Родители Анзора жили недалеко от Лазаревского, в ауле Красноалександровском. Исай и Вадим решили самолетом долететь до Тбилиси, а потом по железной дороге поездом добраться до Сочи. Но, как говорит пословица: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги»
Билетов на самолет не оказалось на две недели вперед, не только до Тбилиси, но и до Баку. Не было билетов и на поезд. Пришлось вспомнить про брата чайханщика, Гасыра, который обещал помочь если с чем-то возникнут трудности. Гасыр оказался человеком слова. И вечером принес билеты на самолет, уже на следующий день вылетающий в Тбилиси.
Провожать пришли все, с кем они успели подружиться. Василий Сергеевич, Татьяна со Светланой, Леонид, Байрам и Гасыр, пришли и ребята из Эстонии, Гуннар и Андрей. Минут за 10 до отправления появились два пилота. Увидев среди провожающих Байрама и Гасыра, они подошли поздороваться с ними. Байрам стал благодарить их за помощь с билетами, на что один из пилотов, мужчина лет пятидесяти, похлопал его по плечу,
— Не надо благодарить! Почему не помочь хорошим людям! Разве столько пришло бы провожать плохих людей!
Ан-2 сделал короткий разбег и поднялся в воздух. Набрав высоту он взял курс на Тбилиси, но минут через 30 из кабины вышел второй пилот и сказал, что они получили радиограмму, в Тбилиси началась гроза, поднялся сильный ветер, поэтому самолет сделает посадку в Акстафе и там будет пережидать непогоду. Вадим вспомнил, что ему в Москве попадалось азербайджанское марочное вино с названием «Акстафа» и они с Исаем решили, что это должен быть красивый город, окруженный виноградниками. Но Акстафа оказалась прокопченой мазутом железнодорожной станцией и небольшим поселком около неё.
Самолет приземлился на поляне недалеко от станции. Кроме одиноко стоявшего вертолета на ней никого не было. Ждать пришлось часа три, поэтому в Тбилиси самолет сел, когда уже смеркалось. Они сдали чемоданы в камеру хранения и по совету пилотов поехали на такси в гостиницу «Абхазия». Место для ночлега там действительно нашлось, правда в номере на четверых. Утром прогулялись по центральной улице Тбилиси — проспекту Шота Руставели и поехали на вокзал.
В железнодорожной кассе за билетами выстроилась небольшая очередь. Исай пошел в расположенный неподалеку магазин, чтобы купить перекус в дорогу, а Вадим должен был купить билеты. Он просматривал купленную газету и даже не почувствовал, как у него из заднего кармана брюк достали маленький портмоне, в котором был паспорт и деньги. Деньги вынули, а все остальное засунули обратно в карман.
Пропажу Вадим обнаружил только когда надо было расплачиваться за билеты. Ситуация была критическая. Оставшихся у Исая денег на два билета не хватало. В поисках решения они обратились к носильщику, стоявшему с тележкой на перроне, и объяснив ему, что произошло, спросили нет ли у него знакомого проводника, который за небольшую плату пустил бы их в вагон. К их радости носильщик согласился помочь и велел подойти к нему часа через два, когда будет посадка на поезд до Краснодара.
Еще оставалось время, чтобы забрать чемоданы из камеры хранения в аэропорту. Хорошо, что квитанции на чемоданы были у Исая, а то могли лишиться и их. Отдавая квитанции девушке, работавшей в камере хранения, они рассказали ей о случившейся неприятности. Девушка была так возмущена, что совершенно неожиданно предложила дать им взаймы двадцать рублей, все что у ней было с собой, и видя их удивление, добавила:
— А будь вы на моем месте, неужели бы не выручили попавших в беду людей. Пришлете мне деньги по почте или переведете телеграфом, когда разживетесь ими, — улыбнулась она, и написала на листке бумаги свой адрес. Вадим и Исай оставили ей свои адреса и пригласили быть их гостьей в Москве, если она туда соберется. Они успели еще зайти в переговорный пункт, где Вадим позвонил в Москву своему начальнику и попросил выслать деньги на центральный телеграф Сочи, а для надежности о том же попросил и отца.
Носильщик подвел их к вагону, в котором у него был знакомый проводник и пошептавшись с ним, махнул им рукой, чтобы они проходили в вагон. Они сели на свободные места в плацкартном вагоне.
