Марийский простор, 4 часть

            
                Марийский  простор, 4 часть
               
                Предисловие

Четвёртая часть «Марийского простора» призвана (большей частью) объяснить теорию переселения Ариев (Мариев) в Долину Инда, так как в современных представлениях о прошлой жизни такая миграция трудно объяснима. Но с точки зрения Ведической культуры, которая окончательно забылась уже за две тысячи лет до Р.Х., объяснить это достаточно легко. Правда, придётся поверить в предположения автора о том, что:
а) миграции всех народов, в том числе и Ариев, были не разовыми и не в «один конец» - их вектор менялся на противоположный (между севером и югом, западом и востоком) правда, с большой периодичностью, примерно в 1,5 тыс. лет (такую периодичность между похолоданиями предполагают некоторые палео- климатологи);
б) при смешивании разных народов и культур возникает новая, более прогрессивная, культура;
в) юг всегда был заселён более чем север, и потому менее агрессивные люди чаще уходили на север, в поисках большей свободы и земли для развития своего рода (РойДЖйоР);
г) в ведические времена, примерно с 8 тыс лет до р.х. ( через 3-4 тыс. лет после Большого потопа) по всей ойкумене (обжитой земле) существовали постоянные дороги (речные, морские, сухопутные, волоковые) по которым передвигались люди для обмена товаром (в т.ч. на различную валюту) и прочие любопытные путники;
д) перая миграция людей с севера была около 8 тыс. лет до Р.Х., вторая – 6200 лет до р.х., эти две миграции дали истории цивилизацию дравидов (от ДровворД – трудная дорога), а две следующие миграции породили  цивилизацию Мариев, Ариев (МайррйаМ, МрайарМ – сильное творение);
 е) в ведические времена люди были менее агрессивны потому, что так были воспитаны, и за этим строго следили старейшины рода;
ё) родовое воспитание, заботясь о выживании своего рода, старалось приучить молодёжь самим полностью обеспечивать себя всем необходимым, допуская возможность обмена товаром и валюты, и взаимной договорённости – поэтому существование рабов не только не допускалось ни в какой форме, но и было непонятно;
ж)  человек произошёл «в дороге», а не где-то в одном месте, и его большая выживаемость есть следствия постоянного смешивания подвидов, рас, этносов, культур, привычек и пр;
з) сплошная цепь гор и морей между югом и севером, концентрировала миграции по достаточно узким направлениям и создавала концентрированные культуры.

Автор вовсе не является сторонником возвращения Ведической культуры в современную жизнь, т.к. это сопряжено с непреодолимыми трудностями, да и смысла в этом не видит. Но человек любопытен, и изучение своего прошлого является неотделимой частью его интересов. Человек так устроен, что каждый индивид, независимо от его реальных представлений о прошлом и будущем, хочет знать своё место в этом промежуточном состоянии, в этой бесконечной череде смен поколений.

                Тест на выживание
 
Жизнь под землёй давалась очень трудно. Особенно тяжело было тем, кто много времени провёл в деревне или на даче. Они привыкли быть под солнцем, на открытом пространстве, в общении с природой, и первыми напрашивались на хозяйственные работы. Таких работ, однако, было мало, потомучто автоматизация работала хорошо и сбои были редки. Ещё труднее им давалась работа в противогазах и химзащите, или  вообще в скафандрах – иногда возникала и такая необходимость.

Основные  исследования, и большая часть работы, были направлены на уплотнение энергетических ёмкостей. Но плохо было то, что пара вспомогательных заводов не могли обеспечить потребности лабораторий.
Из группы Киреевых к основным исследованиям были допущены только старшие, а младшие работали параллельно, на информативной базе Роби, отключившегося от всех внешних систем. Теперь, собственно, главной их задачей было – выжить, всё остальное отступало на второй план. В этой ситации основная нагрузка ложилась на Роби, а у ребят интерес постепенно затухал, и больше они зависали в своих играх.

