Глава 7
Голгофа Палыча
Горбатый медведь и росомаха — знает кошка, чьё мясо съела — голгофа Палыча — кинь бабе лом — обустройство пещеры — ваш пудинг мисс Уэлден
Горбатый медведь и росомаха
Обсуждая по пути в лагерь свой завтрашний поход в пещеру, они уже подумывали перенести в неё всё барахло, но их останавливало долгое хождение туда и обратно.
— Далеко нам придётся ходить туда-сюда, — сетовал Чемякин.
— Зато подальше он патруля, — сказал Кельдюшев.
— А что мы Мише, скажем? — спросил Палыч.
— А ничего он кто нам отец родной, у нас свои дела, у него свои, — сказал ему Чемякин.
В лагере было спокойно, в палатки за время их отсутствия никто не залазил, стало быть, кроме них никто из туристов на Серебрянке не присутствует.
— Значит, прикрыли туристическую мекку и дело с концом, — сказал с сожалением Лебедев.
— Выходит мы тут последние, — плюнув, сказал Кельдюшев.
— А группа «Пилигримов», — сказал Лебедев. — Они за нами поехали, наверное, их прищучили.
— Да щас! Миша же сказал, что никак не могут выловить группу туристов скользкие как угри, — сказал Кельдюшев.
— Ну, это, наверное, банда Миронова ребята там что надо. Один Вахрушев чего стоит, знающий дядька.
Чемякин распорядился поспать до 16 часов вечера и двигать делать баню и купаться на нижнее озеро на Серебрянке.
Ну, тут конечно все преобразились от приятного известия, типа хватит, понастрадались теперь можно и баньку затеять пока погода стоит. Раздевшись экспедиционеры залезли в спальники и с наслаждением заснули.
Примерно через полтора часа Палычу приспичило от походных потуг, отправится на космодром, и он вылез из палатки. Пройдя по тропинке к космодрому, он вдруг увидел крадущегося к нему медведя. Сердце у Палыча упало ниже положенного и он, струхнув, попятился назад, а после и вовсе развернулся и дал тягу. Влетев в палатку, он зарылся в спальник, его трясло.
Лебедев проснулся от его толкотни и недовольно спросил.
— Ну чего толкаешься как мамонт.
— Там меня чуть медведь не подловил, — выпалил со страху Палыч.
— Где, — подскочил на месте Лебедев.
— Там внизу, еле ноги унёс.
— Так что же ты шкура хвост за собой притащил, — сказал из соседней палатки Чемякин, знающий, что этот лесной бродяга сюда не сунется.
— Он меня чуть не подловил, иду я и вдруг смотрю, крадётся ну и я дёру, — захлёбываясь сказал Палыч.
— Так, где он сидит, — осведомился Чемякин.
— Там у космодрома рядом с тропой.
— Понятно. Ну и ссыкун же ты Палыч, увидел страшную корягу глаза на задницу, и бежать! — засмеялся Чемякин.
Мужики надели сланцы, и пошли смотреть на крадущегося медведя.
— Ну, Стас учудил, — сказал со смехом Лебедев, разглядывая корни огромной вывороченной из грунта лиственницы, которые издалека напоминали чем-то крадущегося медведя.
Вероятно корневище лиственницы прогнило от старости и она в минувшую ночь под воздействием усилившегося ветра рухнула и устроила показательную для Палыча жуть, вывернув свои чудовищные корни идущему ей навстречу повару.
— А что, похоже, — сказал Кельдюшев, разглядывая прижавшиеся к земле две лапы с вывороченным дёрном. — Тут и голова и спина горбатая.
— А знаете, как называли индейцы тех, кто отличался чем-то или был похож повадками, походкой, наклонностями — нет, так вот Палыч у нас будет вождь Горбатый медведь, — сказал Чемякин.
— Хоу Горбатый медведь, хоу! — поприветствовал Палыча Лебедев.
— Ну, погодите, я вам тоже придумаю кликухи, — огрызнулся Палыч.
Уже находясь в лагере, друзья изъявили дружное желание чем-то перекусить и Палыч кряхтя, полез в продуктовую палатку. Вдруг там что-то сильно завозилось, и раздался душераздирающий вопль. Потом поднялась невообразимая возня, и стенки палатки превратились в батут. В палатке происходила какая-то драка. Кельдюшев с опаской раскрыл палатку, и мимо него пронеслось что-то белое и гнусящее, следом с криком «Убью!» выскочил весь в белом Палыч и, потрясая куском колбасы, скрылся в кустах.
— Что это было? — оторопело спросил Кельдюшев.
— Похоже, нас пять обокрали, — ответил растерянно Лебедев.
— Стой тварь, убью! — кричал где-то в корявом березняке Палыч.
Скоро он вернулся весь выпачканный в муке и с куском колбасы в руке.
