что мы «на улице» любили бегать и прыгать на разных стройках или развалинах домов. Играя в «догонялки» в «прятки» или в «войну», мы часто перепрыгивали через подоконники, лестничные пролёты, проёмы в стенах, с этажа на этаж, через кучи кирпича и штабеля стройматериалов. Эти игры были опасные, но это нас только подстёгивало. Много лет спустя эта беготня и прыжки через препятствия по стройкам и развалинам получила название «паркур»…
Девочки тренировались и выполняли упражнения на гимнастическом бревне: передвижение ходьбой с поворотами кругом и на 90°, лёгкие подпрыгивания; подпрыгивания толчком двумя ногами; передвижение приставным шагом. Немногие ребята могли, не шатаясь и не падая, забраться на гимнастическое бревно и повторить девчачьи движения и упражнения. Даже «Мурочкин» не мог повторить за Зоей Коньковой, своей школьной подругой, её ловкие и красивые движения. Вот на бревне наши девочки занимались упорно, охотно и настойчиво; наши девочки были рисковые и азартные. Валя Антипова очень завидовала девчонкам и делала вид, что ей это «по фигу» (так она иногда выражалась с досады…).
С одинаковым азартом и удовольствием все ребята и девчонки лазали по гимнастической лестнице: перелезание приставным шагом правым и левым боком; лазанье разноимённым способом по диагонали и одноимённым способом вверх. Особенно нам нравилось упражнение «расхождение на гимнастической скамейке правым и левым боком способом «удерживая за плечи».
Мы воображали, что идём по узкой горной тропе и должны как-то пройти мимо друг друга и не упасть в «пропасть». Сколько было шуток, розыгрышей и подначек во время этого упражнения, но когда Дын-Дыныч заметил, что мы, ребята, задерживаемся на скамейке при расхождении с девочками, потому что они боялись упасть «в пропасть» и мы их обнимали-держали, он тут же прекратил навсегда эти занятия…
Когда позволяла погода, то мы выполняли упражнения по лёгкой атлетике. Мы бегали на длинные дистанции с равномерной скоростью передвижения с высокого старта; бегали на короткие дистанции с максимальной скоростью бега, мы прыгали в длину с разбега способом «согнув ноги» и прыгали в высоту с прямого разбега способом «перекидной» или «ножницами».
«Перекидным», как Брумель, мы прыгали только на стопу их трёх гимнастических матов, потому что падать надо было всем телом на бок. «Ножницами» прыгали только те, кто не мог прыгать перекидным способом. При этом ребята приземлялись, как правило, на ноги, а девочки почтив всегда падали на «пятую точку», отчего в нашем коридоре-зале на втором этаже иногда раздавался грохот, что давало возможность Кольке Движкову или Толику Морозову громко шутить: «Слышите? Это гром раздаётся, это наша царевна-лягушка шлёпает!».
Спортивную игру в баскетбол мы начали изучать с метания малого (волейбольного) мяча с места в вертикальную неподвижную мишень – в корзину на баскетбольном щите. Потом мы метали малый мяч на дальность с трёх шагов разбега. Потом Дын-Дыныч рассказал нам о правилах игры в баскетбол, а потом началось такое, что словами не описать. Мы бегали друг за другом без всяких правил! Бегали, догоняли, пинали, толкали, отнимали мяч и бросали его куда-нибудь! Причём бегали, пихались и толкались все – ребята и девчонки. Ох, и весело же было!
Вскоре Валерка Гераськин (Гера) показал всем «класс» отъёма мяча и класс «увёртывания» от других игроков; у него игра в баскетбол получалась лучше всего. Потом в паре с Валеркой стал играть Вовка Корнеев (Ганс, Адольф, Нация), потом к ним присоединился Сашка Свиридов (Сивый). Мы со Славкой Юнициным (Юни, Юли, Аугуст) тоже образовали слаженную пару игроков. Девчонки тоже организовались по парам и начались игры-состязания – «то кого».
