Анька Комарова с мужем приехали на мотоцикле. Они были байкеры. Аньку на конюшне никто не узнал. Экипировка напоминала спецодежду летчиков в тридцатые годы. Анька произвела впечатление. Она улыбалась, но крутую из себя не строила. Просто было скучно каждый день мотаться на работу в джинсах и в куртке.
Ее муж, длинноволосый и кучерявый, ходил по-ковбоиски, вразвалочку. Как будто ему мешали штаны. При всех поцеловал жену, застегнул шлем и уехал. Анька пошла в раздевалку.
- Солидная тачка!- Лешка ценил крутые поступки и вещи.
Девушка покраснела и усмехнулась. Ее друзья, которые имеют действительно крутые мотоциклы, ласково обзывают Анькиного конька - тарахтелкой.
На работе Анька переодевалась в черные лосины, черную футболку с изображением лохматого панка. На голову повязывала бандамку черного цвета с белыми паутинками. Когда выходила на улицу, накидывала куртку, такую же крутую, хотя уже потрепанную. Настоящая байкерша. Правда, здесь ей вместо руля мотоцикла приходилось держаться за ручку навозной тачки.
Когда друзья-фанаты приехали на конюшню к Аньке в гости, то немного растерялись. Агрокомплекс "Отрадное" имел вид по-деревенски заброшенный и совершенно не в стиле крутых мотоциклистов. В полусгнившем коровнике мычали тощие коровы, за колючей проволокой надрывались от лая взбесившие кавказцы. Байкеры струхнули. В этой чертовой дыре от собак на мотоцикле не сбежишь. Здесь тебе не Ленинградский проспект. Дорога на конюшню - это полный комплект препятствий. Весенняя слякоть вперемежку с навозом, растресканный асфальт, кругом, как нарывы, кочки и бугры. Ребята подшучивали и над Анькой, и над собой. С чувством юмора у байкеров все в порядке. Они рассуждают примитивно, но демократично. От скоростей у байкера слетает крыша. Чокнутый байкер - это нормально. У Аньки поехала крыша и это по-байкеровски. Ребята всё понимают. Каждый из них имеет право сходить с ума по-своему.
Орава мотоциклистов взбудоражила сонных жителей агрокомплекса. Из окон местного общежития выглядывали небритые физиономии строителей и слесарей. А из коровника выкатилась маленькая и полная баба Лиза, доярка-пенсионерка. Она стояла у ворот с видом удивленной буренки.
Аньке повезло. Ребята нагрянули вовремя. Тогда когда на конюшне не было ни частников, ни начальства. Байкеры вели себя по-наполеоновски - раскованно, как завоеватели. Лешка при них сконфузился, прошмыгнул незаметно в офис, сел за компьютер и надулся, как хомяк.
Анька была счастлива. Она зашла в денник к Кулону, мерину вороной масти с белым носком на задней ноге. Хотела показать любимчика, щеткой стала расчесывать ему челку. Ребята с опаской смотрели из-за решетки.
- Клевая тачка, круче железного.
-Здесь тебе не железо, не на газ нажимать.
Ребята шутили.
- Эти-то твари еще и брыкаются. Попробуй газани. Я по телеку видел. Кобыла скинула какого-то чудика и в придачу влепила ему задней левой под ребра.
Анька улыбалась:
- Куля добрый. Не бойтесь, заходите.
Один зашел. Осторожно похлопал Кулона по плечу. И дипломатично вышел. Решил, что газовать ему пока рановато.
Байкеры теперь знали, что работать с лошадьми - это клево. Анька - конюх, и это клево. Не каждый из байкеров мог похвастаться своей работой.
Киселев со Светкой подъезжали к агрокомплексу «Отрадное» в темно-синем джипе, когда мотоциклисты, почувствовав перед собой дорогу гладкую и почти пустую, газанули на полную катушку. По следам от колес, начальник конюшни понял, что мотоциклисты побывали у него в гостях. «Не конюшня, а проходной двор,- проворчал по-стариковски,- черт знает что такое! Ни на секунду оставить нельзя». Но конфликтовать и разбираться не стал. Наверное, вспомнил, что когда-то и сам рассекал на своем «крутом» коньке по подмосковному бездорожью.