— Сожрала тварь! — сказал он, показывая обрубок.
— А кто это был? — удивлённо спросил Лебедев.
— Кто, кто тварь подколодная вот кто, чтоб ей пусто было, чтоб её дети в школу не ходили, — ругался в запале Палыч.
— Да был-то там кто, — крикнул ему Чемякин.
— Кто, кто, конь в пальто, росомаха!
Чемякин залез в палатку, там всё было перевёрнуто, истоптано и превращено в бедлам.
— Чёрт знает что, — сказал Чемякин, ползая среди порванных мешков крупы и макарон.
— Ну, а ты-то куда полез, — крикнул ему Палыч.
Оставшееся время до вечернего ужина мужики просеивали через свои накомарники муку, отделяя её от макарон, рожек и другой крупы.
— А что с крупой-то делать будем, как её-то отделять от макарон? — спросил Чкемякин.
— Сейчас сплету что-то типа сита, и просеем, — ответил Палыч.
— А как крупу разделять? — спросил с отчаяньем Лебедев.
— Да никак. Так сварим, какая разница, крупа она и в Африке крупа, — сказал, усмехаясь Чемякин.
Вероятно, росомаха забралась в продуктовую палатку ещё во время сна экспедиционеров и даже не выскочила когда мужики пошли смотреть на крадущегося медведя. Но вмешательство Палыча в её гастрономические пристрастия внесли в её вдаль идущие планы некоторые изменения. Палычу невероятно дико повезло, что эта хищница не пустила против него свои острые клыки и когти. Видимо зверь в такой суматохе сам был не рад, что попал в такой переплёт.
А Палыч потом взахлёб рассказывал, как он удивился, увидев какую-то белую собаку, роющуюся в их продуктах. То, что это была росомаха, он понял, когда она начала метаться в поисках выхода из палатки сбивая его с ног и визжа от страха.
— Ну и повоевал я с ней, — говорил Палыч. — Парни надо все продукты подвесить на деревья, а то новой беды не миновать.
— Да брось твоя визави так обосралась что теперь её искать на семнадцатом километре в сторону Шабров, — сказал ему Лебедев.
— Сейчас ищи свищи её, в штанишки наложила, — засмеялся Чемякин, поддерживая Лебедева.
— Ну, смотрите сами, ведь она может прийти снова, — предупредил их Палыч.
— Да брось ты жаловаться, — сказал ему Чемякин.
— Повезло, что она тебя не погрызла, такой зверь очень
опасен, тут уж царапинами не обошлось бы, — сказал Кельдюшев.
— Парни Горбатый медведь отменяется, отныне и навсегда Палыч будет зваться вождь Белая росомаха! — засмеялся Чемякин.
— Ну, вот сам и готовь себе жратву, а Белая росомаха и пайком перебьётся, — сказал Палыч.
Чемякин сразу стушевался и пошёл на попятную.
— Палыч да я пошутил, никакая ты не Белая росомаха, а труженик печки, — сказал он, вымаливая прощения.
— Смотрите у меня сукины дети, если кто меня ещё как-то назовёт ходить вам голодными на подножном корме, — сказал Палыч, зная, что никуда они не денутся.
— Кстати мужики может, кто чего посоветует? — спросил Кельдюшев.
— А что за проблемы, — поинтересовался Чемякин.
— Летом менял покрыху швальба-марафон как бы обычно буквально одним пальцем, а нынче хотел поставить шипованную покрышку, так еле снял. Может, есть какое-то средство от усадки резины. Может, смазка какая-то существует.
Палыч отвлёкся от своих дел и сказал.
— Я вот тоже заметил что садятся покрышки швальба марафон, а те же максис игнитор, швальба айс, нокиан айс не садятся!
— А делать-то что? — спросил Лебедев.
— Попробуй смазать белорусским салом с чесноком, закупоривает поры. Моя швальба-марафон 12 лет не присаживалась, салом смазывал, а твой марафон наверняка тайваньского производства. Если ещё очень вонючие - но их продают больше на рынках чтобы задурить покупателя, мол, новая резина оттого и пахнет. А в закрытом помещении магазина такой запашок никто и дня не выдержит - были с народом такие истории.
Кельдюшев очень удивился, что покрышки смазывают белорусским салом.
— А зачем чесноком.
— Ну, так я же говорю, он поры у резины закупоривает, — ответил Палыч.
— Надо же никогда не слышал и что обязательно с чесноком.
— Я же сказал, он купирует поры, сало можно использовать необязательно с красными прожилками, можно и без них, но обязательно с чесноком.
Чемякин подмигнул Лебедеву и, подхватив двуручную пилу, позвал его сходить за дровами. Издалека было слышно, как они хохочут. Но Кельдюшев не обратил на это внимания.
А Пылыч покрутившись по лагерю, отправился в палатку подбирать рассыпанные рожки.