Игра в баскетбол была средством выражения извечной борьбы и соперничества между мужским и женским. Кроме этого игра в баскетбол была легальным средством мальчикам и девочкам потолкаться, поприжиматься и полапать друг друга. Во время игры в баскетбол некоторые наши девочки очень возбуждались, краснели, потели, начинали сильно и странно пахнуть. Ребята тоже начинали вести себя странно, например, кто-то из ребят начинал преследовать кого-то из девчонок, и это со стороны выглядело очень забавно. Дын-Дыныч не раз прекращал игру в баскетбол, отбирал мяч, досрочно прекращал урок «физры» и отправлял всех в раздевалки…
В 1964-1965 годах в Суворовской средней школе №1 не было своего спортивного зала, поэтому мы переодевались в спортивную форму в нашем классе. Сначала мы, ребята, выходили в коридор и наши девочки переодевались. Затем девчонки бежали на спортивную площадку и в классе переодевались мы. При этом по негласному правилу никто не трогал ничью одежду, даже в шутку или для розыгрыша; это было табу...
Душевых кабин в нашей школе тоже не было, поэтому после «физры» мы, потные и грязные, если играли и бегали на спортплощадке, опять переодевались в классе в том же порядке, сначала девочки, потом мальчики. До 5 класса всё было так и никто особо никаких проблем в этом поочерёдном переодевании не видел. Однако потом начали возникать то неловкости, то, якобы, ошибочные «заглядывания» в класс за забытыми вещами, то шутки-шуточки. Кто-то начал трогать одежду, спрятанную в партах…
В 5 классе мы все, мальчишки и девчонки, начали «дико» стесняться друг друга. При этом мы все, ребята и девчонки, начали поглядывать друг на друга – кто как выглядит в форме, в «цивильной» одежде, в трико и футболках, в спортивной форме. Всё чаще наши девочки начали толпиться у финиша стометровой дистанции, на которой мы старались бежать быстро, свободно и легко. Здесь девчонки смотрели на то, как и у кого что «болтается» между ног во время бега…
Всё чаще девочки нашего класса засматривались и болели за тех ребят нашего класса, которые с успехом показывали результаты в сдаче норм ГТО, которые больше всех подтягивались на перекладине, быстрее всех бегали, дальше и выше прыгали, результативнее играли в баскетбол или футбол. Мы, ребята, чувствовали этот повышенный интерес наших девчонок к нам и старались показать себя с лучшей стороны, то есть сильными, ловкими, смелыми, быстрыми, красивыми.
Увы, я не мог похвастаться ничем таким выдающимся, кроме роста. Мой друг и товарищ Славка Юницин (Юни, Юли, Аугуст) был небольшого роста, но жилистый, для своего веса и комплекции сильный, цепкий, напористый. В беге, прыжках и играх он был вёртким и быстрым, а на перекладине легко совершал подъём переворотом в упор. У меня никак не получалось подтянуться на перекладине, а затем взмахом перекинуть ноги через перекладину и выйти в упор на руки.
Я зависал на перекладине, подтягивался до подбородка, а потом пытался взмахнуть вверх и вперёд ногами. При этом мои руки уже слабели, я опускался лицом ниже перекладины и из-за этого никак не мог подтянуть мои длинные и тяжёлые ноги вверх до пояса, чтобы ими перемахнуть перекладину и опереться на неё поясом. Увы, Дын-Дынычу приходилось поддерживать и подталкивать меня под поясницу, чтобы вытолкнуть вверх и завершить упражнение «подъём переворотом». Мне надо было срочно усилить мои мышцы рук. Срочно!
Находясь на перекладине с упором на бёдра и руки, я должен был, как и все другие ребята, перекинуть одну ногу через перекладину, потом, цепко держась за отполированную перекладину, «нырнуть» головой вперёд и вниз, совершить один оборот «солнышко» в упоре на крестце (промежности) ноги врозь, а затем сделать мах всем туловищем назад с висом на прямых руках, взмахнуть прямыми ногами вперёд и вылететь из-под перекладины, совершив соскок на мат.