Проводник подошел к ним через полчаса и позвал выйти с ним в тамбур. Там он сразу назвал сумму, которую хотел с них получить. Вадим с Исаем переглянулись. Сумма превышала реальную стоимость двух билетов. Поэтому они повторили проводнику историю о похищении и что денег у них осталось только на один билет. Проводник деньги взял, но сказал, что если будет кондукторская проверка, он не сможет им помочь. Глубокой ночью, когда поезд приближался к Гаграм, он пришел и потребовал, чтобы они покинули поезд, сославшись на то, что в Гаграх в поезд сядут контролеры. Это уже не могло расстроить. От Гагр до Сочи можно было добраться на электричке.
Анзор объяснил Исаю, что в Сочи, им надо будет найти сочинскую чаепрессовочную фабрику. Туда каждый день грузовик из Красноалександровского привозит сдавать, собранный на полях чай, вот с этим грузовиком им и надо приехать в аул. Они успели сходить на телеграф, где оба получили денежные переводы из Москвы, после чего Вадим отправил двадцать рублей Милене. Так звали девушку из камеры хранения Тбилисского аэропорта.
Потом они пошли на городской пляж, искупались в море, зашли в кафе пообедать и отправились на фабрику, где дождались ГАЗ-53 с совхозным чаем. К вечеру грузовик уже въезжал в аул.
Аул располагался на склоне горы и был довольно большим. Дома в основном были или рублеными российскими пятистенками, или турлучными постройками, обычными для Северного Кавказа, только не обмазанными глиной, а оштукатуренными настоящим цементно-песчаным раствором. Каждый дом был окружен садом с фруктовыми деревьями и цветниками. В одной из таких изб жили родители Анзора. Самого его еще не было. Он должен был приехать через два дня, его мама показала полученную от него телеграмму, в которой он написал, чтобы родители приняли его друзей.
За ужином они сидели впятером, пятым был дед Анзора, у него был свой отдельный дом, в котором он жил один. Он сразу предложил ночлег приехавшим гостям. Родители Анзора поспорили с ним, но было понятно, их устраивал такой вариант, поскольку Анзор собирался приехать с женой и сыновьями школьниками.
Дед оказался удивительно интересным человеком. Ему шел уже восьмой десяток, но выглядел он подтянутым и бодрым. Родился он в 1892 году в имении потомка знаменитых иркутских купцов, Константина Михайловича Сибирякова, у которого работали тогда его родители. Имение находилось в тридцати километрах от Туапсе. В 1899 году Сибиряков имение продал и тогда вся семья деда перебралась в аул Красноалександровский.
С началом 1-ой мировой войны Нух Тугузович Бзып, так звали деда, был призван в армию. В ноябре 1914 года он находился на сборном пункте в Туапсе, где проходило формирование перед отправкой на фронт. Тогда Туапсе подвергся неожиданной бомбардировке с моря турецким крейсером. Турция без объявления войны напала на русские незащищённые порты Чёрного моря.
Разорвавшимся снарядом Нуху повредило колено и оторвало левую кисть. С военной службой было покончено и на семейном совете решили, что Нуху надо учиться, полученные травмы не давали возможности заниматься сельскими или рабочими профессиями.
В 1915 году в Ростов был эвакуирован Варшавский императорский университет. Судьба этого учебного заведения складывалась очень необычно. После победы России над Наполеоном в 1814 году, в Вене состоялся европейский конгресс, на котором определялись новые границы государств. По его решению Польша вошла в состав России и до I-ой мировой войны находилась во власти русского царя.
Александр I решил обкатать на принадлежавшей ему новой территории либеральные новшества, вводимые в странах Европы.
И тогда же, почти сто лет назад, в 1817 году был открыт Императорский Варшавский университет. Преподавание велось на польском языке. Вскоре университет стал буквально кузницей кадров вольнолюбивой молодежи, мечтающей о независимости своего государства.
К приходу к власти Николая I обстановка в Польше была раскалена. Сейм объявил о лишении царя польской короны. Смута продолжалась более года, и вылилась в восстание, быстро охватившее всю страну. Николаю пришлось ввести войска, восстание было подавлено. Либеральной конституции пришел конец. Отныне государственным языком стал русский.
Варшавский университет был закрыт. Возобновил он свое существование только в 1869 году по указу уже Александра II.
