– Уа! – заплакал маленький мальчик в голубом чепчике.
– Уа-Уа, – в тон ему ответила ему девочка в розовой шапочке, когда служащий парка, смотритель аттракциона «Колесо обозрения», внимательно осмотрев кабину, закрыл её специальным ключом, чтобы не дай Бог на полпути не открылась. И только убедившись, что кабина закрыта, нажал на красную кнопку. Кабина медленно поплыла вверх.
«Я испытываю прямо таки эстетическое удовольствие, когда делаю это!» - подумал смотритель и этим же ключом открыл следующую пустую кабину.
– А-а-а! – прочмокал мальчик и обнял девочку.
– Ля-ля! – сказала девочка и прижалась к мальчику.
– Мама! – членораздельно сказал мальчик.
– Папа! – ответила девочка.
– Ням-ням! – попросил мальчик.
– Не-а, – ответила девочка и развела руками. Они дружно подползли к окошку, но окно кабины располагалось довольно высоко, и единственное, что могли увидеть дети, была листва деревьев.
– Хочу гулять! – сказал мальчик, вставая на ножки.
– Низя, вдлуг упадём! – серьёзно и как-то по-взрослому ответила ему девочка.
– Тебя как зовут? – спросил мальчик, забираясь на скамейку.
– Лея, а тебя?
– Миса.
– Ты что, буквы не выговариваешь?
– Почему не выговаливаю? Выговаливаю буквы. Но не все. «Л» не выговаливаю. Ещё «С»
– Ну «С» выговариваешь.
– Да не «С», а «С».
– Это как?
– Ну, сапка, наплимел.
– Шапка, что ли?
– Ну, да. Ещё «З» не говолю.
– Скажи «зонт»!
– Не, «З» выговаливаю. «Золудь» не говолю. Посмотли, мы узе где?
Девочка выглянула в окно.
– Над деревьями. Я вижу крыши домов. Так красиво…
Мальчик залез на скамейку и тоже посмотрел в окно.
– И правда красиво. И ты красивая. Тебя как зовут?
– Лея. А тебя?
– Миша. У меня с чтением не очень. Я медленно читаю.
– А у меня с математикой. Уравнения ещё ничего, но вот задачи…
– А геометрия как?
– Геометрия так себе. Я музыкалку закончила. По классу скрипка.
– Ненавижу скрипку.
– А я люблю. Скрипка звучит так, как плачет душа.
– А почему душа плачет?
– Ну, не знаю… Когда ей больно, она плачет. Например, от неразделённой любви.
– Это как?
– Ну, когда ты любишь, а тебя, почему-то, нет.
– А разве так бывает?
– Конечно. Моя первая любовь была неразделённой. Мне 10 лет было. Он сказал, что я не в его вкусе.
– А вторая?
– Второй ещё не было. А у тебя как с первой любовью?
– Ну, мне в третьем классе девочка одна нравилась. Но потом, к восьмому классу я как-то разочаровался в женщинах.
– Почему?
– Ветреные они. Я ей записку написал, а она сказала, что я ростом не вышел и что у меня мозгов нет.
– Ну, не знаю… Сейчас ты очень высокий. И, по-моему, совсем не дурак.
– Это я к одиннадцатому класс вырос. Как-то сразу, за лето. А куда ты поступать будешь?
– Я хочу в медицинский. А ты?
– Я военным буду. Точно.
– Тебя как зовут?
– Миша. А тебя?
– Лея. Нет, Миша, ты, всё-таки, дурак. Посмотри, что в мире творится. Войны везде идут. Военным быть сейчас очень трудно. Погибнуть можно на раз-два.
– Подожди, сейчас посмотрю.
Миша выглянул в окно кабины. Листва и крыши домов остались где-то внизу. Ярко светило солнце, согревая своими лучами кабину колеса обозрения, вокруг кабины летали птицы, по небу плыли облака.
– Да нет, пока всё спокойно. Хотя, мне кажется, надвигается гроза…
– А ты разве всю землю видишь? Мы же ещё до самого верха не добрались.
– Конечно, я не вижу всю Землю… Но я её чувствую, понимаешь?
– Это как?
– Как тебе объяснить… У Земли, как мне кажется, есть свои вибрации. И у человека есть вибрации. У каждого – свои. Но, если замереть, прислушаться, можно почувствовать пульс Земли, её дыхание, её боль… И когда эти вибрации совпадают с твоими, ты начинаешь чувствовать землю.
– Слушай, а тебе не кажется, что это колесо как-то медленно крутится?
– Оно крутится так, как ему положено. Смотри, радуга! Так близко!
– Ты что, радугу впервые увидел?
– Не впервые, но с этой точки она видна как-то особенно ярко. Даже страшно немного. Мы как будто на ней, на радуге. А, может, это вовсе не радуга? Может, это мост?
– Может, и мост. Тебя как зовут?
– Лея. А тебя?
– Михаил. Меня отправляют в горящую точку, и я должен знать, будешь ли ты меня ждать?
– Буду.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя.
– А я тебя. И как только я вернусь, мы обязательно поженимся.
– Ты делаешь мне предложение?
– Да, милая, делаю. Когда у тебя резидентура заканчивается?
– Скоро. И я буду дипломированным врачом. Педиатром.
– Почему именно педиатром?
– Я детей люблю. Они чистые, чудесные. И болеют. Иногда умирают. Я пока не знаю, как относиться к детским смертям. Особенно страшно, когда детей убивают. А ты, как врач, им помочь не можешь ничем. Посмотри, Миша, что там, на Земле творится?
– Там всё странно. Люди убивают друг друга, ложь, предательства, войны. Знаешь, отсюда всё очень хорошо видно.
