Витязь. Глава 12 Помощь, открытие способностей

 
12 Помощь, открытие способностей.

Шли домой уже для Петра, знакомой дорогой . Посёлок городского типа, центр утопал в свете вечерних фонарей, причудливые тени от прохожих вдалеке мелькали, извивались, в падающем снеге, было забавно смотреть.
«Интересно, всё так загадочно, словно призрачный мир. – Улыбнулся Пётр.
Но, какой же он призрачный? Если я всё ощущаю, я здесь живу, здесь настоящее. А прошлое надо отпускать, а жить в настоящем и продвигаться в будущее, а если оглядываться назад, то только поблагодарить жизнь за науку и опыт. Учиться ценить свою жизнь, полюбить жизнь, ценить любовь, и она непременно в тебя войдёт. Во мне и есть любовь».
Пётр вздохнул, он шёл рядом с Сашей, они оба молчали, впереди них шли Лиза с Маней, они держали за руки Сашеньку. Посмотрев на Маню, Петр почувствовал резкий укол в сердце.

«Марина, где она сейчас? – Задал мысленно себе вопрос. – Удивительно, но как похожа Маня на Марину, они очень похожи. Всё-таки Марине можно было помочь, чувствую сердцем».

И сердце Петра забилось так, как словно оно задыхалось. Отчего-то ускорился ритм, не хватало воздуха, и он словно рыба, выброшенная из воды, вздыхал, а кислород в лёгкие не попадал. Он почувствовал, как его мышцы каменели,  глубоко вдохнул воздух, дал команду мозгу расслабить мышцы. Он на мгновенье остановился, и расслабился. Саша увидел, как Пётр остановился, полуобернулся к нему, спросил.

– Что отстаёшь? Пошли, догоним наших девчат, вон как далеко от нас ушли. Тайны, наверное, вещают друг дружке. Скажи, так ты был женат?
– Нет, я не был женат.
– А как же ребёнок?
– А ребёнок наш. Мой и Лизы. Вам ведь Лиза объяснила, другой версии рассказать не могу.

Пётр шагнул, но качнулся, он увидел перед собой неизвестно чей организм. Человек, но не разобрать, женщина или мужчина, но тело лежало на снегу. Пётр сам не понимая, как, но взглядом попал вовнутрь организма. В кровеносную систему.

– Как вязко, ему тяжело. – Со стоном произнёс Пётр.
– Кому тяжело? – Спросил Саша, но Пётр не ответил.
Он медленным шагом, но убыстряя темп, пошёл вперёд, провожаемый недоумённым Сашиным взглядом. А своим взглядом Пётр медленно идёт по кровеносным сосудам, проталкивая кровь, пока она не свернулась, с силой толкнул, чтобы запустить сердце. Человек лежащий застонал, он это услышал внутри себя и уже поспешил вперёд. И увидел, как и Лиза с Маней побежали вперёд, и уже нагнулись над мужчиной преклонных лет.

– Не трогайте его, в скорую звоните. – Крикнул им Пётр.
Он уже подошёл, нагнулся и взглядом вновь погрузился в него. Видел кровь очень вязкая, и в ней комочек, как будто что-то попало в кровь, что-то скользкое и противное и он рвался вперёд, Пётр взглядом сдерживал его, и спросил.
– Что за комочек? –
Кого спросил, то ли себя, то ли просто произнёс. – Я же не знаю строение организма, так, знакомство было.
– Тромб. – Шепнула Лиза.

А Пётр и сам уже увидел, как этот сгусток прилепленный к стенке сосуда и старался заполнить просвет сосуда, и старался сдвинуться с места. Пётр взглядом, от которого пошла зеленоватая энергия, и снаружи пальцами пошевелил, как бы перетирая. Энергия пронизала сгусток, и он стал распадаться на мелкие частицы, энергия держала их в вакууме, и как эти частицы распались в порошок, стали сливаться и растворяться в кровотоке и Пётр ещё толкнул энергией, усилив циркуляцию крови. Человек уже спокойно дышал и открыл глаза, спросил.