Почти весь профессорско-преподавательский состав был русский и преподавание велось на русском языке. Кроме этого университета в Польше не было больше ни одного высшего учебного заведения. В начале 1915 года университет был эвакуирован сперва в Москву, а затем, учитывая многолетние просьбы представителей ростовской интеллигенции, был отправлен в Ростов.
1 декабря 1915 состоялись первые лекции. В университете училось около двух с половиной тысяч студентов, среди них были дворяне и их дети, дети духовенства, купцов, мещан и крестьян. В число крестьян вошел и Нух Тугузович Бзып. Он стал студентом историко-филологического факультета.
Все это дед Анзора поведал Вадиму и Исаю, когда они пришли в его дом, стоявший по соседству.
—Завтра расскажу, как дальше моя учеба складывалась, а сейчас спите, с дороги-то, наверно, уже с ног валитесь…
Разбудили их «Подмосковные вечера», бывшие в то время позывными радиостанции «Маяк». Дед был уже на ногах и в раскрытом окне комнаты было видно, как он поднимает на вороте ведро воды из колодца, метрах в трех от дома.
—Выходите умываться!, — крикнул он, увидев их выглядывающие из окна физиономии. Вода из колодца была ледяная, но зато остатки сна моментально улетучились, сменившись необыкновенной легкостью и бодростью. Позавтракали яичницей и самодельным овечьим сыром, великолепно сочетавшимся со свежим хлебом, выпеченным матерью Анзора.
Допивая чай, дед сообщил, что с утра им надо нанести визит старейшей жительнице аула. Это было своеобразной местной традицией, обязательной для всех гостей, приезжавших в аул. Однако, только они успели пройти два дома по каменистой улице, как из третьего по счету, выбежал мужчина в белой полотняной рубахе, подпоясанный кушаком и поздоровался с ними. После ответного приветствия он распахнул калитку и пригласил их зайти. Дед сделал знак, что сопротивление бесполезно. Мужчина провел их на пристроенную открытую веранду и предложил выпить вина за состоявшееся знакомство. Отпустил он их, только узнав, что они идут навещать прапрабабушку Дахагаш.
Когда дед привел Вадима и Исая к Дахагаш, она сидела в кресле качалке на такой же открытой веранде и читала, развернутую в руках газету. Ей было 114 лет и читала она без очков. Дед представил гостей, добавив, что это друзья его внука. Голос у Дахагаш тоже оказался совсем молодым. Она поинтересовалась, откуда они приехали и какая у них профессия. А выслушав, взмахнула руками,
—Ой! Да, что же я, даже не предложила вам сесть и не угощаю ничем!
— Резо! Резо! Где ты мой мальчик, у нас гости, неси скорее вина!
На крик немедленно появился её сын, 84-летний старик с остатками убеленных седых волос на висках. Он поздоровался и опять убежал, но буквально через пять минут вернулся с кувшином вина в руках.
Рассказ Вадима и Исая о себе, на следующий день разошелся по всему аулу и к концу следующего дня, когда они в ожидании приезда Анзора сидели у его родителей, пришел мужчина лет сорока, невысокий с небольшим животиком, выпиравшим над затянутым ремнем брюк, в синей рубашке и сером пиджаке.
Хозяева познакомили своих гостей с ним. Мужчину звали Асхад, по его словам, узнав про приехавших гостей из Москвы, он пришел посоветоваться насчет своего сына, который закончил десятый класс и намеревался поступать в институт. Асхад хотел, чтобы Вадим с Исаем познакомились с ним и оценили его шансы на поступление в московский вуз. Вадим с Исаем переглянувшись, согласились. Оказалось, что Асхад с сыном пришли вместе, но сын пока поджидал решения сидя на лавочке в саду.
Парень сразу понравился Вадиму. Он закончил школу с серебряной медалью и собирался поступать в институт иностранных языков. По его словам, он уже мог читать на английском без словаря и немного разбирался в немецком. Асхад хотел отправить его в Пятигорск, но прослышав о приезде москвичей, подумал, а не стоит ли замахнуться на Москву. Вадим вспомнил, что подруга и бывшая одноклассница его двоюродной сестры, закончила московский институт иностранных языков им. Мориса Тореза и осталась работать там на кафедре. Он пообещал позвонить сестре и рассказать о парне.