************************

Ко времени прихода на юг Барсов, леса здесь уже были заселены довольно плотно, и настрой местных жителей был таким, чтобы основную массу северных пришельцев пропускать дальше на юг.   И только те, кто имел здесь родственников, пытались как-то уплотниться и закрепиться, да ещё близко-родственным племенам Барсов были выделены места.  Обычно жречество проводило политику непротивления и, даже, желательности уплотнения людей, объясняя это тем, что люди должны привыкать к тесной жизни, которая доводит до совершенства законы общежития и нравственные критерии. Однако, простой народ, да и многие родовые старейшины, часто этому противились, не желая усложнять свою жизнь. Поэтому конфликты были не редки, даже среди родственных племён. И только для священных Барсовых родов – РойджйоР-БрессерБ, благодаря  легендарной встречи с богами, место находили везде, и все хотели с ними породниться. Многие выспрашивали, как можно вызвать богов, но узнав подробности понимали, что в это время и в этом месте, сделать такое будет практически невозможно, хотя и среди этих родов были особые осветлённые богами, почивающие в какой-то высшей обители. И главным препятствием, наверное, была обычная человеческая суетливость, не позволяющая соблюдать древние традиции в полной мере.

Здесь не было особых каких-то отличий от северных районов. Только немного больше было посевных полей, да из дикоросов в пищу много употребляли лотоса, растущего на внутренних водоёмах. Барс пробовал раньше хлеб из лотосовой муки, но не думал, что когда-то он станет одним из основных видов питания. А дальше к югу, говорят, его ещё больше. Но здесь больше выращивали и зерновых. Дикое мясо, однако, ценилось так же высоко, и Барс, со своей дружиной, часто находил время на охоту. Основной дичью для  еды здесь, как и в северных районах, были олени, лошади и быки, от самых маленьких видов до самых больших, которые в лесных массивах держались небольшими прайдами, а в редколесье ходили большими стадами. Но было и серьёзное отличие – для вьючного транспорта здесь применяли не оленей, а  лошадей, так как местность была менее болотистой, редколесной, а лошади сильнее оленей, быстрее быков, да, к тому же, и без рогов. Правда, из-за своей силы и большей игривости, они часто сбрасывала вьюки, поэтому груз приходилось дополнительно привязывать, а лошадей подбирать ещё малышами с более спокойным характером. Так же, с жеребячьего возраста, их приучали к перевозкам вьюков и детей. А дети, в своих играх, часто катались на жеребятах, споря, кто дольше продержится. И лошадь здесь стала серьёзным конкурентом для волов, хотя и не могла вытеснить совсем, из-за большой их силы. 

Конечно, здесь  было уже ощутимо теплее, поэтому дома из толстых брёвен, ставили немногие, и печи в домах делали менее массивными. По наблюдениям жрецов, однако, выходило, что похолодание уже начинается. Наблюдая большую массу природных явлений, они заметили, что с каждым последующим годом светимость солнца снижается – чаще происходят заморозки и идёт снег, дольше не тает весной вода, позже зацветают растения. Причём это не зависело от противостояний планет,  которые часто  влияют на изменение погоды. А кроме наблюдений за местной погодой, жрецы постоянно собирали информацию у самых отдалённых наблюдателей и проходящих купцов, и всё сравнивали с древними записями.   

Барс, однако, помнил, что основной его задачей был поиск более или менее свободных мест для всех близких племён, чтобы жить одним народом. Поэтому он решил сходить дальше на юг, а может быть и дойти до моря. С собой решил взять пару десятков добровольцев, а с женщинами и детьми набралось более полусотни человек. Желая увеличить скорость движения, быков решили не брать, а приготовили только лошадей, чуть больше десятка – хороших лошадей было мало, а специально и ценились они дорого. Но потом пришлось отказаться и от них.

