Останься сегодня со мной.
-
Этот город мне очень хорошо знаком. Знаком настолько, что я закрываю глаза и мысленно представляю каждую его улочку, дорогу, людей, спешащих куда-то… Могу представить эти серые кварталы под дождем – под прохладным, осенним, с разноцветными нервно разбредающимися зонтами; или под ярким летним ливнем – танцующим по крышам, витринам, стеклам автомашин… Или город в солнце – жаркий, с терпким запахом подплавлено-распеченного асфальта, с обгорелыми спинами девушек, с редкими облачками на небе, похожими на обрывки бумаги, на которой было написано, допустим, неотправленное письмо или забракованный сценарий к фильму.
Чувство забывчивости, на самом деле, это некая абстракция. Я никогда не верила в то, что можно действительно УМЕТЬ забывать. Это не для меня. Я все также помню этот город. Пусть он изменился. Изменился сильно и непонятно, в лучшую или в худшую сторону.
Он разросся, застроился. Дома, дома, дома, машины…
Уже прошло около девяти лет, как я здесь не живу. Я помню, как решила бросить все. Хм, должна заметить, что мне всегда было свойственно некоторое чувство риска. Оно вспыхивало в моем мозгу на долю секунды, но я могла за него уцепиться, удержать, отдаться ему всецело. Я научилась каким-то непонятным образом отделываться от мыслей о всяких там последствиях и «а нужно ли мне оно?».
Я люблю свой город. И покидать его я бы навсегда конечно не хотела. Поэтому я снова здесь. Проскальзываю вдоль стен. Легка и изящна….
Но все же тем сентябрьским утром я оставила эти узоры улиц на произвол судьбы.
Оказывается, это сделать очень легко. Действительно легко. А раньше я думала – что просто невыносимо.
Мы с Другом часто проводили время летними вечерами на крыше – в новом районе, на самом краю нашей маленькой родины. Оттуда красивый вид: высотные дома, стройки, коттеджи – типичный урбанистически-строгий пейзаж. А по другую сторону – поле. Бескрайнее… Огро-о-омное, зеле-е-еное…. А над нами - небо. Нежно-голубое. Это - наша любимая крыша девятиэтажки. Когда я перегибалась через ограждение и смотрела вниз оттуда, меня всегда охватывало дикое неприятное чувство страха, затуманенности и невозможности такого поступка, который многие почему-то считают просто слабостью. Этот шаг – с девятого этажа – он намного больше и выше… Шаг в бездну, шаг в пустоту.
Есть ты и - нет тебя.
Больно и тут же - никак.
Я всегда думала об этом на крыше. Ну, как же так – просто взять и спрыгнуть вниз?!!! Здесь не обойтись без какой-то внутренней мощной энергии и чувства всепоглощающей безысходности. Мне казалось, что для этого нужна огромная сила духа.
Да. Нужна.
Иногда я скучаю без своего Друга. Он был для меня очень многим. Я так отчетливо помню всё то, что мы творили на двоих: пели песни, гуляя по проспектам, с тем пофигистско-наплевательским чувством на всех и вся; мы бегали под дождем, укрывались от холода в сэконд-хэндах и подъездах, блуждали по спальным кварталам бездумно и безрадостно, или гуляли по рельсам…
Мы слушали одну и ту же музыку.
Мы курили на двоих сигареты.
Мы доверяли друг другу. Всегда и в любой ситуации. А это ведь самое главное.
Теперь он счастлив. Я так рада за него. Искренне рада. Он научил меня искренности. И даже теперь я отплачиваю ему в ответ ей же.
Иногда я прихожу к нему. По ночам. Когда он спит. Мне так легко проникнуть в его сны: поблуждать там, помолчать или о чем-то спросить. Но я не позволяю ему отвечать – плохая примета. А я оберегаю его от плохих примет…
С утра его снова будут терзать мысли о том, к чему же это я приснилась?? Ну, к чему могу сниться я? Я просто соскучилась по тебе. ;)
Да… Я всё-всё помню… Поначалу мне было как-то даже надрывно и сложно. Но это быстро прошло. Теперь я могу бывать где хочу, делать, всё что угодно. Только не могу избавиться от всё той же неосознанности происходящего, как это бывало раньше. «Почему?», «Для чего?», «Зачем?» - все ещё немного дают о себе знать. Но я смирилась, как-то отпустила мысли об этом. И мне хорошо.
Сентябрь. Это случилось утром. Такое ещё теплое, напоминающее летние рассветы утро, о которых, я подозреваю, и слагают рифмы поэты-романтики. Город спал. Спал туманно, задумчиво, но тревожно. Я чувствовала это.
Из открытого окна в квартиру сразу же ворвались все те ощущения осени. Некое чувство желтизны природы, прохладности зарождающегося солнца. Мне было легко.
Я выкурила две сигареты. Почему-то две. Хотя можно было бы обойтись и без этого. Курить не хотелось.
Я выпускала кольца дыма… Да-да, я все же научилась делать кольца;)) Они мне казались какими-то пустыми, но в то же время нежными. Затяжка, и изнутри я легко обожжена чудодейством этой никотиновой легкости.
Хм… Я помню даже эти, казалось бы, незначительные детали. А мне говорили, что со временем забывается все. Еще раз – НЕ ВЕРЮ.
[…]
Ого!!! Это, оказывается, ТАК быстро! Очень высокая скорость падения. И жизнь перед глазами вовсе не проносится. Она не успевает этого сделать!
А потом - очень интересное чувство. Я могу видеть все, что происходит вокруг в ярчайших цветах, режущих глаза и совершенно не могу жалеть о сделанном. Как-то не получается. Да и, значит, незачем. Возникает новая отчужденная сверхлегкость.
Я становлюсь похожей на бабочку.
Точнее на неслышность частых взмахов её крыльев.
Я встаю и иду. Плыву. Да, скорее плыву. Или лечу.
Я исчезаю. И отправляюсь бродить по стране.
Вот имени своего я почему-то не помню… Знаю лишь, что оно было по цвету похоже на светло-голубые глаза, а на вкус - какое-то сладко-печальное. Bittersweet symphony прям!!! А по буквам… М-м-м… Да хрен с ними, с буквами.
Зато я помню, как зовут Его. Все эти годы я - рядом с Ним. Моя мечта сбылась.
Мы всё так же пинаем пыль обочин…
Пьем портвейн до одури, до чертиков, до белой горячки, до бреда…
Я держу Его за руку. Эти руки такие же, как и раньше. Изумительные. Пусть - теперь опухшие, красные, в трещинах и язвах. Дрожащие. Обессилившие. Но я знаю истинную их красоту.
Мы - вместе.
Я – Его пустота, Его одиночество, Его депрессия.
Он все же остался. Остался со мной. И мы делимся всем.
Вот, шляемся себе по России.
Так что я ненадолго здесь. Просто заскочила попроведовать родной городок, пока Он спит.
Спит судорожно, чутко, болезненно. Его знобит.
А я - обнимаю. Грею. И целую Его спутанные волосы.
Пьяный.
Грязный.
Давно позабытый родными и близкими.
Но родной для меня.
Наверное, немного жаль, что я утратила возможность говорить.
8.10.2005