Ранее опубликовано под названием "Вдова"
Это было в далёкие 1880-е годы. К ближайшей почтовой станции от губернского города N подкатил роскошный экипаж. С козлов проворно спрыгнул мужчина, похожий на управляющего, и, почти бегом, направился к станции. Уже через минут пять он так же поспешно вернулся и доложил молодой даме, сидевшей в карете с компаньонкой, что смотритель посоветовал заночевать вёрст через двадцать у одного почтенного помещика, который охотно предоставляет ночлег путникам.
Дама, не поднимая чёрной вуали, лишь кивнула в ответ и поднесла к лицу батистовый платочек с тончайшим кружевом. Перспектива провести даже короткое время в домике смотрителя её не радовала. Невольно вспомнился всё еще модный и любимый ею Пушкин: "Теперь у нас дороги плохи, мосты забытые гниют. На станции клопы, да блохи, уснуть спокойно не дают". "Ничего не изменилось", - подумала она
Почти стемнело, когда на пригорке показалось имение, с окружающим его великолепным садом. На крыльце путников приветствовал дворецкий. Он же и проводил гостей в отведённые для них комнаты, обозначив час ужина.
В столовую дама вышла в скромном чёрном платье, похожем на её дорожный костюм, только без вуали. Эта была совсем молодая женщина приятной наружности. Она казалось очень усталой и бледной. Хозяин за ужином не появился.
Утром настроение Надежды Александровны, так звали нашу даму, значительно улучшилось. Впервые за последние полгода она безмятежно выспалась. "Вот что значит деревенский воздух", - распахнув окно, почти вслух произнесла она.
Светская жизнь большого города её всегда угнетала. Там она оставалась одинокой среди вечных гостей в её гостеприимном доме, среди окружающих многочисленных поклонников, среди большого количества слуг. И, особенно, эта жизнь стала невыносима после смерти супруга. И вот теперь, спустя полгода, она едет к отцу в деревню и с каждой минутой рада этому всё больше.
Надежда Александровна спустилась в сад и, как будто, попала в детство. Как же раньше она любила прогуливаться по саду ранним утром, слушать пение птиц, любоваться каждым цветком на клумбах. На её губах вновь появилась улыбка. "Как же здесь красиво! Какой ухоженный сад! Наверное, хозяин много уделяет ему внимания...", - рассуждала Надежда Александровна, пытаясь погладить и понюхать всякий незнакомый ей цветочек, который попадался на её пути.
А в это время за ней внимательно наблюдал из окна второго этажа хозяин дома. У него тоже этим утром было прекрасное настроение, хотя, в отличие от дамы, он не сомкнул глаз всю ночь. Разглядывая свою гостью, он думал: "Какой я всё же молодец, что догадался подкупить смотрителя станции, чтобы он порекомендовал ночлег в моём доме."
К завтраку, накрытому на веранде, с которой открывался превосходный вид на видневшуюся вдали излучину реки, хозяин опять не вышел. Не появился он и для того, чтобы проводить гостей, что очень удивило Надежду Александровну. А, тем временем, он опять стоял у окна и прислушивался к голосу Надежды Александровны, которая, собираясь сесть в экипаж, просила дворецкого передать благодарность хозяину за любезный приём.
_ Но, как же зовут вашего хозяина. Кому передать поклон и свою благодарность?
_ Мамонов..., Сергей Петрович..., - услужливо кланяясь, ответил дворецкий. - Просит прощение. Очень занят. Хозяйственные дела... Видите ли...
_ Ну что же, очень жаль. Надеюсь, ещё свидимся, и я лично поблагодарю его. Передавайте, что мы с отцом всегда рады принять его у себя, - произнесла Надежда Александровна, немного удивившись такой чрезмерной занятостью хозяина дома.
* * *
Как только, Надежда Александровна уютно устроилась в экипаже, мысли её тут же переключились на предстоящую встречу с отцом, которого она не видела целых пять лет. И всю оставшуюся дорогу она оставалась во власти воспоминаний о давно минувшем. Она вспоминала о безрадостном детстве, лишённом матери, и о своём нелепом замужестве.
Ей исполнилось только-только восемнадцать, когда приехал в их дом отставной пятидесятилетний генерал, знакомый отца ещё по службе в Санкт-Петербурге. Через несколько дней он уже просил у Александра Ивановича руки Надежды, который даже без разговора с дочерью, ответил согласием.