После обсуждений своего маршрута с местными жрецами, и торговцами, первоначальные планы пришлось полностью изменить. Согласно их выводам, около моря и справа (западнее) от него, до самых гор, даже сейчас людей много, а через десять- сорок лет сюда придёт много людей с севера и северо- запада. А так  как  через моря и горы путь будет более трудным, то именно на северных приморских землях и в предгорье, будет самая большая плотность населения.
 - Там, на равнине в предгорье, между двумя морями, самое благодатное место, а значит, всегда много людей, - говорил жрец. -  Дикие леса там почти все вырубили, и на их месте сеют разные зерновые, а так же высаживают плодовые деревья. И досеялись до того, что там начали образовываться пустыни. Вам надо идти не сушей, а сразу рекой и морем. И не на юг, а тем более на запад – а на восток, по Большой дороге лотосов – СтоллотС ДроллорД.  Именно там, с восточной стороны Гурканского моря, между рекой АммА- Драва и Южными горами, плотность населения, в ближайшие 50- 80 лет, будет самой маленькой, и вам надо этим воспользоваться чтобы занять свободные земли. А лет через 200 – 400 климат на севере восстановится, и ваши РойджйоР смогут без труда вернуться обратно.
 - А по суше туда дойти можно? – спросил Барс. – А то к морю я как-то не привычен.
 - По суше можно, но это будет дольше раза в три. А морской и речной путь – ДровворД –  уже хорошо освоены купцами. Припаритесь к какому-нибудь каравану, и через неделю- две вы уже выйдете к устью АммА- Варди. По ней удалитесь от моря длин на двести- триста, и начинайте расспрашивать местных жителей. Они все жмутся к реке, для них важна торговля, а дальше к горам земля хорошая и людей значительно меньше.
 - А качественные скапты где можно приобрести, чтобы сразу морские?
 - Да здесь на месте и берите. До Радони, отдельными скафами, довезёте по полозовой дороге, она прямо на верфи выходит, а там вам их за три дня сплотят. Здесь ещё лес хороший, и купите новые и недорого. А ближе к волоку новые купить труднее. Конечно, вам будут предлагать открытые, но они лучше подходят для рек, так что берите полностью закрытые, они и прочнее для моря, и комфортнее. 

Пришлось Барсу полностью перепланировать поход. Сходив на местную верфь, он долго  осматривал разные судони, спросил мастера:
 - Я смотрю у вас уже готовые плотья стоят, а мне посоветовали отдельными скафами брать?
 - Эти для западного моря, по Вадони их легко сплавить. А вам действительно лучше брать отдельными, довезти до Радони, и там собрать в ПлоттолП. Для центрального скапа предлагаю дубовый. Он длиньше, тяжелее и крепче – мы стенки у него делаем толще – а для боковых – сосновые. Конечно, сейчас уже трудно найти лес большого диаметра, и киль делаем нашивной, но так даже лучше получается. Внутри ригеля, как на открытых, не ставим – стягиваем снаружи пеньковыми ремнями.  Поэтому изменение влажности на прочность влияет мало. Но всё равно, через каждые двадцать- тридцать недель надо их просушивать, смолить и менять ремни. Иногда ремни приходится менять чаще.
Барс влез внутрь дубового скапа. Тесновато, конечно, приходится пригибаться, но шесть таких трюмов вместе с открытыми площадками – двух плотиков будет достаточно. Это если брать минимум груза, а если ещё что продать, тогда три скаф-рапта.

Перед походом устроили родовое гулянье в центре своего небольшого СтаннатС, где станцы СуйррйуС богини Сурьи  привлекли особое внимание местных жителей. Если до прихода богов в своих танцах люди, в основном, рассказывали о своей родословной и о родстве с богами, то теперь основной темой было само пришествие и любовь богов. И уже начали оформляться как отдельные, несколько тем, связанных с богами. Они исполнялись на всех фиестах и фестивалях. В этот раз тоже  набралось много соседей, и голянье превратилось в настоящий фестиваль, а танцы стали массовыми.   

Вскоре они собрались и тронулись в путь, зафрахтовав караван в девять саней. За два дня, на неторопливых волах, меняя их на станциях днём и ночью, дошли до Радони. Здесь их уже ждали, разгрузили груз и вскоре начали собирать плоты. Сборка плотов и установка парусных мачт заняла три дня, два дня ушло на погрузку, ещё три дня ждали сборку каравана, и скоро они уже плыли по Великой дороге ГловволГ, или Дроннорд, идущей в сакральные северные земли ТроннорТ.  На течение и на ветер сильно не надеялись, и призвали дельфинов, по три на каждый плот. Уже через сутки доплыли до Большой переправы, где проходил Главный путь торговцев и путешественников ГлаввалГ – КловволК (Великий волок, соединяющий Вадонь с Радонью) или Великий срединный путь – ДрессерД, связывающий весь средний восток со средним западом. Ещё эта местность называлась Великим пересечением, или Великим Крестом (ГроссорГ – КроссорК).

