Как обычно, в 8 часов утра Элю разбудило солнце. Оно всегда появлялось в ее спальне в это время и светило весь день, приглушая свет в часы послеобеденного отдыха. Это была хорошая имитация небесного светила.
Администрация Дома одиноких граждан очень заботилась о своих жильцах, создавая им максимальный комфорт и удобства.
Чтобы Эле было приятней и легче вставать, к ней в спальню прибегал «умный» Мур. Он прыгал к Эле на кровать, желал ей доброго утра, терся мордой об руку, мурлыкал и провожал в ванную. Кот был милый: пушистый и ласковый. Эля могла вызывать его в любое время и даже оставлять на ночь, если ей заблагорассудится, стоило только нажать полосатую кнопку над кроватью. Зеленая и красная кнопки служили для вызова прислуги и доктора.
Каждое утро в 8-30 электронный доктор появлялся на телевизионной панели и интересовался самочувствием Эли. Если нужно, незаметно брал анализы и измерял давление. Робот-слуга приносил на серебряном подносе с золотой каемочкой бодрящий омолаживающий напиток.
Сейчас слуга стоял перед Элей и спрашивал:
- Вам подать завтрак в гостиную?
- Нет, я пойду в кафе, - сказала Эля.
Она надеялась, что, может быть, сегодня там встретит Ника. Кафе да примыкающий к Дому сад были единственными местами, где позволялось мужчинам и женщинам находиться вместе. Остальная территория Дома одиноких граждан была строго разделена на мужскую и женскую половины.
Несмотря на жесткие запреты, Эля и Ник умудрялись каждый день видеться, обмениваться взглядами и даже обниматься.
В кафе завтракали несколько человек, каждый сидел за отдельным столиком. Общение здесь не приветствовалось, да и было незачем. И на мужской, и на женской половине существовало множество развлечений, от гимнастических упражнений до вышивания крестиком, вполне заменявших общение.
Ника в кафе не оказалось. Шел третий день, как Эля его не видела. Ее так и подмывало спросить у робота-дежурного: «Где Ник?», но она понимала, что это может ей грозить неприятностями.
В обязанности дежурного входило следить за порядком и в случае нарушения сообщать Администратору. А у Администратора Эля, итак, была на заметке. Он был в курсе, что они с Ником гуляли вместе в саду, держась за руки, перешептывались и, порой, замерев, подолгу стояли, прижавшись, друг к другу.
За столь крамольное поведение Эля получила строгий выговор, и ей была прописана двойная порция лечебного коктейля. Этот напиток давал удивительный эффект. Эля чувствовала себя очень бодро и выглядела на 30 лет моложе, чем была на самом деле. Однако, чем большую дозу эликсира принимала Эля, тем больше из памяти стирались воспоминания о прошлом. Эля не помнила, где и с кем жила раньше, откуда взялся Ник и кто он такой. Она мучительно вспоминала и не могла вспомнить чего-то важного.
Эля напрочь забыла, как выглядел раньше ее город, разделившийся, как она слышала, на две части. Эля жила в экологически чистом зеленом Верхограде, где были сосредоточены все главные центры: медицинские, культурные, торговые и развлекательные. А где-то на окраине существовал Нижгород, в котором, кажется, она никогда не бывала.
Не найдя Ника в кафе, Эля вышла в сад. Здесь ее окрикнула Жанна – странная женщина, отличавшаяся от большинства жителей Дома страстью поговорить, как будто ей не хватало «говорящего помощника»: кота, медвежонка, дельфина, - выбирай, кого хочешь.
- Вы слышали, Ник уехал в Нижгород? - объявила сходу Жанна.
– Как? - поразилась Эля.
- Я видела, он сел в автомобиль и сказал: «В Нижгород».
- Зачем он туда поехал?
Жанна пожала плечами: «Может, с сыном что случилось».
- У него есть сын? – удивилась Эля.
- Да, - на Садовой улице живет, в доме номер 15, - обрадовалась возможности поговорить Жанна. - Он мой бывший сосед; мы на третьем этаже жили в 31-й квартире, а он - напротив.
Не отдавая себе отчета, Эля быстро вышла из сада и села в роботизированный автомобиль, дверца которого тут же открылась, как только Эля поднесла к ней палец с кольцом.
Минут через 40 она уже была на Садовой улице со старыми облупленными домами. Это место вдруг показалось ей знакомым. Она быстро поднялась на третий этаж. Дверь в квартиру открыл мужчина средних лет в очках, который тоже показался ей знакомым. За его спиной Эля увидела Ника.
- Почему ты уехал? Мне ничего не сказал?! – с порога начала Эля.
- Я не хотел тебя беспокоить, - виновато сказал Ник.
- Объясни же, в конце концов, что случилось.
Ник замялся, грустно глядя на Элю.
- Ты ведь ничего не помнишь? – издалека начал он, - не помнишь, как ты здесь раньше жила?
- Нет.
- Тогда, слушай. Когда-то в нашем городе свирепствовала эпидемия страшной болезни. От нее многие умирали. От нее умерли твои родители и муж. Ты тоже очень тяжело болела...
- Я ничего не помню, и про тебя ничего не знаю, - нетерпеливо перебила его Эля. - Откуда ты…?
- Откуда я взялся в твоей жизни?
- Да.
- Мы были знакомы с детства, учились в одной школе. В выпускном классе даже хотели пожениться. Но не сложилось. Наши пути разошлись. Мы встретились снова в разгар эпидемии. Ты была в отчаянном состоянии после гибели близких. Не могла находиться одна дома. Я поселил тебя здесь, в этой квартире. А потом, когда к власти пришли новые люди, ты переехала в Дом одиноких граждан.
