Иллюстрация автора.
Летний дождь шелестел за окном, отбивая дробь на оконном стекле. Завывал ветер и лавина капель хлестала по листьям деревьев,смывая с поверхности серую городскую пыль, обнажая изумрудную чистоту. Голубые извилины вспыхивавших во мраке молний раскалывали небо на части. Ночь объяла город мокрой мглистой шалью, вокруг сгустился унылый трагический мрак.
Плохо освещенная комната таила в себе напряжение ушедшего дня, огромные темные тени уличных фонарей и деревьев метались по серой стене, как загнанные в клетку звери. На диване в грязных сапогах спал пьяный мужчина. Его громкий храп звериным рыком разносился по опустевшей квартире. На лестничной площадке под запертой дверью сидели испуганные дети. Их мать металась по подъезду, звоня соседям, тревожно спрашивая, не заходила ли к ним Лидия Павловна. Но соседи только разводили руками.
У столба под фонарем съежилась маленькая одинокая фигурка. Ветер развевал мокрую седую прядь, выбившуюся из под тонкого платка, слипшиеся волосы холодной плетью хлестали по растерянному старческому лицу. Промокшее платье облепило худенькие плечи, морщинистые руки и вода, струясь, стекала к ее босым ногам. По лицу женщины разъяренно били капли, оставляя блестящие разводы на впалых щеках, заостренном подбородке. Мозолистые руки нервно вздрагивали, беспрерывно теребя старенький поношенный платок. Невозможно было понять дождь ли молотит по ее сгорбленному телу или слезы обливают все ее существо.
В такую погоду хороший хозяин не выгонит собаку во двор. Видеть старого одинокого человека под проливным дождем в грозовую ночь было не только странно, но даже жутко. Было настолько поздно, что огни в окнах окружающие ее многоэтажек почти все погасли.Только ночь, дождь да тусклый свет фонаря.
Старость подкрадывается незаметно в суете бегущих дней. Не успеешь оглянуться, как беззаботное детство, романтическая юность давно за плечами, молодость тоже промелькнула в заботах о семье, а впереди тоска одиночества. Незаметно проходят весенние дни, мгновенно пролетает многоголосое лето, затем тоскливо тянется время осенних дождей и вот на пороге зима - это и есть одинокая старость. В ясный день входит одиночество в твою душу ночным мраком и селится там надолго, порой навсегда.
Лидочка была очаровательным ребенком, веселой озорной девочкой попрыгуньей. Пока она росла, жизнь готовила свои испытания. Закончив школу, поступила учиться, после получения диплома вышла замуж, была счастлива, но в один момент все рухнуло - война. На фронт ушли отец, брат, муж - никто из них не вернулся домой.
В послевоенной разрухе растила двоих детей. Работала в поле от зари до зари, получая за нелегкий труд гроши. Позже устроилась дояркой на колхозную ферму и дела пошли лучше. Работала сверх сил и люди ее ценили и уважали. Построила дом, вокруг подворья посадила фруктовый сад. В трудах и заботах вырастила сына и дочь. Дети не остались в деревне, погнались за куском легкого городского хлеба. Пока могла работать, помогала детям встать на ноги. Когда появились внуки, летом забирала малышей в деревню, отпаивала их парным молоком.
Живя в деревне, надо работать , не покладая рук, не соблюдая часов: деревенская жизнь не терпит ленивых. Лидия Павловна вставала до утренней зари и ложилась спать за полночь. Втянулась, привыкла. Хотелось, чтобы детям выпала лучшая доля. Так и не заметила, как старость подошла к порогу. Лидия встретила старость, не содрогаясь, как лучшую подругу. Одна беда - свалила ее болезнь. Сердобольные соседи отбили телеграмму детям. Те приехали без промедления, стали хлопотать: дом и хозяйство срочно распродали. Мать в город забрали сын с невесткой.
С женой сына отношения не сложились. Невестка привыкла командовать у себя в конторе, сыном понукать, так и со свекровью. Обидела Лилию Павловну крепко, стала куском хлеба упрекать. Дескать, дочери всю жизнь помогала, а жить к ним навязалась. С нее довольно! Пусть к дочери перебирается. Лидия Павловна на сына посмотрела, что скажет, а тот - молчит, только с ноги на ногу переминается, да шапку мнет в руках.
У дочери детей трое, муж алкоголик и квартира поменьше, да деваться некуда. Перевез сын мать к сестре. У порога потоптался да и уехал, а зять тещу встретил бранью. Такой скандал закатил - дальше некуда. Она и рада была бы обратно в деревню вернуться, но дом-то продан и там чужие люди живут.
Дочь отвела ей уголок. В тесной квартире детям места мало, а тут еще и она со своими болячками. Зять не плохой человек, когда трезвый, а в пьяном виде - хуже не бывает. Однако, в том и беда, что он почти не бывает трезвым. Дочь с ним мучается, внуков жаль, смотреть на все это невыносимо. К старости нервы стали не те, а выхода нет. После очередного скандала ушла из лома в чем стояла. Было поздно. На улице сердце прихватило, упала в густую траву. Мимо проходили люди, но никто не остановился. Видно Господь сжалился над нею и небо разразилось грозой. Живительная влага дождя привела ее в чувство. Доплелась кое как до фонарного столба и обнялась с ним, как с лучшим другом. Стояла и думала за какие грехи выпали на ее долю такие страдания. Горечь отчаяния слетала со впалых старческих уст и уносилась проклятьем злому року черной дождливой ночью.
На грязном каменном полу в подземном переходе сидела несчастная женщина, опустив седую голову на натруженные мозолистые руки. Рядом лежала картонка. Неровными буквами на ней плясала корявая надпись: «Люди добрые, подайте Христа ради». Кое кто из прохожих останавливался возле женщины и в картонную коробку летела денежная мелочь. Иногда выпадала удача и сердобольный человек аккуратно подавал более крупную купюру. Не отрывая руки от лица, нищая чуть слышно шептала: «Береги Вас Бог».
Однажды мимо проходила женщина, ведя за руку очаровательную девочку. Пройдя далеко вперед, женщина остановилась, открыла сумку и что-то дала дочери. Вскоре девочка вернулась, сунула купюру в худую морщинистую руку старухи.
- Возьми, бабушка, - сказала и убежала.
Нищая, оторвав руки от лица, долго смотрела вслед. В ее взгляде смешались одновременно печаль и радость, печаль и боль, словно в этот момент вся ее жизнь прошла перед глазами. Уже задыхаясь, старушка шептала:
- Ирочка, Ирочка, внученька моя.
Ее хоронили тихо, спокойно, без почестей. На свежей могиле поставили крест с табличкой: "Господь, упокой ее душу". Молодая березка опустила заснеженные ветки над свежим холмиком и они казались ледяными цепями , в которых томилась душа умершей.
Как легко можно заморозить и радость, и горечь, и такое сильное чувство, как любовь.
Впервые опубликовано в 2001г.