–  А, что это со мной? Что это я лежу-то на снегу. Упал что ли?
–  Аркадий Иванович!? – Запоздало произнёс Саша. – Да, упал, пока лежите, сейчас поможем. Увидел, как Лиза придержала его, спросил.
–  Лиз, поднимем? Может его на скамью перенести? Лиз?
–  Лизочка? Горенская? – Тихо произнёс лежащий. – Так жгло в груди, но вот сейчас легче, уже проходит. От твоей ручки что ль? Лизочка.
–  Я, Аркадий Иванович. – Ответила Лиза, поправляя его шапку на голове,
–  А мне легче, Лизочка, легче. – И сделал попытку подняться.
–  Лежите. – И вновь надавила ему на грудь. – Петя уже можно? – Спросила она.
–  Без резких движений можно, но лучше до скорой не трогать. Но когда она ещё приедет. – Ответил Петр, вытягивая ему, поджатую при падении, ногу. – Давай, Саша, его поднимем
– Сейчас приедет, я же сказала кому плохо. Аркадий Иванович считай всем у нас в посёлке учитель. Бессменный хоть уже и бывший директор школы, на пенсии, он остаётся директором и учителем.
Ответила Маня, и послышался гудок сирены скорой помощи.

Проводив скорую помощь, Пётр взял руку Лизы спросил.
– Что это было со мной? Не могу понять, осознать, такое со мной впервые. Я до сих пор вижу его организм.
– И, как там?
Спросила Лиза, а Пётр как-то не определённо качнув головой, ответил,
– Нормально. Кровь нормализовалась, пульсирует уже ритмично, разрыв мышцы прекращён и затягивается. Больно ему ещё, я это чувствую, но терпимо, скоро пройдёт. Он выздоровеет.
Лиза повернулась к подошедшим людям, которым хотелось узнать, что произошло.

– Ты целитель? – Спросил Саша.
– Нет, что ты. Откуда? Я не сталкивался с целительством, я военный. Не могу понять, как это получилось, я попал в него взглядом, и прямо в кровеносную систему. Такое со мной не может быть. Я воин, а не целитель. И, что со мной и в кафе, что произошло, не осознал, на уровни души я знал такое, но вот так всё увидеть.
Ответил Пётр и взял сына за руку, пошёл вперёд.

– Одно другому не мешает. – Улыбнулся Саша, идя следом. Ты познал себя?
– Это бабушка у нас занималась целительством, но я даже не касался и не ведал ничего. Для меня это было полная темнота, а, что ты предполагаешь над познанием себя, мне не ведомо. Живу в согласии и равновесии с Землёй, полностью с планетой. Хоть я и воин и меня носило по разным точкам, заварушкам и войнам, но зазря не убивал. Я вообще не убивал, отключал, могло быть и ранения от моих оборонных ударов, но не убийств, хоть и дослужился до сегодняшнего состояния, и всегда старался выводить своих солдат из боя без боя. Моя стратегия и тактика была совсем в другом. Даже сам не понимал, как это происходило. Всё на уровне подсознания как-то.

– Ну, и что взялся оправдываться? Я ведь тоже видел огни в небе и не просто так моя семья связана с Горенскими. Есть во мне, что-то такое, чему и учиться не надо, оно есть в каждом, просто открыть надо в себе. Мы в одной связке, как у восходящих в гору. Только мы идём на такую высоту, что там не только головокружение может быть. Невидимые мыслеформы в образах да и образы разные, и не только человеческие, это настоящее испытание. Не так ли Петь?
– Да, и ещё какое. Но закон свободной воли….
– А он действует? В связке могут оказаться и такие, каких не стоит брать с собой в горы. Не лучше ли рассмотреть заранее? Есть возможность дать им время на осознание.
– Всё возможно. Но я не  знаю, о чём ты?
– Ой, ли? У Горенских не бывают случайные люди.
– Я не случайный. Лиза моя любовь всей жизни.
– Рад за Лизу, действительно рад. Она мне, как сестра. Даже можно назвать родная сестра. И я благодарен господину случаю, что и я встретился с тобой.
Так будем дружны? – И протянул Пете руку.
– Будем. – Ответил Петя и крепко пожал ему руку.

