А что это - любовь? Кто-нибудь знает?

               
     С другом Женькой пошли на охоту на утку с двумя спаниелями. Уже не первый отпуск мы на совместной осенней охоте в Тверском крае. Оба стрелки примерно одного уровня, не мешаем и не раздражаем друг друга, хорошо ладим. Наши собаки, русские спаниели, породнились, между прочим. У них дважды щенки были – элитные, нарасхват. Любовь, наверное, у них. Вот и лежат всегда рядом, она голову кладёт на его шею, а он её обнимает. Любовь, конечно.

     Сегодня, к концу нашего сезона мы занялись рыбалкой. Уток достаточно настреляли, оставили в доме у деревенских приятелей, и им досталось порядочно. Сидим себе и наслаждаемся после вкусного и обильного рыбного ужина у костра, попиваем чаёк и ведём беседу. Никогда мы не касались тем личной жизни. Всегда есть о чём ещё поговорить. На этот раз что-то напало на Женьку, и он стал изливать мне душу о своей знакомой, с которой года три назад встретился, и закрутился у них нешуточный роман. Ну я бы назвал её возлюбленной, но Евгений так не может, она в его рассказе «знакомая» или Нина. Я их видел как-то на даче, когда забегал к нему по садовым делам. Они показались мне счастливыми и весёлыми влюблёнными, что не вязалось с Женькиным характером и его образом жизни (правильным он был во всём, не изменял, не лгал), и я быстро выкинул эту картинку из головы: мол, глупости, быть не может, показалось! Он впервые был настроен на откровенный и очень личный разговор по душам. Спросил, как у меня дела дома. Я рассказал, но о жене мне совсем нечего было сказать, впрочем, как и всегда, а о детях – с удовольствием, тем более, что работа моих детей мне была очень интересна: оба пошли по моей журналистской специальности, много ездили.

     Видимо, тайные отношения у друга достигли кульминации, а жизнь его, как могло другим показаться, шла на спад: возраст! Внебрачные связи ему не по нутру, а расстаться с женой он, конечно, не мог и не хотел: слишком много пережитого. Он и впрямь страдал из-за лживости и двойственности своего положения.  Как молнией его пронзила страсть (или вправду любовь?). В семье у него было всё привычно, можно сказать, серо и даже уныло. И вдруг сейчас он разом помолодел, вспоминая свою подругу.