Надежда подозревала о предварительном сговоре отца с будущим мужем, но возражать не стала. Не смогла, зная трудное положение отца, погрязшего в бесчисленных долгах. Имение было в упадке и к тому же уже заложено.
Пряча глаза с текущими по лицу слезами под плотной вуалью и дрожа всем телом, Надежда впервые переступила порог дома мужа в Петербурге, который так и не стал ей родным. Как, впрочем, и сам муж. Слова отца, который прощаясь, утешал её поговоркой "Стерпится - слюбится", так и остались лишь поговоркой, не осуществимой в её жизни.
Надо отметить, к чести супруга Надежды Александровны, он никоим образом не обижал молодую жену, предоставляя ей полную свободу в выборе общества для приёмов и прочих женских забав. К тому же, он был учтив и внимателен, не требовал от жены чрезмерной ласки, за что всё же снискал её уважение и только.
Надежде Александровне не суждено было стать своей и в столичном светском обществе. Да, она и не стремилась, что давало повод злым языкам называть её "провинциальной зазнайкой" отхватившей богатого мужа.Так и пролетели пять лет этого безрадостного замужества. И полетели бы дальше, если бы не внезапный сердечный удар, сразивший её супруга. И вот она, наконец-то, вновь увидит своего отца, свой милый дом, свой любимый сад...
Да вот же… Взору Надежды Александровны уже открылись знакомые с детства места: покосившиеся крестьянские избы и вдалеке, почти такой же ветхий барский дом.
На крыльце, как-то неестественно выпрямившись, стоял отец Надежды, Александр Иванович. Он был высок и худощав. Казалось, что его поседевшую голову на худых плечах с трудом удерживает туго завязанный, яркий шейный платок.
"Постарел Батюшка, но держится, по-прежнему, франтом", - подумала Надежда Александровна и поспешила выйти из кареты навстречу отцу.
_ Боже мой, моя Наденька приехала! Как я рад. Как я рад..., - со слезой в голосе забормотал Александр Иванович. - Думал уже не свидимся.
_ Ну, что Вы, папенька.
_ Пойдём, пойдём в дом, душенька.
В доме всё было по-старому. Только теперь Надежде Александровне бросилось в глаза обветшалая мебель, выцветшие портьеры, мутные зеркала. Однако, она была счастлива вновь оказаться здесь.
После ужина, когда приехавшие с Надеждой путники разошлись по своим комнатам, отец с дочерью задержались в гостиной.
_ Что, папенька, как Ваши дела в имении? Выправились ли?
_ Ничего, Надюша, помаленьку наладились. Спасибо Николаю Ильичу. Упокой Господь его душу.
_ А ты, доченька, чего поверенного-то привезла? С какой целью?
_ Да я ведь совсем не разбираюсь в наследственных делах. Вот он и решил кое-что обсудить с Вами.
_ Ну, да... Ну, да... И то верно. Потолкуем, потолкуем. Ну что ты, милая, устала с дороги-то? Чай четыре денька в пути. Ночь-то не спала.
_ Вот, как раз в прошлую выспалась. И знаете где? У нашего соседа, Мамонова. Он так хорошо нас устроил. Жаль только, что отблагодарить его лично не смогла. Сказался очень занятым, я его и не видела. Но, папенька, я его и от Вашего имени пригласила бывать у нас.
_ Мамонов? Сергей Петрович? Знатный, знатный человек. Оригинал. Да, большой оригинал.
_ И что же в нём оригинального?
_ Да вот, закончил университет в столице, должность хорошую прибыльную получил, и, вдруг, вернулся в наше захолустье-то. Видите ли, решил хозяйничать по-новому, по-английски.
_ И что же, получилось у него?
_ Да Бог его знает. Видимся ведь не так часто. Встретил я тут его три дня тому назад в городе. Так, перекинулись словечком... Похвастался ему, что ты, душенька, едешь, да и разошлись.
_ Что он молод, или в годах?
_ Да как сказать? Скорее молод, но старше тебя, конечно. Да, ты знаешь его. Как-то мы гостили у него в имении с тобой…
_ Нет, папенька, не припомню.
_ Куда тебе помнить. Ты ведь целыми днями в его саду обитала.
"Вот почему мне сад показался знакомым", - подумала Надежда Александровна и начала расспрашивать отца о соседях.
