...Порой ему достаточно лишь появиться на месте массовых беспорядков, чтобы сразу их прекратить. Какой полицейский не хотел бы иметь такого напарника - сильного, неустрашимого, способного безо всякого оружия обратить в бегство беснующуюся толпу? Однако, подобное счастье выпадает лишь тем, кто служит в конной полиции, кстати – ровеснице государства.
У ШХЕМСКИХ ВОРОТ, И НЕ ТОЛЬКО...
...Какая досада! Я разминулась с ними буквально на пару минут, успев увидеть лишь спины всадников, скрывшихся в одной из узких улочек Старого города. О том, куда они направлялись, я узнаю чуть позже. Но в отличие от других израильтян, слышавших радиосообщение о том, что в районе Шхемских ворот жители Восточного Иерусалима забросали камнями городские автобусы, еще и увижу тех, кто положил конец беспорядкам. Вторая неделя Рамадана... Привычная картина. Впрочем, как утверждает командир конного отряда Лиор, прошлый и позапрошлый Рамадан были относительно спокойными. В отличие от нынешнего.
Лиор в полиции с 1994-го года. Типичный городской мальчишка, попав однажды на конную ферму, он в 16 лет впервые поднялся на коня. Прогулка длилась около получаса, тем дело и кончилось. Потом была армия, служба в полиции.... Попав в конный отряд в Старом городе, а позднее возглавив его, Лиор почувствовал, что оказался в правильном месте в нужное время. Работу на иерусалимской станции рутинной не назовешь. И особенно в Рамадан.
- Ребята выезжают на операцию, а я места себе не нахожу. Возвращаются – говорю себе: «Слава богу, вернулись целыми...», - произносит Лиор и добавляет. – Конечно, полиция не жалеет средств на специальную защиту полицейских и коней, но нам приходится сталкиваться с ситуациями, которые трудно даже представить.
...Кстати, обычно командир участвует в операциях наравне со всеми. Лиор не раз «ловил» камни. Ломал руку. Однажды в религиозном районе Иерусалима вспыхнули беспорядки: местные жители бросали в полицейских все, что попадет под руку – от камней до мешком с мусором, а ночью еще протянули вверху трос, чтобы создать препятствия на пути продвижения конной полиции. К счастью, Лиор заметил его вовремя, успев предупредить об этом полицейского, ехавшего впереди. Тот успел уклониться – трос скользнул по каске, не причинив вреда. Пару месяцев назад во время массовых беспорядков молодые ортодоксы спустили с большого уклона навстречу конной полиции мусорный контейнер-«лягушку»: конь шарахнулся, сбросив всадника и едва не раздавив его копытами. Полицейский выжил, но получил серьезные ранения.
Надо ли говорить о том, что каждое чрезвычайное происшествие тщательно анализируется – с тем, чтобы не допустить подобного в будущем. Теперь, въезжая на узкие улицы, где беснуется толпа, всадники проводят перед собой специальным дротиком, проверяя, не натянут ли вверху трос. После случаев забрасывая конной полиции тяжелыми предметами из окон, члены отряда стараются проезжать под балконами, используя их как защиту от подобных атак.
- Никогда не знаешь, где и когда в Иерусалиме могут вспыхнуть беспорядки, - говорит мне командир отряда. – Спокойные дежурства для нас редкость.
...Конную полицию обычно вводят туда, где обычные меры не могут дать быстрого результата. Например, при массовых беспорядках с участием тысяч людей. У конной полиции есть возможность «охладить» пыл толпы, даже не войдя с ней в соприкосновение. Уже само приближение всадника на коне действует на зачинщиков беспорядков отрезвляюще.
С другой стороны, зная, что конь весит от 600 до 800 килограммов, нетрудно представить, что может случиться, если его испугает звук выстрела, или в него угодит тяжелый булыжник. Сколько человек может пострадать, когда конь шарахнется в сторону на многолюдной улице, или помчится, не разбирая дороги? Хорошая выучка коня и хладнокровие всадника – главные условия, при которых можно использовать в городе конную полицию, не причиняя при этом никому вреда. Конь чувствует своего седока – спокоен тот, или на взводе: полицейский должен сохранять железную выдержку в любой ситуации, помня о том, что его «напарник» чутко реагирует на перемены в его поведении. Опытный всадник может положить конец беспорядкам еще до того, как от них пострадают люди – не только участники, но и случайные прохожие.