- Я, кажется, нашёл своё счастье с знакомой, Ниной её зовут. Ты однажды её видел у меня в саду. Она младше меня, работает. Всегда занималась документальным кино. Мечтает снять большой фильм о Байкале, пока не получается. Пишет сценарии авторских телепрограмм, много ездит, у неё интересный круг общения. Но характер не прост. Обычно она как нежное и ласковое солнце – в ней всегда живёт сила света. Она согревает, но иногда способна обжечь. Бывает вспыльчивой, резкой. Солнечный ветер! Я и сам загораюсь от её огненной сути. После таких вспышек в ней зажигается новая звезда. То ли идеи её посещают, то ли чувств так много, что они вскипают от напряжения!  Нина пылкая в словах любви, а мне бы их лучше не слышать, смущаюсь, не привык. Хочет взаимности. С ней моментами бывает даже страшно: вдруг всё так и будет, как она обещает в порыве: «Это последняя встреча, последний телефонный разговор». Тогда чувствую: конец. А если пытаюсь успокоить её, оправдаться, то ого-го! Это как воду плеснуть на полыхающие в костре поленья: шипение, дым, искры летят! Она потом уже, после нашего третьего «разрыва», мне показалась даже деспотичной, так сильно она влияла на моё эмоциональное и физическое состояние. Я болел в такие антракты после её «выступлений» и мечтал всё забыть, вернуться в прошлую рутину – привычную, размеренную жизнь на ровной ноте, тусклую, но безопасную, без всплесков. Давление поднималось, кровь носом подолгу шла, чувствовал себя побитым. И тут вдруг от неё СМС: «Мир или война?» Я вздрагиваю и оживаю: разве можно предпочесть войну? Да с кем? С ней? Нет, мир, мир, конечно. И опять нежность, смех, весёлый искренний доверительный разговор, словно по секрету, только наш, ничей больше. Душевное тепло, а оно безгранично, радостное настроение, желание не расставаться. Никогда не скучно. Заботлива, приветлива, без занудства, всегда помогает при малейшем намёке на поддержку или совет. Но уж если опять я не признаюсь в этой чёртовой «любви» (а это как допрос при лампе в лицо!), то там-тарарам случается непременно. Опять слова о том, что наша встреча ей наказание божье, что отношения наши не взаимны, это для неё не иначе как и унижение, и наваждение… Опять разрыв, и случается он совершенно неожиданно, в, казалось бы, прекрасный момент! Ну я-то уверен, что именно эта моя «несознанка» и держит её в напряжении, иначе, признайся я, бросит, и глазом не моргнёт. Угаснет в ней интерес к тому, кто её любит. Тогда уж мне её не вернуть. Выдерживаю пока. Иногда вдруг прямо посмотрит в глаза и спросит: «Любишь?» Молчу как в рот воды набрал, тему пытаюсь менять или делаю вид, что не расслышал, то есть попросту становлюсь глухонемым.  Я чувствую её как душу самую близкую, родную, и ни к кому я так тепло и глубоко не относился… Так всегда ей и говорю. Честно. Ей же этого мало, она любит и говорит об этом.  И уж сколько лет! Хорошо, что не считаю их, годы наши, избегаю, не желаю и думать об этом. Это её дело – запоминать даты и подсчитывать дни, недели… И сколько же нам осталось этих дней, или часов, или минут? Жаль, что не встретил её в молодые годы. Сам был порывист и мог бы тогда хоть каждый час признаваться ей в этой самой треклятой любви, не боялся бы, что любимая растает в моих жарких-прежарких объятьях. Пусть бы радовалась! В общем, не знаю, почему у меня к этому слову всю жизнь неприязнь, может, из-за его затёртости. А сейчас сам мучаюсь иногда. Я старомоден: если скажу «люблю», то надо жениться. Нина замуж точно не пойдёт, а мне негоже Аиду мою бросать. Посоветуй, ты в этих вопросах опыт имеешь.

     Я сначала почувствовал нотки юности в его рассказе о Нине и сравнил это с ярким солнечным днём на горной вершине, когда снег и солнце сияют так, что не обойтись без тёмных очков – всё чересчур ярко. Он преобразился, представляя мне характер Нины, но постепенно опечалился и совсем завял. Я призадумался. Не просто это, видно, для моего друга.

     Мы с Женей уже пенсионного возраста, но ещё работаем, не в силах остановиться и вести чисто домашний, стариковский образ жизни. Силы есть, энергия кипит, голова работает, мы спортивные с молодости и неохота сидеть без нормального дела у телевизора или с книгой, фоном слыша бесконечную воркотню жены – она же всё время что-то говорит. Женька ихтиолог, преподаёт на биофаке МГУ, а я журналист на радио. Мы дружим ещё со школьных лет, дачи наши не далеко, пешком дойти можно за полчаса. На каникулах собирались дачной компанией и на великах на Клязьму ездили, за грибами ходили, костры разводили, пели под гитару. Подмосковные дачи – наша лучшая пора в жизни: это воля, отдых, игра, флирт, и даже если привлекают взрослые к работе в саду, то и это здорово для разнообразия. Когда обзавелись семьями, то тесного общения уже не было. Изредка встречались, конечно. Это намного позже сдружились крепче, чем в юности. У нас не принято было делиться деталями личных отношений, просто каждый в общих чертах знал, чем заняты жёны и дети. У Женьки двое сыновей-близнецов погибли в горах. Альпинисты. Им было по двадцать два.  Как раз после этой трагедии и начали мы более тесно семьями общаться, тогда же я его увлёк охотой.

Выслушав исповедь, подумалось: а вдруг они с Ниной всё же мечтают объединиться? Я спросил для разведки:

- Может, вам жить вместе, если уж так вас накрыло сильным чувством?