Мысли Саши Пётр не слышал, возможно, Саша умеет закрывать, А Пётр, по всей видимости, не у всех может слышать. Да и зачем они ему? Но здесь уловил его эманации. Их он прочувствовал в совершенном единении, как чувствовал от всех старших Горенских, абсолютное Бытие не осознавая своё. Почувствовал, как вновь влился и соединился с Мировой Душой, и в сердце стало спокойно, а Саша улыбнулся.

– Папа, маму надо подождать, она там с хорошей тётей Маней.
– Подождём, сынок, что-то мы заторопились.
– Мама! И малыш побежал назад, туда, где стояла группа людей. Подбежав схватил за руку Лизу.
– А, что случилось? – Спрашивали подходившие люди. Маня ответила, и она, и Лиза, взяв за руки малыша, ускорили шаг, догоняли своих мужчин.
На дорожке, не доходя до калитки, стояла, бабушка Пети.

– Сашенька, Петенька. – Позвала она тихо. Пётр растерянно остановился, он помнил, Вера Белизаровна просила пока не общаться с родственниками. И посмотрел на Лизу.
– Петя, подойди, поговори. Идём, и мы с тобой. – С улыбкой произнесла Лиза. – Саш, вы можете идти в дом, или подождать, мы быстро.
И пошла вслед за Петром, держа Сашеньку за руку, а Петя обнимал бабушку.

– Бабушка родная моя, так вот у меня получилось.
– Не волнуйся, мальчик мой. Кое-что я видела, а кое-что дозналась. Само как-то пришло. Всё ведь хорошо?
– Да, бабуля. Хорошо, как Денис?
– Приходит в себя, много спит. Сил наберётся и всё будет хорошо.
И женщина стала вытирать глаза кончиком платка, что освободился из-под шали.
– Бабушка не плачь.
– Я не плачу, это от радости у меня слёзы текут, от радости, что всё закончилось. Денис, наконец, освободился, и ты нашёл золотой путь. Это же какое счастье, открыть золотой путь. Благословляю, внучек мой родной. Все мгновения прошлого улетят, как птицы, без возврата, без воспоминаний. И сотрётся у тебя всё чуждое не нужное, старое прожитое. Осознание у тебя теперь глубокое, так пусть летят, они уже будут светлыми и никому не причинят вреда.
Женщина потянулась руками к лицу Петра, тот нагнул голову. Она взялась за его щёки, и притянула его лоб, поцеловала его. Затем в губы, затем в правую щёку, в левую и снова в лоб.
– Очень благодарен тебе, бабушка. Спасибо родная.
Женщина отстранилась от Петра, протянула руки к малышу.

– Сашенька! А тот с удовольствием ринулся в её объятия, на ходу сообщая.
– Бабушка, бабушка, у меня теперь пять бабушек и два дедушки и мама, у меня есть мама. Бабушка…. Малыш остановился, захлебнувшись в эмоциях.
– Мама? Это хорошо. У всех деток должны быть мамы и папы.
Говорила женщина, прижимая к себе малыша.
Тут вот тебе гостинец собрала.  И вынув из кармана, подала малышу небольшой пакет. – Дома посмотришь, мы ещё с тобой сказки-то потом друг дружке ещё порасскажем. Лизочка сбереги их. Повернулась она к Лизе.
– Обязательно, бабушка. – Ответила Лиза, поцеловав женщину в щёку, а у той глаза светились от счастья, и она быстро повернулась и пошла мелким шагом к своей калитке.
                ***
Вечер длился долго, ужин закончился, но никто не выходил из-за стола. Разговаривали обо всём, лишь не касались себя. Лиза с Маней поднялись наверх, всё же Сашеньку надо было уложить спать, приготовить ко сну. Детское время, как час уже прошло. И Маня с удовольствием занималась ребёнком вместе с Лизой. И вызвалась почитать ему сказку.
– Ты хорошая тётя. Произнёс малыш засыпая.
Маня полна впечатлений от общения с малышом, в волнующем состоянии вместе с Лизой спускалась вниз.
– Лиза, какой мудрый малыш. Может, всё-таки расскажешь, как он появился?
– Может, и расскажу когда-нибудь, но не сегодня. Подружка не сердись. Идём, нас заждались.