Не все ребята осмеливались на такой трюк, но я, если «взбирался» на перекладину, то упрямо и бесстрашно совершал этот и другие виды соскоков с перекладины или «турника», как мы называли этот снаряд. Увы, соскок со снаряда был мало ценим нашими ребятами и девчонками, им нужна была показная сила, которой у меня пока не было…
Точно так же я, как и некоторые другие ребята, висел «сосулькой» или «соплёй», как выражались наши двое «великих» насмешников и юмористов – Толик Морозов и Колька Движков (Движок) на кольцах. Я опять всё никак не мог подняться в упор на руки, а когда с помощью Дын-Дыныча поднимался, то совсем недолго держал на кольцах вис с ногами «прямым углом».
Для моего роста, а я был чуть-чуть выше Вовки Муравьева (Мурочкина), я должен был быть мускулистым, жилистым и сильным, но по конституции тела я, видимо, пошёл не в папу, а в маму, которая имела красивую статную женскую фигуру и тело. В 5 классе я ещё активно рос и развивался, но мои плечи и весь плечевой пояс оставались пока относительно узкими.
Мама и папа, даже Юра, который пытался меня тренировать и показывал свои упражнения на развитие силы и мощи мышц рук и плеч, утешали меня. Они говорили, что всему своё время и будет так, что однажды я не узнаю себя в зеркале – передо мной будет стройный, красивый, мужественный молодой человек, юноша с рельефной мускулатурой и «шашечками» на животе. Что ж, я страстно мечтал о таком видении, ведь передо мной был живой образец такого красавца – мой старший брат Юра…
А пока я страдало от своего бессилия, неловкости и отсутствия мощи моего тела. Да, я хорошо бегал стометровку, далеко и высоко прыгал, далеко метал гранату и копьё, неплохо играл в волейбол и баскетбол, но вот силовые или акробатические упражнения я делал плохо. Я мало подтягивался на перекладине и мало отжимался от скамейки, недолго держал «уголок» на гимнастической лестнице и на кольцах. Кувырки я тоже совершал неловко, потому что мои ноги перевешивали и выпрямлялись при кувырке, спина выпрямлялась, и я больно ударялся спиной о пол или даже о гимнастический мат. Тоже самое случалось на брусьях, и я не раз своими длинными ногами задевал по лысине Дын-Дыныча.
Ребята и девчонки обидно посмеивались надо мной и никто, кроме моего друга и товарища Славки Юницина, не сочувствовал и не помогал мне на «физре». Такое отношение ко мне было сродни презрению, по крайней мере, я это так ощущал, чувствовал и расценивал. Особенно часто я замечал насмешливые ироничные взгляды Вали Антиповой, которая не раз при мне о чём-то шепталась с подругами и те тоже насмешливо смотрели в мою сторону.
О! Эти насмешливые взгляды и шептания в мой адрес! Как они меня сердили! Как я мечтал и хотел всем доказать, что я могу легко и красиво: совершать подъём переворотом на перекладине; висеть на кольцах и лестнице «уголком» как можно дольше; как могу «крутить солнышко» на турнике; как могу красиво совершать перевороты и соскоки с брусьев; как легко могу подниматься «на одних руках» по канату!
Дома, во дворе мы с Юрой с помощью папы, сделали свой турник и тренировались на нём, и у меня иногда всё получалось, но вот в школе на уроках «физры» на меня находил словно «ступор» - мышцы деревенели, глаза ничего не видели, сознание куда-то терялось и я почти ничего не соображал; боялся. Чего боялся? Насмешек ребят и девчонок, их смущённых, равнодушных или насмешливых взглядов: их стойкого убеждения, что я «слабак» и ещё раз «слабак»…
К этому образу «слабака» в отношении меня добавлялось ещё и то, что я не дрался. Дело в том, что иногда наши ребята в разгар какой-либо ссоры мерялись силами как бы в поединках «один на один». Для этого поссорившиеся друзья выходили в присутствии других ребят за школу во двор и начинали «пихаться», потом «толкаться», а затем «бороться» или даже драться.