Вскоре река закончилась, и они вышли в море. Дельфины сами сменились на морских, лоцманы покормили их специальной прикормкой, и движение продолжалось.  И именно здесь они на себе прочувствовали тяжесть начавшихся изменений. Вождь каравана, перед выходом, советовался со скамами, и они обещали хорошую погоду, но ошиблись. Столь сильных ошибок раньше никогда не было, и эта была очень показательной вестницей того, что изменения будут очень серьёзными.
Ещё хорошо, что они успели отойти достаточно далеко от берега, когда погода резко ухудшилась, и начал усиливаться ветер. И хорошо, что Барс взял лоцманов на каждый плот, а не как торговцы – только на ведущий. Лоцманы сразу свернули паруса, сложили и привязали мачты и развели плоты так далеко, что за поднимающимися волнами их уже не было видно. Уже трудно было ориентироваться, но благодаря дельфинам, мужественно борющимся с волнами, плоты продолжали медленно продвигаться в нужном направлении. Все надеялись, что буря будет небольшой, но разыграля настоящий ураган. Дельфины ушли от плотов, люди спрятались внутрь скафов – теперь от них ничего не зависело, и оставалось только молиться всемогущему распределителю судеб – Сроккорсу,  хозяину морских вод – ВайаВ и повелителю ветров – ФайаФ.

Барс уже пожалел, что взял в дорогу женщин и детей, хотя и понимал, что опыт, который они здесь приобретут, будет неоценимый. Он работал на будущее, зная, что о настоящем будет кому подумать и без него.
То, что они пережили в урагане, было и страшно, и опасно – но люди для того и рождены, чтобы преодолевать свои слабости. Конечно, пока они плыли по реке, лоцманы многое рассказали о жизни на воде, в том числе и о том, как ветер помогает, а часто и мешает этой жизни, показали как плавать в воде спокойной и при волнении, и как вести себя во время переворачивания плота, во время течи и, даже, во время столкновения со скалами. Но что такое рассказы? В них обычно всё происходит с другими людьми, и очень слабо верится, что это же может произойти с тобой.

Плот был достаточно устойчивым, и долго сопротивлялся крутым волнам, но вскоре всё равно перевернулся вверх килем, потом вернуля в нормальное положение, потом…  сколько раз переворачивался потом, они не считали, потому что было не до этого. Надо было хорошо держаться за ремни, чтобы не летать по трюму, и получалось это не у всех. Волны вольно играли с плотом, наслаждаясь своей безрассудной силой –  переворачивали его, ставили вертикально, закручивали как волчёк и вдруг бросали вниз, в бесконечную неизвестность. Абсолютная темнота не позволяла хоть чуть-чуть ориентироваться, людей бросало друг на друга, на стены, плохо закреплённые личные вещи, тоже свободно перемещались по трюму, нанося людям раны и увечья. Уже никто не верил, что произойдёт чудо, и они останутся живыми. Но чудо произошло, свист и грохот начали стихать, удары волн о борт становились мягче.
Вскоре стало понятно, что плот успокоился килем вверх, и предстоит сложная процедура его переворачивания. Да ещё не было известно состояние двух сосновых трюмов. Барс, лоцман и основной костяк группы – всего двенадцать человек – находились в срединном дубовом скапе, к которому с боков крепились два сосновых, считавшиеся менее прочными, и там тоже были люди. К тому же лоцман заметил некоторый перекос (дифферент), что могло быть проникновением забортной воды в один из трюмов. Конечно, распределяя людей по трюмам, учитывали их опыт на воде, и старались в каждый трюм распределить кого-то опытного, но Барс видел, что даже здесь, с лоцманом, состояние было тревожно. Одна из женщин не откликалась на своё имя, а другая обнаружила своего пятилетнего сына без признаков жизни.   