* * *
А в это время, упоминаемый ими Сергей Петрович, сидел всё у того же окна в глубокой задумчивости. Он думал о Надежде Александровне. Сердце его всё ещё продолжало бешено колотиться, а на щеках, по-прежнему, играл болезненный румянец. "Что это я, право? Совсем расклеился, как мальчишка," - так с горькой усмешкой думал о себе Сергей Петрович, продолжая удивляться своей робости, которая не позволила ему свидеться с Надеждой Александровной.
С отцом Наденьки Сергей Петрович познакомился давно, на какой-то ярмарке новых заграничных машин. Тогда они немного поспорили, так как Александр Иванович, в отличие от него, не приветствовал ничего нового. Позже их пути иногда пересекались. Им было что обсудить, о чём поспорить. И, однажды, Александр Иванович, возвращаясь из города, остановился у Сергея Петровича на пару дней. С ним была Наденька. Молодая, весёлая, подвижная. Мамонов влюбился в неё с первой минуты знакомства. Но, тогда он побоялся оказывать ей знаки внимания, ещё такой юной, семнадцатилетней девушке. Да к тому же она все дни проводила в саду.
К сожалению, потом Надежду Александровну он видел только мельком и то пару раз. А через год узнал, что Наденька вышла замуж. Несколько раз за эти годы он намеревался жениться, но всегда что-то его останавливало. Может быть потому, что ни от одной дамы сердце Сергея Петровича так радостно не билось. И вот она здесь... Совсем рядом...
Сергей Петрович испытывал двоякое чувство, которое его просто преследовало и не давало покоя. С одной стороны, он очень сочувствовал Надежде, потерявшей мужа. С другой - был рад. Вот эта радость его и тревожила. "Разве можно так? Это низко. Как же быть?" – спрашивал он себя. Но ответа не находил.
* * *
Два дня Александр Иванович с поверенным почти не выходили из кабинета хозяина. Они разбирали бумаги покойного, изучая наследственное дело. Надежда Александровна, видя нахмуренное лицо отца, догадывалась, что не всё гладко, но боялась сама заводить разговор. Вечером второго дня Александр Иванович пригласил дочь в кабинет.
_ Присядь, Наденька, присядь. Значит так, как тебе сказать... Дела плохие.
_ О чём ты, папенька, не томи, - поднося к лицу надушенный платочек, взволнованно спросила Надежда Александровна.
_ Да, нету наследства-то, одни долги... По векселям только, что и домом не покроешь. А ты, доченька, не знала о положении мужа?
_ Нет, он меня в это не посвящал. Что же теперь?
_ А что теперь? Надо бы хорошего человека к этому делу подключить. Самому-то мне дорогу не осилить. А поверенный твой - плут ещё тот. Не доверяю я ему.
"Как же так, - думала Надежда Александровна. - Супруг никогда ей ни в чём не отказывал, устраивал балы, сорил деньгами. И всё это в долг?"
Тревога, поселившаяся в душе молодой женщины, не давала ей заснуть этой ночью. "Что теперь будет? - думала Надежда. - Дом с обстановкой в столице уйдёт в счёт погашения долгов. Впрочем, дома не жалко. А вот что будет с имением отца, которое явно заложено-перезаложено. И я теперь ничем не смогу помочь."
На следующее утро, проводив столичного чиновника, отец с дочерью продолжили обсуждение сложившейся ситуации. Надо было срочно искать доверенное лицо, которое продолжит дело о наследстве. Александр Иванович перебрал всех бывших петербургских знакомых, но с кем-то уже давно потерял связь, а кто-то явно не потянет такой груз.
_ Что же делать, папенька? Ведь у меня в городе тоже нет достойных знакомых?
_ Ничего, душенька моя, уладим. Время ещё есть. Пойду - ка в старых бумагах ещё поищу, - успокоил дочь Александр Иванович и, с трудом поднявшись с кресла, шаркающей походкой направился в кабинет.
Надежда Александровна, проводив взглядом отца, опять погрузилась в свои безрадостные мысли, и даже не обратила внимания на поспешно вбежавшую в гостиную Акулину, которая в доме отца выполняла роль дворецкого.
_ Барин приехал.
_Ну, что ты кричишь? - вздрогнув, от крика служанки, устало проговорила Надежда Александровна. - Какой барин?