Дрались всегда по уличным правилам и запретам: В спину (в крестец) не бить и не толкать; Не бить лежачего; Бить, только если противник встал на ноги; Использовать только удары кулаками; Головой, коленями, локтями, пятками и носком ботинка – не бить; Не бить ниже пояса; Не бить по коленям и ступням; Драться до первой крови; Никакого оружия в драке; Драться только на отшибе (в укромном месте); При драке «один на один» никто не помогает и не участвует; После драки кулаками не машут.
Эти правила драки на улице в нашем городе Суворове соблюдались свято, а если кто их не соблюдал, то его могли побить всем «скопом», устроить ему «тёмную» в укромном уголке, а уж «ославить» позорной славой, так это обязательно. Победитель в схватке или драке «один на один» на некоторое время, а то и навсегда становился героем, почти как олимпийцем в Древней Греции. Например, Лёнька Мамалюк, вожак всех «низовских» хулиганов нашего города, был именно таким героем…
Так вот, я не дрался. Совсем. Если выходило так, что меня кто-то оскорблял, обижал, издевался надо мной или насмехался до степени крутой ссоры или драки, то я, сердясь и отвечая словами, в последний момент, когда уже надо было «пихаться» и «толкаться» либо презрительно сплёвывал «по-уличному», «по хулигански», либо «скрипя зубами» и «играя желваками на скулах», молча отходил в сторону или назад. Одидчики, как правило, этот мой отход и нежелание драться воспринимали как победу и вели себя соответственно – презрительно ко мне и горделиво к себе. Окружающие и свидетели этого события тоже, как правило, соглашались с «победителем»…
Наши девочки в нашем 5 «А» классе тоже знали эти уличные правила драки, они тоже считали обязательным уметь постоять за себя, за своё достоинство. Некоторые наши девочки могли даже дать сдачи хулиганам, ругнуться «по матушке», пихнуться и толкнуть обидчика так, что «мало не покажется». Поэтому моё «недрачливое» поведение в конфликтных ситуациях они воспринимали двояко: во-первых, как моё умение не конфликтовать, а во-вторых, как моё неумение драться, то есть быть «мужчиной». В такой двоякой ситуации «не мужчины» я был почти до 10 класса…
Была ещё одна причина, по которой я не очень-то занимался силовой физкультурой и не старался научиться драться на улице или в конфликтных ситуациях. Мой старший брат Юра был «помешан» на силе, ловкости, смелости, агрессивности и ярости во всякого рода конфликтах и драках. Примером ему для подражания были: Лёнька Мамалюк и герои западных фильмов. Которые умели драться и делали это очень мощно, агрессивно, красиво.
Юра много тренировался, занимался боксом, борьбой, но не классической, а «уличной», то есть,
по сути, дракой. Я с детства был его «грушей для битья», для оттачивания приёмов САМБО, джиу-джитсу и других видов восточных единоборств. Быть «грушей для битья», хоть и «понарошку» или «слабо», всё равно обидно и больно. Особенно больно и обидно было, когда Юра совершал броски мной с подножкой, переворотом через спину или бедро, другими приёмами САМБО.
Один из таких приёмов Юра называл «согнуть в бараний рог»: он вскидывал меня себе на спину и плечи и нагибал сгибать мне позвоночник, но не в сторону живота, а в сторону спины. Естественно я визжал, кричал, брыкался, орал «благим матом», плакал, а Юра всё сгибал мне спину и сгибал…
Я понимал, что Юра не желает мне зла, а только экспериментирует, наблюдает за эффектом, тренируется на мне, но всё равно мне было горько и обидно, потому что я чувствовал его этот беспощадный исследовательский интерес. Наш Юра очень хотел быть авторитетным в своей уличной компании и вожаком среди его друзей детства, школьных друзей и друзей по музыкальной школе. Для этого Юра участвовал в уличных драках «стенка на стенку» или в боях-драках «один на один».