Инструктируя людей в начале урагана, лоцман сказал, что переворачивание плота явление обычное и не надо спешить открывать переходные люки,  до тех пор, пока плот не вернётся в нормальное состояние. Поэтомо сейчас требовалось быстро его перевернуть. Взяв с собой двоих, хорошо плавающих дружников  лоцман вышел с ними в открытую воду. Там они развернули под водой и закрепили парусные мачты, создав из них рычаг, натянули пеньковый канат. Потом собрали самых активных мужчин и женщин, и перевернули плот в нормальное положение. После этого сразу открыли верхние люки, и помогли людям выйти на верхнюю площадку. Труднее всего было тем, в чей скаф набразась вода, но травмированных в нём оказалось меньше. Только одна девочка не подавала признаков жизни, но ей уже делали искусственное дыхание. В другом сосновом скафе травм было больше, но все были живы.
 
Встав в цепочку, люди вычерпали воду кожаными вёдрами, лоцман нашёл течь, трещина была выше ватерлинии, за два дня просохла, и её законопатили со смолой. Примерное местоположение лоцман знал, а точнее вычислил ночью с помощью деревянной астролябии. Дельфины пришли сразу, как только ослабла волна, нашли все плоты и за сутки собрали их вместе. Погибли трое детей, две женщины и один мужчина. Лоцман предложил похоронить их в море, но Барс отказался – по традиции похороны могли состояться только через неделю, а за это время они дойдут до устья АммА-ДрайарД, а может быть и до своего будущего Стана. Их только поместили в кожаные лодьи с солёной водой – последнее земное пристанище бога ДлойолД. 

Постоянно меняясь, дельфины тянули плоты даже ночью, и до устья дошли за пять суток. С обеих сторон основного русла стояли два небольших маяка, светящиеся только отражённым светом при солнце и луне, но дельфины в них не нуждались. Каким-то неизвестным чувством они угадывали основное русло, даже если оно менялось на другое. Да здесь и дельфины были,  другими. Лоцман объяснил, что на всём море их примерно пять видов, и три из них на длинной дороге лотосов ДроллорД – СтоллотС: средний вид работает только в море, северный – на реке Радонь, и южный на АммА-Драе. 

Недалеко от дельты, по обеим берегам, расположились торговые скополья и большие селения. В этом месте находился восточный  крест, на котором пересекались сухопутный и речной путь. С местом для причала были трудности, поэтому решили здесь не останавливаться. И только отойдя от моря более сотни длин, недалеко от большого селенья, путники нашли свободное место и пристали к берегу. Селения здесь отличались от северных тем, что родовые центры – СтоллотС- РоджоР,  были второстепенными, и больше  люди занимались ярморочной торговлей, бывшей чем-то средним между гуляньем, фиестой и базаром. И конечно, ярмарки здесь выглядели более богатыми, чем на севере, может потому, что были многолюднее, а многолюдье – это всегда большее разнообразие товаров. 

Барс думал, что легенда о его роде сюда ещё не дошла, и здесь их не узнают. И действительно, вначале на изображения барса особо внимания не обращали – на свете много родов читающих покровительство этого священного животного. Но любопытство всегда было основой человеческого общения, и самые доточные внимательнее присмотрелись к родовым знакам, начали  перешёптываться, недоверчиво их разглядывали, а потом выделили делегацию, чтобы выяснить не ошибаются ли. Барсоване сначала отнекивались, пытались перевести разговор на другое, но всё равно пришлось признаться. И снова, как и везде, люди начали собираться, сначала рассматривали их издали, потом подходили ближе и, хотя,  разговорами сильно не донимали, но на вопросы отвечали охотно.

Из разговоров стало известно, что в этой местности живут четыре близкородственных народа, которые называют себя  «просто люди»  - ТэйллйэТ (ТуйллйуТ)  или «родня» - РойджйоР, зато Барсов сразу стали называть через А, причислив к Священному роду – Барса-РайджйаР.  Как они объяснили – ближе к горам действительно людей меньше, землю они на родовую не делят и считают её общей для всех. На одном месте они редко живут подолгу, а их охотники постоянно кочуют за дикими стадами. Они снабжают   мясом и дикорастущими фруктами всё подорожье, а так же горных жителей, которые живут в основном в горах и питаются больше мясом. Но примерно раз в тысячу лет в горах происходит похолодание, и эти люди спускаются вниз, смешиваются с низинными. Поэтому люди там более воинственны и драчливы.
Потом пришла делегация от старейшин и попросила рассказать о Богах. Они уже знали, что Барсоване об этом рассказывают танцем, и пригласили пришельцев на специальную сцену, или помост, около которого собираются люди на большое Вече – собрание ВэджэВ. И снова Барсоване рассказывали о Священном пришествии. 

