День первый
.
От кипящей и полыхающей огнем новостной ленты, от надвигающихся катастроф и угрозы ядерной войны мы ушли в глухие леса, где не было сотовой связи. Никто не знал, что мы здесь — в случайно найденной нами деревне Ливнево, давно заброшенной и заросшей. Она состояла из пяти деревянных одноэтажных домиков — да старого замка. Да-да, не удивляйтесь. Тут действительно стояло нечто отдаленно напоминающее замок. Вероятно, в 90-е годы это странное сооружение возвел какой-то новый русский.
Мы остановились в одном из домиков — в том, где было больше всего целых стекол в окнах. Говоря о деревне, ее дома обычно называют избами — но здесь это слово как-то не подходило. Это были именно домики, оплетенные виноградными лозами, с застекленными верандами; возможно, в прошлом возле них даже росли розы. Мелькнула мысль, что круто было бы пожить в замке, но очень уж мрачно и заброшено он выглядел. Замшелые стены, окна с выбитыми стеклами, разрушенная каменная ограда...
- И холод там внутри, наверное, собачий, - сказала я. - А в деревянных домах всегда теплее.
Была осень, мы пришли в деревню под моросящим дождем.
- Интересно, а почему ее назвали Ливнево? Ведь не может быть, что тут все время ливни? - задумчиво сказал муж. - И потом, всего в несколько километрах — заброшенная деревня Рябиново, я на карте видел. Не может же быть, что тут — ливни, а там — сухо...
Ответа на эти вопросы не было и мы стали распаковывать рюкзаки и пытаться привести домик в более жилой вид. Здесь повсюду были разбросаны вещи, старые газеты, журналы... Особенно много было газет ЗОЖ. Видимо, владельцы дома увлекались здоровым образом жизни. На стене висел большой плакат: молодой Арнольд Шварценеггер. Рядом другой: на нем были изображены 2 вазочки с мороженым. Двери были оклеены одинаковыми маленькими картинками (возможно, откуда-то вырезанными): букет ярких цветов, а под ним яблоко, на которым летает мотылек. Скоро в дровяной печи разгорелся огонь, в домике становилось все теплее и уютнее. Закипал чайник, пододвинутый почти к самым пылающим дровам. От тепла проснулась бабочка и хлопала крыльями по стеклу. Под потолком жужжала муха. За окном лил усилившийся дождь. Сумерки быстро густели.
Мы нашли свечи (они валялись на полу, под газетами) и зажгли их. Электричества тут давно не было: еще подходя к деревне, мы увидели обрывки проводов на столбах. Свечи мерцали, печка грела, и нас после долгого, непростого дня клонило в сон... Так что легли мы рано.
Дождь стучал по стеклу, и я почему-то вспомнила кактусы на окне в нашей городской квартире. Начал складываться стих:
Кактусы глядят в окно на дождь,
Льющий скоро вот уже две недели.
В прерии бы не пересидели
Долгий дождь под крышей. В самом деле:
В прерии укрытий не найдешь.
Кактус вдруг подумал: «Подожди...
А бывают в прерии дожди?»
Я улыбнулась (уже в полусне) и подумала, что многие люди — как эти кактусы. Цивилизация защищает нас от множества опасностей... Но там, где ее нет — многих опасностей, созданных ею же, не существует тоже. Например, в заброшенной деревне, где на многие километры вокруг — никого, никого, никого...
Засыпая, я видела в окно кусочек замка, стоявшего неподалеку от нашего домика. В полусне мне померещилось, что там в окошке загорелся свет... Но это был, конечно, лунный блик или что-то в этом роде... Вскоре я уже крепко спала.
.
День второй
- А тут точно нет электричества? - спросила я мужа не следующий день.
- Ты же видела провода оборванные, - отозвался он.
- Да понимаешь, мне вчера перед сном померещилось, что в замке горит свет.
- Может, атмосферное явление какое-то было? - предположил супруг.