Проводив гостей до калитки, Пётр и Лиза медленно шли назад к крыльцу. Пётр взял её руку в свою ладонь, Лиза повернулась к нему, она улыбнулась,  остановилась, не доходя до крыльца, смотрела ему в глаза. Её глаза сверкали и отражали свет фонаря, а ему виделся в них весь мир и звёздное небо.
Снег не переставая, падал мелкими и крупными снежинками. Было тихо, но вокруг них падающий снег закручивался в спираль. Лиза положила ему свои руки на грудь, и словно электричеством пронизало всё тело Петра, и он обнял Лизу, в голове закружилось завихрения падающего снега.
«Как снег попал ко мне в голову?»
Успел подумать Пётр, как горячая кровь растопила снег и заполнила всего его сладчайшим наслаждением, как только дотронулся губами до губ Лизы.

С нежностью обхватил её губы, и мир взорвался. Он чувствовал, и видел косвенным внутренним зрением, что Вера Белизаровна смотрит на них, но ничего не предпринимает их рассоединить, а лишь улыбается. Но им обоим было не до чего, они сливались в поцелуях, а внутри их тел текла расплавленная лава, обжигающая и требовательная, она соединялась, объединяла и взращивала, и взращивала новые вихри. Такое он уже ощущал, именно такой поцелуй в жарком слиянии и, что это была Веда, он точно знал. и они были в бело-золотой энергии, где-то очень высоко и в полном растворении. Всё мелькало в сознании Петра, и такое хотелось ему  вновь познать. Но, где это было и когда, сознание не выбрасывало. А ему в данный момент и не хотелось вспоминать, Он наслаждался Ведой в поцелуе.

Сколько они стояли в поцелуях, им не ведомо, они то отрывались, посмотрев друг другу в глаза, улыбались, и вновь сливались. Порой Пётр целовал глаза и всё лицо, что-то шептал. А слышала ли Лиза в урагане чувств в этих первых настоящих в её жизни поцелуев?
И оторвавшись от поцелуев, они просто стояли в объятиях, слушали свои бухающие сердца. Им казалось, они так бурно стучали о рёбра, и поднимались вверх, летели, летели и приземлялись, и вновь взлетали.

– Эй, сугробики! Очнулись?
Услышали они голос Андрея Ивановича. Он стоял на крыльце с веником и смеялся. – Мы уж думали вас совсем засыпет снегом.
Весело рассмеялись, и стряхнув у друг друга снег, пошли в дом. В доме все расходились по своим комнатам, Петя и Лиза вместе поднялись наверх и Лиза, чуть опустив голову вниз, тихонечко вытащила свою руку из ладони Петра, сказала.

– Доброй ночи, Петя. И быстро ушла к себе. Петя так и остался стоять возле её двери, а поднявшись вслед за ними, Вера Белизаровна, тронула его за рукав, произнесла.
– Отдохни Витязь, тебе предстоит завтра мощный процесс. Эта деятельность потребует от тебя много сил и душевных и физических.
– Да, да, Вера Белизаровна, доброй ночи. – Ответил Пётр и открыл дверь своей комнаты.

Вошёл в комнату, он разделся и лёг не на диван, а на кровать, что стояла в нише, была не заметной и ничем не выделяла, что это спальная комната. Вначале Пётр так и думал, просто комната для гостей с набором удобной мебели для свободного времяпровождения в кресле и отдыха на диване.
Сон к нему не шёл, знал, завтра потребуется много сил, а столь желанный и долгожданный сон не шёл. Как будто вообще сторонился Петра. Отчего-то было душно, хотя форточка раскрыта, и глубоко дышал, но глаза сами собой открывались.