Здесь Барсоване задержались на несколько дней, попросив старейшин о разрешении похоронить на их кладбище своих покойников, но жители возмутились – на общем кладбище они хоронят простых людей, а Барсовян считают роднёй Богов, и похоронят особо. За три дня они успели выкопать углубление в земле, обложить низ каменными плитами в два ряда, склеив их смолой, уложили покойников (уже восемь с двумя умершими от малярии),  проверили личные обереги- амулеты (амма- тэйллйэт), родовые узелковые письмена, наложили подарков в последний путь,  снова перекрыли каменными плитами, засыпли землёй, сверху ещё насыпали холм почти в два человеческих роста, обложили дерном, наверху, в небольшом углублении, высадили восемь молоденьких дубков, и Барсоване повязали на них родовые имена и свои последние послания – ТсеппесТ. 
 
За эти несколько дней, три молодых Барсовинки и двое мужчин устроили здесь свои семьи и пожелали остаться, Барсу и некоторым мужчинам были подарены в жёны лучшие женщины, а  дружина пополнилась четырьмя хорошими охотниками- воинами, пожелавшими породниться и идти с Барсами.  Так же им порекомендовали лучшую дорогу к лучшему месту, где около гор, и леса много, и большие степи, и места хватит на все Барсовы племена. Надо ещё пройти по реке, свернуть направо, в  левый приток, который и приведёт их в будущую священную землю.

Но это подорожье в будущее Барса совсем не радовало. Глазам, привыкшим к лесистой горно- холмистой местности, открывались только степные равнины, перемежающиеся оазисами отдельных лесных островков. Течение реки было медленным, большие лотосовые поля мешали плотам в движении. Дельфинов здесь уже не было, и приходилось надеяться на попутный ветер или просить у местных жителей тягловых быков – благо путь был хорошо обжитым, и встречные торговые плотики попадались часто. Здесь впервые они увидели верблюдов, что говорило о близости пустынь. Сёл  было меньше, но их жители уже знали о движении Барсов по дороге ДровворД, выходили на берег поприветствовать новых Дравов, потанцевать и просто поговорить. И каждый раз  несколько женщин выходили исполнять танцы, рассказывая о пришествии Богов, о их большой семье, и о Прекрасной Богине-матери Прейа СрайарС, которую здесь уже называли Светлой матерью Северой земли – Маариамма-СрайарС-Мааридеви. И везде их старались накормить лучшей едой, поили вкусными соками.
 - Мы скоро обленимся и разучимся добывать пищу и зарабатывать обменную валюту, - говорил Барс, сидя под навесом на плотике. – За нас уже работает легенда, а это неправильно. Даже быками нам не дают управлять, утверждая, что люди, приближённые к Богам, не должны работать. Если так пойдёт и дальше, то мы не только сами разучимся работать, но и детей своих ничему не научим.
 - А может быть так и должно быть в жизни. Может быть мы самой  Сутьбой назначены на то, чтобы учить людей и управлять ими.
 - Чему же мы их научим, если сами ничего не будем уметь? И зачем людьми управлять, разве они сами не знают, что надо делать?
 - Не все знают. Иные рождаются такими, что сами, и знают мало, и умеют не много.
 - Рождаются ли? Может быть мы их сами такими делаем?
 - Чтобы сделать хорошо, надо прежде хорошо продумать, и вообще надо больше учиться думать.
 - Думать лучше во время работы, а не прежде, и тогда думание становится быстрым. 
 
Так они дошли до самых гор, и это место сразу понравилось Барсу и его дружине, тем, что здесь было больше лесов, хотя было много других деревьев. Обилие фруктов, сильно отличавшихся от северных, с одной стороны радовало, а с другой – потребуется немало времени, прежде чем организм к ним привыкнет. Болезни здесь тоже были другими, и по несколько барсовян постоянно недужили какии-то неизвестными, и потому тяжёлыми хворями. Особенно донимала малярия, к которой у северных народов не было природной защиты. Конечно, местные лекари были достаточно сильны, но уже двоих человек и они не смогли вылечить.