Асхад пришел в полный восторг, он радовался так, будто поступление уже состоялось. Выплеснув эмоции он предложил на следующий день поехать к нему на работу и оттуда позвонить в Москву. Опять пришлось согласиться. Асхад работал главным технологом на соковаренном заводе в поселке Шхафит. Завод перерабатывал овощи и фрукты, которые выращивал плодоовощной совхоз «Лазаревский». Правление и центральная усадьба совхоза тоже находились в этом поселке. Поселок стоял на правом берегу реки Аше, до её впадения в море был всего один километр.
Асхад утром прислал за ними маленький заводской автобус, в котором разместились Вадим с Исаем и приехавший вчерашним вечером Анзор со всем своим семейством, женой и двумя мальчиками, одиннадцати и девяти лет.
До двоюродной сестры Вадим дозвонился быстро, она работала на кафедре МАИ, но узнать нужные сведения у своей подруги она пообещала к вечеру следующего дня, чему вся компания порадовалась, так как опять представлялась возможность поехать и вдоволь накупаться в море.
Как Вадим и предполагал, подруга сестры сказала, что у парня есть неплохие шансы. Серебряная медаль и хорошее знание языка это уже определенный задел на поступление, а она пообещала пронаблюдать, чтобы его не «срезали» на экзаменах.
На следующий день дед повел Вадима и Исая показывать достопримечательности в окрестностях аула. Это были дольмены, оставшиеся от древнего народа, населявшего эти земли за несколько тысяч лет до н.э.
Заодно он продолжил свой рассказ, о сложностях возникавших в учебе из-за революционных событий в стране и в Ростове, в частности. Начав учиться, он с головой ушел в этот процесс, на свое счастье не задумываясь особо о причислении самого себя к многочисленным политическим движениям, возникавшим, как из рога изобилия. Смена власти, переименование университета, революция, выбор между красными и белыми, оставались лишь фоном к напряженной учебе.
Нужно было усваивать массу совершенно новых для него знаний, ни на что другое не оставалось ни времени, ни сил.
В 1915 году Ростов на Дону соседствовал с Нахичеванью на Дону. Граница проходила по так называемой Нахичеванской меже. Объединились в один город они только в 1926-ом.
Нахичевань возникла при переселении армян из Крыма. Это была гениальная хитрость Екатерины II. Добившись сперва независимости Крымского ханства от Турции и сделав ханом Шагин-Гирея, Екатерина решила ослабить его могущество. Основной доход хану приносила торговля, которую вели христиане, армяне и греки.
Вот этого дохода и лишила Екатерина своего ставленника, переселив армян на Дон, а греков в Мариуполь.
Именно в Нахичевани снимал комнату у армянской семьи молодой студент университета Нух Бзып.
В это время они подошли еще к одной из целей своего похода, водопаду Пседах. Он состоял из трех каскадов, переходивших по высокой скале из одного в другой. Верхний был самый высокий, вода падала вниз метров с двадцати. Средний был около пяти метров, а нижний самый маленький, чуть выше человеческого роста.
Показал дед полузатопленную пещеру. Она была когда-то сквозная и по легенде население аула спаслось от врагов, переходя по ней в соседнюю долину. Хотя вся дорога туда и обратно была немногим более десяти километров, ходьба по камням и перепады высот, сделали свое дело, ноги налились усталостью.
На следующее утро к ним пришел Анзор и сообщил, что все они приглашены на свадьбу. Женится его школьный друг. Расписываться молодые поедут в Сочи, а свадьба пройдет в саду у их родителей. После свадьбы они поедут в Мурманск, где жених служил старпомом на подводной лодке.
У родителей Анзора была небольшая баня. Её решили истопить, чтобы к столу идти чистыми. За этими делами время пролетело быстро и к пяти часам вечера люди со всего аула потянулись к дому, где должна была проходить свадьба.
Столы были накрыты человек на сто. Они стояли в три длинных линии, а в торце были еще три стола, стоявших перпендикулярно. Один в центре, за которым усаживались жених с невестой, их свидетели и родители обеих сторон. За отдельным небольшим столом слева, располагался тамада, за еще одним справа должны были сидеть гости аула, в данном случае Вадим с Исаем.
В это время подъехали машины, вернувшиеся из Сочи и все стали рассаживаться по своим местам. Девушки в нарядных платьях помогали в этом. Не успели Вадим с Исаем толком оглядеться, как поднялся тамада и стал говорить тост. Говорил он на своем языке, о чем, оставалось только догадываться. Судя по тому, что поочередно вставали родители жениха и невесты, тост был посвящен им. Наконец тамада выпил свой бокал, а все последовали его примеру. Перед Вадимом и Исаем стояли две пирамиды, в каждой из которых находилось восемь стаканов, каждый грамм по сто пятьдесят. И наполнены они были не вином, а водкой. Как быть? Пить до дна? Их забыли посвятить в правила традиций.