- Зачем?
- Мой сын к тому времени женился, появились дети, здесь стало тесно. Я, вслед за тобой, тоже переехал в этот Дом. Скучал по тебе очень.
- Но мы ведь там не могли быть вместе.
- К сожалению, это так. Жизнь сильно изменилась, - сказал Ник и замолчал.
- Новые люди провозгласили главным принципом свободу, - затем с грустью произнес он и снова замолчал, погрузившись в свои размышления, потом усмехнулся и воскликнул:
- Ах, это сладкое слово «Свобода»! Оно, как всегда, оказалось химерой. Свобода – от чего? Свобода – для кого?
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ник.
- Попробую объяснить. Произошла переоценка ценностей, Эля. Привычные нам семейные отношения, где есть муж и жена, мама и папа, мальчики и девочки, стали непопулярными. Традиционные браки - редкость. Если браки и заключаются, то большей частью между однополыми гражданами. Пол ребенка теперь определяют не по естеству, а выбирают по желанию родителей, которых теперь называют «родитель номер один» и «родитель номер два». Многие ратуют за свободу от детей и стремятся к бесплодию. Богатые, если хотят, прибегают к искусственному оплодотворению и выращивают плод в специально созданной для этого «матке».
- Не говори мне больше ничего! – возмущенно замахала руками Эля, пытаясь остановить Ника, - Я не хочу это слышать!
- Я понимаю тебя, Эля. Но ты сама живешь в этом мире. И Дом одиноких граждан строго блюдет принятые правила. Там ведь недопустимы контакты между мужчинами и женщинами.
- И ты поэтому оттуда сбежал?
- Нет. Дело в том, что электронный врач сказал мне, что я неизлечимо болен.
Эля закрыла рот руками. Ужас отразился на ее лице.
- Я приехал сюда, чтобы немного побыть с сыном. У него хорошая, по нашим старым меркам, семья. Меня отпустили попрощаться с ним и внуками. Наша Администрация иногда проявляет гуманность, - снова усмехнулся Ник.
Эля, пораженная услышанным, закачала головой, рот ее искривился, в глазах задрожали слезы.
- Не плачь, Эля. Нам придется расстаться, но мы еще увидимся.. . Там. - Ник показал пальцем вверх.
Наступила тягостная тишина, в которой снова прозвучал голос Ника:
-Ты ушла из Дома без разрешения?
- Да.
- Тогда тебе надо возвращаться. Тебя все равно найдут и вернут. Я провожу тебя.
Спустя 40 минут Эля вышла из автомобиля у Дома одиноких граждан и вошла в сад, где очередную жертву для разговоров поджидала Жанна: «Вы видели, - обратилась она к Эле, - Марго в лабораторию пошла. Ей там плод выращивают – мальчика с синими глазами, спортсмена, как хотела».
Эля, не слушая, быстро прошла в дом. Здесь ее остановил дежурный робот:
- Зайдите, пожалуйста, к Администратору.
Администратор встретил Элю любезной улыбкой. Это был манерный человек с длинными крашенными волосами и яркой помадой на губах.
- Вы сегодня долго отсутствовали, - тонким голосом, растягивая слова, сказал он, - не хотите рассказать, где путешествовали? - Он лукаво прищурился, по-женски заламывая большие жилистые руки с длинными наманикюренными ногтями.
Эля молчала.
- Вы чем-то недовольны? Не нравится питание? Мало развлечений? - допытывался он.- Скажите только, и мы все сделаем для вашего удовольствия.
Эля молчала.
- Может быть, Вам добавить веселящий коктейль или эликсир юности? Или, хотите, мы поменяем Вам кота на другое животное?
- Мне ничего не надо, - отрезала Эля.
- Хорошо, - отпустил ее Администратор, - но, если чего-нибудь пожелаете, обязательно сообщите. Мы все выполним.
Оказавшись у себя в спальне, Эля легла на кровать и тихо горько заплакала. Жизнь без Ника теряла всякий смысл.
Наутро она пошла к Администратору.
-У Вас появились пожелания? - приторно ласково спросил он.
- Да. Запишите меня на эвтаназию.
- Ну, зачем же? Вы так молодо выглядите, больше 40 лет никак не дашь, а ведь Вам, кажется, уже 70. А какая прекрасная фигура, легкая походка…
- Запишите меня на эвтаназию, - прервала его болтовню Эля.
- Хорошо. Это Ваше последнее желание?
- Да.
- Я передам Вашу просьбу комиссии, - сухо окончил разговор Администратор.
Заключение комиссии гласило: «Просительница прожила в доме более 10 лет. Неоднократно нарушала правила поведения, скомпрометировала себя связью с мужчиной, поставила под сомнение свой статус одинокого человека. Содержание данной гражданки в Доме одиноких граждан далее нецелесообразно. Просьбу об эвтаназии удовлетворить».
Следующим утром слуга-робот принес Эле веселящий коктейль. Спросил: «Вы готовы к полету?». Получив утвердительный ответ, произнес: «Тогда, пожалуйста, в космос» и повел ее на специальную площадку, где стояла модель космической ракеты. Мур бежал рядом.
- Хотите взять кота с собой? - спросил слуга.
- Нет.
- Прощайте, - произнес слуга, усаживая Элю в удобное кресло. Он нажал невидимую кнопку. Помещение быстро наполнилось приятным газом. Эля закрыла глаза и уснула.
Ник приехал в Дом одиноких граждан, как и было договорено, через несколько дней. Его радостно приветствовал Администратор: «У нас для Вас хорошая новость. Вы не больны, Вы получили ложную информацию. Произошел сбой в программе. Извините».