И снова тихая суббота
Нам дарит радости земные:
По дому важные работы
И бани чудеса простые...
_____________________________
Ночь на Рождество выдалась морозная и безлунная. Тёмное небо всё обильно усыпано звёздами - крупными, мерцающими и, кажется, близкими, точно в тёмных снеговых полях огни соседних деревень.
Отчий дом затонул в ночи у самого берега чёрного затихшего леса. От дома на задворки по снегу пролегла тронинка к сараЮшке, откуда носил я для бани поленья смолистых сосновых дров.
Запоздал я нынче с баней - вытопил только к самой ночи. Шибер в печи ещё приоткрыт, и видно со стороны, как красные стрелы искр салютом вылетают из трубы в чёрное небо...
В сенцах банька наша, срубленная много лет тому назад покойным ныне отцом, встречает меня терпким запахом распаренного берёзового веника. В том же тазу мокнет и дубовый, но он не даёт такого сильного аромата... Аромат клейких берёзовых листьев, сразу мне напомнил минувшее лето, шумливую берёзовую рощу на Городищенской горе, дождь в лесу, когда я отсиживался, как в шатре, под вековою шатровой елью, все мои поездки на автомобиле и на велосипеде по дорогам и стёжкам родного края...
Поддаю первый ковшик на кАменку, и каменный зев печи будто бы чихает внезапно резко, со снопами искр, тут же отбрасывая вон добела вспененную воду. За первым ковшом летят второй, третий. В бане становится невыносимо жарко. От окна, от двери, от разомшившихся бревенчатых стен седыми водопадами струится холодный воздух - сквозь многочисленные щели, которые обнаруживают себя и требуют рабочих рук... Сколько помню себя, в деревенских русских баньках (у людей простых) всегда в изобилии какие-нибудь недочёты, всё что-нибудь не так... Но эти струйки морозного воздуха с улицы вносят какое-то непонятное колдовство, создают, со всем вместе, тот самый сказочный "русский дух"...
Поведёшь веником, как опахалом, и горячий сухой воздух перенесёт тебя в пески Сахары... Лежишь на высоком полкЕ, перед тобой - близкий закопчённый потолок, смотреть не на что, лучше прикрыть глаза и мысленно перенестись в знойную Африку... Тихо в бане, только в нутре печном слышится негромкая возня камней, которым тесно в кАменке, и они подталкивают друг друга, погрымывают. Слышно и как красные уголья печного жара погуживают снизу...
Плеснёшь ещё ковшичек зелёной от настоявшегося берёзового веничка водицы - и тихий спор внутри печки усилится до шума-драки. Каменка сквозь печную дверцу чохнет опять - грозно и яростно. Тут уж сам веник ложится в руку и начинает древние славянские пляски по разогретому, изгоняющему семь потОв телу...
С великой радостью вывалишься из жаркой парилки в скрипящие от мороза банные сенцы, плюхнешься на застланную старыми вениками промёрзлую скрипучую скамейку и сидишь себе на стуже, радуясь самой по себе жизни, и пар от тебя кверху вАлит, как от самой печки...
Дубовый веник нежен и ласков - в сравнении с берёзовым. Как ни стебайся ты им, грозы не разбудишь. Дубовым веничком хорошо заканчивать парильные процедуры.
Голый-босЫй, выхожу за порожек предбанника - пройтись по хрустящему снегу, взять снежкУ в ладонь да и растереться хорошенько - до полного ликования души... Ликования от бурного прилива бодрости - во всём теле, во всём до самой последней клеточки...
А небо над головой стало ещё чернее. Да и "звёздок" прибавилось. Они такие яркие зримые - эти детали непонятного людям гигантского небесного Механизма...
ПолОк влечёт к себе с новой силой... А силы уже на исходе... Тело просит пощады, отдыха и покоя... И ты тонешь весь в пене, натёртый классической советской мочалкой при помощи хозяйственного ядрёного мыла... Скачиваешься и вон из бани! Идёшь в трусах, с махровым полотенцем на плече, босичком по снежной тропиночке к дому - к родному твоему домишке, где прошло твоё далёкое детство...
Ложишься в натопленной, пахнущей домашней печкой, комнате - в широкую мягкую кровать, застланную чистой, как первая любовь, простынью - под одеяло. И слышишь материнское ласковое "С лёгким паром!" И отвечаешь на этот древний русский пароль правильным отзывом: "Спасибо!"
Спасибо, мама, пар, и верно, был лёгкий и приятный...
Душа утомлена чистыми бесхитростными радостями. И последнее, чего, по традиции, хочется - это выпить несколько глотков красного клюквенного морса, который мать приготовила, пока ты нежился в бане. Да вот он - стоит на круглом столе, застланном памятным с детства всё тем же кумачовым покрывалом - в стеклянной "литровой" баночке...
7 01 2008 г.