Спросить было не у кого. Из закуски на столе было только блюдо с порезанными овощами и тарелка с хлебом. Исай толкнул локтем Вадима,
— Я столько не выпью…
— Я тоже. Будь, что будет. Если не пить, может быть смертельная обида, — ответствовал Вадим.
Они осушили по одному бокалу. Но не успели они даже толком закусить, как тамада поднялся с новым бокалом в руке. Есть казалось неприличным и они положили вилки. Все повторилось. Опять длинный тост и опять все выпивают.
Вадим проснулся от отчаянной сухости во рту. Страшно хотелось пить. Он посмотрел на спящего на соседней кровати Исая. Тому снилось, что-то неприятное, он вздрагивал и постанывал.
Жажда все усиливалась и Вадим, не раздумывая выпрыгнул из окна в сад и устремился к колодцу.
— Что, во рту пересохло?! — раздался сзади голос деда.
— Да, братцы, вы уж не сердитесь на меня, старого дурака, что не объяснил вам наших обычаев.
Восемь бокалов, это для восьми обязательных тостов. Их не обязательно пить до конца. Достаточно пригубить и отставить. Важно, что за новый тост из нового бокала. Но вы молодцы, держались до последнего! Ты еще помогал мне Исая до дома довести.
Подходила к концу последняя неделя отпуска. Только они собрались ехать в Сочи за билетами, как накануне вечером пришел Асхад и сказал, чтобы они не волновались, билеты он уже достал, завтра придет заводской автобус и отвезет их на вокзал.
Вечером все собрались за столом у родителей Анзора. Вадим с Исаем благодарили хозяев за прекрасно проведенное время, а хозяева благодушно посмеивались, вспоминая свадебные подвиги москвичей.
Садясь на следующий день в автобус Вадим обратил внимание, что на двух задних сидениях, стоят коробки с фруктами. На вокзале оказалось, что это подарок Асхада, предназначенный им.
От всех возражений Асхад отмахнулся, еле удалось отдать ему деньги за билеты. С этими фруктами случилась забавная история на Курском вокзале в Москве, куда на следующие сутки прибыл поезд.
В вагоне с ними ехала молодая девушка, возвращавшаяся из отпуска, звали её Маргарита или, как она представилась Марго. Так вот, когда они выгрузились из поезда, то поняли, что за один раз коробки с фруктами унести невозможно. Поэтому Марго попросили, чтобы она покараулила часть коробок в подземной галерее, ведущей на привокзальную площадь, а они отнесут другую часть к стоянке такси, потом один из них вернется и заберет оставшуюся часть.
Вадим, стоявший на стоянке уже стал нервничать. Исай ушел и, как сквозь землю провалился. Наконец он появился, но с пустыми руками.
— Я не нашел Марго! Все обыскал. Может она того… с нашими коробками…
— Да перестань! Стой тут, я пойду посмотрю.
Смутная мысль появилась в голове у Вадима. Но пока он шел, эта мысль только укреплялась. Исай перепутал галереи. Дело в том, что на Курском вокзале их две. У съёжившейся, то ли от холода в прохладной галерее, то ли от приближающейся истерики, у Марго, на глазах стали набухать слёзы. Она не могла понять, куда они подевались. Поэтому очень обрадовалась увидев Вадима.
Пришлось в качестве компенсации за нервное потрясение, отвезти её прямо до дома.
Вот таким насыщенным получился отпуск по «горящей» путевке.
P/S Когда Вадим позвонил Асхаду и сказал, что пора приезжать для сдачи экзаменов, они с сыном приехали на два дня раньше.
Поселились они в центре Москвы, в гостинице «Метрополь». У Асхада был там знакомый метрдотель. Устроившись, он тут же перезвонил Вадиму и попросил приехать в гостиницу, а когда тот приехал, потащил его в ресторан обмывать поступление сына.
Этот факт заблаговременного обмывания еще не состоявшегося события, заставил Вадима задуматься — а нет ли в этом сермяжной правды, ведь, как не поступить в институт его сыну, если уже все «обмыли»?
В действительности так и произошло. Отучившись в институте сын стал работать переводчиком в посольстве СССР в Гане.