В ресторан "Тарантино" на Арбате с демократичными ценниками, владельцами которого были украинцы, мы ходили заполночь. Хостес проститутского вида, такая усушенная, как будто после тяжёлой болезни, свернувшей девичье тело, а на самом деле по современной моде, загоралась каждый раз, как огонь, от радости. Ждала, пока мы кинем одежды в тёмную дыру гардероба прямо над железной лестницей на второй этаж, с которой тянуло морозной свежестью, и вела нас к клетчатым домашним креслам с подушечками у окон, на которые следовало упасть, валяться и разглядывать другую сторону Арбата, всю в снегу, втягивая щёки, и морщиться от того, что совсем ночь, от того, что Арбат, от того, что сейчас принесут что-то пить и есть.
От того, что на столе белые душные цветы, певица в белом выжимает что-то из себя из последних сил, и официантка, как приклеенная, стоит сзади и ждёт приказаний. От того, что каждое это мгновенье уже не повторится никогда- его нужно хорошенько запомнить, зафиксировать, аккуратно сложить, засунуть в сумочку и сидеть, подперев голову, и глядеть, как напротив тебя кто-то щурит в полутьме глаза и морщит подбородок, разливая по бокалам вино. А за окном косо летит под фонарями снег, уже почти три часа ночи, и скоро всем нам разъезжаться по домам. Спать.