- Да, тоже так думаю, - ответила я, вытаскивая из волос лосиную муху. Этих тварей тут, судя по всему, было немерено.
А еще неподалеку от деревни водились кабаны — это мы установили, увидев характерную разрытую землю в нескольких местах, когда днем отправились осматривать окрестности.
- Давно не была в таких безлюдных краях, - сказала я.
Снова моросил дождь. Я надела капюшон — не столько из-за холодных капель, сколько из-за лосиных мух, норовивших забраться в волосы. Мужу было сложнее: ему они лезли в бороду.
На обед у нас была, конечно, гречка — в экстремальных ситуациях все в нашей стране всегда закупаются этой крупой, и мы не стали исключением. Я не фанат гречневой каши — но и не ее ненавистник. В дровяной печи гречка, надо сказать, получилась очень вкусной. В кашу мы положили взятое с собой топленое масло. Оно долго хранится без холодильника. Банку с желтой массой мы сразу опустили в холодный погреб (в домике нашлось такое помещение). Для того, чтобы положить масло в кашу, мне пришлось спускаться туда за ним.
Уплетая гречку, я взяла с полу одну из газет и прочла короткую информацию о том, что люди с большим носом реже болеют гриппом. Эта мысль показалась мне довольно спорной. Нос у меня не то чтобы большой — но и не особенно маленький, так что текст, в общем, оставил меня равнодушной.
Мы натаскали воды из прудика, находившегося рядом. Я помыла посуду, муж нарубил дров. Такая жизнь нравилась мне все больше. В ней было умиротворение, которого порой так сложно достичь в мегаполисе. В сумерках мы еще раз прогулялись, а вернувшись, зажгли свечи. Лил дождь. Я глянула в окно... и обомлела. По спине у меня пробежали мурашки. Муж заметил мой взгляд, посмотрел в ту сторону...
В окне замка горел свет.
.
День третий
- Там кто-то живет. Надо пойти и поздороваться. Но почему он не выходил вчера и вообще никак себя не проявлял в течение дня? - размышляла я вслух. Днем замок снова выглядел абсолютно заброшенным. Ничто не намекало на возможность того, что в нем может кто-то жить.
- А что, если там беглые преступники? Или маньяки? - продолжала я фантазировать.
- Ну, давай после завтрака попытаемся посмотреть, кто там. Для начала подойдем к дому и громко поздороваемся, - решил муж.
Так мы и сделали.
На наши громогласные приветствия никакого ответа не последовало. Стояла полная тишина, только дождик слегка шуршал в желтой листве густых деревьев да пела какая-то лесная птичка. Мы осторожно миновали полуразрушенную ограду (я в этот момент пожалела, что муж, не смотря на мои уговоры, не взял из домика топор — все же какое-никакое оружие)... Приблизились к темным каменным стенам... Еще несколько раз громко поздоровались... Тишина.
- Возможно, они приходят сюда только по ночам, - предположила я. - Но как же это мы их не заметили?
- А мы что, следили за этим домом?
- Нет, но... тут такое безлюдье, такая тишина, что не заметить было бы трудно...
- Да, странно все это, - согласился муж.
- Давай все же посмотрим, что там, внутри, раз их сейчас нет, - предложила я.
- А тебе было бы приятно, если б в наш дом кто-то зашел без нас?
- Нет... ну ладно, тогда пойдем домой, - сказал я.
Интересно, что слово «домой» я употребила по отношению к заброшенному домику, в котором мы поселились всего пару дней назад. Получается, я уже чувствовала себя тут как дома! Эта мысль заставила меня улыбнуться.
День прошел примерно так же, как и вчерашний. А к вечеру вновь усилился дождь. Излишне говорить, что в темноте в замковом окне снова горел свет.
.
День четвертый
Мы решили отправиться в небольшую экспедицию — сходить в соседнюю заброшенную деревню Рябиново и посмотреть, нет ли там в каком-нибудь из домов кочерги (в нашем домике ее не было — этот предмет, видимо, давно уже сдали на металлолом побывавшие тут когда-то случайные или не очень случайные прохожие).