- Она давно разведена, привыкла уже одна, не хочет общего быта. Я никогда не оставлю свою Аиду, ранить её боюсь, молчу, скрываю. Сам разрываюсь, а при малейшей возможности мчусь на встречу с Ниной. Делюсь всем пережитым, будто обнажаю душу, рассказываю о том, о чём нельзя говорить никому, только закадычному. А она и оказалась такой закадычной.  Меня к ней тянет и как к другу, и как к женщине. Ну не бывало такого конфуза за всю огромную и полную неожиданными событиями жизнь, и не должно было случиться такого со мной, я же не ходок, ты знаешь. Бывали и у меня увлечения, но не серьёзные. А случилось… Да, у меня есть обязательства, ответственность перед женой. Смерть сыновей нас и сблизила поначалу, и отдалила потом друг от друга – это может показаться странным, но это так. Прежней близости больше не было с тех пор, осталась забота и сопереживание. Ты знаешь, отпуск у меня длинный, много времени удаётся проводить обоим на даче. Сад, огород создают видимость единения, общих интересов. И вдруг – знакомство с Ниной – двоюродной сестрой моего сокурсника.  Это будто живительный ливень средь засушливого лета. Не представить тебе! Эта встреча смерчем ввинтила меня в совершенно иное бытие, в необычные для меня переживания и не привычное поведение. Даже исповедь моя тебе неожиданна. Что скажешь?

     Вот так я ему ответил, не знаю, прав ли:

- Ты, Евгений Васильевич, всегда слишком много трудился, науке себя отдавал с головой, изучал иностранные языки, женщин в молодости игнорировал, чересчур увлечён был работой и спортом, в быту довольствовался малым, не мечтал о великом, а в результате получил много, достиг своей цели в профессии, ещё и другими профессиями овладел успешно. Я – наоборот: писал романы, мечтал о Нобелевской, у меня были оригинальные идеи, начинал проекты, бросал на полпути, остывал, вёл бурную жизнь, романов было не счесть, и получал в итоге меньше, чем желал. Мы разные, и твоя теперешняя ситуация, будь такая со мной, не пугала бы меня, а радовала. Я бы жил и не тужил, счастливым был! Ты слишком рефлексируешь и портишь обоим жизнь. Как у Алексея Толстого: «… он без раны лежит, сам себе разрушитель и враг». Брось, прими ситуацию как судьба даёт, и будьте с Ниной счастливы.

-  А вот ещё одно тревожит меня. Как-то у нас разговор зашёл об умерших приятелях. Нина сказала, что хорошо, когда об ушедших остаётся светлая, добрая память. Мы задумались каждый о своих близких.  Она шёпотом, тихо-тихо, но так искренне, со слезами произнесла, словно лишь про себя, почти неслышно для меня, что обо мне вряд ли такую светлую память сохранит, тучей будет закрыто то, что у нас хорошего было, из-за её неразделённой любви. Я подумал, что она такое спорола сгоряча. А зря не воспринял, это шло от души, изнутри. Обидно стало. Она же всё должна чувствовать, зачем ей слова! Видимо скоро уже занавес опустится, а дописана ли наша пьеса, я не узнаю. Потому что, даже уходя, уверен буду, что это только середина первого действия и у нас много хорошего впереди…

     Что же посоветовать ему? Я только позавидовал другу и сказал:

- Не хандри, мужик! Ты напрасно так скуп на слова. Раз она твоя радость, счастье твоё, чего же ты ещё ждёшь! Сам же говорил, что она стала смыслом твоей жизни. А что это, если не любовь? Секс? Или только свою Аиду любишь? Хотя не верится мне в это. Тогда не рискуй семейным счастьем. Не пойму я тебя! Если ты действительно любишь Нину, не жмись, будь щедрым, скажи и порадуйся. Зачем так упираться? Ты губишь всё именно тогда, когда для тебя на закате показался рассвет, а это редко кому даётся. Я таких и не видел, только читал о лебединой песне некоторых счастливцев. Дерзай! Никто не просит тебя разводиться, с женой даже лучше станет, когда ты будешь радоваться и жить влюблённым и в женщину, и в жизнь. Сам всегда твердишь, что жизнь прекрасна.  Наслаждайся даром судьбы и подругу сделай счастливой. Иначе она всерьёз усомнится во взаимности чувств и может охладеть – так, скорее всего, и случится, думаю. Она станет к тебе равнодушной. Ты пока этого не замечаешь? А её слова о том, что «хорошо бы об ушедшем светло и с теплом вспоминать, но не всегда так получается» – это чтобы тебе показать, какой ты болван. Вероятно, и не помянет тебя добром, поплачет, как у женщин принято.  Не глупи, старая ты башка.

