Теплым летним вечером в восемнадцатом, не самом благополучном районе Парижа,
седой мужчина с молодым красивым лицом и выразительными руками соединял Россию с Францией, создавая еди- ную трепетную душу, бьющуюся через прошлое в нынешнее столетие.
На задрапированной черным сцене их было двое. Тот, главный, который вел слушателей, не отпуская ни на минуту ни своим голосом, ни юмором, ни жестами, ни поразительной способностью исполнять песни, как роли, и другой, щуплый молодой человек, грациозно играющий на рояле.
Концерт назывался «Причалы». Корабль нашей жизни скользит от одного причала к другому. На них наши любимые люди, города с тихими парками, школьная скамейка первого свидания, морозные вечера катания на санках, первая услышанная опера,
неожиданным подарком ворвавшийся в жизнь Париж, самые дорогие стихи, мелодии.
Два Вадима, Пьянков и Шер, повернули этот наш корабль в те причалы, где мы все бывали, но потеряли их в серой веренице дней: Брель, Лермонтов, Апполинер, Пушкин, Брассанс, Блок, Вертинский, Окуджава, Арагон, Высоцкий...
Щемящие сердце строки. Удивительно тонкая подача образов, ее даже невозможно назвать игрой. Это проживание вновь того, что всегда любил, помнил и вдруг как-то нечаянно забыл. «И каждый вечер в час назначенный...» Вадим Пьянков тонко передал таинство, и грусть, и зарождающуюся любовь, описанные Блоком.
Печаль расставаний, как умираний, в «Орли» у Жака Бреля, пересказанная песней, разорвавшей душу пополам.
А помните «Конь на скаку и птица влет. По чьей вине»? Пьянков сумел восстановить теряющуюся за мелькающими годами канву тех чувств, которые вложил в них Высоцкий.
Волнующий нас до сих пор Вертинский. «Вы сегодня нежны...» Вадим достает запрятанную в своей душе ту эпоху, несколько мелодраматичную, но и сегодня дышащую теми редкими богатыми оттенками, которые, казалось бы, ушли вместе с ней.
С юмором поданная песня всеми любимого Окуджавы «Батальное полотно» о Наполеоне в России. Год–то какой! «На передней лошади едет Император...» По словам самого Булата Шалвовича, он в этой песне «через исторический материал пытается выразить себя, выкрикнуть то, что накопилось в душе...» И это мастерски дарит нам Вадим Пьянков.
Брассанс звучал как белый стих, с необычной, летящей рифмой, французской утонченностью и глубиной.
Весь вечер шел на французском и на русском. Причем оба языка звучали одинаково легко, как будто единая страна Франция-Россия вдруг заговорила на таком новом языке.
Плелась исполнителями в этот вечер тонкая, почти эфемерная нить, простегивающая душу горожанина с элегантностью музыкального кутюрье.