РОВЕСНИЦА ГОСУДАРСТВА
Как я уже упоминала, конная полиция – ровесница государства. В первые годы израильтяне использовали коней, оставленных здесь британцами, покинувшими страну после образования Израиля. Затем их стали привозить и из других стран Европы – в возрасте от четырех до семи лет и, конечно же, после серьезной многосторонней проверки. Достаточно сказать, что мнение израильского ветеринара - одно из решающих при заключении той, или иной сделки.
При том, что правила и инструкции, позаимствованные израильтянами у британской полиции, впоследствии на раз дополнялись и уточнялись, но главный принцип конного отряда оставался неизменным: не демонстрация силы, а наведение порядка с целью меньшего ущерба для всех участников.
В израильской полиции – четыре конных отряда: на севере, юге, в центре страны и Иерусалиме. На иерусалимской станции предпочитают «брать на службу» коней крупных пород, обладающими спокойным характером, без резких и неожиданных реакций. В других районах важны и другие качества: способность коней быстро передвигаться на большие расстояния и легко переносить жару. При том, что каждый конный отряд находится в «правильном» месте и выполняет свою задачу, иерусалимская станция - самая старая и многочисленная - работает в более интенсивном режиме. В случае больших массовых беспорядков на подмогу иерусалимцам прибывают конные отряды из других округов.
На севере страны, где расположена школа полиции и, в том числе, готовят кадры для конных отрядов, проводятся всевозможные исследования об эффективности подобных подразделений, которые доказывают, что даже в век высоких технологий вложения средств в конную полицию себя оправдывают: во время массовых беспорядков, когда нужно прекратить их быстро и без ущерба для людей, конь способен заменить 50 полицейских.
Иерусалим – не самый спокойный из израильских городов, и чем больше всадников в форме, тем меньше нужно привлекать обычных полицейских нарядов для наведения порядка там, где больше риска.
Конная полиция входит в такие места, куда небезопасно отправлять обычный полицейский патруль – в темные парки; на улицы со множеством ночных заведений, где часто вспыхивают драки; в районы, где осели тысячи африканских нелегалов; на подавление массовых беспорядков. В большинстве случаев, чтобы избежать возможной трагедии, достаточно одного только появления конной полиции. Но! Ни всадник, ни конь, в отличие от других полицейских, участвующих в операции, не могут укрыться за стеной, они все время на виду, в эпицентре. Они главная мишень, куда летят камни. И главная сила, которая заставит толпу разойтись.
Надо сказать, что полиция не жалеет средств на спецомбундирование для конных отрядов. Предусмотрено все – начиная от касок и пуленепробиваемых жилетов для полицейских до наколенников, защитной попоны и прозрачных пластиковых наголовников для коней. Уже сам факт, что за последние годы ни один конь серьезно не пострадал, говорит о многом.
Израильские наездники в полицейской форме в гости к своим коллегам за границу практически не ездят, больше принимают их у себя. И в самом деле: чему им учиться у других, когда у них здесь экстремальных ситуаций хоть отбавляй и год идет за два! А вот представители конных полиций других к израильтянам наведываются не так уж редко.
- Однажды мы принимали у себя коллег из Португалии, которым предстояло входить в Ирак в составе союзных войск, - вспоминает Лиор. – Они все у нас спрашивали - что да как. У них ведь не берут коней в такие места, куда берем их мы – чаще используют для участия в различных церемониях.
...Кстати и израильской конной полиции, помимо всего прочего, приходится принимать участие в торжественных церемониях по случаю прибытия высоких гостей, или - охранять праздничные и спортивные мероприятия. На церемонии полицейские выезжают в особой парадной одеждой, гарцуя на конях, покрытых расшитой золотом попоной.