Однажды Юра поздно вечером прибежал домой «весь не свой»: он откровенно боялся, тревожился, переживал, трусился, беспокоился, воровато озирался по сторонам и всё время прислушивался к звукам с улицы и к стукам в наши двери. Сначала он мне ничего не рассказывал, а потом, от беспокойства, всё же признался, что участвовал в драке «один на один» и так удачно провёл прямой удар в челюсть, что, якобы, сломал тому парню скулу.
- Теперь он пожалуется своим родителям, - лихорадочно говорил мне Юра. – Расскажет им всё, как было и те пойдут в милицию с заявлением найти меня и наказать. Меня, Сашко, за мою глупость в тюрьму посадят…
Я попытался успокоить моего брата Юру, говорил, что может быть, всё ещё не так, как ему кажется. Однако Юра уверял меня, что ребята, кто был тогда при драке, подтвердили – удар был такой сильный, что тот парень замычал, упал на землю и начал вопить, что ему челюсть сломали. Это было очень серьёзно.
Я, как всегда, зримо представил себе, как дрался мой брат Юра, как он красиво стоял в боксёрской стойке, как сначала играл с противником, а потом, получив несколько ударов, разъярился, потерял контроль над собой и начал того парня крушить и ломать, как меня. Это видение ужаснуло меня и я «забоялся» почти так же, как мой брат Юра.
Вот после этой истории, которая закончилась, так и не начавшись, я навсегда принял для себя своё правило – Первым не начинать драку, какими бы ссора или конфликт ни были обидными. Я решил для себя «до последнего» уходить от драки, потому что, зная своё физическое состояние и уровень моей физической силы и мощи, я должен был, в случае неизбежной драки, не драться, а сразу же, немедленно, с первого раза «вырубать» противника, то есть бить так, чтобы он упал и не поднялся…
Теоретически, по юркиному учебнику бокса и САМБО, я уже знал, какие и куда надо наносить удары, чтобы «вырубить» противника, но эти удары были жестокие, мощные, злые, сокрушительные и часто, вне правил. Например, самый простой и сокрушительный удар носком ботинка в пах противника, «по яйцам», или удар ногой в коленную чашечку, удар кулаком в горло по кадыку, или сильный удар в нос, при котором противник превращается в «клоуна» (с кровавым красным носом). Таких ударов для меня, «слабака», было много и их все мне показал мой старший брат Юра, который очень беспокоился за то, что я «не умею драться».
- Когда драка неизбежна, - говорил мне Юра, - и твой противник явно сильнее и мощнее тебя, то тебе остаётся либо драться «не на жизнь, а на смерть», либо с позором сдаться и бежать.
- Сдаваться и бежать мы с тобой не можем, нам наша фамилия не позволяет, поэтому нам остаётся только драться до победы, а победить ты сильного и мощного противника можешь только, если будешь драться «без правил».
- Поэтому даже не сомневайся – бей первым, и бей сильно, как можно более мощно, чтобы одним ударом сбить противника с ног и победить его. Не удалость победить с первого удара? Тогда бей его как хочешь и как попало, долго и упорно, пока он не сдастся. Главное – не останавливайся, бей «наотмашь» и «во всю»!
- Ну, а пока драка не началась, - уже спокойнее говорил мой Юра, - то ты прав, избегай драки столько, сколько сможешь. Не боись, что вслед тебе будут насмехаться, ведь драка не состоялась и твой противник не победил. А словами пусть тешется, слова – не дела, замах на рубль, а удар – на копейку.
Вот так учил меня мой старший брат Юра, и я ему верил, потому что он побывал во множестве уличных конфликтов и драк, он знал, что говорит. Вот с таким учением я относился в школе и в классе ко всякого рода конфликтам, которые могли бы перерасти в «пихания» и «толкания», в «разборки» и драки.
