Как-то не было причины раньше описывать эту комическую историю из моей жизни, если бы не случай. В 2008 году меня пригласили на кастинг к фильму «Любовь-морковь-2» на роль хормейстера школьного хора. С этим эпизодом связано тоже немало комических ситуаций, но я всё-таки хочу описать ту, что произошла задолго до кастинга и съёмок.
Во время нашей беседы с продюсером фильма выяснилось, что для съёмок эпизода нужен детский хор. Хора на примете у создателей фильма не было, поэтому я скоренько поразмыслив и узнав, на какую сумму может рассчитывать коллектив, позвонила директору Хоровой студии «Пионерия», в которой я десять лет работала, и предложила им сняться в кино. Через пятнадцать минут проблема с детским хором была решена.
Потом несколько раз я приезжала на репетиции в студию, где разучивала с ребятами песни Е.Крылатова. Но не о том речь. Одна из первых фраз, что прозвучала из уст педагога-организатора студии, меня ввергла в ступор: «Расскажите, как на самом деле было, когда Вы привели лошадь на репетицию!». К тому времени прошло более пятнадцати лет, и эта история, если не забылась, то, по всей вероятности, обросла слоем вымыслов. И, дабы небылицы не разрастались, я вам поведаю, как же всё это было на самом деле.
Случилось это в самом конце 80-х. В то время в Кучино только часть была с городской застройкой. Прямо за зданием студии начинались частные дома и дачи. Многие студийцы жили именно в них. Соответственно, были в домах и куры, и утки. Коров не было, были кое-где козы. Типичная для тех времён картина.
Шёл канун Нового года, и встал вопрос о спектакле и Новогоднем концерте. Самые голосистые и артистичные девчонки активно принялись за работу. Я судорожно хваталась на перо и сочиняла волшебную сказку. В самый торжественный момент в зал должна была войти Зима со свитой Снежинок и других сказочных героев. Дети готовили музыкальные номера. Ну, вот как-то так должно было произойти. НО… наступал год Лошади, и моя «инициативная группа» на очередной репетиции предложила: «А почему бы Зиме не въехать в зал верхом на лошади?» У Нади Фроловой была молодая лошадка. Идея мне НЕ показалась абсурдной (ах, молодость, молодость…), и я дала добро на пробу. «Лошадка маленькая, ей всего полтора года. Она ещё не ходит под седлом, но я на ней без седла езжу» - сказала Надя, хозяйка лошадки, - Вас она выдержит, вы ведь не на много тяжелей меня». Я тогда, действительно, мало по фактуре отличалась от подростка. Договорились на время после всех репетиций, когда детей в студии было немного. Шли только индивидуальные занятия. Из гардероба, что находился на служебной лестнице, одежду решили перенести в коридор и разложить на скамейках. Родителей из вестибюля попросили перейти в боковой коридор, и, когда путь в большой класс на втором этаже был свободен, тихо повели молодую саврасую кобылку по лестнице наверх. Всё было чинно и благородно, только на верхнем марше лестницы лошадка замешкалась и заволновалась. Девчонки быстро её провели в класс и… со страху лошадка слегка наследила. Вопросительные взгляды Нади и Тани. «Бегом в туалет! Веник, совок, тряпку!» - скомандовала я. Девочки пулей исполнили приказ. Но…куда девать «продукт испуга» бедной лошадки? «Откройте окно!», и «продукт» полетел на улицу. Хорошо ещё, что окно выходило в торец здания, и под окном был палисадник, а не тротуар. Хороша бы была «шляпа» для прохожего! (Вспомнился рассказ В.Драгунского про манную кашу).
Лошадка через несколько минут успокоилась, и мы отрепетировали сцену въезда Зимы. Я ловко забралась на спину лошадки, и Надя провела лошадку по классу. Всё замечательно! Лошадка меня приняла и не сопротивлялась. Репетиция закончилась, пора Наде и Тане отвести её домой. Вот тут-то и началось самое интересное!
По «парадной» лестнице её вести было неразумно. Оказывается, её «замешательство» при входе объяснялось тем, что при подъёме копыто попало между ступенькой и перекладиной перил. Это было больно и страшно. Лошадка там уже не пойдёт. Решили спустить по служебной лестнице, узкой, в два марша. Итак, первый марш бедная кобылка проходила, хоть и с волнением, но ПРОХОДИЛА. Второй марш – ни в какую! Просто поднималась на второй этаж обратно. Мы уж и уговаривали её, и хлебом манили – напрасно. Дошло до того, что лошадка начала ржать и брыкаться. Спуститься бесшумно, как и вошли, не получалось. На невероятный шум сбежались педагоги. В тот день на втором этаже, так уж получилось, вели уроки преподаватели-мужчины. Все выстроились на площадке перед лестницей и начали засыпать нас советами, как можно быстрей решить проблему. Таня уже сбегала в магазин за новым батоном белого хлеба, пробуя и так, и сяк приманить лошадь. Горячий спор наверху накалялся. Борис Александрович Пряхин (шикарный педагог по фортепиано) предложил: «Дайте я на неё буду влиять биоэнергитически, мысленно!» и начал делать пассы руками. Мы уже не знали, плакать или смеяться. Ситуация патовая! Лошадь всеми силами упирается, брыкается и ржёт. Внизу у главного входа, обеспокоенные сорванными уроками, волнуются родители. Идёт второй час операции по спуску лошади вниз…
Тут меня как осенило. В коридоре стояли рояли на боку (а у нас в то время был капремонт основного здания), и крыло рояля стояло отдельно от инструмента. Я собрала в кулак все свои «командирские» способности и скомандовала: «Взяли крыло рояля и загородили им путь к отступлению лошади! Она спустится на один марш, а вы держите крыло. Ей отступать будет некуда». Через пять-десять минут девчонки с лошадкой отправились домой. Все с облегчением выдохнули. Но что делать с искорёженной штукатуркой на лестнице? Хорошо, один папа предложил свои услуги, и на следующий день «огрех» был ликвидирован. Новогодний спектакль, понятно, прошёл без выезда Зимы на лошади.
Затем последовал педсовет. Я тряслась, как осиновый лист. А вы бы как себя чувствовали на моём месте? Надо отдать должное выдержке, терпению и такту нашему худруку, Георгию Александровичу Струве, разгона на педсовете я не получила, но педсовет был сорван. Все с хохотом комментировали потрясшее «Пионерию» событие. До такого ещё никто не додумывался! Я ж говорю, что любовь к неординарным решениям и риск – это моё!
Пусть читатель не судит строго. В ту пору мне не было и тридцати. Идеи фонтанировали. Ещё не раз я ставила Новогодние спектакли в «Пионерии», но лошадей, или каких-нибудь других животных на репетиции и спектакли я не приводила. Вот так!