Сегодня родительская суббота. Мне кажется это очень правильно поминать, вспоминать ушедших родных и близких. Это прекрасная традиция, ибо человек без памяти о своих предках, как дерево без корней. Меня не научили молиться. Я просто помню тех, кто меня любил и оберегал, слушал и уважал, учил добру и справедливости, честности и добросовестности, учил узнавать новое и трудиться. Потому что они сами не умели жить по-другому.
Целый мир ушел с тобою, канул в вечность,
Мир, где тихо гладят по головке,
Где прощают глупость и беспечность,
А тебя считают сильным, ловким.
В мире том мне сказывали сказки
Про добро, что странствует по свету,
Не жалели солнечные краски,
Чтоб раскрасить радостью планету.
Там зимой дрова пылали в печке,
Кот мяукал, умываясь лапой,
И стрелой лыжня летела к речке,
Мы по ней ходили вместе с папой.
В мире том всегда умели слушать,
Часто с полуслова понимая,
И мою оберегали душу,
На себя удары принимая.
Этот мир мне мама подарила,
Обо всех заботясь неустанно.
На погосте свежая могила,
Как незаживающая рана…
2007
Мне мамино пальто не выбросить никак.
Висит в шкафу, потраченное молью,
Я трогаю его с тоской и болью,
Представить не могу в чужих руках.
Пытаюсь объяснить себе простую вещь:
Бессмысленно пальто в шкафу пылится,
Ведь мамочке оно не пригодится…
А я в него вцепилась, будто клещ.
Сложу в мешок и вынесу во двор,
От моли и тоски себя избавлю
И под дождем на улице оставлю,
Пугливо озираясь, словно вор.
Я убегаю прочь, сомненья позади,
Но что-то все-таки тревожит душу,
Как будто клятву верности нарушив,
Свои следы пытаюсь замести.
Не поднялась рука, пальто висит в шкафу,
И место в нем все также занимает,
О маме мне оно напоминает…
Пускай себе висит, пока живу.
2009
Знакомое окно на третьем этаже,
Где мамочка жила, не светится уже.
Никто меня не ждёт, а я все езжу к ней,
Следы её души ищу среди вещей.
Здесь книги берегут тепло любимых рук,
И голоса её живёт здесь где-то звук.
К портрету на стене рукою прикоснусь,
И медленно из глаз моя прольётся грусть.
Мне не вернуть тебя, зови иль не зови.
Как трудно выживать без маминой любви!
2007
Немецкий опель-супер – его водил мой папа
Молоденьким матросом в далеком сорок пятом.
Любил свою машину, любил свою работу,
Гордился тем, что возит Зам. Ком. Балтийским флотом.
Бывало и Ком.Флота он тоже подвозил,
И опель – друг железный, его не подводил.
Однажды этот опель стоял напротив сада,
Колонну пленных немцев вели по Ленинграду.
Они брели понуро, голов не поднимая,
Смирившись с пораженьем, судьбу не проклиная.
На Эльбе и на Майне не скоро их дождутся,
Не всем из них удастся на родину вернуться.
Прохожие на пленных бросали взгляды косо,
И в воздухе висели их гневные вопросы.
А как на них ответить? Конечно, виноваты,
Ведь фюреру служили немецкие солдаты,
На верность присягали они своей отчизне,
И за нее сражаясь, свои отдали б жизни…
Но гордым ленинградцам, прошедшим сквозь блокаду,
Казались эти немцы исчадиями ада.
И вдруг увидел опель один из этих немцев.
Родной кусок металла – как больно сжалось сердце!
Рванулся он к машине, припал щекой к капоту
И целовал и плакал, как будто близкий кто-то
Прислал привет из дома, прощаясь с ним навеки.
А мой отец вдруг понял: был немец человеком.
А я, рассказ услышав, подумала тогда:
Был папа Человеком, и этим я горда!
2011
Говорят, что время залечит
Даже самые глубокие раны,
Боль уйдет, через год будет легче,
Хоть сегодня это кажется странным.
Говорят, что грешно уныние,
Что оно сродни эгоизму,
В мир иной ушедшему ныне
Там спокойней, чем в этой жизни.
Путь земной – полигон испытаний,
Полоса преград и препятствий,
Избегая бед и страданий,
Мы поймать пытаемся счастье.
Сомневаясь в загробной жизни,
Мы боимся конца дороги.
Потому и плачем на тризне,
Что никак не уверуем в Бога.
2015
Давайте будем помнить.
На фото мама, папа и мамин брат, 1949 или 1950 год