Я не хотел драться, хотя уже почти умел это делать. Вот почем на смешки и насмешки ребят я, как правило, отвечал сдержанностью, усмешливым спокойствием, уверенностью в том, что в случае необходимости отвечу как полагается и этот ответ будет «соответствующим» уровню конфликта. Ребята это чуяли и вскоре перестали надо мной насмешничать на «физре», но вот девчонки, особенно окружение и «свита» Вали Антиповой, продолжали относиться ко мне со скрытым презрением или равнодушием.
Да, Вале Антиповой было с чем меня или других ребят сравнивать, в нашем 4 классе самым сильным, наглым и грозным вожаком был, несомненно, Сашка Кузнецов, который мог защитить Валю от любого обидчика в нашем классе, а то и во всей школе; с ним она чувствовала себя уверенной, потому что «вертела» им, как хотела…
Сейчас, в декабре 1964 года, в январе и феврале 1965 года, мы на «физре» занимались зимними видами спорта. В школе были разные старые лыжи с ременными креплениями на валенки и лыжные палки с кольцам на рваных ремешках. Мы их подбирали себе по росту и на лыжах ходили на горы и холмы, на заснеженную гладь загородного карьерного озера «Горный». Здесь мы бегали на лыжах попеременным двухшажным ходом; совершали повороты на лыжах переступанием на месте и в движении по учебной дистанции; поднимались по пологому склону способом «лесенка» и спускались с горок в основной лыжной стойке; преодолевали небольшие бугры и впадины при спуске с пологого склона; прыгали с горок на небольших снежных трамплинах.
Бег на время и катание на лыжах было для всех нас самым весёлым, желанным и радостным занятием по «физре». Старшеклассники проложили и накатали на «Горном» разные по длине трассы, по которым мы бегали на время, состязались и здесь проявлялись мои качества и способности длинноного лыжника, тем более что Юра отдал мне свои лыжи с креплениями для лыжных ботинок. Я набивал его ботинки 42 размера газетами, надевал два-три шерстяных носка и бегал на этих лыжах по трассам не хуже Вовки Муравьёва (Мурочкина). Среди наших девочек первой лыжницей была низкорослая, но бойкая и мощная Люба Цыновкина.
Таким образом, уроки физкультуры были для нас, пятиклассников, неким испытанием, средством самоутверждения в своих собственных глазах и в глазах одноклассников. По результатам выполнения упражнений по физкультуре мы судили о достоинствах и недостатках друг друга, о наших способностях и возможностях. Девчонки уже оценивали размеры наших писек, которые проявлялись во время скоростного бега. Ребята оценивали формы и размеры фигур девочек, из красоту и привлекательность, как источников возбуждения.
В учебном 1964-1965 году в школах нашего города ещё не принято было приходить на «физру» в спортивных трусах, хотя мама, например, уже купила мне пару белых спортивных трусов-шортиков с красной каймой по бокам. В комплект этих трусов-шортиков входили белые трикотажные трусы-плавки, которые не позволяли увидеть моего «сашка-писюна». Я очень хотел однажды надеть вместо «треников» эти настоящие спортивные двойные трусы, но все в нашем классе были в «трениках», и я не решился это сделать первым.
В более поздних классах, 8-9 и 10 класс, первым начал надевать на «физру» спортивные трусы-шортики наш самый модный парень в классе – Шурик Каргин, который к 16-17 годам превратился в красивого спортивного юношу, но наши девочки так и не перешли на спортивную форму в трусиках-плавках. Другие ребята остались верными «треникам» - спортивным «гостовским» штанам тёмно-синего фиолетового или чёрного цвета с лямками («штрипками») внизу на штанинах, простроченных спереди вдоль ног «стрелками» и неглубокими боковыми карманами. Иногда на «трениках» были ещё один задний кармашек.
«Треники» из хлопкового трикотажа появились в Советском Союзе в начале 60-х годов. Они были удобные, универсальные и годились для всего: для сорта, для игр, для хождения по дому, для работы на даче или на огороде, для выхода и игр на улице, для всего. В «трениках» ходили в походы, в лес за грибами и ягодами, зимой поддевали под брюки и иные штаны. «Треники» одинаково носили и мужчины и женщины, и парни и девушки, и мальчики и девочки. Однако «треники» не считались официальной уличной или гостевой одеждой, поэтому в кинотеатры, в библиотеки, в магазины ребят в «трениках» пускали неохотно, с осуждением их самих и их родителей за «неприличие».