В рассказе о конной полиции не обойти и деликатных моментов, связанных с событиями в Амоне, размежевании... Как члены отряда относятся к подобным операциям?
- Человек в полицейской форме – прежде всего, человек, со своими чувствами и переживаниями, - отвечает Лиор. - Мне, например, нелегко видеть, как выселяют людей и сносят их дома. Где бы это ни происходило - зрелище тяжелое... Что ответит ребенок, мечтающий быть полицейским на вопрос, почему он этого хочет? «Хочу ловить преступников». Он ведь не скажет: «Хочу участвовать в сносе дома, который кто-то построил для своей семьи». Потому что не это определяет классическую работу полицейского. При том, что полиция не сносит дома, а только следит за порядком во время исполнении судебного решения, это тяжелая работа. Думаю, и судье нелегко выносить постановление о сносе домов и выселении людей. Но ведь и эту работу кто-то должен выполнять!
ШКОЛА ДЛЯ ВСАДНИКОВ И КОНЕЙ
Прибывших на землю обетованную коней первым делом отправляют на ферму, сотрудничающую с полицией, где начинают готовить к будущей работе особым образом. Дальнейшее обучение «новобранцы» проходят вместе со своими будущими напарниками в школе полиции: наездник должен досконально изучить все особенности и повадки коня, с которым ему предстоит выезжать на операции. Затем начинаются тренировки в «лабораторных условиях» станции приписки, где создаются искусственые помехи, с которыми конь может столкнуться в реальности: избавившись от страха перед камнеметателями, не шарахаясь от резких звуков сирен и выстрелов, он станет безопасным для окружающих, всадника и самого себя. Экзамен на готовность к операциям «напарники» проходят вместе. Если сдали успешно – их можно отправить на любую операцию.
Опасность в их работе существует всегда. Иными словами - изначальный профессиональный риск. И единственная возможность свести его на нет – учиться на своих ошибках и постоянно тренироваться.
- Если конь научился останавливаться по команде у нас на полигоне, он сделает это и в гуще людской толпы, чтобы никого не покалечить, - объясняет мне Лиор.
Понятно, что конь не машина, у каждого - свой характер и повадки. Возраст и опыт тоже имеет значение. В отличие от «старичка», молодой конь требует более длительных тренировок. Но в итоге всех уравнивает продолжительность рабочего дня. Ни один конь не выдержит десятичасовой нагрузки. Он, как и его напарник-полицейский, устает от непрерывной работы, страдает от жары и неудобства в своей защитной спецодежде. Рабочий день коня – шесть часов. В экстренном случае командир дает разрешение еще на два часа. И только в самой пиковой ситуации добавляет еще два, но с обязательными получасовыми перерывами между ними.
Иерусалимская станция в силу своих особых нагрузок – единственная, где постоянно находится инструктор, который ежедневно проверяет состояние лошадей и работает с ними. Раз в неделю он занимается и со всадниками. Полицейские сообщают ему о возникающих во время операции проблемах: например, конь начал пугаться шума или не сразу останавливается по команде. Роль инструктора заключается в том, чтобы в «лабораторных условиях» устранить помехи и отклонения в поведении коня, вызванные тяжелыми нагрузками. Поскольку отряд работает в жестких условиях, вполне вероятно, что реакции коня в тех или иных обстоятельствах могут измениться. И только постоянные тренировки способны вернуть четвероногого «напарника» в нормальное рабочее состояние.
Что же касается членов отряда, то они должны быть не только хорошими наездниками, но и хорошими полицейскими – тут все должно совпать. Конная полиция в Израиле создавалась не для эффекта. Она все время в деле. В отличие от других подразделений полиции, у конной своя специфика. Например, в иерусалимском отряде служат всего два десятка человек, состав практически не менятся, полицейские все время друг у друга на виду. Вместе обедают, после возвращения с операции моются в одной и той же душевой. Ну а главное - уверены друг в друге, как никто, иначе не выстоишь против многотысячной толпы. Естественно, это накладывает отпечаток и на нерабочие отношения. К примеру, когда один из членов отряда переезжает на другую квартиру, о помощи просить не надо: как бы ни устали после дежурства, вечером все будут у него. Как в семье.