Позавтракав, вышли из дома и двинусь по едва приметной тропике. Там, где она делала поворот, стояло странное высокое дерево: из середины одного ствола, расколовшегося надвое, вырос второй. Лосиные мухи садились на лицо, я их сгоняла (что было непросто: они очень цепкие).
Миновали открытое место — и увидели вдали одноэтажные дома.
К нашему удивлению, Рябиново выглядело вполне обитаемым. Дома были крепкими, ухоженными, возле одного из них аккуратными рядами росли высокие желтые цветы. Я решила, что и тут, как в замке, будет таинственное отсутствие жителей, но быстро поняла свою ошибку. Из одного дома вышел пожилой мужчина самого что ни на есть прозаического вида и принялся отпиливать ветку росшей рядом с забором яблони.
- Здравствуйте! - крикнул он, заметив нас. - Вы откуда и куда?
Он вытер пот со лба и добавил:
- Вот, ветка совсем обзор закрыла. Решил отпилить...
Мы поздоровались, подошли.
- Вы откуда? - снова спросил он. Вообще-то мы планировали держать наше местопребывание в тайне от всех. Но раз вопрос был задан — пришлось ответить. Никакой правдоподобной лжи на подобный случай мы не заготовили.
Мужчина явно заинтересовался.
- В Ливнево уж лет десять никто не живет, - сказал он.
- А в замке? - спросила я. - Там по ночам свет горит...
Мужчина посмотрел на меня странно и не ответил. Он вытер пот со лба и пригласил нас зайти, выпить чайку с вареньем... Мы обрадованно согласились.
- А как же на картах указано, что Рябиново — заброшенная деревня? - спросила я, входя в дом.
- Народ тут живет, но все больше летом, как дачники. То есть, они тут не прописаны, - сказал наш новый знакомый. - Вон там семья Квакиных, а там — Петровы, а там — не помню фамилию. Это только я тут круглый год. Но и я не прописан. Меня просто жена из дома выгнала. Вот я здесь и обосновался...
- А почему выгнала?
- Пил сильно... - буркнул наш новый знакомый.
Завершая повествование об этом дне, нужно сказать, что пили мы у гостеприимного хозяина не только чай с вареньем, а потому и ночевать остались у него (не ходить же пьяными по темноте). Горел ли этой ночью свет в окне замка — понятия не имею.
.
День пятый
На следующий день мы с мужем проснулись поздно. Владелец дома еще спал. Мы нашли на кухне хлеб и варенье, позавтракали бутербродами. Тем временем проснулся и Пимен Андреевич (так звали нашего нового друга). И сразу кинулся пить воду, прямо из носика чайника.
- Заходите к нам сегодня вечерком в гости, - пригласили мы (как того требовала вежливость).
- Приду, - обещал он.
Снова моросил дождь, когда мы вдвоем шли в Ливнево. Он и не прекращался, просто становился то сильнее, то слабее. Миновали поворот дороги, на котором стояло странное дерево. Лосиные мухи, как всегда, проявляли большую активность: даже дождь не был им помехой.
Домик за ночь успел остыть, но муж нарубил дров, в печи запылал огонь.
Я помнила странный взгляд пимена Андреевича при моем упоминания о свете в окне замка и с некоторой тревогой ждала вечера. Часа в 4 начало понемногу смеркаться.
Когда стемнело, дождь усилился. А мы сидели у окна и глядели сквозь дождевые струи на едва различимые замшелые стены замка. Окно, не дававшее нам покоя, было почти прямо напротив нас. В нем горел свет.
Таинственный свет. И тьма вокруг. И шум дождя. И больше ничего.
...И стук в дверь. Я подпрыгнула от неожиданности и с испугом посмотрела на мужа.
Стук в дверь повторился.
Мы молчали и не двигались с места.
- Открывайте, я самогон принес! - крикнул из-за дверей Пимен Андреевич.