Дело в том, что «треники» были чисто хлопковыми и у них сильно вытягивались штанины на коленях и ягодицах, материя становилась дряблой, отвислой и человек в таких «трениках» выглядел неряшливо, некрасиво. Наоборот, вытянутые в коленках «треники» от частого сидения на корточках «по-воровски», били отличительным знаком всех приблатнённых уличных хулиганов и урок.
«Треники» быстро изнашивались, теряли «товарный» вид, выцветали от частых стирок и от солнечного света, протирались на коленях и ягодицах, у них часто отрывались лямки, прорывались карманы. «Треники» нужно было покупать «с запасом», чтобы на уроках по физкультуре или на соревнованиях не выглядеть некрасиво. Спортивные майки-футболки с глухим воротом и длинными рукавами из такой же материи, как «треники», дополняли наш спортивный школьный костюм 60-х-70х годов. В комплект этой формы входили также китайские «кеды» и лёгкие гимнастические тапочки.
Как ни странно, но заниматься на «физре» в спортивной одежде было удобнее, чем в майках и трусиках, потому что эти «треники» и футболки с длинными рукавами хорошо впитывали в себя пыль и пот. После занятий мы просто скидывали с себя эту одежду, прятали в свои портфели, в мешочки и пакеты, переодевались в «цивильную» школьную одежду и форму и продолжали учиться, а дома можно было просто слегка «пожулькать» трико и майки в тёплой воде с небольшим количеством мыла, высушить и «треники» вновь были готовы нам служить «верой и правдой».
Однако самыми любимыми занятиями по физкультуре были для всех нас в 5 «А» классе спортивные игры в футбол, баскетбол и волейбол. В баскетболе мы разучивали приёмы передачи мяча двумя руками от груди, на месте и в движении; ведение мяча на месте и в движении «по прямой», «по кругу» и «змейкой»; броски мяча в корзину двумя руками от груди с места. В волейболе мы отрабатывали приёмы прямой нижней подачи мяча; приём и передачу мяча двумя руками снизу и сверху на месте и в движении. В футболе мы тренировались делать удар по неподвижному мячу внутренней стороной стопы с небольшого разбега; остановку катящегося мяча способом «наступания»; ведение мяча «по прямой», «по кругу» и «змейкой»; обводку мячом ориентиров и игроков.
Иногда мы играли в эти спортивные игры в стиле «стенка на стенку», то есть «мальчики на девочек» и эти игры всегда превращались в нечто среднее между «догонялками» и «лаптой», с «осаливанием» друг друга мячом. Причём уже в это время, в 5 классе, мы уже начинали играть в вечную «первобытную игру» под названием – «она бежит, он её догоняет».
Как было досадно видеть, как Вовка Муравьев (Мура, Мурочкин) легко и стремительно, как молодой лев или олень, догоняет бегущую от него Зойку Конькову, хватает её, обнимает, «скручивает» в своих объятиях и она, счастливая, смеётся и безуспешно вырывается из его сильных уверенных рук. Все ребята, в том числе и я, грешный, мечтали так же бежать, догонять, хватать, обнимать и тискать в своих объятиях своих желанных подруг…
Мы, пятиклассники, мальчики и девочки 5 «А» класса Суворовской средней школы №1, в учебном 1964-1965 году стремительно развивались, хорошели, учились и настраивались на более сложную и насыщенную школьную, уличную и домашнюю жизнь. Мы стремительно превращались из 11-летних детей в 12-летних юных отроков и молодиц. У нас начинался «ранний подростковый возраст» – один из сложнейших этапов развития мальчиков и девочек, период полового созревания, физиологической и психофизиологической перестройки детского организма, расцвет нашей познавательной деятельности и целенаправленного поведения. Кстати, самый опасный возраст…