«Услышав гром, выбежать
в огород и лечь
головой к взрыву,
закрыв голову руками»
(Из инструкции
жителям сел Тоцкого
района Оренбургской
области)
70 лет. Для одного человека – это целая жизнь, для Вселенной одно мгновение, для страны- историческая веха. Почти 70 лет прошло с даты этих страшных учений 14 сентября 1954 года. С учений, необходимость и героизм которых так легко объяснить с точки зрения той, сталинской логики и так трудно с человеческой.
Все было даже красиво: Оренбуржье стало атомным щитом, который прикрыл весь мир от нависшей над ним угрозы третьей мировой войны. Солдаты и офицеры, участвовавшие в этих событиях, герои подразделений особого риска. Они заслонили собой все человечество, честь им и слава.
Да, США разрабатывали план нападения на СССР, собираясь накрыть страну ядерным кошмаром. Да, мы их опередил, сбросив атомную бомбу на свой народ сами. Ведь не в пустыне ее взорвали, а в самом центре России, рядом с жемчужиной Росси – Бузулукским бором, в самой населенной части области. Да, военные были героями, многих уже нет в живых, а льготы и пенсии лишь жалкая компенсация за покалеченную жизнь. Но мирные жители, получив ту же дозу облучения, не были признаны ветеранами войны, не получили ни только льгот, но и простой медицинской помощи, потому что, в связи с великой секретностью, им не ставили реальных диагнозов и не лечили от рака и лейкоза. Их и сейчас не считают героями и не благодарят за подвиг.
Думаю, что болезни мои брали начало из того атомного взрыва в Тоцком. Хотя я еще не родилась тогда, но мама была уже беременна мной. Я не знаю, что той осенью 54 года хотело получить наше руководство, но получило оно огромный район местного кладбища, где похоронены люди разного возраста с одним годом смерти – 1954. Тогда жителям села Тоцкого и Погромного, что недалеко от Тоцкого, раздали памятки, что при взрыве надо выйти в огород, лечь на землю и закрыть голову руками, а смотреть на взрыв надо через закопченное стеклышко, а то глаза повредить можно. Мои родители закоптили стеклышки и с крыльца наблюдали за атомным грибом. Мама рассказывала, что было очень красиво.
Папа умер в 52 года, я чуть не умерла в 46 лет... Слава Богу, маме повезло, она прожила долгую активную жизнь.
А я вспоминаю 1979 год, детскую областную больницу, гле я лежала с больной дочкой рядом с гематологическим отделением. Там умирала годовалая девочка, изуродованная болезнью. Тогда я впервые услышала непонятные для меня слова: - Белокровие. Это дети из Тоцкого.
И стоит у меня перед глазами ревущая в голос женщина-врач, выбегающая из палаты, где на нее кричал обаятельнейший семилетний мальчишка: - Бросьте меня, я все равно умру! Помогите моей маме, вы же видите, что ей плохо!
И идет по моей памяти четырнадцатилетняя девочка, благодаря врачей и радостно сообщая, что будет поступать только в медучилище. «Недели две осталось», - вздыхает ей вслед медсестра.
И слушаю я речи о подвиге и о славе. А в душе только боль. Ради Отечества? Но неужели Родина-Мать может быть счастлива, когда хоронит своих детей?