Глава 10. Обряд
У входа в Купальню его уже ждали четверо темных, сутулых силуэтов. Шаманы стояли молча, почтительно склонив свои косматые головы перед Владыкой . Как ни странно, но тот не только различал всех по лицам, но и помнил их имена.
-Привет, Айбуи -Скрепник пожал широкую, как лопата, ладонь крайнего шамана, потом поприветствовал остальных: рад тебя снова видеть, Баабай. Хорошо выглядишь, Ирбис . Как здоровье, Мамай?
-Вашими молитвами, хозяин, все хорошо ,- неподвижное ,сморщенное как печеное яблоко лицо Мамая растянула гримаса улыбки. Выглядело это зловеще, словно ожила и задвигала ртом древняя маска. Мамай был самым старым из камов и, судя по внешнему облику, находился куда ближе к миру мертвых, чем живых. Остальные шаманы были чуть ли не втрое моложе своего старейшины.
Внимание и забота со стороны самого Хозяина весьма льстили алтайцам. Камы ловили каждое слово и каждый жест Скрепника, глядели на него, как на божество, стараясь предугадать любое желание Владыки всея РФ.
-Ну что, все готово ? -осведомился тот и в ответ на утвердительные кивки, добавил: через семь минут начнем. Я переодеваться.
С этими словами Скрепник прошел в раздевалку, с кряхтением стянул с ног ботинки и брюки, сбросил на теплый кафель серый пиджак, голубую рубашку с белой майкой и остался в одних трусах цвета хаки. Их Скрепник снимать не стал и вместе с трусами облачил себя в белоснежную тогу, сделавшись похожим на римского патриция. Вдев ноги в мягкие кожаные сланцы, он прошаркал к выходу, за которым простирался каменный зал Купальни.
Минуя колонну из белого мрамора, уходящую под самый свод высокого потолка, он подошел к стоявшим наизготовку шаманам. Лампы освещали Купальню в четверть накала, придавая пространству вокруг средневековый сумрак. Бронзовые, испещренные морщинами лица камов пребывали в спокойной, отчетливой сосредоточенности перед Ритуалом. Каждому из них предстоял долгий и опасный путь в иные миры, по небесным и подземным тропам, через пространства духов и древних божеств, сквозь свет и тьму, к самому краю Великой Битвы. Шаманы были в полном боевом облачении, в пестрых причудливых маньяках (маньяк,-верхнее одеяние шамана - прим. Автора) и шапках-поруках, увенчанных головами медведя, марала, лошади и лисы – тотемных животных, избранных для проведения мистерии. Самый тяжелый магический «скафандр» достался старику Мамаю, судя по количеству железных подвесок, медных бубенцов и колокольчиков , подвешенных на его маньяк – Мамай отвечал за связь Нижнего мира с Верхним. Недаром его порук венчали грозные рога марала, вокруг которых торчал частокол из перьев филина.
Держа наготове бубны и колотушки,четверо алтайцев терпеливо ждали момента, когда Верховный Скрепник освободится от тоги и по шею погрузится в кровавую жижу. Скинув с ног сланцы, Скрепник прошлепал босиком к вылитому из чистого серебра чану Купели, похожему на огромную кастрюлю с кипящим борщом. Разумеется, кипения в чане не было - пузыри на его поверхности возникали по рекомендации личного кремлевского врача: перед каждым купанием насыщать пантовую кровь кислородом. В целом, если сравнивать с прошлыми сеансами, то за последние десять лет химический состав целебной жидкости претерпел серьезные изменения. Полезные биологически активные вещества(БАВы) в гомеопатических дозах, экстракты редких алтайских трав, а также кровь принесенных в жертву медведей, орлов и волков - все это по замыслу шаманов и местных знахарей усиливало магический эффект субстанции. Новые элементы скрупулезно проверялись в подземной медлаборатории. Столь строгий контроль соблюдался во избежание покушений на здоровье Скрепника, забота о котором лежала на плечах старого советского чекиста Трупышева. И надо отдать должное, тот делал все возможное , чтобы с макушки лидера не упал ни один волосок. Это было нелегкой задачей, учитывая , что за анализом ДНК Влад Владыча выстроилась солидная очередь агентов западных спецслужб. В такой тревожной и враждебной для РФ геополитической обстановке, тихий и невидимый подвиг капитана Ершова (верного носителя черного чемоданчика) заслуживал отдельного внимания. Хладнокровно и мастерски, боец невидимого фронта Ершов зачищал любой органический след Скрепника, не оставляя коварным врагам малейшого шанса на обнаружение желтой мочевой капельки или «чиркаша», содержавших сверхсекретную информацию о здоровье лидера.