_ Мамонов. Да, Мамонов. Имя? Забыла.
_ Проси, проси же...
В дверях появился моложавый мужчина приятной наружности. В руках он держал свою шляпу и трость, оглядываясь, куда бы их пристроить.
_ Проходите, проходите, пожалуйста. Сергей Петрович? Так ведь? Оказывается, мы с Вами уже знакомы. Очень рада Вас видеть. Наконец-то, смогу Вас лично поблагодарить за гостеприимство.
_ Не стоит благодарности, - смутился вошедший. - Я вот мимо проезжал, решил навестить Вашего батюшку. Здоров ли?
_ Здоров, здоров, - прозвучал в ответ голос самого Александра Ивановича, появившегося за спиной Сергея Петровича. - Рад, очень рад. Не забыли старика.
Сергей Петрович, как не отговаривался, но был оставлен к обеду, за которым очень смущался, мало ел и боялся поднять глаза на Надежду Александровну. Молодая женщина казалось чем-то расстроенной, и Сергей Петрович думал, что это, возможно, вызвано его визитом. Отчего смущался ещё больше.
После обеда мужчины продолжили беседу за сигарой. Обсудили губернские новости, поделились хозяйственными проблемами, затронули светские сплетни. Однако, душа Александра Ивановича настолько была истерзана свалившимся на его семью горем, что он не мог не поделиться им с Сергеем Петровичем. К тому же, он всегда дорожил мнением молодого соседа.
Сергей Петрович очень внимательно слушал. Иногда задавал вопросы, которые Александру Ивановичу казались очень толковыми. Одновременно, объясняя хозяину дома, некоторые моменты дела.
_ Вот бы Вы, Сергей Петрович, взялись? Вот бы Вы..., - по свойственной ему привычке повторять дважды, робко предложил Александр Иванович.
_ А что? Пожалуй. На следующей неделе всё равно собираюсь в Петербург. Мой долг помочь соседу.
_ Вот спасибо, вот спасибо... Наденька, душа моя, где ты? Сергей Петрович взялся за наше дело.
Поспешившая на зов отца Надежда Александровна увидела, как со слезами на глазах Александр Иванович тряся руку молодого человека приговаривал: "Вот и славненько, вот и славненько".
Через три дня Сергей Петрович Мамонов поспешно выехал в Петербург, куда он ранее, конечно же, не собирался.
* * *
Сергей Петрович задержался в Петербурге на целых два месяца. Александр Иванович изредка получал от него скупые отчёты, в которых мало что понимал и, поэтому очень волновался. Дочь же он успокаивал, говоря, что всё в порядке.
Приближалась осень. Настроение Надежды Александровны заметно ухудшилось. Долгими вечерами она коротала время за рукоделием и беседами с батюшкой. Дожди и размытые дороги не позволяли выезжать и принимать гостей. И единственным её развлечением, несмотря на плохую погоду, оставались ежедневные прогулки по окрестностям. Надежда Александровна любила природу. Ей был мил и лес, и поля, и маленькая речушка. Природа поддерживала её, вселяла надежду, придавала уверенности.
В конце сентября, когда лес уже оделся в разноцветный красочный наряд, Надежда Александровна, как обычно, отправилась на ближайшую лесную опушку. Солнечное погожее утро не предвещало дождя. Однако, спустя некоторое время, погода резко ухудшилась. Подул такой сильный ветер, что Надежде Александровне почудилось, что она слышит стон деревьев. К тому же начался настоящий ливень, что для сентября было совсем не характерно.
Надежда Александровна пыталась спрятаться под деревом, но это совсем не укрыло её от дождя, и она быстро промокла. Тогда молодая дама решительно направилась через поле к дороге. Она уже совсем выбилась из сил, когда услышала своё имя, а в приближающем мужчине с нераскрытым зонтом в руке, она узнала Мамонова.
_ Сергей Петрович, как Вы здесь?
_ Я был у Вас. Мне доложили, что Вы на прогулке, одна... Как Вы? Держитесь за меня.
И раскрыв над Надеждой Александровной зонт, он бережно повёл её к экипажу.
* * *
Сергей Петрович привёз хорошие вести. Дело с долгами удалось уладить. Продажа дома покрыла их сполна, и ещё некоторую сумму наличными и ценными бумагами он торжественно передал вдове, не преминув заметить, что поверенный Иван Иванович оказался глубоко порядочным человеком.
