Жили когда-то в Морее журавли-однолюбы, царили он в небесной лазури и считались королями небес. Не было птиц прекраснее и грациознее. Белоснежные, тонконогие, большекрылые красавцы вили гнёзда по берегам рек и среди лесных болот, танцевали на лугах, курлыкали и парили в небе. Лишь некоторые устраивались среди горных долин и даже среди скал в Морейских Шатрах. Не было птиц вернее их, всю свою жизнь проводили они в единственной паре, однажды встретив друг друга.Считались журавли однолюбы спутниками альмаринов, где бывали одни, там же появлялись и другие, кружили радостно журавли в высоком небе, приветствуя хранителей, мудрецов и носителей добра. Каждое лето встречали птицы радостным перекликом и причудливым танцем, и уже потом в больших и прочных гнёздах появлялись у журавлей сначала пара беспомощных птенцов, а уносились по осени на своих сильных крыльях за море молодые сильные птицы. И долго длилась эта счастливая пора, пока не добралась до однолюбов человеческая жадность.
Когда из крупных серебристых гладких яиц в гнезде вылуплялась птенцы, то заботливые родители, чтоб не поранились об неё нежные детёныши, сбрасывали вниз прочную блестящую скорлупу, которую принялись собирать алчные жадобы. Сначала для обмана выдавали эти кусочки за чистое серебро, а потом уже и плавить начали, были в скорлупе журавлей-однолюбов пылинки настоящего драгоценного металла. И много нужно было истолочь да переплавить этой скорлупки, чтоб получить серебряный слиток, да только жадность границ не ведает. От жадности человеческой стали злодеи разорять гнёзда королей поднебесья, гибли птенцы и вскоре почти исчезли журавли из морейских земель, а вместе с ними ушли счастье и покой, символом которых считались прекрасные птицы, вместо неё явились войны, разорение, беды и болезни.
Лишь в горах, среди скал удавалось журавлям сберечь своё потомство. Но и туда добрались беспощадные жадные разорители. И осталась на все Морейские Шатры лишь несколько пар журавлей-однолюбов, свивших свои гнезда, чтобы уберечь выводок от людской жестокости и алчности, в бескрайней снежной вышине, там, где могучие спины гор подпирают небосвод, царят холод и лёд. Да вот только долго приходилось журавлям птенцов высиживать, дожидаться. Появлялись из серебристой скорлупы маленькие пушистые шарики только к началу осени, неспешно подрастали и не могли выдержать долгий полёт за море. И тогда оставались родители журавликов со своими детьми в горах на долгую зиму. И трудно им приходилось, холодно и голодно. Но помогали великие силы природы храбрым и отважным птицам. Снега укутывали их гнёзда и скалы, сберегая тепло, в застывшей воде замирала рыба, кормились журавли, пробивая крепкими клювами ледяную корку, а вырастали после долгой зимы совсем другие, волшебные птицы.
Теперь им не страшны были ни холод, ни зной, ни скалы, ни ветер. Были у них хрустальные, сверкающие льдом длинные перья, могучие крепкие крылья и серебряный сильный клюв. Едва взмахивал они своими крылами, как небеса опускали на землю, на скалы, на горы снежный покров и густую метель, стоило щёлкнуть клювом, закурлыкать в выси, как морозный воздух сковывал холодом реки и ручьи. Селятся хрустальные журавли в самой горной выси, куда никому и никогда не добраться, не разорить больше гнёзд. Не пускают они больше жадных людей в заповедные выси, да и сами уже никогда не спускаются более к человеческому жилью с высоких круч.
А можно увидеть их только в высоком летнем небе, в лазоревой выси, когда меняют чудесные птицы оперение и бросают иногда в синеву хрустальные перья, а люди думают, что это облака. Но, как только на исходе осени защёлкают клювом хрустальные журавли, как взмахнут своими крылами, то падает на горные склоны пушистый снег, сковывают реки и водопады мороз и холод, превращая их в сверкающие глыбы, равнины закрывает чистое белое зимнее одеяло, и в Морею приходит зима.