Выбрав место для центрального Стана, они разобрались по семьям, получили четыре новых рода, и начали строить дома. Понятно, что строить тёплые северные дома нужды не было, и они пригласили инструкторов из местных жителей, которые показали как построить дом для местного климата. Сначала вкапывали в землю каркас из жердей, их переплетали тростником и ветками, изнутри всё это обмазывали глиной, а снаружи покрывали шкурами крупных животных – быков, оленей, лошадей и прочих.
В центре Стана поставили столб из лиственницы, обернув её берёзовой корой, чубарой (мелко- пятнистой) раскраской похожей на барсовую, а наверху грубо, пока ещё, вырезав изображение северного барса – СраббарС. Ниже весь столб оплели Пестами – цепочками цветных колечек – ТсеппесТ –  рассказывающих о родовых традициях, богах и духах –  защитниках домашнего очага.   

Местные жители в уважении к Барсам старались селиться ближе к ним, и вскоре вокруг образовалось довольно крупное селение – ещё одно неудобство большой известности, но они к этому уже начали привыкать.
Барсу шёл уже двадцать седьмой год, дома он оставил двух «официальных» жен, с двумя детьми, двух с детьми оставил в Кузечном селе, трёх, самых первых и верных, взял с собой в дорогу, вместе с детьми, да в дороге ему ещё подарили трёх жён. Кроме того, по дороге осталось ещё несколько местных жён, с которыми он провёл ночь или две – чисто для зачатия ребёнка. С собой в дорогу он взял пятерых детей, старше двух лет, и сейчас они органично влились в местную ватагу, часто приходя домой с царапинами и синяками, что Барса только радовало. Увы, не обошлось и без трагедий. Дети катались на жеребятах, когда домашний табунок прибился к дикому, и двоих детей, ещё не усвоивших особенности местного бытия, дикие кони затоптали. Одним из них был пятилетний сын Барса.

Около месяца Барс, с небольшой дружиной, ходил по горам, изучал местность, знакомился с живущими там народами, скупал у них  железо и железные инструменты для отправки домой для тех, кто не захочет уходить с севера. Потом он посадил несколько женщин вязать письмена, а сам начал диктовать. В письмах рассказывал о дороге, о месте, в которое прибыл, о людях здесь живущих.  На север отправил пятерых дружников, и с ними увязалась одна женщина, пожелавшая вернуться домой. Все, вместе с грузом, разместились на одном плотике. Дав путникам последние наставления, Барс отправил их домой, а через месяц, с такими же письмами и грузом, отправил ещё пять человек, но уже другой дорогой. По пути он велел раздавать или читать письмена всем родственным племенам, подбирать людей в дружину и быстрее возвращаться. Ещё через месяц, точно так же, он отправил последний плотик, но уже с женщинами, которые не успели забеременеть – дружинников оставалось мало.

С оставшимися Барс продолжал изучать место, познакомился со старейшинами и скамами, даже обнаружил двух жрецов, с обустроенным местом для наблюдений за звёздами. Не очень доверяя плетёным домам, он нашёл приученных бобров, и с их помощью построил два бревенчатых дома. После гибели сына в табуне лошадей, они казались ему слишком буйными, и для перевозки тяжестей он брал волов у местных жителей. С ними он тоже породнился, так как вскоре по приезде ему подарили двух жён, и отказаться он не решился. Кроме того нашли себе местных жён и все оставшиеся дружники. Род разрастался, ширилось и село.

В самом конце лета вернулись все три плота с гонцами и прибыли новые переселенцы, а через некоторое время пришла ещё группа. Пришли два Барсовы брата, и организовали свои дружины. Теперь людей было много, но работы хватало всем – строили дома (в том числе в горах начали делать несколько каменных) и речные скафы, поставили плотину для бобров и обучали их, делали волокуши для волов, начали приучать  лошадей к вьюкам. Дети помогали старшим по мере сил. Каждую четверть месяца устраивали голянье, пели песни, танцевали, играли в игры.