Зря я это сказал, друг голову опустил и погрустнел ещё больше. А я продолжил:

- Везёт же тебе, Женька, вот бы мне такое чувство на закате получить в подарок! Она для тебя сокровище, ты сам знаешь. Уж я бы не сплоховал, п подыграл бы восходящему солнцу. И правда, бодливой корове бог рогов не даёт. Грешен я…
Женя оживился от моей поддержки и на радостях предложил выпить припасённого коньяку. Мы мало и редко выпиваем, но за любовь надо было поднять тост.

     А что это – любовь? Кто-нибудь знает?

P.S.
     Я призадумался об этой ситуации, хоть я и не романтик, но любовь испытывал не раз. И всегда она не такая, как прежде – совсем иная. Эти рассуждения банальны, неловко об этом и говорить. Ведь любое сильное чувственное, душевное переживание, будь то влюблённость, любовь, восторг или страдание, не бывает одинаковым, всё зависит от того, кем или чем оно вызвано, от обстоятельств… И, в частности, называть одним словом «любовь» так много оттенков глубокого и всегда разного цвета состояния души, думается, заблуждение или нехватка воображения. Вот и друг мой попался на этом, как в капкан угодил.

     Он как-то заметил, что неразделённая любовь Нине видится, как картина, выставленная на вернисаж и ровно наполовину закрашенная чёрным. Красивая рама, интересная и сама картина, судя по сохранившейся половине, но её замысел не угадать. Настоящей, задуманной картины, не существует. А могла бы предстать во всем величии, во всей красе. Но страшное зрелище отпугивает, оно противоестественно, об этой аномалии хочется забыть.

     Однажды я нашёл близкие мне мысли у Паустовского, писавшего очерк о Риме, так полюбившемся ему наипрекраснейшем городе:

     «…Мы пили ледяной оранжад. Моя молоденькая спутница, задумавшись, тянула его через соломинку. Каждый раз, когда она задумывалась, тонкие ее брови по-детски подымались, серые глаза становились туманными, и я невольно вспоминал чьи-то строчки: «Мне хочется о вас, о вас, о вас бессонными стихами говорить».

Читатели часто ошибаются. Они привыкли подставлять под определенные слова привычные, тривиальные представления. Вот и сейчас, прочтя эти строчки, многие подумают о любви. И ошибутся, конечно.

Мое состояние в этой траттории было чем-то значительно иным. Может быть, я был обязан этим состоянием Риму и вечерней теплоте его улиц.

Если можно назвать любовью блеск вечерней зари, целомудрие, благодарность судьбе за то, что из миллионов случайностей она выбрала для тебя эту единственную случайность – быть рядом с прелестным, юным и немного загадочным существом и видеть маленькие пузырьки воздуха, что бегут из соломинки через холодную жидкость от ее теплого и душистого дыхания, долго слушать звук ее голоса, как недавно я слушал среди ночи, проснувшись в гостинице, серебряный колокол какой-то римской церкви, – если все это можно назвать любовью, то, может быть, это и любовь, но совсем не такая, как принято ее представлять.

Вернее, это было состояние сбывшегося чуда, огромной свежести, ощущение своей жизни внутри поэзии, внезапно ставшей реальностью».

Весной Женя уезжал на Байкал в качестве приглашённого киносъёмочной группой консультанта-ихтиолога и знатока тех мест. Там Нина начинает снимать документальный фильм, к которому шла многие годы. Какое-то время они проведут вместе. Я было порадовался за них, но позже узнал, что Нина оставила Женю. Наверное, нуждалась в словесном подтверждении чувств. Он стал заметно менее общительным, даже внешне постарел и сильно тосковал по ней. Значит ли это, что любил?

                *****

                Москва, 2022г.