Иным из этих ребят проще развестись с женой, чем расстаться с работой в конной полиции. В конном отряде способны нести службу только очень особенные люди. Во-первых, настоящие храбрецы. Во-вторых, с задатками лидера, в противном случае конь может не подчиниться команде - он должен чувствовать, кто хозяин ситуации. Полицейский не просит коня выполнить приказ, он требует. Чувствуете разницу?
«НАПАРНИКИ»
Четверо всадников возвращаются от Шхемских ворот, въезжая на станцию конного отряда. О том, каково им там было на протяжении последних полутора часов, можно догадаться по насквозь вымокшей от пота форме.
- Моего коня зовут Маро, - говорит мне один из всадников, Нафтали. - Я как его увидел – сразу полюбил. У него такой же характер, как у меня. Маро очень подвижный, иной раз шалит на станции, задирает других коней, но это у них игра такая. В деле он – другой. Отличный напарник! Я могу положиться на Маро во всем, и он меня не разочаровывает. Только в самом начале он был подозрительный, бывало, чего-то пугался, но сейчас мой конь - настоящий храбрец. Я чувствую, что он любит меня не меньше, чем я его. Мы очень подходим друг другу. Однажды, когда его ранило, я ужасно за него переживал... В мошаве мне приходилось иметь дело с многими лошадьми, но конь, который служит в полиции, очень отличается от других. Он более сильный, более выносливый, более надежный. Он – настоящий товарищ. Даже когда однажды на тренировке я упал с Маро, сломав себе руку, решил для себя: «И все равно он для меня здесь самый лучший - ни на кого не променяю!». Мы прекрасно друг друга понимаем. Да мне достаточно только увидеть его утром на станции – и хорошее настроение обеспечено на весь день. Я очень люблю лошадей, рос в мошаве на севере и в седло сел раньше, чем начал ходить. Когда пошел в армию, мне было важно попасть туда, где я реально смогу что-то сделать для защиты страны. Конный отряд для меня оптимальное место: тут все фантастически совпало...
- Раньше я был «полицейским на мотоцикле», - с улыбкой произносит второй наездник, Эли, - а последние четыре года я «полицейский на коне». Это совершенно разные вещи, но и то, и другое – «мое». Я люблю «экшн». Просто в какой-то момент захотелось перемен, узнать что-то новое – так я попал в конный отряд. Место, кстати, потрясающее, у нас сложилось настоящее братство, мы друг за друга – горой. Иначе и быть не может. Ведь нам приходится бывать в таких переделках! Моего коня зовут Барам. Мы с ним напарники, я забочусь о Бараме не меньше, чем о себе, разговариваю с ним, как с человеком, но в то же время даю понять, что в нашей паре – я главный, и я решаю. Чтобы Барам не боялся во время операции, мы учили его здесь не бояться выстрелов, криков, камнеметания, имитируя все возможные ситуации. Теперь его ничем не испугаешь. Он ведь чувствует, что я понапрасну рисковать им и собой не стану. Что поделать: работа опасная – и для нас, и для них. Когда я был полицейским на мотоцикле, больше занимался преследованием преступников, здесь – наведением порядка. Когда мы едем на операцию, я со спины Барама прекрасно вижу всю картину, контролирую ситуацию и знаю, что зачинщики беспорядков понимают – с нами лучше со мной не связываться. На самом деле мы делаем святую работу, - помолчав, добавляет. - Я понимаю, что срок службы Барама в полиции будет короче моего. Мне очень хочется чтобы он встретил свою старость в спокойном месте, где у него будет достаточно воды и еды, и где о нем будут заботиться, так же, как я.
- А как было там – у Шхемских ворот? – бросаю я уже в спину Эли, спешащего присоединиться к товарищам, с которыми ему предстоят сегодня еще дежурить до глубокой ночи.
Он оборачивается:
- У Шхемских ворот? Да ничего особенного. То же, что и всегда...