В доме, наконец-то, наступило спокойствие. Но прогулка Надежды Александровны под дождём, обернулась жесточайшей простудой. Для полного выздоровления молодой женщине понадобилось целых два месяца.
Сергей Петрович навещал больную почти ежедневно, проделывая немалый путь по бездорожью. Он же неоднократно привозил доктора и ездил за лекарствами в город. Часто, сидя у постели больной, читал ей книгу или рассказывал весёлые истории.
Надежде Александровне нравилось беседовать с Сергеем Петровичем. Она восхищалась его умом, тактичностью и чувством юмора. Она даже некоторым образом привязалась к нему и считала его своим другом.
Александр Иванович был безмерно благодарен своему соседу. Он так же понимал, что Сергей Петрович испытывает к Наденьке более глубокое чувство чем дружба, и частенько заводил об этом разговор с дочерью:
_Что, Наденька, ужель не замечаешь, как Сергей Петрович к тебе относится?
_ Как, папенька?
_ С любовью. Я вот думаю, траур твой закончился, чем не жених?
Надежда Александровна сердилась.
_ Батюшка, я уже выходила замуж по Вашей протекции. Больше не хочу. И не надо об этом.
Зимой Мамонов приезжал в имение Александра Ивановича редко, но с приходом тёплых весенних деньков он опять стал частым гостем дома. Надежда Александровна всё больше привыкала к нему. Она уже видела сама его мало скрываемую любовь. Мало того, ей казалось, что она с большим нетерпением ожидает его визитов.
Сергей Петрович страдал. Он любил Надежду всем сердцем, но достаточно ли только его любви? Он очень долго вынашивал своё объяснение, буквально репетируя его по ночам. Но, но не решался. Помог случай.
Во время очередной прогулки по весеннему саду, Надежда Александровна подвернула ногу. Сопровождавший её Мамонов, поняв, что идти Надежда не в состоянии, быстро подхватил её на руки. Это было неожиданностью не только для Надежды Александровны, но и для самого Сергея Петровича. На его лице одновременно отразилось и волнение, и любовь, и сильное страдание. Объяснение было неизбежно.
Обвенчались осенью в местной сельской церквушке в присутствии только ближайших соседей. Скромно и тихо прошёл и свадебный обед, как собственно, и медовый месяц в имении Мамонова.
Надежда Александровна постепенно привыкала к новой семейной жизни, но не могла до конца понять: счастлива ли она. Ей было покойно рядом с супругом, который был к ней трогательно внимателен. Она чувствовала его безмерную любовь и была по-своему благодарна ему. Но, любила ли она? Этот вопрос всё ещё мучил Мамонова.
Зиму супруги Мамоновы решили провести в столице. Надежда Александровна была в положении, и Сергей Петрович посчитал, что перемена обстановки улучшит её самочувствие.
Он не ошибся. Посещение театральных постановок, званые ужины и салоны знакомых действительно немного развлекли Надежду Александровну. Сергей Петрович даже видел появившийся блеск в глазах супруги.
Однажды, в театре во время антракта, когда Сергей Петрович отошёл в буфет, в ложу к Надежде Александровне заглянул бывший поверенный Иван Иванович, чтобы засвидетельствовать своё почтение, как он сам объяснил свой визит.
_ Надежда Александровна, рад, очень рад за Вас и Сергея Петровича. Уж такой благородный человек, выплатил все Ваши долги... Вот же бывают люди...
Эти слова заставили подошедшего Сергея Петровича оставаться обездвиженным за портьерой ещё долгие несколько минут. "Зачем, зачем? Как некстати. Ведь хотел, чтобы Надежда полюбила меня не из чувства благодарности. И вот..."
Входя в ложу с осунувшимся вмиг лицом, Сергей Петрович ожидал всё, что угодно: негодования, упрёков, обидных слов, даже слёз. Но, Надежда Александровна молча протянула ему руку и пристально посмотрела в глаза. О Боже, в её взгляде Сергей Петрович впервые прочёл только любовь и нежность. Любовь! Как же долго он этого ждал.
Супружеская жизнь Мамоновых была долгой и счастливой. Шли годы, рождались дети, но их любовь не угасала. Об услышанном же в Опере, Надежда Александровна так ничего и не сказала Сергею Петровичу. Она всё поняла без объяснений.