На северной родине уже две зимы были особенно холодными – и весной к Барсу пришли сразу несколько родов, потом шли всё лето, но поменьше. Барс был доволен – значит правильно написал родне, что место хорошее, и его могут занять. Потом, целых пять лет, морозов там не было, и люди начали успокаиваться, посмеивались над преждевременным переселением. И вдруг на шестой год ударили крепкие морозы, потом всё лето шли дожди – и так повторилось три года, причём, ведуны говорили, что теперь это будет продолжаться сорок лет.
И люди не выдержали, быстро собрались и пошли на юг. Сначала думали переждать холод где-нибудь недалеко, но на всём пути их преследовал холод и дожди, и всё чаще произносилось имя Барса, всё яснее вырисовывалась впереди цель. 

Вскоре на южной Барсовой земле людей стало много, и  местные народы  уже не так бурно выражали свой восторг. А люди всё шли и шли. Собрались старейшины местных и пришедших родов, распределили новые земли, а пришельцы расходились всё дальше по степи. Напросившись в гости к местным старейшинам, Барс начал подробно их распрашивать о других землях, где можно было бы распределить своих соотечественников. Прикидывали и так, и этак, старейшины говорили о какой-то новой земле, где-то дальше на юге, где живёт много таких же рыжих и голубоглазых, как Барсоване, и даже речь у них похожа на северную.
 - Так уж и много? – не поверил Барс. – Рыжих-то везде хватает, но чтобы закрепился северный язык – это сколько торговцев должно там жить постоянно.
 - И всё же это так, очень язык похож. Да говорят у них и легенда есть о том, что когда-то давно они пришли с далёкой Северной земли.   
 - Далеко это? – спросил Барс.
 - За Южным хребтом. От нас по реке дальше уже не пройдёшь, но сухопутье достаточно хорошее – горы, леса, степи, небольшие речки – в них, кстати, рыба съедобная и очень вкусная – мы оттуда и возим. Дорога идёт между двумя отрогами, и более или менее ровная, через реки налажены мосты. Иногда их сносит большой водой, но везде есть близко лес, и мост можно сделать новый. Сменных волов по дороге не будет, и надо давать отдых постоянным. Поэтому  каждую ночь придётся останавливаться на привал. Расстояние примерно тысяча длин, по 50 в день – двадцать дней, и это особо не поспешая.
 - Мы тут видели – некоторые торговцы лошадей в волокуши впрягают, так раза в два быстрее идут. Но лошадь надо с мальства приучать.
 - Да вам, может быть, и не захочется за хребёт идти. По пути земли хорошие, и людей не густо – жить можно.

Дождавшись четыре следующих рода – около двухсот  человек – Барс повёл их дальше, вроде бы на разведку, но на месте будет видно. И уже на второй день вышли в удобную долину, в которой стояло несколько хижин, видимо одного рода. Познакомившись с ними, Барс спросил разрешения поселиться его людям, и оставил три семьи, с наказом – обживаться и делать ремонт дороги, в случае какого разрушения. Распросив местных о землях впереди, он сказал оставшимся:
 - В каждой следующей долине,  будем оставлять по две- три семьи вашего рода, и вы сможете с ними общаться. И совет – отлавливайте молодых жеребят и приучайте их возить волокуши.

Так по дороге оставили десять стойбищь – все четыре рода, идти за хребёт уже не было нужды, и Барс с дружиной из пяти человек повернули обратно.
А в следующую свою разведку он набрал уже около тысячи человек. Часть снова оставил по дороге, а с остальными перевалили хребёт, и уже на его отрогах встретили людей, среди которых было много  похожих на их мариев – рыжеволосых и голубоглазых – а прислушавшись к их речи, он уловил знакомые слова и интонации. И это был не Звёздный язык, а такая же его смесь с родным, северным. Барс попросил провести его к жрецам, и те рассказали, что полторы тысячи лет назад, они пришли сюда с далёкой Северной земли. Правда, шли они сухопутьем, и дорога растянулась на много лет.
 - Да у нас сохранились их записи, - сказал жрец, доставая клубочки узелковой письменности. – Вот посмотри, может быть сможешь прочитать.
И Барс обнаружил, что узелки легко читаются на его языке, хотя и были некоторые изменения.

Климат здесь был слишком влажным, и южные болезни донимали сильнее, чем «за хребтом». Но Барсоване уже научились оберегаться и лечиться, и потихоньку начали обживаться.
    \\\\\\\\\\\\     \\\\\\\\\\\\\\\\     \\\\\\\\\\\\\