Жар от поцелуя Веды всё так же растекался по его телу, создавая наслаждение. И он лежал, уставился в потолок, была полная тишина. И здесь уже и мысли потекли, прямо так и наплывали волной. И Пётр не выдержал, откинул одеяло и встал с кровати, и стал ходить по комнате, стопы утопали в мягком ковре, занявший всё пространство комнаты, подошёл к окну, посмотрел на снег, падающий большими хлопьями, где-то высоко за облаком снега светила луна.

«А в лунном мире совсем не так». Подумал Пётр. Откуда-то послышался звон колокола.
Странно, откуда звон? Раньше его я не слышал. Не слышал, или не обращал внимания, может, здесь недалёко есть храм, а там молящие люди, возможно какая-то служба идёт.
Ночью? Это, что-то совсем не от света. Хотя, кто знает, где истина, все молятся по-разному, разным богам, а стоя вместе со всеми, душой летят на зов истинного всевышнего создателя, молятся святым, а которые задабривают вечно голодную бездну своими энергиями.

Вера, какая она, это вера? Важна ли она? И важно, для чего тебе нужна твоя вера? И кто ты в своей вере? Возможно, память возвращается к Духам, та память, что хотела жить. Хотя исчезла, когда попала в изначальный сон природы. И души всех собравшихся в храме взывают к умам, раскрыть сердца, и выпустить свет, что запечатан обрядом. Светить всегда, призвание человека.
А они не осознают боль свою, она копилась в сердце, давя на свет внутри и закрывая его. Но свет тихо распространяется в людских сердцах, не у всех, но у большинства, и тихо нарастает, и пульс сердца застучал победно.
И не смотря на схватку с болью, души чувствительны, они требуют радости, они пробуждаются. И слышится поступь Истока-Бога, в разных местах нашего мира вспыхивают яркие лучи.

– Что-то меня в философию потянуло. – Произнёс Пётр.
Но ведь уже, сколько тысячелетий жестокая позиция войн сбивает с толку. Людей учат смирению, быть милосердными, не отвечать злом на зло и прощать, но заставляют убивать. Парадокс! Учили подчиняться, но все постулаты нарушаются. А рождённые в хаосе всегда принадлежат тьме, и даже будут жить в нашем мире тихо и спокойно, не нарушая гармонии в дружбе и согласии, если бы только это. Но есть, которые также рождённые в хаосе, чувствуют запах смерти. Он будоражит их, зовёт свершить подлость убийство, принести жертву. Они с этим родились что ли? Но ведь все хотят жить.
Маги принадлежат Кону Света, так отчего в этом мире и магов переиначили. Стали в основном, тёмному миру служить?
Служить? Да именно служить, потому, что творение магов может быть только светлым. А здесь у них нет настоящих знаний.

Пётр подошёл к окну, снег медленно падал, затем стал закручиваться. Пётр тряхнул головой, закручивание исчезло.
От моего взгляда, что ли? Подумал он и снег вновь стал закручиваться в спираль. И здесь он увидел, что-то необычное, увидел путь, многоуровневая и разноцветная энергия закручивалась вместе со снегом и создавала спираль. Спираль уходила вглубь, и далее разворачивалась во тьме, и вновь светом озарялась, и вновь начало, возрождение. В этом вихре он увидел глаза сына и его милое счастливое личико. Такое завихрение он однажды видел во сне и всё исчезло, а он пробудился, когда сын, проснувшись среди ночи, через спинку своей кроватки залез к Петру на кровать, проник к нему под одеяло, прижался, долго молчал и вздрагивал. Пётр его прижал к себе, спросил.

–  Что случилось, малыш? Сон не приятный? Отчего ты дрожишь?
–  Мне опять злая тётя снилась, она хотела меня забрать.
Прошептал маленький Сашенька, Он ещё в то время, так мало, совсем мало говорил.
– Какая тётя? – Спросил Пётр.
– Она хоть и красивая, но злая. Злая, с чёрными и красными глазами.
– Как это, сыночек? И чёрные и красные? Они разные были?
– Нет, папа, ты же знаешь, как горят красным огнём у злых.
– Не знаю, сыночек, мне не встречались такие тёти.