...Потом мы сидели у окна со стаканами и смотрели на свет в замковом окне уже втроем.
- Была какая-то легенда связана с этим замком... Я ее слышал, точно... Только вот вспомнить сейчас не могу, - бубнил наш гость, выпивший больше самогона, чем мы вдвоем с мужем вместе взятые. Действительно ли он не помнил легенду? Или просто почему-то не хотел рассказывать?..
Потом все легли спать. Мы с мужем — в спальных мешках (которые привезли с собой, въезжая сюда), а Пимен Андреевич — на старом матрасе (который валялся в домике невесть сколько времени). Он лег прямо на кухне, у печки. А мы — в соседней комнате, и тоже у печки, но только с другой стороны.
.
День шестой
- Решено, так и сделаем, - говорил на следующий день Пимен Андреевич, уплетая приготовленную мною гречневую кашу. Я сейчас схожу за ружьем и вернусь к вечеру. А у вас что есть? Топор? Отлично. Вот и пойдем сегодня туда все вместе. Как стемнеет. Когда там зажжется свет.
- Да куда вы пойдете, Пимен Андреевич!- не выдержала я. - Вы опять самогона напьетесь и...
- Э нет, - сказал он. - Когда надо оставаться трезвым — я остаюсь трезвым. Сегодня даже нюхать самогон не буду.
Это поразило меня, но он действительно сдержал слово.
Вечером Пимен Андреевич пришел к нам, держа в одной руке старенькое ружье; муж взял топор и мы двинулись к замшелому замку. Окно, как всегда светилось.
Мы шли не таясь. На всякий случай громко поздоровались у входа. Никто нам не ответил. Дверь была не заперта. И мы вошли.
У окна был стол, на нем горела свеча, поставленная в стакан. В камине (оказывается, тут был камин, а не печь!) тлели угли.
В комнате абсолютно никого не было.
Мы переглянулись. Еще раз громко поздоровались. Не получили ответа. И двинулись в соседнюю комнату.
Она была огромной. И там тоже было пусто. И очень темно. К счастью, у нас был с собой электрический фонарь. Он осветил паутину в углу, какую-то толстую пыльную книгу на полу, большую люстру под потолком (все лампочки в ней были разбиты), старое-старое кресло...
Пол покрывал толстый слой пыли.
- Тут никого не было уже очень, очень давно, - сказал Пимен Андреевич.
На второй этаж вела лестница. Осторожно, друг за другом, мы стали по ней подниматься. Ступени невероятно скрипели. Наверху тоже оказалась пара комнат. Мы увидели патину, толстый слой пыли, покрывавший пол, словно ковер, старый стол с выдвинутым и совершенно пустым ящиком, чайную чашку с отбитой ручкой... И абсолютно никого.
Не зная что и думать, мы вернулись домой.
- Наверное, он успел скрыться? - растерянно предположила я. - Или они... Или она...
- Завтра засаду на него устроим, - пообещал Пимен Андреевич. - Или на них. Или на нее. Завтра мы придем в замок засветло — и прямо в нем заночуем.
.
День седьмой
День прошел в ожидании, в сомнениях, в опасениях, воображение раскручивало ситуацию так и эдак. А что если человек-невидимка — это не просто научная фантастика? А что если он сейчас тут — и наблюдает за нами? При этой мысли я даже чуть не выронила ведро с водой, которое тащила от пруда. Но все было мирно вокруг: летали лосиные мухи, моросил дождь, желтели листья... Да и вот еще: нас не было в деревне почти сутки (когда гостили в Рябиново), а потом все вещи в домике мы застали ровно на тех местах, где их оставили. Никто не входил туда в наше отсутствие. И, кроме света в окне, вообще не происходило ничего странного. Так что на человека-невидимку не похоже...
Тогда я стала думать в другом направлении. Может, Пимен Андреевич — не тот, за кого себя выдает? В воображении возникло его морщинистое лицо, колоритная седая борода и серые веселые глаза. Начинавшие сверкать ярче при виде стакана самогона. Нет, маловероятно.