– Что с этим делать?
– Я тебе так скажу: всё внутри нас. И любовь, и ненависть, плохое и хорошее, боль и радость, верность и предательство. И ты права: мы никак. не можем изменить происходящее там, внизу. Менять нужно что-то в себе. Люди всё время должны взвешивать свои поступки и быть себе не только адвокатами, но и самыми строгими судьями. А где наши дети, Лея?
– Мальчики в школе, дочь в университете.
– Взрослые уже. Вот приеду в следующий раз, а мы с тобой уже будем бабушкой и дедушкой.
– Ты только приди, любимый. Только вернись, прошу тебя. Мне больше ничего не нужно. Смотри, Миша, мы на самом верху! Почему колесо стоит? Застряло? Поломалось? Что-то не так. Мне страшно…
– Не бойся, сейчас пойдёт вниз. Оно остановилось, чтобы мы засекли этот миг. Он волшебный, Лея.
– Почему только этот? Мне кажется, что каждый миг нашего путешествия волшебный.
– Потому что это особая точка: с неё видно всё, что было и всё что будет дальше.
– А разве человеку суждено видеть то, что будет?
– Нет, но можно предположить… Судя по грозовым тучам и сверкающим молниям , наступят сложные времена. Войны, миграция людей, цунами и землетрясения.
– Ну и прогнозы у тебя. А с нами-то что будет?
– С нами всё будет хорошо. Мы вместе и мы любим друг друга. Почему ты молчишь?
– Миша, почему ты на костылях? Я не вижу твою ногу… И почему у тебя шрамы на лице?
– Но я ведь жив, Лея. Сейчас это самое главное. Многие не вернулись, а я жив. Война – страшная штука. Она делает людей убийцами. Так не должно быть.
– Не должно. Почему люди не хотят жить в мире, Миша?
– Потому что миром правят деньги, и те, у кого они есть, всегда хотят больше. Так устроен человек. Ты стала совсем седой, Лея. Но ты по-прежнему красива. И даже стала ещё красивее.
– Миша, у нас скоро должен родиться ещё один внук. Пятый. Но я очень переживаю за нашего сына. От него уже неделю нет вестей. Я просила его не становиться спасателем – не услышал. Такой же упрямый, как и ты…
– Ничего. У нашего сына очень важная профессия – служить людям и помогать им. Понимаешь, не все должны только брать от жизни. Иногда нужно что-то отдавать ей.
– Нет, Миша, нет! Почему Бог допустил это? Почему с нашим сыном? Господи, за что? Миша, а может, Бога вовсе нет?
Кабину тряхнуло, но колесо продолжало двигаться.
– Не плачь, родная… Малыш будет носить его имя. Мы поможем его вырастить. Его отец был героем. Кто-то теряет своих сыновей – Бог даёт каждому по его силам.
– Бог, Бог… Да кто такой этот Бог и почему он решает, забирать детей у матерей или нет? Знаешь, за столько лет работы врачом я так и не привыкла к тому, что дети умирают. Когда это случается у нас в больнице, я закрываюсь в туалете и плачу, плачу… А ты говоришь, Бог…
Кабину опять тряхнуло. Лея вздрогнула.
– Миша, мне кажется, или она перестала двигаться?
– Тебе показалось. Просто её ход замедляется. Смотри, крыши домов уже хорошо видны. Наш внук очень похож на нашего мальчика…
– Столько лет прошло, а я не могу забыть то утро, когда мне позвонили и сказали, что его больше нет. Что с тобой? Сердце?
– Да… Врач сказал, что нужна операция. Это очень сложная операция, и ты должна знать, что в нашем возрасте может быть всё…
– Нужна, так нужна. Я буду за тебя молиться, родной.
– Ты вспомнила о Боге?
– Я и не забывала о нём… Просто, иногда наступает момент, когда кажется, что Бог оставил тебя. Но ведь кто-то вертит это колесо? Кто-то крутит-вертит колёсики. Ты обязательно выживешь! Ты не оставишь меня одну… Обещай!
– Обещаю… Смотри, лето… Листья деревьев такие зелёные. Как твоё давление? Ничего. После больницы легче. Хорошо, что наш внук – доктор… Обязательно нужно иметь врача в семье…
–Я скучаю без работы, Миша. Мне так иногда хочется всё вернуть…
– Мне почему-то тяжело дышать, Лея. Странно, там наверху был разряженный воздух, а дышалось как-то легко.
– Потерпи, милый… Уже очень скоро колесо остановится и мы выйдем.
– Скажи, почему всё так быстро? Мы же только-только сели в эту кабину…
– Всё верно. Жизнь – странная штука. И время – тоже странная вещь. Кажется, что его вагон, а его малая тележка… Не умирай, пожалуйста! Не оставляй меня одну…
– Жизнь прекрасна! Ты слышишь меня? Она удивительна… Скажи, тебя как зовут?
– Лея… А тебя?
– Миша…
Колесо вздрогнуло и остановилось. Смотритель, открыв кабину и осмотрев её, подкрутил расшатавшиеся болты на сиденье. Потом взял палочку с белыми перьями, которую смешные люди почему-то назвали «пипидастр», и протёр пыль там, куда дотянулась его рука. Взглянув на потолок, смотритель снял пиджак и взмыл вверх, чтобы нигде не осталось ни одной пылинки. Опустившись на пол, он внимательно осмотрел чистую кабинку и положил на скамейку два маленьких свёртка. В одном был мальчик в голубом чепчике, а в другом – девочка в розовой шапочке…
27.10.2022
Клайпеда, Литва
Продолжение: рассказ "КРЫСА": http://proza.ru/2022/11/03/102