И в мыслях у него понеслось. «Неужели ему снится Марина? Нет, нет, сама Марина ему не может навредить. Или то исчадие, что держит её? И оно оттуда хочет достать душу ребёнка?»
Пётр погладил по голове ребёнка, произнёс.
–  Не бойся, это всего лишь сон. Во сне может, что угодно присниться. Ты же со мной, а я тебя никому не дам в обиду.
Сын вздохнул печально и по взрослому, долго молчал, а затем продолжил.
– Меня спасла от неё другая тётя.
– Какая другая? Ты её знаешь?
Мальчик, кивнув головой, затем, наверное, осознав, что в темноте отец не видит кивок, ответил.
– Знаю, только мы потерялись. Тётя с красивыми глазами, как океан.
Пётр рассмеялся, прижал к себе сына, спросил.
– А бывают такие глаза, как океан? Сыночек?
Малыш вздохнул и ответил.
– Ты же знаешь, папа, что бывают.

– Да, бывают. – Ответил уже сегодняшний Пётр, вновь вспоминая поцелуй Веды. – Оказывается, эти глаза снились не только мне, но и Сашеньке. И мы нашлись и теперь вместе.
Что-то не давало ему покоя, какой-то момент из недавнего прошлого ему не известен, или позабыт и это его тяготит, а ему необходимо вспомнить. Но он знал, ведь осознание его возросло, и тем более, здесь он не во сне, а реально. хотелось вновь прижать к себе Веду.
В сознании разлилось разочарование.
Стоп! Вот злиться мне нельзя. Вовремя остановил своё состояние Пётр.
Да  так же лихорадочно думать. Спокойствие, внутреннее спокойствие.

И он отпустил всё, продолжил путь мысления дальше.
Ему казалось, что вопросов у него становилось больше, а ответов меньше. Всё придётся осмыслить самому и ни где-нибудь на горе в медитации, как святые старцы, а здесь в мире, наполненном человечеством, хоть мне и предоставили отдельную комнату. Здесь, конечно, могут создать, что ни звука не проникнет, и не только шум людей, но шум космоса.
Но вот в шуме-то и надо входить в пространство покоя, в пространство души. В уединении легче всего.
Зачем мне прошлое? Нельзя разрывать пространство.

Пётр продолжал молча ходить по комнате, осмысливая мысль, что прилетела ему. Так я и не буду, я ведь ничего не сделаю, чтобы изменить прошлое. Мне только посмотреть, только вспомнить и осознать, Магам нельзя убивать. Здесь должна быть полная гармония. Я воин, воин земной, пока земной, но возможно уже вселенский. Мой голос зазвучал во вселенной, прежде, чем подняться по Родовому каналу.
Возможно, и не получилось в тот раз, когда случайно попадал в родовый канал. В тот раз был измотан, служба, проверками наседали. Что они хотели? Так и не понять, а здесь ещё Марина, Денис исчез, Сашенька появился. Мне казалось, меня прямо на ходу к дивану утянуло в этот канал, но быстро вытолкнуло, ничего понять не смог. Не очень-то высоко подняли меня, рассмотреть не успел. А мне возможно так силы физического тела, да и души, увеличили этим, хоть маленьким и коротким, но подъёмом.

Точно, ведь я был на грани, а очнулся от Сашенькиного плача, стал бодрым, вот только многое, что происходило со мной раньше, смазалось и забылось. А сейчас по всей вероятности, пришло время, мня выбросить назад, для воспоминаний и что-то я должен осознать, а в этом времени сделать.
Перед глазами появился вновь какой-то путь.
Мой? Спросил Пётр. Но душа молчала, шло отрицание, значит не мой. Он задумчиво смотрел на проявленную картину, и осознал. Петля времени.

Петля времени? Это значит, кто-то хочет воспользоваться ею.
С того времени, из прошлого? Из какого прошлого?