В общем, я просто не знала, что и думать.
Пимен Андреевич пришел на этот раз еще засветло — и снова без самогона и абсолютно трезвый.
- Пошли, - сказал он. - Пока он свет не зажег. Подкараулим его внутри.
И мы двинулись к замку.
В комнатах все было в точности как вчера. Только угли в камине погасли и свеча не горела. Она стала меньше, чем минувшим вечером: часть ее сгорела за ночь.
Мы вошли в соседнюю комнату и прикрыли за собой дверь. Сгущались сумерки. Я села в кресло, муж и Пимен Андреевич устроились на полу. Ружье и топор лежали рядом. Мы сидели тихо. Становилось все темней. А дождь шуршал так успокаивающе, так мирно...
Когда я проснулась, было уже совсем темно, а из соседней комнаты пробивался свет свечи. Раздавался храп: Пимен Андреевич и муж уснули прямо на полу. Не совсем понимая, что делаю (видимо, не до конца проснувшись), я вышла в соседнюю комнату. Там никого не было. Свеча горела в стакане (и опять была высокой). В камне тлели угли. Я подошла к окну... И замерла.
Все дома Ливнево были видны отсюда. И в каждом светилось окно. В каждом.
«Это сон», - подумала я. - «Этого не может быть». Такое объяснение вполне подходило. Я вернулась в комнату, опустилась в кресло и заснула — теперь уже по-настоящему.
...И в этом сне кто-то заговорил со мной. Кто-то безличный. Кто-то, чей облик постоянно менялся. Он был и дождем за окном, и свечой, и камином, и всей деревней Ливнево сразу, и каждым ее домом в отдельности. А здесь, в замке, было его сердце.
- Много лет назад это место было проклято, - сказал он (или она? или оно?). - Поэтому все тут опустело. Остались только птицы да порой кабаны пробегают мимо, да мухи еще жужжат в домах... Им проклятие нипочем — как всякому, кто ни в чем не повинен.
- Какое проклятие? - удивилась я. - И кто ты?
- У каждого города, у каждой деревни есть душа. Об этом повествуют многие древние сказания. Ты удивляешься, что свеча обновляется и загорается каждую ночь? Что без причины тлеют угли в камине? Вы искали ответ, а он все время был прямо перед вами. Просто душа этого места — более пламенная, чем души многих других городов и деревень. В ней больше огня. Потому что когда-то тут бушевали и полыхали невероятные страсти.
- В этой деревне? - изумилась я.
- Когда-то в этом замке жила красавица...
Это звучало как средневековая легенда. Я почувствовала, что запуталась.
- Разве он выстроен не в 90-е годы?
- Не перебивай. В 90-е, разумеется. Именно тогда она тут и жила. Она была богатая. Очень богатая. Весьма успешный бизнесмен. Или, точнее, бизнесвумен. И очень красивая. И у нее было много поклонников. Но она ни за одного из них не хотела выходить замуж: кажется, подозревала, что они на самом деле мечтают не о ней, а о ее богатстве. И даже замок выстроила в такой глуши и переехала в него, чтоб поклонники, наконец, от нее отстали. На большинство из них это подействовало. Но один поклонник приезжал даже сюда. Электрички в эти края ходили редко — раз в неделю, по пятницам. Так что каждую пятницу, в 3 часа дня, он появлялся тут как штык. Стучался в дома, просил жителей замолвить за него словечко перед красавицей... А та ему и дверь не открывала, когда он к замку приходил... И так это всем надоело, что каждую пятницу, ровно в 3, жители деревни стали дружно уходить в лес. И возвращались только тогда, когда пылкий поклонник уже уезжал обратно в город на своей электричке. А он бродил по совершенно пустой деревне. Стучался в пустые дома, заглядывал в пустые окна...
- Машины, стало быть, у него не было, - отметила я.
