Алексей Иванович был не мстительным. Но работа есть работа. Своего упускать не собирался. Хорошо разбирался в российском законодательстве. (Не зря проучился в свое время на юридическом факультете МГУ). Обратился непосредственно к начальнику агрокомплекса Рыбникову, пригрозил написать кому следует письмо и разгромить к чертовой матери всю его мафиозную компанию. Тот, видимо, испугался и пообещал Киселеву вернуть манеж. Да не половину, а весь целиком, да не пустой, а забитый доверху отборным сеном. Правда, сено оказалось полугнилым. Хранить его до зимы было бессмысленно. Недосушенная осока, закатанная в рулоны, уже теперь распространяла болотный запах.
В этой партии Киселев Цукерова обыграл. Зам. начальника взбесился и, как мелкая шавка, решил напакостить исподтишка. Приказал рабочим заварить со стороны конюшни двери манежа под предлогом, что, мол, конюхи по ночам воруют сено у коров. Киселева в этот день на рабочем месте не было. Водитель трактора со сварочным агрегатом беспрепятственно проник на территорию конюшни. Светка и Женька удивленно смотрели из окна гостиной.
- Странно! - пробормотала Светка и пошла разбираться.
Верзила, полупьяный, выкатился из кабины и затопал на девушку. Та ежилась, но не отступала. Самоотверженно защищала своим телом двери манежа. Верзила, как туча, повис над Светкиной головой, поливая противника отборными словечками. Управляющая, видимо, не оставалась в долгу. Перебранка усиливалась. Женька побежала на подмогу, вовремя оттащила Светку от манежа. Полупьяный рабочий зарычал по-звериному, надвинул на глаза защитное стекло и ухватился огромной лапой за ручку сварочного аппарата.
Девчонки отступили, наблюдая издалека, как замуровывают манеж. Управляющая ничего не понимала. Вчера Алексей Иванович говорил, что манеж им вернули, а сегодня получается, что опять отбирают. Светка опустила голову и ушла на конюшню. Она чувствовала вокруг себя враждебных людей. Светка жила в столице второй год. Но по городу гулять не любила. Угнетали безликие толпы людей, бесконечные ряды автомобилей. С грустью вспоминала Орехово-Зуево, маленький добродушный городок, открытых, бесхитростных жителей. Выцветшие, обшарпанные пятиэтажки. Доверчивую бабушку, которая по старой привычке, проветривая помещение, открывала вместо форточки входную дверь. Светка приехала в город во время отпуска. Вошла в квартиру без ключа - дверь-то открыта, а бабушка, сама невинность, плескается в ванной. Внучка ругается: «Бандиты заберутся и напугают, и не посмотрят на то, что ты старая, и что в квартире нищета». А бабушка удивляется. Она до сих пор уверена, что в их городе бандитов нет. Со старым человеком спорить бесполезно. Светка планировала сделать в квартире ремонт, вместо обыкновенной двери вставить железную, прочную. Не для себя, для бабушки, чтобы в Москве за нее не переживать. Но бабушка была против. Иначе она станет бояться бандитов и не сможет как раньше проветривать комнату. Напрасно внучка объясняла ей, что все нормальные люди, когда хотят проветрить помещение, открывают окна, а не двери...
Манеж был заварен за несколько минут. Верзила упаковал инструменты, хмыкнул в сторону девчонок нечто нечленораздельное, вскарабкался в кабину и с грохотом укатил.
Светка в Орехово-Зуево жить не вернется. Провинциальные Российские города - это черные дыры, которые засасывают людей. Единственное предприятие в городе - ткацкая фабрика. Светка с четырнадцати лет работала на фабрике ткачихой. Женщины относились к ней хорошо. Всегда помогали и подсказывали. И Светка была другой, доверчивой и наивной. Но когда перешла на конюшню, изменилась. Среди лошадей человек человеку - враг. Светка говорит, что она тоже испортилась. И все, кого она знала, на конюшне портились. Хотя лошади - благородные животные.
Управляющая ушла на улицу выгуливать Умбу. Миттельшнауцер семенила за хозяйкой. Светка нашла ее в лесу недалеко от речки Умба. Собаку скорее всего бросили. Она скулила и виновато поджимала обрубок хвостика. Светка улыбнулась и позвала: "Умба, Умба, ко мне!" Собака с радостью отозвалась на новую кличку.
Светка сидела на лавочке в купальнике. Загорала и читала дешевый детектив. Умба лежала рядом. От хозяйки старалась не отходить, чтобы снова не потеряться.
Мурзик и Васька, два закадычных друга, загорали поблизости, удивленно и подозрительно поглядывая на нового жильца. Беременная Муська, щурилась, мурлыкала, гуляла по траве, выбирала сочные и мягкие травинки. То и дело подбегала к Мурзику, ласкалась, вылизывая шерстку любимому котику. Мурзик - это отец будущих котят. Сельская идиллия.
Женька убралась на конюшне и тоже вышла на улицу. Так же как и Муська щурилась от яркого солнца. Неприятную стычку с рабочим старалась не вспоминать. Отдыхала, наблюдала за животными. Светка отложила в сторону книгу, гладила заботливо по голове собаку.
-Не знаю прямо, что с ней делать? Целыми днями ничего не ест. Даже к мясу не притронулась.
А Женька почему-то подумала: " Умба рифмуется с Тумбой. Умба-Тумба! Странная кличка... Светка кормит собаку мясом, но та отказывается. А беременная Муська не отказалась бы. Но Светка кормить ее мясом не станет, даже тем, которое не доедает Умба",- Женька за кошку переживала. И с грустью думала, что будет лучше, если Муська снова выкинет мертвых котят. Все равно управляющая держать котят на конюшне не станет...
Оказывается, Умба тоже беременная. Светка на днях возила ее к парикмахеру. Когда подстригла, обнаружила живот и набухшие соски. Умбе повезло. Одного щенка хозяйка ей обязательно оставит, иначе собака от молока может заболеть.
А Муську жалко. Женька за лошадей не боится, а за кошку почему-то боится. Цукеров и Киселев грызутся, как собаки. Конюшня в конце концов развалится. Лошадей распродадут или перевезут. Васька и Мурзик не пропадут. Они бывалые коты. А кошка слишком доверчивая и слишком сильно привязана к людям.
В нашем обществе обязаны выкручиваться даже кошки.
Глупые эти кошки! Развалятся в деннике в гостях у какой-нибудь лошади, мурлычут в свое удовольствие, а ты за них переживай. Вот и Мурзик туда же. Развалился в деннике у Дакрона, пока хозяин выгуливается в леваде. Раздавит тебя Дакрон и мокрого места не оставит. "А ну пошел отсюда! А ну брысь, брысь, кому говорю!" Мурзика шатало, как пьяницу. Он хлопал сонными глазами и нехотя вышел из денника. «Переживай тут за всех!» - ворчала Женька. Ненормальное состояние – за всех переживать!
Алексей Иванович не удивился, когда узнал, что манеж заварили. Среди частниц ходили слухи: манеж Киселеву вернут только в том случае, если он предоставит реального покупателя на конюшню. Девчонки опять ничего не понимали. А Светка на Алексея Ивановича продолжала дуться.
Рыбников оказался таким же прохвостом. Вместе с Цукеровым выживал Киселева из агрокомплекса.