Неважно, а важно что кто-то хочет пройти. С недавнего прошлого или с этого? А может глубже? Один и тот же путь можно пройти дважды, воспользовавшись петлёй времени.
Да, так, пройти в два счёта можно, но это будет разрыв реальности, повернуть вспять, много меняется, здесь и так наступило почти светопреставление, настоящий беспорядок. Но изменить ход событий прошлого, то может совсем слететь в тартарары.

А возможно этого и добиваются. Если истинная тьма живёт в согласии, соблюдая хоть какую-то гармонию, то её приспешники, порождённая нечисть, нет. И ещё порождённые  людьми фантомы в виде мелких злых похотливых духов, которым постоянно хочется жрать, а многие из них заматерели и не хотят отступать, а люди их всё питают и питают, а порой и души уходят во внешний круг, а должны уходить домой в свет, в чистый свет.

Вначале объединённая борьба белых и тёмных богов со змеемонстрами была успешной, но позже вылилось в иное. Многие впали в спячку, а они могут, проснувшись, сделать как плохое, так и хорошее. Но планете они вовсе без надобности. И ту сущность, которая норовит захватить не только светлый мир, но и даже тёмный. Подчинить себе даже всю иерархию тёмных. Хох! А набрав себе человеческих душ, особенно детских, а в ритуалах детские души и кровь очень сильны.
Но они нежные чистые души детей, а пропадают именно такие. Такое надо пресечь. Перед глазами возникли глаза сына.
– Сашенька, сынок. – Произнёс вслух Пётр. – Весь мир не стоит и одной слезинки ребёнка. Кто это сказал?
Кто-то из выдающих писателей или философов.
Мысли Петра текли быстро, но остановились, вспоминая, чуть помолчал, продолжить мыслить.
Нет, вроде такое изречение было у Достоевского.
Сашенька, спи спокойно, тебе ничего угрожать больше не будет. И вообще нашей державе Русь ничего не угрожает, это я видел ещё в потоке по Родовому каналу. Кристалл на месте, он хранит Русь. Но здесь порядок надо навести. И навести порядок должны люди. Спасти себя и планету.

В жизни человека бывает момент, это может быть день, может месяц, а порой и год, но такой момент переворачивает его жизнь. Потрясение её резко меняющее её направление, возносящей человека в небеса, либо низвергающей его в пропасть. Момент времени, который он ощущает всю свою жизнь.
Таким моментом для Петра стал, когда увидел внутри Марины ребёнка. Увидел, как ребёнок всячески защищается ещё внутри неё.
Природа мстит, если её разрушают, а человек старается выжить в этом разрушении.
Как же она не понимает, как доверял ей этот малюсенький комочек? Думал Пётр, увидев Марину.
Не разрушая её, он поставил барьер от пагубного для себя. Фильтр для неё и для себя. Точно это творец родиться. Если уже там мысль его развивается в боге, минуя все разрушения. В тот момент услышал его мысли. Мысли, крик ребёнка часто и на расстоянии слышались, что от этого порой голова болела, а он слышал.

«Я тебя так люблю, мамочка!».
Как такое может быть? Может, это моё воображение было? Нет, я не знаю как, но они звенели во мне. Как могло так случиться, что невинная девочка превратилась в злобное существо? Но она не была злобным монстром, нет, теперь-то я осознаю. Здесь, что-то другое. Здесь, что-то другое, этот момент надо полностью осознать. Сашенькин крик, что-то означает. для меня, что-то значимое.
Пётр стоял возле окна смотрел на снежные вихри, в ночи в свете фонаря они так белели и кружились. И он увидел путь, многоуровневая и разноцветная энергия закручивалась вместе со снегом и создавала спираль. Спираль уходила вглубь, и далее разворачивалась во тьме, и вновь светом озарялась, и вновь начало вытягивало вглубь, и Петра вынесло в этот вихрь, не осознавая, как он прошёл через стекло, он чувствовал, что летит по этой спирали в своём человеческом физическом теле, ощущая холод снега и вдруг в светлой спирали резко потеплело

Почему? Пронеслось у него мыслью, и ему ответили из пространства.

Там ты будешь нужен именно в физическом теле. Твоя физическая сила.

И его с силой понесло по светлой спирали.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.