И все же, несмотря на бодрую кремлевскую пропаганду насчет Скрепника, который опять всех «переиграл» - законы природы твердо стояли на своем: тот, хоть и медленно, но все же старел. И хотя верная попутчица старости по имени деменция обходила Скрепника стороной, ее родная сестра Паранойя уже занимала в кремлевской голове почетное ложе. Как следствие, круг доверенных лиц заметно редел и сужался, а многие, кто раньше был в фаворе, впадали в немилость.
Взявшись обеими руками за серебрянные поручни Скрепник стал взбираться вверх по ступенькам. Перед погружением в бурлящую, мутно красную жидкость, он торопливо перекрестился. На большом электронном табло, прикрепленном к одной из колонн была указана температура в ванной – 41 градус по Цельсию. Как раз то, что надо.
Скрепник заходил в кровь медленно, разгребая руками клубы белесого пара и выдерживая минутные паузы: зашел по щиколотки – постоял , по колени -постоял, по пояс, по грудь и так далее, пока над чаном не осталась одна голова.
-Ну что, друзья, с Богом, давайте начинать!- провозгласила голова, приведя всех шаманов в суетливое движение.
Мамай взмахнул колотушкой, отчего нашитые на шаманский наряд бубенцы дружно зазвякали. Ирбис взобрался на чан, извлек из маньяка предмет похожий на кисть и обмакнул его в пантовую кровь. Через минуту на чело Скрепника был нанесен знак Z, а на левую и правую щеки, соответственно, буквы О и V. После этого Ирбис начертил такие же буквы на лицах камов и последним пометил кистью себя. Make-up кровью смотрелся довольно зловеще. Айбуи, на чей маньяк сверху донизу были пришиты миниатюрные тряпичные куколки цвета хаки(видимо символизирующие военных), вооружился половником и разливал по пиалам буро зеленую бурду, от которой густо и горько пахло травами и грибами. Всего пять порций. Сложив черпак в опустевший казанок, Айбуи бережно понес дымящуюся чашу Скрепнику. Шаманы обступили Купель с четырех сторон и следующие пять минут все дружно и молча пили горячий отвар. Когда пиалы опустели – Скрепник закрыл глаза, запрокинул назад голову и алтайцы приступили к камланию. Самым молодым и самым громким из них был Баабай. Набрав в грудь побольше воздуха, он издал протяжный медвежий рык, после чего энергично затряс колотушкой. Айбуи и Мамай синхронно ударили в бубны с намалеванными на них буквами Z и принялись пританцовывать на месте. Каждый в своем ритме и темпе. Их глотки издавали громкий монотонный звук, который постепенно набрал силу и перерос в протяжный заунывный гул, заполнивший собой каменные своды подземелья. Последним к обряду приступил Мамай. Темная фигура старика стала медленно раскачиваться влево и вправо ,как маятник – рот Мамая округлился черной дырой из которой, сквозь медвежье рычанье Баабая, донеслось уханье филина. Периодически шаман бил в бубен, на котором, выцарапанные углем, чернели буквы Z.O.V.
Возлежа в горячей ванне, по горло в густой крови марала, Скрепник блаженствовал и предвкушал. Он уже был знаком с мистическими тонкостями подземного камлания и приготовился к новым озарением, а если повезет, то и к «путешествию». Под закрытыми веками Скрепника вспыхивали и гасли фрактальные узоры – это означало, что отвар начинал действовать. Звуки камов, поначалу воспринимаемые, как дикая первобытная какофония, обретали ритм и смысл, понятный сидящему в крови. Так, медвежий зов Баабая был обращен к духам Нижнего мира с целью разбудить проводника подземного мира, зверя по имени Кер-тютпа. Зов филина, которым ухал рот Мамая, должен был призвать зверя на помощь. Священный Алтай всегда подавал Скрепнику благие знаки, так, незадолго до начала военной кампании , именно алтайские шаманы отбросили последние сомнения и благословили Скрепника на ратный подвиг во имя родины. Предсказания камов сулили ему скорую победу, историческое величие и славу в веках. Думая о будущих триумфах, разогретый ванной Скрепник стал поневоле засыпать, при этом невзначай клюнув носом и зачерпнув ртом пантовой крови. «Вот черт»- сонно подумал Скрепник, выплюнул обратно кровяной сгусток, устроился в Купели поудобней и все- таки задремал.