- В том-то и дело... В общем, поклонник очень долго терпел такое обращение. А потом... Не выдержал. Взял — и проклял это место. «Пусть оно всегда будет таким пустым, каким застаю его я!» - крикнул он. И проклятие сработало — потому что любовь его все же была настоящая. Да еще такая пламенная... Не нужны ему были деньги бизнесменши — тут она ошиблась. А когда чувства настоящие — слова имеют особую силу.
- Жаль его, - сказала я.
- Да, жаль... Так вот, село постепенно опустело. В ближайшем отсюда городе открылся завод — и все жители туда подались за длинным рублем. А бизнесменшу, говорят, посадили. Правда, потом выпустили — но она уже сюда не вернулась, уехала за границу. И там замуж вышла.
- А поклонник?
- Так за него она, вроде, и вышла. Он за ней и туда отправился (автостопом). Но этого я уже точно не знаю.
- А проклятие все равно сработало?
- Да... Слова, сказанные с таким пылом, какой был у этого человека, всегда имеют огромную силу. Он любил красавицу, а значит, правда была на его стороне — вот его пожелание и сбылось... Но все же красавица тоже была по-своему права: ее легко можно понять. А потому проклятие оказалось не очень сильным. И снять его было довольно просто: нужно было только провести в этой заброшенной деревне семь дней. Что вы и сделали. Видела сегодня огни повсюду? Во всех окнах? Это означало, что проклятие исчезло!
- Погоди, - сказал я. - Но мы ведь провели тут не полные семь дней. Мы ночевали в Рябиново...
- Это мелочь, - ответил голос. - Важна суть. Важны намерения. Но что об этом говорить! Теперь все плохое позади... И на пламенное сердце этих мест снизошел глубокий покой... Вот уже и утро... Смотри...
.
День восьмой
Я открыла глаза. В запыленное окно било яркое солнце. Впервые за столько дней! Дождь в Ливнево закончился. В соседней комнате муж и Пимен Андреевич гремели чашками и тарелками (нашли в шкафу, как оказалось), жевали принесенные с собой еще вчера бутерброды, разожгли камин, поставили на него обнаруженный под столом чайник с водой из пруда (кто-то из них туда уже успел сходить).
- Доброе утро! - услышала я.
- Ой, мне такой сон приснился... Про какую-то бизнесменшу... проклятие … поклонника...
- Мы как раз об этом говорим, - сказал муж. - Дело в том, что я тоже видел этот сон. И Пимен Андреевич тоже. Прямо слово в слово все совпадает.
Пимен Андреевич кивнул.
И тут за окном что-то мелькнуло. С улицы послышались голоса... Мы недоуменно переглянулись и выглянули наружу.
Со стороны леса шли три человека с яркими рюкзаками: высокий мужчина в серой куртке, рыжая женщина и подросток в красной кепке козырьком назад. Увидев нас, они приветственно замахали руками.
- Мы хотим тут пожить какое-то время, - сказал мужчина, когда они приблизились. - В одном из пустующих домиков. Не возражаете?
- Нет, конечно. Мы сами такие же, как и вы, - сказала я.
- А что слышно в мире, какие новости? - спросил муж.
- Новости не очень, - вздохнул мужчина. - Но есть большие надежды на улучшение. Позитивная динамика, так сказать.
- А чего ж вы тогда сюда бежите? - спросил Пимен Андреевич.
- А мы не бежим, - улыбнулась женщина. - Мы просто хотим быть ближе к природе. И чтобы вот он, - она указала на подростка, - перестал, наконец, сутками в телефоне сидеть.
Мы поулыбались друг другу и они скрылись за дверями одного из домиков.
- Глядишь, вызовут сюда рабочих, отремонтируют дом, будет как новенький, - задумчиво сказал Пимен Андреевич. - Провода опять протянут... Ох, чувствую, оживет скоро Ливнево.
- Оно уже ожило, - заявила я.
- Это верно, - согласился Пимен Андреевич. И стал вытаскивать из седой бороды лосиную муху, которая там давно уже шебуршала.