Сейчас, с возрастом начинаешь лучше понимать то, что раньше казалось диким. В 90-е годы, когда я работал в РОВД криминалистом, мне было приказано записать на час-полтора видеокассеты очередь на поселке за покупкой наркотиков.
Сам приказ был странным. Не поймать наркоманов, не задержать самого барыгу, а всего лишь снимать очередь на камеру. Ведь не кино же это, а трагедия.
Ну, с начальством не спорят, тем более, когда ты в милицейской форме, и я вместе с двумя операми выехал в частный сектор.
Наши Жигули остановились метрах в двадцати от скопления молодых парней и девчонок. Их было человек тридцать. Очередь вела к деревянному частному дому. В заборе был вырезан квадрат 50 на 50, обитый цинком, и оттуда торчала голова возрастной бабки.
Каждый отдавал бабке деньги, а взамен получал пакетики с чем-то белым.
Я начал снимать через стекло машины, но сидящий рядом опер опустил стекло и усмехнулся:
-Слушай, они только в одну сторону смотрят. На бабку. Это же наркоши. Снимай спокойно.
На самом деле каждый из толпы не сводил глаз с заветного окошка. Никто не смотрел по сторонам.
Через какое-то время опер спросил:
-Подожди. А тебе говорили, что конкретно снимать?
Я уверенно ответил:
- Нет, сказали толпу снять, но я понимаю, что надо зафиксировать, как эта бабка продает.
-Ты чего? Зачем нам эта бабка? Она - наша, понял? Ты каждого "пассажира" сними. Всех этих долбанных наркоманов крупно возьми, чтобы морду каждого видно было.
Я не понимал:
-А не проще все у нее отобрать и протокол составить? И наркоманы сюда больше не придут.
Опера разозлились оба:
-Где мы потом будем ловить этих наркош? Ты не понимаешь? Сейчас они все здесь под присмотром. Мы каждый месяц прямо отсюда выбираем двух-трех и, чуть отойдут подальше, "принимаем." И на арест в суд везем. Статистика на раскрытие должна расти, а не падать, понял?
Нет, я не понял и переспросил:
-Так, что получается? Чем больше она наркоты продает, тем больше наркоманов? А вы их потом ловите, и все хорошо?
-Ну, конечно,- обрадовались опера, что до меня, тупого, наконец дошло.
Помню, что я разозлился, и камера у меня в руках задрожала. Я сглотнул слюну, и больше ни о чем не спрашивал. У меня лишь в памяти, как в пленке фотоаппарата, одно за другим мелькали страдальческие желтые лица мертвых наркоманов, на смерть которых меня периодически вызывали.
Через полтора часа съемок я отдал кассету.
Прошла неделя. Я после работы сменился с дежурства. И уже шел домой, как вдруг вспомнил об этой съемке, и решил посмотреть, стоит ли очередь в тот частный дом.
Я прошагал пешком в ту сторону пару километров, и уже совсем стемнело. На улице в поселке никого не было, лишь лаяли собаки. В доме горел свет. И тут я принял решение и два раза ударил кулаком в калитку.
-Кто там?-раздался старческий голос.
-Открывай, милиция.-ответил я.
Калитка открылась. На пороге стояла бабка и, приветливо заглядывая мне в глаза, улыбалась. Я ее сразу узнал, но она меня видела впервые.
Я молчал, и смотрел в упор.
Она заметалась:
-Слушайте, у меня ваши уже взяли деньги. Вы зачем пришли?
-Порошок где?-резко спросил я.
-Вы от Андрея Михайловича?-недоумевала бабка.
-Да, давай показывай быстрей, остатки подобьем.
Я без приглашения зашел в хату. Пахло вкусной едой, и я вспомнил, что за день ничего не ел. Это меня еще больше разозлило. Жрет тут, барыга, пока я сутки голодный дежурил.
Я стоял на пороге, и она по очереди принесла мне два алюминиевых пятилитровых бидона. Я открыл крышки. В одном наполовину был серый порошок, в другом на треть емкости - белый. Я взял их в руки. И заорал:
-Туалет где, сука?
Растерянная бабка показала в проход. Я зашел в сортир, громыхая бидонами, и высыпал в унитаз все это дерьмо. Потом смыл. С первого раза не получилось. И я дергал эту долбанную ручку туалета, и дергал, пока все не смылось.
-Ах, что ты наделал, сволочь? Это миллионы стоит. - рассвирипела бабка. И начала кому-то звонить:
-Андрей Михалыч! Тут на меня напали. Все забрали!
Я, не прощаясь, пошел к выходу.
Бабка вцепилась в мою милицейскую куртку и не отпускала. Я с размаху больно ударил ей по руке. Наверное, первый раз в жизни я причинил боль пожилому человеку, тем более женщине. Ну, эта была не женщина. Это была служанка ада.
-На хрен пошла,- крикнул я напоследок и вышел.
Назад идти было опасно. Я пробежал по бездорожью, в сторону пустыря, и увидел, как едет милицейский УАЗик. Его фары издалека скользнули по мне. Потом машина повернула и ярко осветила улицу с тем злосчастным домом.
Я побежал через заросший колючками пустырь. Когда я вышел на дорогу, то был весь в каких-то репьях, паутине и грязи.
Пару дней было тихо. А потом в отделе на общей лестнице я встретил одного из оперов, кивнул ему. И на ходу как обычно спросил:
-Все нормально? Ловим бандитов?
Опер был поникший:
-Да тут представляешь, конкуренты кого-то ментом переодели и весь товар у бабки уничтожили. Пробиваем, кто. Это чтобы у них покупали, значит.
-Да ты что! - удивился я. - Вот уроды какие.
Он хотел что-то еще у меня спросить, но я уже дальше бежал по лестнице, чтобы не выдать улыбку.
С тех пор опера придумывали другие хитрые "схемы", чтобы у них не падала "статистика", но эта адовая торговля на поселке закончилась.